***
- Ты в этом уверен? - На все сто процентов. - Сто – это предел. Нацу, ты просто жесток. - Этого я и хочу добиться. Грей так посмотрел на Нацу, как обычно смотрят на тех людей, которые говорят, что сделают невозможное. Но этот юноша вовсе не пытается совершить невозможное: он пытается «уничтожить» человека морально, изнутри, разрушая все преграды к его чистой и невинной душе. Возможно, этот человек и не представляет, как будет ему плохо после прихода Нацу…***
Люси в быстром темпе собирала вещи. Она с ними не церемонилась: два раза свернула, положила, придавила - и все заново. Безусловно, она спешила, но спешила куда? Боясь опоздать к Леви, на самолет, или опоздать на шанс быть свободной? Хотя куда с ее свободой, она не жила так даже до Нацу, как теперь с ним. С ним, ей кажется, весь мир подвластен. С ним она впервые почувствовала себя не такой одинокой и жалкой. С ним она жила и дышала свежим воздухом. Неужели она хочет уехать тогда, когда ее жизнь только начала налаживаться? Люси закрыла чемодан и села рядом с ним на кровати. Девушка облегченно вздохнула и стала наблюдать за солнцем, которое медленно спускается к горизонту. Ей будет не хватать Сиднея, с его душными монорельсами, бесконечными туристами и великолепным видом на океан. Конечно, Голд-Кост не такой уж и скудный город, но разве сравнится тот, который приютил тебя в переломный момент твоей жизни, с тем, у которого нет шансов на облегчение твоей ноши? Вот и теперь Люси думала, как она может вот так просто взять и уехать? После всего, что было, что произошло… Она никогда не забудет тот момент, когда впервые познакомилась с этим городом… - Пора выходить, - Хартфелия встала, повернувшись всем корпусом к чемодану. Пусть у нее одежды было немного, но застегнула девушка чемодан с большим усилием. И поэтому чемодан выглядел переполненным. - А я уж думал, что ты этого не сделаешь, - голос Нацу был словно гром среди ясного неба - такой неожиданный и такой же громкий. Люси застыла, надеясь, что это просто ее воображение. Что это ее помутневший разум с этими «переездами». - Думаешь, что сможешь обвести меня вокруг пальца? Думаешь, я такой тупой? Скажи же, Люси, ты действительно думала, что сможешь сбежать от меня? – Нацу насильно развернул ее к себе лицом, заглядывая в перепуганные карие глаза. Что ей ему сказать? Что она действительно верила в свой побег? Что думала, он не сможет найти ее в соседнем городе? Не узнает из миллионов лиц ее, единственную? Иногда вера подводит нас в самый неподходящий момент. - Ну же, Люси, ответь мне. - Оставь меня в покое, - ее шепот донесся из самого сердца, из самой его глубины, где неведомы злоба, ненависть и гнев. Где нет негативных эмоций, нет жалившего чувства – ревности; нет страха, пререканий, вечных споров и ссор. Есть только свет. - Моя милая, но глупая Люси. Посмотри на меня, - Нацу поднял ее лицо, и теперь, девушка отчетливо видит его глаза. Глаза хищника, полные решимости. Непоколебимые и непредсказуемые. Ясные и чистые, но погрязшие в своих жестоких действиях. Падший ангел – правильное ли это сравнение? – Можешь ли ты сказать мне это прямо в глаза? Уверенным и твердым голосом? – Драгнил приблизился к губам блондинки, и, оставляя поцелуй на ее устах, едва касаясь их, затем резко притянул к себе за талию, крепко вцепившись в бока. - Ну же, скажи мне, - Нацу продолжал одаривать Люси невесомыми поцелуями в губы, дразня девушку. Но знал бы он, что она вовсе не ведется на его «приманки», что она вовсе не желает его поцелуев и ласк, его жарких прикосновений и нескончаемых удовольствий. От прерывистых поцелуев дыхание девушки сбилось, но она все еще убеждала себя, что ей от Нацу ничего не надо - ни его поцелуев, ни его прикосновений. Но вот только решает это вовсе не Люси. - Возьми вещи, они тебе пригодятся, - Нацу загадочно улыбнулся, оставляя крохотное расстояние между ними. Он смотрел ей прямо в глаза, прямо в молочно-шоколадные глаза. В такие соблазнительно-притягательные и сладкие глаза. Как он хотел насытиться ею вдоволь! Чтобы каждый ее сантиметр тела был пропитан его запахом. Чтобы при малейшем движении она вспоминала, что боль, которую она сейчас чувствует, причинил именно Нацу. Что в тот момент она была только с ним. Чтобы вся ее жизнь стала собственностью Драгнила. Он хотел многого и непостижимого! - Идем. - Куда? – Драгнил потащил ее за руку к выходу из ее уютненькой квартирки. - Навстречу приключениям, - задорная и детская улыбка Нацу, не предвещавшая ничего плохо и дурного, была просто красным сигналом для Люси, особенно после того, как он наговорил ей столько разных вещей. Он поставил ее в неловкое положение, а не растоптал. Теперь семя сомнения заложено в ее светлой голове, осталось только дождаться, когда оно пустит корни, а затем выпустит стебель… Солнечные лучи переливались в окне Ауди, показывая Люси все цвета радуги. Это завораживало ее и отвлекало от того, что рядом сидит никто иной, как Нацу. Предчувствие девушки играет с ней в плохую шутку, потому что в тот момент, когда все хорошо и прекрасно, идиллия просто-напросто, это «затишье пред бурей» ей никак не дает покоя. Либо она права, либо сама себе устроит проблем… Девушка сделала глубокий вздох, прежде чем последовать за Нацу в квартиру. По какой-то причине, ей казалось, что она сделала еще один шаг навстречу своей несчастной судьбе. С каждым днем ей все больше кажется, что она сама себя губит. С каждым днем ей становится тяжелее дышать, потому что осознание того, что ее душу будут терзать, приходит так же неожиданно, как и Нацу. Каждый день – это боль, это жалящая боль в грудной клетке там, где располагается предательское сердце. Где живут те светлые чувства, как доброта, нежность, ласка, любовь, забота? Но что известно об этих чувствах Нацу? Хартфелия поставила свой чемодан на колесиках. Она остановилась, машинально оглядев квартиру. Почему она всегда так делает? Хочет заметить перемены в его интерьере? Ведь, как им говорили: «Если вы заметили перемены в интерьере человека, значит, перемены произошли и в его жизни». И теперь Люси пыталась найти хоть малейшие признаки «нового» Нацу, но безуспешно, ведь интерьер остался таким же красивым, но безжизненно-холодным и покинутым. - Ты расположишься в комнате для гостей. Теперь это твоя комната, - юноша незаметно перебрался в поле зрения Люси так, что, стоя перед ней, она не сразу заметила его. - А? Ну… я, как бы… В своей квартире живу и неплохо, - блондинка смутно себе представляла, зачем это ей перебираться к Нацу, когда она может жить в своей, милой и уютной? Но потом осознание этой ситуации медленно пробиралось, как змея, пугая все больше и больше. – И кстати, не прошли еще те три дня… Договорить девушке не дали, грубым жестом схватив ее жестко за подбородок. - Ты мне не указ, - от беззаботного и веселого Нацу не осталось и следа, уступая место жестокому и похотливому Драгнилу. Те серые крапинки около его зрачка с каждой секундой все больше выделялись на фоне зеленого. Его глаза будто «серели». Далее последовал жесткий и грубый поцелуй, который вовсе не был таким мягким, как несколько минут назад. Грубые поцелуи переросли в страстные и желанные, глубокие и манящие, жаждающие и требовательные. - Нацу, остановись, - Люси обхватила шею парня, слегка надавливая маленькими ногтями в его кожу. Но он продолжал умело окутывать сознание девушки своими невидимыми чарами. Его губы полностью завладели губами блондинки. Осознание того, что она сама его обнимает, стало для Люси шоком. Но ее тело словно наполнилось свинцом, и даже рука, которая несильно сжимала крепкую шею юноши, не могла и сдвинуться со своего места. Губы юноши перебрались на изящную шею Хартфелии. Он оставлял на ее теле красные метки, обозначающие его собственность. Драгнил кусал шею Люси, и даже слово «покусывал» тут неподходящее, потому что боль от его диких укусов сопровождалась громкими возгласами девушки. - Больно! Нацу! – ее голос никак не мог пробраться через завесу гордости, похоти и жестокости Нацу. Его не волновало ее мнение, как и ее возгласы. Неужели он настолько жесток, чтобы не принимать во внимание всю боль и неприятие Люси? Нацу подхватил девушку под ягодицы, сильно сжимая их ладонями, и, припечатав ее к стене, он продолжал свои жестокие, но похотливые пытки. При таком раскладе, даже комфорт, не то, что удовольствие, были далеки от Люси. Она испытывала не столько физическую боль, сколько душевную. Как ей принять факт, что ее предательское тело хотело его, прекрасного до чертиков и сексуального во всех аспектах? А ее сердце было такое верное, такое доверчивое, что на всю гнусную ложь ему было плевать, лишь бы «тот принц» был рядом с ней. В этой войне были не равные силы. Разум, который потерял контроль над телом и сердцем, был уже бесполезен. Будто война уже проиграна, хотя она только началась. Сможет ли Люси выйти из этого тупикового состояния? Нацу подавно снял футболку с Люси, пока та рассуждала, уйдя в себя. Юноша кусал ключицы. Эти укусы были не те, которые вызывают наслаждение. И на миг Нацу показалось, что он видел их силуэты со стороны. Как он беспощадно «одаривал» шею, ключицы и верхнюю часть груди укусами, вызывая огромную волну боли. Как лицо девушки было искажено муками. - Ты очень провинилась, и это наказание будет просто раем для тебя. Пойдем, я устрою тебе первый поход в мир боли и страданий, - глаза Нацу полыхали яростью, страстью и похотью. В его глазах танцевали бесы. За его глазами скрывалась бездна, бесконечная пустота. И в тот миг Люси поняла… его душа пропитана болью и ненавистью. Боль от потерь и страданий, ненависть от безысходности и потерь. И весь этот «коктейль» был познан в раннем возрасте…***
- Будешь дергаться – выпорю, - серьезные глаза Драгнила смотрели прямо в душу блондинки, выворачивая ее наизнанку. Девушка, полностью обнаженная, стояла под серебристой решеткой, опустив голову вниз. Стыд тысячами иголок пронизывал ее тело. Ей было до ужаса неловко вот так стоять, оголенной, ожидая Нацу. Из комода он достал две пары наручников, обитых толстым слоем кожи. При таком положении руки в наручниках оставались неподвижными, но кожа рук не страдала от впивающихся оков стали. Блондинка смотрела на лицо Нацу беспрерывно. Она искала хоть какие-то признаки… человечности, на которую он способен. Люси примерно представляла, каким будет ее наказание, она узнавала в Интернете, но… кому бы хотелось испытать такое на себе? Когда хлыстом тебя бьют до кровавых полос, когда голос окончательно срывается из-за крика, когда шрамы останутся как на теле, так и на душе… - Нацу… не делай этого, - ее голос был тихим, робким, не таким настойчивым, как следовало ожидать. - Почему? Назови причину, по которой я не должен этого сделать, – глаза Драгнила были наполнены холодной сталью, с примесью изящного изумруда. - Я… не хочу этого. - Ты в ответе за это. Если бы ты послушалась меня, ты бы сейчас была в своей новой комнате и, возможно, обдумывала, как ее приукрасить. Но вместо этого ты нарушила свое слово, и теперь настала пора поплатиться за это, - Нацу пристегнул сначала правую руку, использовав одну пару наручников, а затем и левую руку, используя вторую пару. - Я не давала тебе своего обещания, - надежда девушки постепенно угасала, а голос робел с каждой секундой, ведь она так остро ощущала ярость Драгнила, что ее начинало трясти, как в лихорадке. - Даже простое слово «да» имеет силу в данном положении. - Я перекрестила пальцы, когда говорила «да». - Ты ведешь себя как ребенок! – Нацу схватил ее за подбородок. Его яростные глаза цеплялись за каждый миллиметр лица Люси. Она боялась его взгляда, боялась утонуть в его прекрасных, но в то же время яростных глазах. Поэтому она закрыла глаза, чтобы было проще. - Такое действие может сделать только ребенок! Так скажи, Люси, ты до сих пор ребенок? До сих пор боишься препятствий, преград, соблазнов? До сих пор веришь в эти сказки? Или ты мечтаешь о долгой и счастливой любви? – Нацу молча смотрел на ее закрытые глаза. Он хотел видеть их, хотел видеть правдивость своих слов. Когда она, наконец, поймет? – Открой глаза. Люси не могла, не хотела, но снова смотреть в эти глаза она не рискнет. Слишком трудно. Слишком заманчиво. Это сломит ее точно, вот поэтому она до сих пор держится. - Открой глаза, Люси. Хартфелия просто не смогла противостоять его словам, особенно после того, каким тоном он назвал ее имя. Она просто не смогла устоять против него. Как только она открыла глаза, ее тут же ослепило вспышкой фотокамеры. - Что ты?.. - С помощью этого ты точно никуда не денешься. Именно этим я «связал» тебя, - парень, ехидно улыбаясь, крутил в руках телефон, на котором теперь хранится компромат на Люсьену Хартфелию. Капельки слез выступили на глазах у девушки, но она не позволила скатиться им по щекам. - Так ты согласна на наши отношения? - Да, - это было короткое и уверенное слово. Ей больше негде прятаться. Ей больше не сбежать. Теперь она точно связана. - А теперь скажи мне, что ты хочешь? – Нацу максимально приблизился к лицу девушки, беря его обеими ладонями. И Люси понимала, на что он намекает. Чтобы она сказала то, чего хочет он. Но она не может сказать это прямо сейчас, особенно вот так открыто. - Чтобы ты… поцеловал меня. - Ты в этом уверена? - Да. Впервые девушка хотела быть опустошённой, разбитой, стертой, ведь то, на что она сейчас согласилась, просто не идет ни в какие рамки! Но ведь назад шаг не сделаешь, верно? Нацу поцеловал Люси легко, ненавязчиво, лишь чтобы ее поддразнить. О романтике тут и не может быть речи. Девушка была вся напряженная, словно струна гитары, но если ты слишком ее перетянешь, то струна порвется, верно? И весь этот «величественный» ход Нацу - не для того ли он терпел все это, чтобы просто сломить ее? Или же доказать, что его стоит опасаться? Тогда для чего им эти свободные отношения? Для чего, - юноша и сам не понимал, - делал это, наказывал ее, но постоянно себе твердя «что сие королевские уставы нарушать ни в коем случае нельзя»? Но это же всего лишь предлог. Так что таит в себе истинный мотив? - Знаешь, ты изрядно потрепала мне нервы за все время, что мы знакомы. Ты вела себя так открыто и дружелюбно, что я даже втянулся в эту роль. Но помнишь, что я тебе говорил про актеров? Главные актеры не те, что снимаются в фильмах, а те, кто играют другую роль перед людьми. Так что же, я до сих пор хороший человек? – Нацу кругами ходил около Люси, окидывая глазами ее напрягшееся и идеальное тело. – Мне так и хочется разбить тебя, растоптать, уничтожить, сломить, - парень прижался к телу девушки со спины, обвивая руками ее пышную грудь. Короткие вздохи срывались из уст Люси. Да, она услышала то, о чем пару минут назад грезила, но теперь правда оказалась настолько жестокой, что ей захотелось снова жить. Жить нормальной студенческой жизнью, а не проклинать их первую встречу и ее доверчивое сердце. - Мне так хочется ощущать тебя, что я не в силах контролировать это, - губы Драгнила прошлись по тонкой шее девушки. Его руки массировали упругую грудь, из-за чего ее спина все больше прогибалась. Он словно дикий, бесстрашный зверь - ступает на неизведанную землю чужеземца. Он бывал во многих сражениях и выходил победителем, но что, если на этот раз его ждет поражение? - Растопчи меня... Уничтожь. Сломи. Всю, без остатка, - Люси была как в бреду. Она не мыслила, что говорит, что делает. Ей все равно, ведь назад дороги нет. - Как пожелаешь, - горячий шепот обжег девичье ушко. Нацу прекратил все свои действия. Он подошел небрежной походкой к тем решеткам, что висели на стенах, и будто выбирал тот предмет, который бы прошелся сейчас по телу Люси, но действительность в том, что атрибут давно подобран. Поэтому, растягивая столь сладостный момент для себя, Драгнил расхаживал перед решетками. Наконец, взяв то, чему он был действительно рад, он с надменной улыбкой подошел к блондинке. Это был стек из плетенной коричневой кожи. До того времени девушка не отводила взгляда от предмета. - Посмотри на меня, - Нацу стоял так близко, что если Люси поднимет голову, то она сможет с легкостью поцеловать его, только подавшись слегка вперед. Хартфелия моргнула, взмахивая густыми ресницами, устремив свой взгляд на юношу. - "Красный" – если ты больше не можешь вынести наказания. "Желтый" – если ты близка к пределу. Запомни их. И после своих слов, в знак подтверждения их правдивости, Нацу примкнул к губам Люси, проникая языком к ней в рот. Девушка только приоткрыла рот, но движения Драгнила были настолько напористыми, что она не могла отвечать на его действия. Поцелуй прекратился только тогда, когда Хартфелия «созрела» для него. - Для начала три, - Нацу встал позади девушки. Люси не могла понять значения его слов. Пока… - Раз. Жгучий удар и мощный хлопок не разрушили тишину в этой комнате. Кожа на месте удара покраснела и горела адским пламенем. Девушка сильно зажмурила глаза, но все же соленые капельки скатились по щеке, достигая подбородка, падая на деревянный пол. Ее ягодицы, которые стали местом удара, покраснели, и мало того, что болели, еще и невыносимо жгли и приносили дискомфорт. - Два. Второй удар пришелся на место пониже, левое бедро. Люси вскрикнула, ощущая, как боль волнами расходится по ее телу из эпицентра. Теперь боль лучше ощущалась на бедре, чем на предыдущем месте. Девушке хотелось плакать, но вместо этого она тихонько, истерично посмеивалась и местами тихонько скулила. -Три. Третий удар был нанесен на боку правого бедра. Таким образом, боль не скапливалась в одних местах, и благодаря выдержке Нацу Люси не так страдала, как могла бы страдать в руках новичка. - Ну как тебе? – хищный взгляд юноши пробежался по телу, останавливаясь на тех местах, куда были нанесены удары. Голова блондинки была опущена, и взглянуть в ее глаза Драгнил не мог, да и не решался. Боялся увидеть… гнев? Отречение? Слезы? Но когда девушка подняла голову, все рекорды странностей просто побил один этот взгляд. - Бывало и лучше, - и этот взгляд, взгляд человека, прошедшего через огонь и воду, взгляд того, кто победил там, где другие бы сдались. И слабая полуулыбка, затаившаяся на ее чуть раскрытых губах. - Хочешь еще? – Нацу взял ее за подбородок, не разрывая зрительного контакта. Ему хотелось смотреть в ее глаза, видеть ее уверенность, видеть, как она растет, в буквальном смысле, вверх. - Мне этого не избежать.***
Всегда приятно наблюдать, как люди стремятся вверх, к чему-то вышестоящему, прекрасному и идеальному, но что бывает, когда надежда подвела этого человека? Когда последний раз сомнения взяли над вами вверх, вы больше не позволите им выбираться из-под замка, но бывает и так, что эти сомнения никак не спрятать обратно. Это случается, когда человек был подвержен обману. Но это жизнь, а жизнь – штука сложная. Не надо заумных и непонятных терминов, чтобы описать короткое слово «жизнь». Слово «жизнь» невозможно описать существительными. Любить, верить, плакать, радоваться, танцевать, дышать, желать, существовать. Все это жизнь. Но жизнь также нельзя измерить одними словами. Бывает, что ваша жизнь поддалась плохому влиянию, возможно, со стороны родственников, возможно, со стороны друзей. Жизнь это не одна белая или черная полоса, жизнь – это зебра, это вечная дилемма добра и зла, Всегда приятно наблюдать, как люди «встают с колен». Осознавать, что те люди, которые вчера все бы отдали за пачку сигарет или бутыль алкоголя, сегодня жаждут изменить свою жизнь. Не все такие, как мы думаем, не все желают зла, не все на самом деле добрые, не все такие настоящие. Главное - быть настоящим, и ничего больше. Главное - быть искренним и жить. Жить хорошей жизнью.***
- Ты можешь большее, если захочешь, - Нацу прижимался грудью к спине стоящей на коленях Люси. Его руки сминали ее груди. Нащупав соски, он покручивал их пальцами, доставляя девушке немалое удовольствие. Она была шокирована. Шокирована тем, что удовольствие от ласк простых рук может быть таким огромным. Она прежде такого не испытывала. Впервые она ощущала такой прилив силы и адреналина, что готова была горы свернуть. После того как Нацу отшлепал ее стеком 7 раз, Хартфелия начала чувствовать по-другому его прикосновения. До этого эти были словно ожоги, от которых была одна боль. А теперь это был холодок, легкий и приятный холодок после душного и жаркого дня. Теперь это было так необходимо. Возможно, это все физиология человека, но возможно, отношение к нему у нее поменялось. Юноша освободил ее от наручников и после посадил на кровать. - Встань в собачью позу. - То есть, на четвереньки? - Именно. Как только Люси выполнила просьбу, то она почувствовала, как разгоряченное тело Нацу прижалось к ее ногам, спине, плечам. - Я хочу слышать тебя, не забывай, - его голос был совсем рядом, около ее уха, и этот голос был словно свет, словно лучик света в дождливый день. Девушка только кивнула. Тело пробирала дрожь от неизвестности, от любопытства, от адреналина, что бродит по ее телу. Люси чувствовала, как его руки ласкают ее шею, потом спускаются к груди и массируют ее круговыми движениями, спускаясь затем по талии. - М-м-м, - девушка закусила губу, лишь так стон превратился в удовлетворенное мычание. А руки Драгнила все спускались к ее промежности, задевая кожу, невесомо, почти как крылья мотылька. Блондинка закрыла глаза, когда его пальцы прикоснулись к ее возбужденному клитору. Но парень не хотел задерживаться на том месте, и поэтому его пальцы двинулись в сторону, по бедру, и теперь они уже сверху, на ее пояснице. - Кричи, милая Люси, - Нацу поцеловал девушку в плечо, а затем резко вошел в нее, почти так же резко, как и в первый раз. Как по повиновению парня, блондинка закричала, но этот крик не был криком боли, скорее удивления. Драгнил начинал с медленного темпа. Он хотел насладиться ею вдоволь: ее идеальным телом с оттенком бледного персика, ее милым личиком, которое смотрело на него так по-детски, так же невинно и дружелюбно. Ее густыми волосами, которые казались на солнце золотой пшеницей, яркими и чудесными, как солнце. Так почему же он отторгает ее? Почему, не задумываясь, причиняет ей боль, запугивает ее, мешает свободно жить? Ответы на эти вопросы ему самому недоступны, будем надеяться, что со временем все прояснится… Люси чувствовала себя странно. Она будто была пьяна. Сознание было в тумане, а смысл ее действий еле доходил до нее. Девушка хотела касаться Нацу, чувствовать его мышцы на руках, хорошо накачанный пресс, мягкие губы и взъерошенные волосы. Но все это бесполезно, он не позволяет ей. И остается лишь надежда, что Нацу сам захочет прикоснуться к ней. Движения Драгнила были пропитаны медленной страстью, охватывающей сознание девушки. Его желание проникать в нее глубже каждый раз отзывалось в паху медленным и ненавязчивым спазмом. Его желания были гораздо выше их реальности. Однако он и не подозревал, что разом все не делается. Всему свое время. Люси сжимала простыни в руках, до боли в ладонях от впивающихся ногтей. Ее лоб покрылся испариной, но этого было мало. Мало, чтобы описать, как ее тело с каждой секундой наслаждалось тем, что Нацу вот так резко входит и выходит из нее. Ей не представлялось и то, что ей будет необходим их контакт. Люси все еще против этого, однако, тело было вне ее правил, за границей разумного. Оно не подчинялось ей. Ее действия напоминали действия, когда сильный зуд на коже не давал покоя. Когда ты сорвешься и начнешь чесать эпицентр зуда до тех пор, пока капелька крови не появится на коже, а ты не испытаешь чувство удовлетворения. Но проходит некоторое время, и зуд снова дает о себе знать. Таким образом, ты делаешь себе и хорошо и плохо. И сейчас, блондинка мучилась в нескончаемых угрызениях совести, что она ступила на этот путь, на путь Нацу. А Хартфелия знала, что парень идет по неверному пути. Нацу резко вышел из блондинки, чем только огорчил ее. Парень повалил девушку на кровать, а после развернул ее к себе лицом. - Я хочу видеть твои глаза. Ну же, малышка, посмотри на меня, - Нацу, нависнув над колеблющейся девушкой, ожидал ее реакции. Когда она все же взглянула в безупречные глаза Драгнила, пропитанные небывалой страстью, сама того не осознавая, она потянулась к его губам. Этого парень не ожидал, но не желая огорчать девушку, с силой впился ей в губы, разрушая стереотипы на пути. Их языки сплелись в безумном танце, иногда очерчивая кромки зубов. Люси сделала то, чего так хотела. Запустив в его розовые волосы пальцы, она схватила его прядки и потянула вверх. Этот жестокий, но по- своему привлекающий жест возбуждал Нацу. - Высунь язык, - горящие глаза юноши и горячий шепот так привлекали Люси, что противиться его голосу было не в силах. В последующий миг девушка почувствовала, как Нацу посасывает ее язык, слегка прикусывая кончик. Это действие побудило на еще один безумный шаг Хартфелии. Она закинула обе ноги на его бедра и провела по ним голенями. Все смешалось: их руки были везде, где возможно, губы блуждали по лицу друг друга, а тела так сплелись, будто они - переплетающиеся вьюнки, которые расцепить невозможно. Нацу привстал на локтях, чтобы проникнуть в блондинку. Сделав движение бедрами, он ощутил, как мышцы внутри девушки сжались вокруг него, а сама блондинка издала вскрик, знаменующий наслаждение. - Подари мне негу. Наслаждение, незабываемое, испепеляющее, такое, что я забыла бы, на какой планете мы находимся, - кажется, что безумный, адски-жаркий шепот исходит вовсе не от той прилежной Люси, которая не решается надеть платье короче колен. И Нацу «дарил», дарил так, что ногти впивались вместе с пальцами девушки, оставляли красные метки на спине парня. После них он чувствовал жжение, острую боль, которую вымещал на Люси. Ее голос постепенно становился охрипшим после неистовых криков и стонов. Его бедра с силой ударялись об кожу девушки, но как охарактеризовать то чувство, когда наслаждение, граничащее с болью, покрывает твое сознание толстой коркой, снова распадаясь после движений Нацу? - Помоги мне, Люси, - Драгнил, зажмурившись, с силой вдалбливался в тело девушки. Его правая рука нашарила ее левую руку и сжала ее, несильно, но так уверенно, будто ища поддержку с ее стороны. Люси в ответ сжала его руку, выкрикнув его имя. Еще два толчка, и Нацу познал оргазм чуть раньше девушки. Люси ощутила экстаз, когда почувствовала теплую семенную жидкость в себе, медленно стекающую по бедрам. Парень повалился на Хартфелию, тяжело дыша. Его силы иссякли, и простое движение тела ему удавалось с трудом. Поэтому он решил, что пока не будет тревожить обессиленное тело. - Нацу, слезь, - Люси прохрипела, неподвижно лежа под парнем. С очень большим трудом, какой бы он оценил наравне с великими своими делами, привстал на локтях, а потом одним резким движением встал, что чуть не упал. Глубоко выдохнув, он ухватил Люси за руку и потянул на себя, поднимая ее с постели. - Предупреждаю… я… не могу… ходить, - все слова давались ей тяжело, ведь даже на них энергии не хватало. - Не волнуйся, - юноша чмокнул девушку в губы, прежде чем взял ее на руки. - Тебе, наверное, тяжело, - Люси сочувственно посмотрела на парня, ощущая, как тело тяжелеет с каждой секундой. Они проходили через его комнату, направляясь в комнату для гостей, для нее. - Есть мальца. - В тебе нет ни капли романтики. - Какой есть. Они подошли к ее комнате. Люси повернула ручку двери, помогая Нацу. Он аккуратно положил ее на кровать, накрывая белоснежной простыней. - Ты не останешься? - У меня есть собственная комната. И кровать. Так что я пойду, - Нацу развернулся на пятках, собираясь выйти из комнаты, но теплые руки обвили его и повалили назад. - Ты дьявол. - Какой есть. - Слабая улыбка коснулась лица Люси, прежде чем она уснула.Странности бывают у всех. И даже у тех, кто сейчас лежит на этой кровати. Бывают трудности и бывают препятствия, но все по плечу, если тот, кто рядом, разделяет их с тобой напополам.