Kitty

— Би, — мама испугалась, — что произошло? Я молчу, опустив взгляд. Мне ещё как есть, что рассказать, я хочу обрушить на неё целую лавину, высказать всё, порыдать на плече, но я не знаю, с чего начать. Это неописуемо. Понятия не имею, как можно это описать словами, как строить предложения. То есть, конечно, это возможно, нужно всего-то взять и рассказать. Но я не смогу передать. Это тот самый случай, когда «словами не передать». — Сыночек, что случилось? — мама никак не может от меня добиться.- Что с ним? Я усмехнулся. Его больше нет. Исчез. — Всё с ним в порядке, — выдавил из себя я. — Ага, я вижу! — она присела на корточки рядом с разбитым телефоном.- Би, пожалуйста, скажи… — Прости, мам, — мне стало стыдно.- Я всё уберу, прости. Тебе отдохнуть надо… Она с нежностью посмотрела на меня. — Бренни, — ласково произнесла она.- Всё хорошо. Расскажи мне… Я застыл. Что рассказать? Как это описать? Снова быть тряпкой? Снова разводить слёзы и сопли? — Он мне изменил, — сухо произнёс я.- Его больше не существует для меня. Всё. Надо вернуть ему ключи. Чувствую себя ещё тупее, чем обычно. Я становлюсь ещё более тряпкой. Теперь я погрязну в типичной подростковой драме «любовь-кровь», «гори, всё что ты мне дарил», «ненавижу, но люблю» и прочее, буду рыдать в подушку и всем жаловаться, что «он мне изменил», выбрасывать всё, связанное с ним… — Как?! — воскликнула Мисти.- Когда?! Как же тупо! Это подростковая херня, о которой я, по идее, вскоре забуду и буду вспоминать со смехом. «Каким я был тупым наивным подростком — из-за мальчика плакал!». Конечно, у меня ведь ещё тысяча таких будет. Это всё гормоны. Вечная любовь длится десять месяцев. Есть один вопрос… Почему мне тогда так больно? Это ведь такая стереотипная херня, я ведь потом смеяться буду. Что мне делать с этой болью? Я хочу поступить правильно, хочу вести себя так, чтобы потом не жалеть и не смеяться. Не хочу быть посмешищем в собственных глазах. Почему тогда хочется выть от боли, свернувшись калачиком на полу? Это же просто видео, подумаешь, ну поцеловался он с кем-то другим, ну изменил, ну, с кем не бывает! Я как обычно драматизирую. Бьюсь в истерике из-за сообщений в мессенджере. Воспринимаю всё слишком серьёзно. — Сынок, что у вас произошло? — мама ходит за мной хвостиком, пока я убираю остатки телефона с пола.- Это на вечеринке было? К чёрту. Да, я хочу быть тряпкой и нытиком. Хочу драматизировать. Хочу выбросить всё, что с ним связано, что он мне дарил, хочу рыдать в подушку с театрально потёкшей подводкой на лице и ретвитить сопливые цитаты. Мне так легче. Я хочу себе потакать. — Не только на вечеринке, — я повернулся к маме лицом с глазами на мокром месте.- Месяцами. Он лгал мне обо всём. Я его проект, мам… Да, буду нытиком. Какая теперь разница? Жизнь закончена. Нет больше ни в чём смысла. Можно делать, что угодно. Даже если пробью очередное дно, хуже не будет. — Проект? — она испугалась ещё больше.- Давай сядем, да, вот так… Она осторожно усадила меня на диван. — Проект, — подтвердил я, кивнув, и слёзы потекли по щекам.- Эксперимент. Это всё был эксперимент. — Какой эксперимент? — мама в ужасе. — Психологический, — я пожал плечами.- Я не должен был этого узнать. Так случайно получилось. — Как? Что за эксперимент? — спросила мама с беспокойством, попутно разуваясь и снимая куртку.- Господи, я когда тебя увидела, чуть не умерла, у тебя был такой взгляд, такое лицо… — Он хотел со мной сблизиться, а потом внушить мне уверенность в себе, — рассказал я.- Ну, он же повёрнут на психологии. Не было никакой любви, мам. Он спал с ней. С ними. Со всеми. И со мной заодно. Я был просто дополнением… — Солнышко, это он так сказал? — мягко спросила мама.- Как именно ты это узнал? — Меня добавили в чат, — я посмотрел вверх и нажал языком на нёбо, чтобы сдержать рыдания, — случайно. И я всё узнал. И увидел. Все об этом знали, Пилоты, Ники, Аврил, все. Они все заодно. — Аврил?! — мама возмутилась.- Что, и Тэйлор? — Нет, она не с ними, хоть кто-то в моей жизни настоящий, — ответил я и добавил, — пока. Её там не было. — Так, а как ты узнал? — уточнила она.- Жесть, кошмар какой! Вот мрази… — В чат видео кидали где они, ну…- я опустил глаза. Надеюсь, мама поняла.- А потом Майли переписывалась с Аврил об этом всём… — Переписывались, находясь в одном доме? — насторожилась мама.- Странно всё это… — Ты же знаешь, какой у неё дом, — я усмехнулся.- Не дом, а замок. Аврил была у бассейна, Майли — на втором этаже. Ну, если я всё правильно понял. Они обо всём писали. Я прям следопыт, да? Она грустно улыбнулась и обняла меня. Я еле сдерживаюсь, чтобы не завопить и не разрыдаться. — Он не просто изменял мне, — я покачал головой.- Он играл мной, понимаешь? Это всё не по-настоящему! Все эти татуировки, весь этот переезд, признания его — всё херня! Театр одного актёра. Хотя, нет, не одного — они же все ему подыгрывали! — Сыночек, может, стоит поговорить с ним? — предложила она, и меня так передёрнуло, что я аж отскочил от неё. — Мам, я всё видел, а он…- я ощутил тошноту.- Он и дальше будет играть, будет умолять простить его, скажет, что это всё бред, что мы вместе навеки, что любит до гроба… Я сорвался с места, побежал в ванную и согнулся над унитазом. Класс, очень романтично! Какая драма без рвоты? — Бренни, с тобой всё в порядке?! — мама подбежала к двери. Я опёрся на ободок и начал рыдать. Лучше не бывает! — Сыночек…- позвала меня Мисти. — Мам, я…- пытаюсь что-то сказать, но не могу. — Бренни, пожалуйста, открой, — переживает она. Надо на время взять себя в руки хотя бы ради неё. — Да, сейчас, — пробормотал я и начал умываться. Вскоре я выполз из ванной и упал ей в объятья, шмыгая носом. — Ты точно решил насчёт квартиры? — тихо произнесла она. Мне даже слышать об этой чёртовой квартире противно! — Да, — твёрдо ответил я. — Хорошо, тогда пока поживёшь с нами, а потом можем на нашу часть взноса подыскать тебе что-то, — она пытается меня отвлечь.- Может, найдёшь себе соседа, а можешь с нами остаться, а потом… Она предлагает различные варианты развития событий, и я очень пытаюсь вникнуть, но мысли уносят меня куда-то далеко. Какая разница? Какая теперь разница? Какая разница, где жить, куда поступать? Ради чего? Я потерял смысл. — Хочешь, прямо сейчас уедем? — предложила мама. — Мам, ты же с ночной…- запротестовал я. — Ничего, переживу! — успокоила она меня.- Отдохну уже там, и здесь немного, пока будешь собираться… — Мам, оставайся здесь и отдыхай, — взмолился я, — пожалуйста. Я сам доеду. — Я боюсь тебя одного отпускать, — она замотала головой.- Всё в порядке. Уедем вместе. Да и мне тоже смена обстановки не помешает! Я нашёл в себе силы улыбнуться ей. Лучшая мама на свете. Я её не заслуживаю. — В общем, можешь собираться, — сказала мама.- Би… — М? — промычал я, лёжа у неё на плече. — Что делать с той квартирой, ну…- наверное, она не решилась употребить слово «вашей». — Да, нужно позвонить Алекс, ну, мисс Лоу, — я вспомнил женщину, которая стала мне едва не третьей мамой. Вот она обрадуется! — Я позвоню, — мама улыбнулась.- Ты пока собирайся. Да, она всё за меня делает, решает проблемы за меня. Окей, я плохой сын. Какая теперь разница? Она ведь сама предложила, вот и спасибо ей. Спасибо, мам. Я ведь не хочу разговаривать с Алекс, всё ей объяснять, месить это дерьмо... — Спасибо, мам, — поблагодарил её я и поплёлся в свою комнату. Собираюсь впопыхах, на автомате пихая вещи в рюкзак, чтобы не думать, не чувствовать, не вспоминать. Главное — не садиться на кровать, и уж тем более не ложиться. Иначе всё. Истерика, оры, стенания. В принципе, я готов. На первое время этого хватит. Осталась зубная паста и щётка — и вуаля. — Бренни, — мама встала в дверном проёме, опёршись на косяк и скрестив руки на груди. Выглядит крайне обеспокоенно. — Мам? — я поднял на неё глаза. — Алекс в шоке, — сообщила она.- Говорит, Ри с самого утра всех на уши поднял, бегает в истерике, тебя ищет… Я взвалил рюкзак на плечи и стиснул зубы. — Ну разумеется, ищет! — буркнул я.- Конечно, такой проект пропадает! Мама смотрит на меня с сочувствием. — Пошёл к чёрту, — фыркнул я. — Ты уверен? — мама подошла и положила руку мне на плечо.- Мы только аванс внесли, совсем немного. Она ничего не понимает. Он не видел никаких сообщений и вообще не помнит ничего… — Говорил же! — со злостью прошипел я.- Ломает комедию. Наверное, никто ничего не видел и ничего не знает! — Ну, она так говорит, — мама пожала плечами. Я истерически засмеялся. — Нужно скорее уезжать, пока он сюда не прибежал, — пробурчал я.- Прощения будет просить, рыдать! — Би, — мама обняла меня за плечи.- Может, поговоришь с ним? — Не о чем, — сухо произнёс я.- Я и так уже всё знаю. Может, было бы лучше, если бы мы поговорили. Он бы поплакал немного, а я бы почти сразу поверил, потому что люблю его до такой степени, что крышу сносит. Посмотрел бы в его красивые карие глазки и растаял бы, потом слёзы, сопли, трогательная сцена воссоединения, потом он бы развёл меня на жутко скучный секс для него и лучшую ночь для меня, а потом и дальше морочил бы мне голову. Если честно, я этого хочу. Хочу быть с ним, как угодно, пусть даже это ложь, пусть он меня не любит, изменяет, считает маленьким глупым мальчиком, до чьего спасения снизошло Его Величество. Я на всё готов, чтобы и дальше просыпаться с ним рядом, чувствовать эти руки, эти губы, слышать это голос, смотреть в эти глаза. Но я знаю, что это ложь. Я не хочу больше жить во лжи. Может, я не буду больше жить, может, не выдержу и повешусь или вены порежу в лучших традициях подросткового гормонального сбоя. Но в эту минуту, пока я жив, я хочу быть с собой честен. — Она снова звонит, — мама вздохнула.- Что сказать? Я задумался. А что сказать? Ну, сказать, что может радоваться, что её сын теперь свободен, что не будет никакого переезда. — Можешь, пожалуйста, попросить, чтобы он не приближался ко мне? — я напугал её своим злобным взглядом. — Алло, да, — мама медленно шагает по коридору, положив руку на лоб.- Ал, слушай… Я провёл её взглядом и тут же отвёл его, направившись к лестнице. Не хочу этого слышать. Буду ждать её внизу. — Нет-нет, Ал, всё в порядке, правда, — мама спустилась в гостиную.- Я уже позвонила, да… Она устало трёт лицо рукой. По-хорошему, я должен корить себя за то, что я ужасный сын, что эгоист, не думаю о ней, она устала, а я так её напрягаю и так далее и тому подобное… Но к чёрту. Не хочу я по-хорошему. Какое тут нахрен может быть хорошее?! Она заботится обо мне, хочет помочь. Спасибо. Пожалуй, буду плохим и воспользуюсь этим. — Да, пожалуйста, не надо, — говорит она, шагая из стороны в сторону.- Прости, что так, да… Я закатил глаза. Конечно, они же с ним такие жертвы, бедненькие, страдают теперь, особенно он! Мудак, уёбок, тварь, мразь, ненавижу! Люблю своего Соника, но это, как оказалось, всего лишь маска, образ. А этого человека я ненавижу и знать не хочу. — Всё в порядке, — сообщила мама, договорив.- Он с ней. Она ещё не сказала ему про переезд… — Хорошо, — безэмоционально произнёс я. — Ну что, поехали? — пробормотала мама неуверенно. Я закивал. Как же я жалею, что не курю! Сейчас бы не помешало. Целую пачку прикончил бы. — Точно? — спросила меня мама. Зачем, зачем она это делает?! То есть, я прекрасно понимаю, зачем, понимаю, как это всё выглядит, но я и так с трудом принял это решение! — Точно, — твёрдо ответил я, и мы вышли из дома. Знала бы она, как мне хочется остаться, побежать к нему, может, поскандалить немного, хотя нет, мне же даже скандалить не хочется! Хочется прыгнуть к нему на ручки, прижаться, повиснуть на нём, как коала, погладить по головке! Как же, мой бедный мальчик, так переживает за меня, плачет! Я здесь, здесь, мой маленький! Бедненький мой, ты же ни о чём не знаешь, ничего не видел, оно всё как-то само, не волнуйся, мы во всём разберёмся! Нет. Предпочитаю горькую правду. — Мам, — я кое о чём вспомнил, когда мы уже садились в машину.- Пять секунд… Я достал из рюкзака злополучные ключи, перебежал через дорогу и позвонил в дверь. Мама с беспокойством наблюдает за мной, положив руку на крышу машины. Звоню в дверь в надежде, что кто-то есть дома, иначе придётся записку писать. Я хочу доверить это им. Наши друзья и соседи, часто у нас гостят. Двое мужей, почти двадцать лет вместе. О, я ещё так любил представлять, что однажды мы с Соником станем похожими на них! Хочу, чтобы это имя и все клички зацензуривались у меня в голове и в разговорах, как маты на телевидении. — Брендон? — мужчина на коляске открыл дверь. — Привет, Чарльз, — поздоровался я. Он попросил обращаться к нему на «ты» и по имени. — Привет, а что…- он посмотрел на меня, мой огромный рюкзак, потом на испуганную маму у машины, и улыбка сошла с его лица.- Что случилось? — У меня просьба, — сообщил я.- Сюда придёт парень… Я сделал глубокий вдох. — Райан? — догадался он. Мысленно зацензурю. — Да, — я закрыл глаза и выдохнул.- Знаете, как он выглядит? — На «ты», Брендон, — напомнил Чарльз.- Конечно, знаю. Высокий, худой, в узких штанах, с чёлкой? — Ага, — я кивнул, проклиная всё на свете, особенно эти узкие штаны, эту чёлку и всё остальное.- Он, наверное, скоро придёт сюда… — Вы поссорились? — догадался проницательный сосед. Я стиснул зубы и часто заморгал. — Он для меня умер, — сказал я.- Я не хочу его знать и видеть. Если придёт, так ему и передайте. — Ого, — теперь и Чарльз обеспокоен.- А вы что, уезжаете? — Да, — я кивнул.- Пусть не ищет меня, не приближается ко мне, не пишет и не звонит мне. Чарльз молча смотрит на меня с жалостью. — И вот, — я протянул ему ключи с брелоком в виде домика.- Передайте ему это, пожалуйста. Он молча взял ключи и закивал. — Пусть не ищет меня, — повторил я.- Его больше нет для меня. Он для меня мёртв.

Melanie Martinez — Dead to me

Нужно убить его. Прикончить его образ в своей голове. Закопаю его поглубже. Соболезную. Скорблю для приличия. — Ого, — Чарльз покачал головой.- Вы же вернётесь? — К вам — да, — я коротко улыбнулся. — Будем ждать, — он улыбнулся в ответ. — Спасибо, — поблагодарил я.- До свидания, ещё увидимся. Я направился к машине, но Чарльз окликнул меня: — Брендон, — позвал он, и я обернулся, — ты уверен? Нет, я люблю его, я хочу закрыть на всё глаза и лгать себе дальше, играя свою роль в театре абсурда! — Уверен, — подтвердил я и улыбнулся на прощание. Мама тоже помахала ему, после чего мы сели в машину и тронулись, оставляя здесь Чарльза в ступоре и с ключом в руках, наши с *цензура* вечерние прогулки, поцелуи у двери, лунные ночи, каждая из которых казалась лучшей, и мои наивные мечты. Наверное, пора взрослеть. У меня нет выбора. Рюкзак на плечо, сопли на кулак и вперёд, в суровую взрослую жизнь. Я весь в чёрном. Ты глубоко под землёй. Мои соболезнования.