Kitty

Начинается тяжёлый период. — Веди, веди меня, зайка, — сонно пробормотал я, закурив. Бодрая четырёхмесячная Алекс скачет по травке и несётся вперёд, как метеор, исследуя местность. Она уже давно выстроила маршрут от моего дома до дома сестричек, где мы с ней познакомились. — Солнышко, не надо это кушать, — попросил её я.- Животик будет болеть! Доченька моя! Шесть утра, на улицах пусто. Помню, мы гуляли здесь с Вешалкой тогда, два года назад, на следующий день после дня икс. Чем ближе вторая годовщина, тем мне тяжелее. На первую годовщину я впервые напился до беспамятства. Как только первые воспоминания выползли из тёмных уголков сознания, так я сразу начал в страхе бежать от них. Я всё отчетливее ощущаю, что перестаю быть собой, но не могу понять, почему. Согласно моему богатому опыту, я перестаю быть собой, когда перестаю быть верным себе и игнорирую свои желания. Мол, этого хотеть нельзя, это не то, это совсем другое! Самогазлайтинг. — Кто там, кися? — спросил я у Алекс, застывшей на месте. Во дворе сестричек очень уютно. Десткая площадка, много растений, лавочек, а прямо напротив их подъезда — маленький бар. Не самое лучшее место для бара, но он отлично вписался. Около бара трётся красивая чёрная вислоухая кошечка с огромными зелёными глазами. — Кс-кс-кс, — я позвал её, а Алекс побежала с ней знакомиться. Кошечка оказалась очень ласковой и приветливой. Обожаю животных. В том числе и за то, что они всегда себе доверяют, следуют инстинктам. Я хочу следовать инстинктам, но не понимаю, что именно упускаю. — Хорошая кися, — я заулыбался и погладил её по спинке. Она начала громко мяукать, пытливо глядя на меня. — Ну что, красавица? — обратился я к ней.- У меня для тебя ничего нет! Она встала на задние лапки, а передними опёрлась на мою ногу, и снова стала мяукать, глядя мне прямо в глаза, будто пытается что-то сказать. — Ну что, кисонька? — умиляюсь я. Она не прекращает мяукать, слегка подпрыгивая. Алекс смотрит на неё в замешательстве, склонив головку набок. Киса жалобно мяукает, вцепившись когтями мою штанину. Аж не по себе стало. — Пока-пока, кисонька, — попрощался я, осторожно отцепив её от себя. Алекс тоже решила попрощаться и облизнула кошечку, после чего начала гавкать, глядя на меня. — Лапочки, ну что вы хотите мне сказать? — спросил я с улыбкой. Алекс прыгает вокруг меня, виляет хвостиком и гавкает. Я помахал нашей новой знакомой и направился обратно домой. Кошечка увязалась за нами, держа хвост трубой и мяукая, не переставая. — Котенька, ты же в ошейнике — тебя ждут хозяева, — напомнил ей я. Я ещё много раз обернулся, раз за разом заглядывая в её зелёные глаза. Алекс всё скачет и гавкает. Я усмехнулся. Нужно набраться сил, чтобы пережить этот период. На сей раз я не буду бежать и прятаться — я столкнусь со всеми страхами лицом к лицу. Как и с ним. С демоном. хХх — Я так скучал по тебе, — шепчет он мне на ушко, не спеша целуя в шею. Я закатываю глаза от удовольствия и вожу пальцами по его губам, а потом прикасаюсь к ним своими и тут же отстраняюсь. Так хочется целовать его часами, не отрываясь, но сначала нужно немного подразнить. Он водит ладонями по моей груди, и я дрожу от каждого прикосновения, будто на кончиках его пальцев — огонь. — Где же ты был всё это время? — прошептал я ему в губы и навис над ним, переплетя наши пальцы. Мы соприкасаемся ладонями и снова переплетаем пальцы, снова ослабляем хватку, и он целует мою ладонь, поглаживая костяшки. Как же я мечтал об этом! — Я всегда был рядом, — прошептал он в ответ, — и всегда буду… — Обещаешь? — нежно произнёс я, поцеловав его в висок, и он закивал. — Я люблю тебя, — прошептал он, глядя на меня медовыми глазами, — Китти… Я резко открыл глаза и выдохнул. Где он? Я медленно повернул голову направо, потом налево. Его нет. — Ри? — прошептал я. Могу себе это позволить, пока не начну просыпаться. Тишина. Подбородок задрожал. Нет, только не снова! — Ри…- бормочу я, тихо плача. Алекс скулит, лёжа на его толстовке с логотипом NASA, которую он мне когда-то подарил. Её любимое место. — Иди ко мне, солнышко, — я взял её на ручки, и она принялась облизывать моё лицо. Я захихикал и немного отвлёкся от очередной трагедии, которая случается почти каждое утро. Хуже любого кошмара. хХх — Входи, — пролепетал я, улёгшись на парте и выгнув спину. Я помешался. — Готов? — удостоверился Даллон, погладив меня по ягодицам. — Да, давай, — нетерпеливо пробурчал я. Я почувствовал его в себе, и сразу стало легче. Но мне опять кажется, что я себя теряю. Мы с Дэлли стонем, я держусь за парту, чтобы не упасть. Мне хорошо. Я обо всём забываю. Я смотрю прямо ему в глаза. Он стоит между двумя рядами парт и смотрит на нас. Смотри, сука! Видишь — я тоже умею ебаться! Спонтанно, страстно, смело, «с перчинкой»! Как ты любишь. — Ах, да, быстрее! — простонал я, и Дэлли ускорился. О да, я всё ещё отличник, всё ещё правильный мальчик, ещё и староста. Да, я знаю, что не в твоём вкусе, но мне уже нет до этого дела. — М-м, да-а-а-а! — я стону, прикусив губу и царапая деревянную поверхность парты. Я староста, а значит, мне доверяют, в том числе и ключи от аудиторий. Ты можешь таким похвастаться? — Ого, ты не перестаёшь удивлять! — Дэлли засмеялся. Меня это, почему-то, бесит. Меня вообще всё в последнее время бесит. — Всегда пожалуйста, — буркнул я. — Сегодня репетиция, помнишь? — спросил Дэлли, поцеловав меня в плечо. — Конечно, — я тут же вскочил и натянул футболку. — Может, посидим где-нибудь после неё? — предложил парень, улыбаясь. — У меня работа, — я пожал плечами, повесил рюкзак на плечо и направился к двери.- Может, в другой раз. Я оставил Дэлли ключи и пошёл прочь. Нужно покурить. Я уже похож на маньяка. Постоянно хочу секса и постоянно им недоволен. В моём списке за последние пару дней — медсестра в маминой клинике, администратор из бассейна и парень, который просто зашёл к нам в бар выпить после рабочего дня и расслабиться. Я соблазняю их, как ебучая Сирена. Понятия не имею, зачем. Опять же, в этом ничего плохого. Это просто инструмент. Это нормально. Но это не я. Два года назад я занимался этим с Сарой, и это был я. Я начал курить, и это тоже был я. Во время тройничка с Сарой и Эшли был я. Это были новые для меня инструменты, непривычные, но они не искажали мою личность. Я держал их под контролем, они были просто дополнением. Теперь они надо мной властвуют, и я не знаю, как это остановить. — Хэй, — Джи поздоровался со мной, положив ладонь на моё плечо. Я отпрянул. Становится противно, когда меня трогают. — Привет, — пробормотал я.- Идёшь курить? — Ага…- Джи нахмурился.- Всё нормально? Ты что, не спал? О, он заметил синяки под глазами! Я покачал головой. — Почему? — беспокоится Джи.- Из-за сессии? Я засмеялся. — Вот и я о том же — на тебя не похоже, — сказал парень. — Я не могу спать, — признался я после паузы. — Это как? — удивился Джи. — Кошмары, — лаконично ответил я. — Пробовал снотворное? — спросил Джи. — Всё пробовал, — тихо произнёс я, как бы надеясь, что он не услышит и больше не будет ни о чём спрашивать.- Как там Паппи? Джи засмущался и заправил локон за ухо. — Он прекрасный просто, — на его лице появилась нежная улыбка.- Такой прекрасный, что у меня аж расцветает всё внутри, что я летаю. Когда он мне открылся, я понял, что он моя родная душа… — Но? — я догадался, что последует дальше. — Он, скорее всего, гетеро, — расстроился Джи. — Ты же сам в начале года говорил, что у тебя на него радар работает, — напомнил я. — Наверное, ошибался, — Джи покачал головой.- Хотя, тут даже не в этом дело… — А в чём? — поинтересовался я, втянув в себя дым. — Он просто…- слова улыбка, — такой…он боится показывать настоящего себя, но настоящий Фрэнки — самый-самый лучший в мире. Серьёзно! Я не хочу портить ему жизнь, не хочу взваливать на него гору своих проблем. Я хочу, чтобы он был счастлив… Я застыл, глядя на него в шоке. — Би? — Джи нахмурился и смахнул пепел с сигареты.- Ты чего? — И ты хочешь исчезнуть из его жизни? — догадался я.- Оставить его? Джи испугался, но всё же согласно закивал. — Собираюсь съехать из общаги, — сообщил Джи, вздохнув.- Так будет лучше. Я знаю, что он из-за меня страдает, а я этого больше всего не хочу… Я уставился на него с открытым ртом. Где-то я это уже видел, уже слышал, уже чувствовал! — Ты правда уйдёшь? — не могу поверить я. Джи закивал. — А что ты ему скажешь? — пробормотал я растерянно. — Что мне уже лучше, и я решил вернуться к прошлой жизни, — Джи грустно улыбнулся.- Мы будем общаться, если он захочет. Я наклонился вперёд и посмотрел ему в глаза. — Но ты же его любишь, — взываю я к его чувствам. — Одной любви недостаточно, — правдиво подметил Джи. «Я ничего не могу ему дать» — мысленно добавил я. — Но ведь он именно благодаря тебе открылся! — не унимаюсь я.- Он так изменился, стал меньше бурчать, больше радоваться! Это всё ты! — Это до моего нового обморока, приступа или истерики, — печально произнёс Джи.- Я не позволю себе испортить ему жизнь… Смотрю на него и вижу себя. Да, только разница в том, что Цензура меня не любил. Это другое. — У нас у всех бывают плохие моменты, — заверил я Джи.- Он был с тобой в тяжёлые времена, значит, прошёл проверку. Он оставался верен тебе, не бросил тебя! Вы не бросали друг друга! Джи закрыл лицо руками и стал тихо всхлипывать. Это другое. Это совсем другое. Цензура не был мне верен. Я снова кусаю губы и отрываю заусеницы. Симптомы внутреннего конфликта. Знать бы ещё, в чём этот конфликт заключается. — Я всё решил, — твёрдо сказал Джи, вытерев слёзы.- Сегодня же возьму билеты. Я укусил губу до крови. Он что-то упускает. Делает, как надо, а не как хочется. И я ничем не лучше. хХх — This is my roaring, — пою я, — roaring twenties… Песня не только о Ревущих двадцатых, которые я сам себе устроил, но и о возрасте. Мне уже больше двадцати — я так этого боялся. А теперь не боюсь. Не боюсь встречать одноклассников и прочих людей из прошлой жизни на улице. Раньше я сжимался от одной мысли об этом, думал, как бы я ответил, как избежать неловкости. Теперь мне просто всё равно. Я такой, какой есть — пусть они это принимают. Я ничего им не должен. Не боюсь быть не таким, как все. Наоборот, обожаю. Я чувствую себя уверенно в любой одежде, в любом месте и в любом настроении. Не боюсь будущего. Меня больше интересует настоящее. — Фак, простите, пожалуйста, — сокрушается Спенс.- Опять сбился… Но кое-что всё же не даёт мне покоя. — Ничего, давай ещё раз, — я мило ему улыбнулся.- Можем медленно… — Не, ребят, у меня поезд через полчаса, — Джон отложил гитару.- До скорого! — Это когда мы теперь увидимся, через месяц? — спросил его Даллон. — Жалко, что ты с нами не едешь, — я посмотрел на Джона. Через неделю мы едем в Калифорнию всей большой компанией. Банда и друзья каждого из банды. Будет круто. — Я тоже пойду, — Даллон покосился на нас.- До завтра. — Ага, давай, — попрощался я. Он обнял по очереди меня и Спенсера, после чего они с Джоном вышли за дверь. — Ну что, прогоним медленно? — предложил я. Спенс улыбнулся и начал стучать палочками. Я пою, подстраиваясь под темп Спенса, он отрабатывает партию. — Фух, — парень вздохнул и поправил чёлку.- Нормально? — Классно, — заверил его я.- Ты слишком строг к себе. — Спасибо, — он смутился.- Надеюсь, что так. Повисло молчание. Я отвернулся и вцепился в микрофонную стойку. Я не очень хорошо себя контролирую. Как общаться с ним так, чтобы общение в итоге не свелось к сексу? — Смотрел новую серию «Загнанных»? — спросил Спенс, встав со стула.- Жесть, скажи? — Ага, особенно та сцена в ванной, — я закивал.- Я думал, они поубивают друг друга! — Ага! — Спенс засмеялся.- Ещё и конец такой неоднозначный! Призрак снова смотрит на меня. Смотрит этими своими огромными грустными глазами. Отвали. Ты мне не нужен. Я не хочу тебя видеть. Исчезни! — Ну, зато интересно, — я уже чувствую, как включаю свои чары.- Хуже, когда всё предсказуемо… И снова я строю глазки, поправляю волосы, сдержанно улыбаюсь, говорю потише. — Ну да, скучно, — согласился Спенс и подошёл ещё ближе ко мне. Его взгляд блуждает по моему лицу. — Не любишь, когда скучно? — я говорю как ни в чём не бывало, с чистым наивным взглядом и непринуждённой улыбкой, как бы невзначай прикасаясь к его руке. — Ага…- Спенс растерялся. Я бы на его месте послал бы себя куда подальше! — И правильно, — я делаю вид, что ничего не происходит.- Ты сейчас домой? — А, эм, наверное, не знаю…- он отвёл взгляд.- А ты? — Тоже не знаю, — я посмотрел в сторону, широко открыв глазки, и пожал плечами.- Надо с собачкой погулять… Думаю, он уже рассчитывает на то, что всё закончится перепихоном. — Алекс? — Спенс посмотрел мне в глаза и улыбнулся.- Она такая классная! — Ага, лапочка! — я улыбнулся самой очаровательной улыбкой.- Очень хочет на уличку! Любит собачек, котиков и деток, а ещё у неё такие щёчки… Я легонько потрепал его за щёчки. И будто я вообще ничего не делал, и не флиртовал, и не соблазнял его, и совесть моя чиста. Просто общались и всё. Подумаешь. Он сам решил накрыть мою ладонь своей. А я просто улыбнулся ему в ответ. Он сам кладёт руку мне на талию, наклоняется вперёд, опуская взгляд на мои губы… Я не виноват. Я ничего не делал! — Поехали ко мне, — шепчет Спенсер мне в губы, расстёгивая ширинку на моих джинсах.- У меня есть чипсы и пицца. Останься… — Мне сегодня в ночную, — я огорчил его.- Может, завтра… Что я делаю? Зачем? Даллон надеется, что мы как-нибудь посидим в кафе. Спенсер — что я завтра переночую у него. Тот парень из бара тоже на что-то надеется — уже написал мне. Зачем я это делаю? Чего добиваюсь? — Фак, Би! — стонет Спенс, сжимая моё плечо. Я чувствую разрядку, но не более. Даже физическое удовольствие пропало. — Фак! — он развалился на лавочке, широко улыбаясь.- Ты как всегда… На высоте. Да. Это правда Я лежу и смотрю в потолок. Ноль эмоций. Чувствую себя очень грязным. Прямо как в ту ночь. — Проводить тебя? — предложил Спенсер, положив руку мне на плечо. — Спасибо, мне ещё надо кое-куда забежать, — я чмокнул его в щёку в качестве извинения и утешительного приза.- До скорого! — Пока…- Спенс остался сидеть в замешательстве. Я оставил ему ключи от зала. А сам опять сбегаю. хХх Сейчас я особо сильно ощущаю тоску из-за слишком стремительного взросления. Я в венерологическом отделении. Это всего лишь плановый осмотр, который я регулярно прохожу, так как живу очень активной половой жизнью. Я всегда предохраняюсь, но лучше перестраховаться. Прохожу тест на ВИЧ, сдаю другие анализы. В этом нет ничего страшного, но меня почему-то так угнетает… Я чувствую, что теряю с собой связь, что это тело больше мне не принадлежит. Оно будто стало инструментом для достижения непостижимых для меня целей. Проблема не в том, что я иду по больничному коридору, а в том, что это будто не я иду, а кто-то другой. Я слишком взрослый. Я прогибаюсь под грузом на своих плечах. Я знаю и понимаю слишком много. Мне часто говорят, что я слишком циничный, что меня ничем не удивишь. Часто слышу в свой адрес «оторва». Я — оторва? Так странно. Я раньше так боялся таких, как я, а теперь сам таким стал. Теперь я боюсь сам себя? Джи, Паппи, Спенс, даже Тэй, которая знала меня другого, говорят, что мне будто не двадцать, а сорок. Будто я настолько зрелый, что это пугает. Говорят, что иногда чувствуют себя, как дети. Я нервно смеюсь, потому что мне не понаслышке знакомо это чувство, и я не могу поверить, что теперь я вызываю его у других. Это всё травма, ребята. Теперь я понимаю, что я всегда был взрослым, возможно, даже взрослее других. Я просто казался себе другим, а при общении специально обесценивал свой опыт и унижался, потому что верил, что заслуживаю этого. Я всегда был взрослым, а та ужасная ночь состарила меня ещё сильнее. Я иногда шучу, мол, ну-ка гляньте, нет ли у меня седины на висках? Все смеются, потому что виски-то выбриты. Многие посетители бара говорят, что завидуют мне и моему всезнанию. Я их понимаю и горжусь этим всезнанием, но иногда оно ранит. Я знаю слишком много, распознаю слишком рано и не питаю иллюзий. Твой парень просит называть его «папочкой» и шлёпает тебя по попке? Прости, но эти отношения обречены. Подруга очень занята, чтобы отвечать тебе и встретиться с тобой? Она тебе не подруга, и вряд ли она занята. Начальник называет тебя лучшим сотрудником, а также самым ответственным, в отличие от всех этих халявщиков, и говорит, что если бы не ты, компания бы рухнула? Не хочу разочаровывать, но тебя будут использовать, пока не загнёшься, а когда не сможешь пахать, они найдут другую лошадку меньше, чем за день. Иногда на меня обижаются и называют слишком чёрствым. А я просто реалист. — Ури? — уточнила медсестра.- Всё в порядке, вот, держите. — Спасибо, — поблагодарил я. Она приветливо улыбается. У неё из-за спины выглядывает призрак. Я машинально опускаю взгляд ей на губы, потом на грудь. Мне противно от этого. Противно от одной мысли о сексе. Не понимаю, что со мной происходит. — До свидания, — я попрощался и поплёлся к выходу, сунув бумажки в рюкзак. Курю на крыльце больницы и вздыхаю. Если бы я мог сбросить этот груз с плеч… хХх Я залипал на красочные клипы корейских групп по телеку, пока кто-то не подсел за стойку. — Здравствуйте, что будете? — устало произнёс я. — Не знаю,— Джи смотрит в одну точку и странно улыбается.- Наверное, водку, и побольше! Знаю я эту улыбку. Он так сдерживает слёзы. — Хэй, что случилось? — мягко произнёс я.- Давай водички тебе налью… Его щёки покраснели, а в глазах скопились слёзы, но он всё ещё улыбается. — Не хочу тебя отвлекать, прости, — извинился парень.- Я тут пока посижу, ладно? — Так, вообще ни о чём не переживай! — успокоил его я. Что такое, Джи? — Он собирается на свидание, — пробормотал парень ломающимся от слёз голосом.- Купил ей розу… Он уронил голову на стойку и зарыдал. - Подожди пять секунд,- хорошо, что у меня привелегия в этом баре, Энтони меня любит и оставляет за главного.- Так, Дэйв... - М? - официант глянул на меня так же устало. - Подмени меня за стойкой, пожалуйста,- попросил я.- Можешь потом уйти на полчаса раньше. Дэйв тут же ринулся к стойке. - Идём, идём, Джи, - я отвёл Джи в комнату для персонала и закрыл её изнутри. — Я не должен вот так страдать, я наоборот должен быть за него счастлив…- бормочет Джи. — Ты имеешь права чувствовать, что угодно, — успокаиваю его я, гладя по голове.- Всё хорошо… — На что я вообще надеялся?! — всхлипывает Джи.- Ладно, зато теперь будет легче съезжать… — Ты сказал ему? — спросил я. — Угу, — пробормотал Джи, рыдая.- Он сказал, что проводит меня вечером. — Видишь, значит, не в таком уж приоритете для него это свидание, — успокаиваю его я, но он заплакал ещё громче.- Хэй, ну правда… — Я всё понимаю, всё в порядке, — Джи шмыгнул носом и принялся поправлять волосы.- Всё, как надо. Он нацепил фальшивую улыбку, будто его застукали папарацци. — Он сам тебе сказал, что у него свидание? — уточнил я. — Да, — Джи кивнул, опустив взгляд.- Да и я сегодня днём видел, как он дарит Джамии розу. — Ага, а я видел, как он такую же розу дарит нашей преподше по литре, — хихикнул я.- Он вообще персонаж странный, особенно в последнее время. — Не страннее меня, — Джи улыбнулся. — Поговори с ним, — посоветовал я, пытаясь убедить.- Сегодня, когда встретитесь. — И что я ему скажу? — Джи настроен скептически.- Мы не будем вместе. Так не бывает, Штопор. Это уже сказка какая-то. — Ну почему? — не унимаюсь я. Эта ситуация задевает за живое.- Ты просто вот так отпустишь своё счастье? Джи промолчал. — Ты же любишь его, тебе с ним так хорошо! — вещаю я на эмоциях.- Вам вместе хорошо! — Я боюсь всё испортить, — Джи опустил голову.- Тем более, я для него — близкий друг, а он для меня — нечто куда большее… Внутри меня всё аж закипает. Почему он не может быть с тем, кого любит?! Почему вечно всё так?! Почему он просто ему не скажет?! Неужели они правда вот так расстанутся?! Тупо. Очень тупо. — Блин, как же это бесит! — я начал нервно протирать стол.- Вы же идеальная пара, какого хрена?! — Ого, ты так…- Джи аж немного отодвинулся из-за такого моего напора.- Переживаешь… — Ты мой лучший друг, — пояснил я, отдраивая от захламлённого стола пятна кофе. Джи молчит, не зная, какие слова подобрать. — Нет, Би, это не только в этом…- он замялся.- С тобой в последнее время… Я перестал драить, выпрямился и посмотрел на него. — М? — я нахмурил брови. — Блин, не знаю…- Джи разглядывает свои ладони и качает головой.- Ты будто…не ты. Эти слова выбили почву из-под ног. — Прости, — стыдливо пробормотал Джи.- Би, правда, это не упрёк, я переживаю за тебя! Я всегда восхищался тобой, твоей уверенностью, но сейчас... Я опустил взгляд и сжал губы. Назад дороги нет. Придётся признаться в этом и себе, и ему. — Сам не знаю, что это, — заговорил я после паузы.- Это не я, и это самое отвратительное чувство. Джи поднял на меня глаза. — Так ты…- он боится меня обидеть.- Тоже что-то заметил? Я усмехнулся. — А ты? — я ответил вопросом на вопрос. Защитный механизм. Думаю, именно такую манеру Джи и имеет в виду. Я сбиваю всех с толку и смущаю. — Вот, например, сейчас, — Джи вздохнул.- Ты будто злишься, но нельзя сказать точно. Остаётся гадать… И Спенсеру оставалось гадать, и Даллону тоже. Я сам гадаю, чего именно я добиваюсь. — Прости, правда, — я смутился.- У меня… Я набрался смелости признать это. — Тяжёлый период, — я впервые сказал это вслух. — Би, всё в порядке, я не обижаюсь, это же ты! — Джи улыбнулся.- Просто такие вещи лучше всегда обсуждать сразу. Что случилось? Он положил ладонь на мою руку. Я сделал вдох. — Долго объяснять, — я покачал головой. — Можешь, не говорить, если не хочешь, это не…- начал успокаивать меня Джи, но я продолжил. — Просто…- я кусаю губы.- Всё не совсем так, как кажется… — Что именно? — мягко поинтересовался Джи. С чего начать? — Ну, — я поднял брови, — помнишь, ты говорил, что хочешь быть, как я, что я тебя вдохновляю? — Я постоянно так говорю, — Джи закивал, улыбаясь. — Вот, тут всё не совсем…- я вздохнул. Это так тяжело! — То есть, да, это я, настоящий я, но я таким был не всегда, и… — Да, ты рассказывал, — Джи заинтересованно смотрит на меня.- Про школу, буллинг, менталку… — Да, мы втроём одинаковые, потерянные, да, — я хихикнул.- Но это не всё… — Расскажи, — попросил Джи, — если хочешь. Если от этого станет легче. — Ну, я охрененный, это правда, — я заулыбался.- Но у меня не было вот этого постепенного перехода от ненависти до, ну, любви. Меня кое-что подтолкнуло, и всё очень резко изменилось… — А, и это тебя запутало? — предположил Джи.- Всё слишком быстро, и ты не успел принять все изменения? — В том-то и дело, что нет, — я усмехнулся и покачал головой.- Это произошло резко, но в хорошем смысле. Я встал на другой путь и больше не сворачивал, и всё получилось само собой. Я делал это осознанно. Дело в другом… — А чём? — интересуется Джи. — Сложно объяснить, — я потёр лицо рукой.- У всех опыт разный, мне сложно описывать ощущения словами. Не знаю, как это сформулировать. Ну, знаешь, мне часто говорят, что я очень взрослый? Вот, да, звучит тупо, потому что, ну, да, я взрослый, как и большинство людей вокруг меня! — А, я понял, понял, — Джи закивал.- Про то, что тебе не двадцать, а сорок? Мы засмеялись. Он всегда меня понимает. — Типа, — подтвердил я.- Я понимаю, что имеют в виду. Мол, такой вот я зрелый. Много всего знаю, много всего делал, много где был. И это даже прикольно, мне это нравится, но… — Но? — повторил Джи. — В последнее время это на меня давит, — я посмотрел куда-то вдаль.- Не само по себе, а контекст… — Контекст? — не понял Джи. — Ага, — я опустил глаза.- И именно сейчас, в этот тяжёлый период, я чувствую, как эта зрелость… Я изобразил кавычки пальцами. — Давит на меня, — признался я.- Именно сейчас. Именно теперь. — В контексте? — догадался Джи. — В контексте, — я вздохнул.- Все думают, что я просто такой, какой я есть, и всегда таким был. Ну, а что, ничего в этом такого нет. Но это не так. Для меня это всё — очень важно, эта зрелость, «взрослость», то, что она для меня значит… — Так, а что за контекст? — поинтересовался Джи.- Прости… — Всё в порядке, — я смотрю в пустоту.- На самом деле я начал жить два года назад. Умер, а потом начал жить. Я всего два года живу счастливо. Я всего два года настоящий. И вот с тех пор я всегда был с собой честен. В этом смысл — быть с собой честным и доверять себе и своим чувствам. А сейчас я ощущаю, что не до конца честен, поэтому сам же начинаю протестовать, сигнализируя, что затыкаю себя, не даю ход этим мыслям, эмоциям… — И поэтому ты врубаешь взрослость на максимум? — Джи посмотрел мне в глаза. — Ты опять понимаешь меня, да? — я улыбнулся.- Для меня эта взрослость очень важна. Я сам для себя создал этот концепт. То есть, вот, знаешь, в неё входят явления, которые другие в основном воспринимают по отдельности, а объединяют больше символически. То есть, да, у них все эти явления вместе тоже с чем-то таким ассоциируются, тоже объединяются в похожий концепт, но ему не уделяют столько же внимания. Блин, очень сложно получилось… — Я понимаю, — кивнул Джи.- Типа, бухло, работа, секс, наркота, всё такое, для тебя это ассоциировалось с чем-то одним и конкретным, и ты для себя создал такую категорию. — Да, типа, — согласился я.- Но знаешь, в чём проблема? Не в том, что я раньше боялся этого всего, а теперь не боюсь. Блин, я не знаю, как правильно это всё описать… — Типа, все вокруг крутые и взрослые, один ты — лох, — Джи отлично справился. — Да! — воскликнул я.- И я всегда так жил, аж восемнадцать лет. Считал себя лохом, унижался, считал всех умными, а себя — тупым. А теперь, когда всё в прошлом, когда я больше так не считаю, понимаю, что всё вот это — вписки, отношения, даже финансовая независимость — вообще не признаки зрелости. И я осознал, что всегда был взрослым. Наоборот рано повзрослел. Многое понял очень рано. Но все вокруг пробовали новые вещи и развлекались, а я - нет, и я думал, что что-то со мной не так. Наверное, не дорос ещё. А сейчас думаю об этом и вспоминаю, что всё наоборот. Зрелость начинается в голове. В мыслях, в мировоззрении. Взрослость — это честность с собой и другими, это самодостаточность, это точное понимание того, чего ты хочешь, это ответственность за себя, свои слова и поступки, принятие других точек зрения, умение отказать… Джи завороженно смотрит на меня и кивает. Он понимает. Каждое слово. Он такой же, как я. Зрелый ребёнок. — И я стал взрослым раньше людей, которых считал таковыми, — признался я.- Я только сейчас это понимаю. Мне было так стыдно за себя, я чувствовал такую вину. За то, что стою на месте, ничего не пробую, не развиваюсь, не взрослею. А я уже повзрослел. Но все вокруг опытнее меня, живут полной жизнью, берут от неё всё. А я, мол, в своей скорлупе. И к жизни не приспособлен, и ничего не умею… — Фак! — Джи заулыбался и вытер слёзы.- Жизненно-то как… — Тупой, тупой Брендон, ни в чём не разбирается, ничего не умеет, — я с грустью вспоминаю школу.- Иногда так хочется вернуться в то время и помочь себе. Сейчас я понимаю, что я просто подростком особо и не был. Детство — и сразу зрелость. Я этого не осознавал. Я это говорю, и словно камень падает с души. — Я всегда был взрослым, раз уж эта взрослость для меня так важна, — подытожил я, — и я всегда был классным. Жаль, что я этого тогда не видел. — Вот бы и мне увидеть так себя…- Джи отвёл взгляд в сторону. — И тогда, два года назад, я осознал это, — продолжил я.- Точнее, не то что бы я конкретно сказал себе «ты взрослый и всегда им был, а ещё ты шикарный и вообще просто звезда». Я просто понял, что со мной всё так, что жизнь прекрасна, и я тоже. И просто начал жить. — А потом? — поинтересовался Джи.- Что насчёт того, о чём ты говорил? Что на тебя давит? Я сделал глубокий вдох и выдохнул. Сейчас даже обойдусь без сигарет. — Вот, я начал просто жить, — повторил я.- И просто делать некоторые вещи. Секс, тройнички, сигареты. Это не хорошо и не плохо. Я просто пробовал это, и мне нравилось. Это нейтральные вещи. Самое главное — они меня не определяли, не были частью моей личности. — А теперь стали? — Джи нахмурил густые брови. — Вроде того, — я закивал.- Раньше я просто был собой. Но последние пару месяцев эти нейтральные вещи стали медленно объединяться в тот самый концепт, а я начал использовать его, как инструмент… — Для чего? — Джи не терпится узнать. Для него. — Год назад мы с тобой ещё не были знакомы, — продолжил я.- Я тогда впервые набухался. Да, работал барменом, но набухался впервые. — Был какой-то повод? — поинтересовался Джи. — О-о…- я усмехнулся. — Что? — Джи ёрзает на стуле от нетерпения. — Взрослым я всегда был, — добавил я, — а вот зрелость… — М? — хмыкнул Джи. — Ну, знаешь, все эти мемы, постирония, когда ты знаешь слишком много серьёзных и иногда страшных вещей и спасаешься при помощи юмора, который многие не понимают, — меня прорвало, — тебя считают циничным, говорят, что ты не по годам зрелый, что так много всего знаешь… Типа, «в смысле тебе двадцать? Я думал, минимум двадцать шесть…думал ещё, ты так молодо выглядишь». А ведь так и есть. Я просто молодо выгляжу. И вся эта зрелость, ну, ты знаешь, откуда она. Её можно назвать другим словом… Мы молчим. Смотим друг другу в глаза. — Травма, — со знанием дела произнёс Джи. Травма. Она, родимая. — Взрослым быть хорошо, — я пожал плечами.- Хорошо, что я ответственный, проницательный, осторожный. А вот зрелость… Я усмехнулся. — Мне больно, что я потерял наивность, — признался я.- Больно, что я постоянно вижу всё и всех насквозь, и, блин, всегда оказываюсь прав! — О, да, каждый раз восхищаюсь! — Джи захихикал. — Да, это, с одной стороны, здорово, — я грустно улыбнулся.- А с другой… — Ты хочешь от этого избавиться? — спросил Джи. — Нет, — я замотал головой.- Это то, какой я есть, мой опыт, моя история. Это такая же часть меня. Проблема в том, что я начал использовать её для самообмана, для кое-чего токсичного… Наконец-то я себе признаюсь. — Вы с Вешалкой шутите, что я пошленький, — я подмигнул ему.- Ну, что очень активный в этом плане. И это правда. — Фак, прости, я не знал…- пробормотал Джи виновато. — Нет, всё в порядке, — заверил его я.- Раньше я встречал новых людей, мы друг другу нравились, и я выражал себя таким образом, освобождался. Я чувствовал свободу, и чувствовал себя собой. А сейчас всё наоборот. Меня это сковывает, и я ощущаю себя грязным… — Из-за секса? — уточнил Джи. — Да, — твёрдо сказал я.- Ты, наверное, заметил. Я стал зависим от этого. Не от секса как, ну, секса, а от секса как инструмента. Всё постоянно к нему сводится, я постоянно пошло шучу, флиртую со случайными людьми, соблазняю их… Это ужасно. Не то, что я их соблазняю, не то, что у нас всё происходит, не то, что это случайный перепих. А то, что это не я. Я этого не хочу. Я делаю это не потому, что хочу, а из страха. — Страха чего? — Джи это очень испугало. Я молчу. — Би? — Джи погладил меня по плечу. — В последнее время всё стало другим, — поделился я.- Всё теперь — инструмент. Общение, тусовки, отношения, развлечения. Всё вот это. — Инструмент для чего, Би? — беспокоится Джи. Травма. Он моя травма. Мой демон. — Для него, — не верю, что озвучил это. Воздуха стало не хватать. — Кого? — почти шёпотом произнёс Джи. — Я впервые набухался на первую годовщину, — рассказал я, — и совсем скоро вторая годовщина. — Смерти? — пробормотал Джи.- Прости… Это одновременно очень напугало и рассмешило. — Да уж, для меня он умер, — я истерично засмеялся. Наверное, я уже плачу. — Боже, Би, иди сюда! — Джи протянул руки. Я плюхнулся рядом с ним на диванчик и нырнул в его объятья. Это больнее, чем я думал. — Тш-ш,- успокаивает меня Джи. - Что он сделал? — Не любил меня, — пробормотал я, рыдая.- А я его любил! Джи гладит меня по голове, а я чувствую, что больше не могу сопротивляться истерике. — Он тебя бросил? — тихо спросил Джи. Я рассмеялся. — Если бы! — кричу я.- Он не снизошёл до того, чтобы вот так сжалиться надо мной! Хрен бы он когда меня бросил! Он бы, наверное, и замуж меня позвал бы, и детей бы завёл! — Боже, Би, он абьюзер? — спросил Джи испуганно.- Преследовал тебя? Я снова смеюсь, лёжа у него на коленях. Мои слёзы капают ему на джинсы. — Он экспериментатор, — возразил я.- Авантюрист. — Что он сделал? — осторожно поинтересовался Джи, перебирая мои волосы.- Что бы это ни было, помни, что это не твоя вина… — Ещё бы! — злюсь я.- Я целыми днями рыдал, недоумевая, за что он со мной так. Я же ничего плохого ему не сделал! Никому ничего не сделал! За что?! За что… Я плачу, поджав под себя колени. — Изменил? — спросил Джи. — Это не самое страшное, — я хихикнул.- Не верю, что говорю это, но это правда только цветочки в данном случае. Я ненавижу измены в любом виде и под любым соусом. Он это знал, мы об этом говорили, он со мной во всём соглашался. И я правда верил, что он мне верен, всё так и выглядело… — А почему это цветочки? — поинтересовался Джи.- Это же очень серьёзно, он предал твоё доверие… — Да, это просто ужасно, причём он изменял мне не раз и не два, а постоянно! — я нервно смеюсь.- Более того, у него была постоянная девушка, ну, типа, и при этом он ещё и на стороне трахался. У них были свободные отношения, они, типа, «прогрессивных взглядов». Они были вместе уже когда он предложил встречаться мне. Джи опешил. Я никогда не видел его настолько шокированным. — Чё за жесть…- ужаснулся он.- И это цветочки?! — Да, — я поднял голову, улыбнулся и захлопал ресничками.- Измены — это ужасно, то, что я целовал его после того, как он целовал кого-то другого, и при этом всегда был абсолютно уверен, что он мне верен, даже не сомневался в этом, полностью ему доверял… — Би, это кошмар, — Джи качает головой.- Это в голове не укладывается… — Да, но по сравнению кое с чем ещё это кажется почти безобидным, — я продолжаю свой рассказ.- Серьёзно, мне страшно об этом думать, не то, что говорить. Иногда я отказываюсь верить, что это произошло со мной. Может, именно поэтому я держал это в себе, так редко говорил об этом, а сейчас не могу принять свои чувства именно поэтому. Мне страшно. Я вспоминаю то время, первые пару дней, и поражаюсь, как я вообще не сошёл с ума… Джи выжидающе и немного испуганно смотрит на меня. — Вот знаешь, звучит так, будто я сейчас расскажу, как он меня на цепи держал, избивал, на наркоту подсадил или ещё что, — размышляю я.- А он меня и пальцем не тронул. Мы ни разу не ссорились, не спорили даже. И голос он на меня не повышал, и я на него, и поводов для ревности не давал. И от этого ещё хреновее… — Что он сделал? — Джи умирает от нетерпения. — Решил провести эксперимент, — я усмехнулся.- Сделать из лоха конфетку. Из меня, то есть. Надрессировать, вылечить, научить жить правильно. Я об эксперименте не знал. Я думал, у нас любовь. Я любил его больше жизни. И, что самое стрёмное, и сейчас люблю. Обожаю. И от этого так бешусь… Из-за слёз и давления в груди стало тяжело дышать и говорить. — Мы собирались съехаться. Вот, со дня на день должны были переехать на квартиру. И тут я узнал всю правду…- я с трудом выдавливаю из себя слова. Джи сидит в шоке, округлив глаза. — Как именно? — спросил он. — Он пошёл на вечеринку к самой крутой чувихе в школе, — рассказал я.- Она меня чморила, а с ним дружила. Когда мы начали встречаться, перестала чморить. Я ещё думал, мой благородный рыцарь за меня вступился! Ага, как же! Короче, пошёл он на вечеринку, а я ж вечеринки ненавижу. Сижу дома, не знаю, чем заняться. И тут все наши начинают в чат писать. Пьяные, весёлые, чудят всякое, я читаю, ржу. Как тут какая-то чувиха кидает видос, где она с ним сосётся. Прикинь? Вот…потом другие видосы, где с ним сосётся та его подруга, самая крутая которая, где они начинают трахаться. Тогда я думал, что хуже быть не может… — Пиздец…- прокомментировал Джи. — А чуть позже та крутая и её подруга, которая, кстати, моя бывшая подруга, начали переписываться вдвоём, — продолжил я. — В чате? — насторожился Джи.- Бред какой-то… — Ты не представляешь, какие они были бухие! — я покачал головой.- Он там был трезвее всех. Вот, ну и из той их переписки я всё узнал… — Что? — осторожно поинтересовался Джи. — Что я для него представляю научный интерес, — я вздохнул.- Что он хотел отследить, как я буду меняться, если вести себя со мной так и так. Узнать, как можно эффективно сделать человека уверенным в себе. То есть, я был для него работой, объектом изучения, его марионеткой. Он на мне опыты ставил… Слёзы текут по лицу, но я не рыдаю. Нет сил. Не кричу, не злюсь, не возмущаюсь. Мне просто больно. Тихо больно. — То есть он целовал меня, мы занимались любовью, вот даже не сексом, а именно любовью, делились секретами, открывались друг другу, смеялись, дурачились, сериалы смотрели, — мой голос дрожит, — а для него это ничего не значило. Он делал так, потому что так надо, чтобы добиться цели. Играл свою роль. Для меня это значило всё, я его обожал, он был для меня всем, а для него это — эксперимент… — Би, он…- Джи в ужасе.- Он психопат. Ну, такой, о которых фильмы снимают, книги пишут. Это просто… — Да, и ведь его вообще ничего не смущало! — я истерически смеюсь.- А измены эти! Знаешь, что самое ужасное? Для него вообще нет понятия «измена»! Он свободных нравов, прогрессивных взглядов, принял свою полигамную природу! И ему норм, и чувихе той норм, и всем всё норм! А когда он соглашался со мной, что да, измена — это неприемлемо, что это — признак проблем в отношениях, что изменяют эмоционально незрелые люди, которые сами не знают, чего хотят, и что это, типа, психологически доказано, то это для него была просто часть сценария, то, что надо сказать, чтобы я клюнул! Он в это не верил! Я снова рыдаю. — Жесть…- тихо произнёс Джи. — Да вообще! — согласился я.- Поэтому я так бешусь. Места себе не нахожу. Он всё рассказывал той своей девушке, всем с ней делился. Говорил, что я ему надоел, что ною постоянно, что слишком правильный, слишком неловкий, слишком пассивный. Короче, перебрал всё, чего я стыдился, все мои комплексы. Знаешь, что ещё сказал? Что со мной трахаться скучно. Что я бревно. Ха! Вот я и показываю ему, что он потерял. Смотри, сука, какое я бревно! Смотри, какой я скучный, смотри, какой я неловкий! Хочу ему что-то доказать, хочу, чтобы он увидел. Только он не увидит. Ему плевать. Он, наверное, уже новые эксперименты проводит… — Я просто не представляю, как это, — Джи мотает головой.- То есть ты полностью ему доверял, верил каждому слову, так любил, а он… — Я не могу в это поверить, — признался я. — До сих пор. То есть, я знаю, что это правда, но не могу свыкнуться с этим. Меня раздирает изнутри. Во мне поднялась новая волна отрицания. Вот этот гнев, стремление ему что-то там показать и доказать — просто поверхностный налёт. Если уберу его — охренею от того, как больно. Я не могу признаться себе, что люблю его, что скучаю, что хочу быть с ним, хочу думать о нём, потому что если признаюсь, меня затянет в это болото… — Может, лучше разрешить себе? — сказал Джи, и я точно знаю, что он прав.- А то эти чувства будут накапливаться, и станет только хуже. Это в прошлом году хватило просто напиться. Прошло совсем немного времени, ты злился на него, может, думал, что всё ещё разрешится. В этот раз это может длиться дольше. Нельзя это игнорировать… — Нельзя, — согласился я.- Но тогда я начну вспоминать, тосковать, а потом оправдывать его. Я люблю его, понимаешь? Люблю того нежного, милого, доброго мальчика, который, как я думал, любил меня. Я на всё ради него готов, правда, без пафоса. И от этого страшно. Он меня не любит. Я ему не нужен. Он психопат. И я повторяю это раз за разом, убеждаю себя, вспоминаю ту ночь, те видео, ту переписку, но…не могу это принять. Я не верю, что он это сделал. Не верю, что мой котик способен на такое, не верю, что мой милый мальчик так со мной поступил… О, как я рыдаю! Слышит, наверное, весь район. Надеюсь, Энтони простит мне затянувшийся перерыв. Кажется, я сейчас умру. Это невыносимо. Хочу потерять сознание. — А что он тебе сказал, Би? — мягко спросил Джи.- Может, это неудачная разводка? — Ничего не сказал, — пробормотал я.- Я его ни слышать, ни видеть не хотел. Просто ушёл, оборвал все контакты, вычеркнул его нахрен из жизни. — Подожди, вы не поговорили?! — удивился Джи.- Не было очной ставки с ним, с этой его девушкой? Я замотал головой. — Блин, Би, может, стоит сейчас с ним поговорить? — предложил парень.- Найти его, услышать его версию? Я не говорю, что он невинный ангел — наоборот, ты послушаешь его и удостоверишься, что не зря вычеркнул его из жизни. — Ага, если он вообще снизойдёт до разговора со мной! — сокрушаюсь я. Нельзя поддаваться этому чувству, нельзя мечтать о том, что он не виноват, как бы мне этого ни хотелось. — Попробуй, — посоветовал Джи.- Необязательно лично. Можешь написать ему. Или вообще не ищи его, а просто напиши ему письмо, а потом пусти по ветру, ну или сожги. Ты не высказался. Ты всё делал правильно, ты очень сильный, и я теперь восхищаюсь тобой ещё больше, но остался вот такой маленький нюанс… Меня вдруг начали терзать сомнения. Вот, именно этого я и боялся! Что, если он каким-то чудесным образом ни при чём, на видео его заменили двойником, который и голосовые тоже записал, а про переписки он и знать не знает? Какая тупость! Но конечно, теперь я думаю, что надо было с ним поговорить, нужно было услышать всё от него, глядя в глаза. Ага, как будто он бы всё не отрицал и не выкручивался! А я бы закрыл на всё глаза, я бы всё-всё простил, если бы он стоял там рядом со мной и строил свои щенячьи глазки! — Прости, что напоминаю, но…- Джи боится меня ранить.- У вас правда всё было так идеально? — Ага, на безнадёжно сломанном не видно трещин, — я хмыкнул.- Конечно, это же его эксперимент — всё должно было быть безупречно! Джи как-то странно на меня смотрит. Подозрительно, что ли… — То есть у тебя вообще не было поводов ему не доверять? — парень покачал головой. — Вообще не было…- я растерялся. — А та чувиха, крутая которая, — продолжил Джи, — она пыталась его увести, настраивала против тебя? — Вроде нет, — я пожал плечами.- А что? Джи почесал голову и вздохнул. — Не знаю, просто…- он не решается продолжить.- Би, правда, не подумай, что я тебе не верю, наоборот, как раз верю, и сейчас я вижу, что ты не хочешь во всё это верить, не хочешь, чтобы это было правдой. Я не знаю его, не знаю её, не видел те сообщения, так что не могу с уверенностью ничего говорить, но…я знаю, что ты его любишь. Я знаю, что у вас всё было прекрасно. И да, это не аргумент, но ты сам не хочешь в это верить. Может, на самом деле ты тоже во всём этом сомневаешься? Я уставился на него, приоткрыв рот. — Ну, то есть, вот у вас так всё замечательно, ни ссор, ни проблем, и самое главное — полное доверие, — Джи вдохновился своей теорией, — но всё сразу же рушится, когда ты видишь те сообщения. Может, всё-таки что-то тебя смущало? Я усмехнулся и закивал. Хороший вопрос. Очень хороший. — Эм, ну как бы…- я отвёл взгляд в сторону.- Хи, вот это вопрос, конечно! Хм… Я грустно улыбнулся. — Скажем так, меня полностью устраивал он, — уверенно сказал я без малейшей тени сомнения, — но не устраивал я. Я был на дне. Я считал, что недостоин его, и нет, не потому, что он как-то манипулировал мной, сравнивал с кем-то, жаловался на что-то. Он никогда не жаловался. Он был…действительно счастлив? Джи слабо улыбается. — А я с тех пор не смотрел на наши отношения со стороны, не анализировал, — осознал я.- И правильно, потому что, ну, зачем, если это всё фальшь? Но если опустить это, то я вообще не вижу никаких проблем. Правда. У меня были проблемы, да. Я себя ненавидел, хотел доказать всем, что я не хуже, хотел делать всё идеально и быть идеальным. Но я чувствовал это и до него. А когда ты в таком состоянии и с такими установками в голове, при появлении чего-то хорошего в жизни чувствуешь груз ответственности не упустить это, не испортить, и в итоге это хорошее превращается в обязанность. Я думал, что обязан стать таким, таким и таким, иначе он не сможет быть со мной счастливым. Я больше всего боялся, что со мной он станет несчастным. Меня осенило в который раз за сегодня. Джи, похоже, тоже. — Помнишь, ты спросил, почему меня так задевает ваша с Паппи ситуация? — этот вопрос теперь риторический.- Вот поэтому. Я вижу в тебе себя. Того себя. Странно нас сравнивать, ведь меня мой принц в итоге кинул, но Джи…вам хорошо вместе. Ты не можешь точно знать, что у него на уме, не можешь знать, кому он хочет подарить ту розу, как и не можешь знать, сделаешь ли ты его счастливым. И это прекрасно! Мы слишком много на себя берём, слишком много думаем о последствиях, будущем. Мудрый и зрелый я не может тебе дать совет насчёт того, как избежать всяких этих экспериментов, обмана, измен, других ужасов. Никак. Можно бояться и избегать всего и всех всю жизнь, и то не факт, что поможет. А можно просто отпустить себя и быть свободным. Тебе сейчас хорошо — иди к нему и скажи об этом! Дай себе то, чего хочешь. Мы живём сегодня, а не через неделю или через год. Скорее всего, мой прекрасный принц и правда — конченый мудак. Но знаешь что? Мне с ним было так хорошо, не представляешь просто! Это была волшебная сказка, моя жизнь благодаря ему яркими красками заиграла! Он просто играл свою роль, окей, он мудак, психопат, кто угодно, но это не моя вина, я не несу ответственность за его действия. Мне тогда было хорошо, меня к нему тянуло, и я верил этому чувству, верил себе, и тогда это чувство не подвело. Может, именно тогда я научился себе верить… В лучших традициях драмы мы оба рыдаем. — Может, я подсознательно чувствовал подвох, но пошёл на это, потому что знал, что мне нужен этот опыт, — добавил я.- Но я вот ни капельки не жалею! Если честно, я вообще ни о чём не жалею. Моё чутьё ни разу меня не подводило. Его надо слушать всегда и во всём. Сердце слушать, как в народе говорится. После той ночи я мог бы замкнуться, видеть подвох везде и никому никогда больше не доверять, но я сделал с точностью до наоборот и ещё никогда не был таким счастливым. Либо доверяешь себе во всём, либо вообще не доверяешь и ставишь под сомнение каждый свой шаг. Джи достал телефон. Что-то мне подсказывает, что роза сегодня достанется ему. Люди такие странные — всегда всё прекрасно знают, знают чего хотят, от чего хотят избавиться, как достичь желаемого, но при этом продолжают сомневаться в себе и ждать более подходящего момента. Самый подходящий момент — сейчас. — А ты? — Джи глянул на меня с надеждой. — Может, ты так легко поверил, потому что хотел уйти? Не от него, а от этого давления, от чувства долга… — Ничего от тебя не скроешь, — я грустно улыбнулся.- Но вряд ли я ошибся… — Но ты же не хочешь верить, что он так с тобой поступил! — Джи в отчаянии.- Что тебе подсказывает чутьё? Что мне подсказывает чутьё? — Хочешь знать, что мне подсказывает чутьё? — мой голос дрожит, подбородок дрожит, сердце разрывается.- Чутьё подсказывает, то, наивное, которое я потерял, что мой мальчик, мой сладенький котичек, в жизни бы на такое не пошёл, не обидел бы меня, не обманул бы! Что это всё какой-то монтаж, хитрая подстава, что он любил меня и искренне хотел провести со мной всю жизнь, что никогда бы не изменил и уж тем более не стал бы ставить на мне опыты! Что он не играл роль, а говорил искренне, смеялся искренне, улыбался мне искренне, был счастлив искренне! Вот что я думаю! Точнее, хочу думать. Но это же слишком хорошо, правда? Слишком наивно, слишком радужно. Произошло, что произошло, я стал опытней… — Тогда и с моей стороны крайне наивно думать, что Фрэнки подарит розу мне, — произнёс Джи со слезами на глазах.- Он ведь гетеро-гетеро, спортсмен, капитан команды по футболу, в школе был самым популярным, встречался только с девушками, а первую розу подарил Джамии… Я засмеялся сквозь слёзы. — Пусть он скажет это тебе в лицо, глядя в глаза, — заявил я.- До тех пор доверяй только себе и своим чувствам. Джи заулыбался. Его Айфон оповестил его о новом сообщении. Я не знаю, как сейчас живёт Цензура. Не знаю, в какой колледж поступил и поступил ли вообще, с кем дружит, ставит ли эксперименты, работает ли с детьми, изучает ли психологию, катается ли на скейте, записал ли свой первый альбом, встречается ли с Майли, всё ли у них хорошо, практикует ли эту сраную полиаморию или как её там… Я просто надеюсь, что он счастлив.