год назад
Автобус приедет с минуты на минуту. Интересно, у меня получится быть самым весёлым, как всегда? Я почему-то дрожу, сунув руки в карманы толстовки, будто мне холодно, хотя на улице — плюс двадцать пять. Хочу под одеяло. Сколько там время? Фак, три пропущенных от мамы! — Рай, сынок, ты где?! — воскликнула она после одного гудка. — Мам, прости, пожалуйста, у меня на беззвучном, — извинился я.- На вокзале. Жду. — Фух, я чуть с ума не сошла! — призналась мама, а меня грызёт совесть.- Почему на беззвучном? Включи звук, пожалуйста! — Угу, — буркнул я, закивав, и проследил взглядом за автобусом, подъезжающим к платформе.- Мам, тут автобус приехал… — Хорошо, хорошо, ты, главное, будь на связи, ладно? — взмолилась мама. — Ага, — пообещал я.- Прости, мам. Я отключился и поплёлся к платформе. На что я надеюсь? Он точно всё сразу просечёт. — Лунатик-хей! — радостный Спенс, ещё стоя на ступеньках автобуса, протянул мне руку. — Лунатик-хей, — сказал я в ответ и слабо улыбнулся. — Молодой человек! — возмутилась бабушка, которой Спенс загородил проход. Он спрыгнул по ступенек и заключил меня в крепкие объятья. — Чува-а-ак! — протянул он, покачиваясь из стороны в сторону.- Я так скучал! — Я тоже, — пробормотал я, обнимая его в ответ. — Ой, чуть не забыл! — он поставил меня на землю, протянул руку, и мы проделали наше фирменное приветствие.- О, ты тоже всё помнишь! — Такое не забывается, — сказал я, — это — святое. Спенс засмеялся, и мы потихоньку пошли к метро. — Ты без чемодана? — удивился я. — Я порциями шмот отправлял, чтобы не тащить потом, — пояснил он. — Ну что, как Испания? — поинтересовался я.- Там лучше учиться? — Круто, — сказал он с какой-то странной интонацией.- Но последние пару месяцев очень домой хотелось, всех вас увидеть. Как так совпало, что мы тебя здесь одного оставили? Как я и думал. Он тут же меня раскусил. Насквозь меня видит. — Да ну! — я хихикнул. Спенс внимательно посмотрел на меня. — Как ты тут, не скучал? — задал он вопрос с подвохом. Я поднял на него глаза, как можно более убедительно улыбнулся и замотал головой. — Слава Богу, с Бесси всё в порядке! — продолжил я.- Она же на следующей неделе приезжает? — Угу, — кивнул Спенс.- Реабилитация ей очень помогла — Германия, всё-таки. Всё окей, поступит вместе со всеми. А ты, кстати, с универом определился? Вдруг стало так больно, что мне пришлось остановиться. — Ага, эм…- я мотнул головой, и волосы упали на глаза.- На психолога пойду. — Ты будешь самым крутым психологом! — заверил меня Спенс.- Хэй, ты чего остановился? Всё нормально? Я поднял голову и закивал. — Может, покурим тогда? — предложил он, и я снова закивал. Мы отошли к кирпичной стене, и Спенс достал пачку сигарет. У меня закружилась голова. — М? — он протянул мне пачку. Я смотрю на неё, тяжело дыша. Той ночью всё пахло дымом. Дым был везде, было тяжело дышать, все курили, и я курил… — А, нет, спасибо, — сбивчиво пробормотал я, ощущая тошноту.- А чего Паппи возвращается? — У Фионы тут какой-то бизнес, — Спенс настороженно наблюдает за мной, — да и он бунтует, учиться не хочет, а её это достало. — Да, мы такие, — я хмыкнул. Живот сводит… — Ага, не светит ему, бедному, больше Англия, — сказал Спенс.- Ну, а Сова со своим театром уже ближе к октябрю будет. Она ж прилетала пару раз? — Ага, контрольные итоговые писать, — пролепетал я, сделав глубокий вдох. Вроде полегчало. Спенс смотрит на меня с беспокойством. — Чел, ты как? — поинтересовался он, потушив окурок об стену.- Тебе плохо? — М? — я поднял брови, изобразив удивление.- А, нет, всё хорошо… В его взгляде — недоверие. — Рай, — Спенс нахмурил брови, — когда ты в последний раз спал?сейчас
— Тогда начались проблемы со сном? — поинтересовалась Алана, что-то записывая.- В чём они выражаются? — Я не могу спать, — пожаловался я,- вообще. Ложусь вечером, лежу до пения птичек. Если лягу в пять утра, тогда, может, и засну часа на два. Алана глянула на меня с сочувствием. — Засыпаю на парах, в метро, в транспорте, на работе иногда перед сменой, — рассказал я.- Ничего не помогает. — А где ты работаешь? — спросила Алана.- Прости, что отхожу от темы… — В школе искусств, — ответил я.- Деток танцевать учу. — Ух ты, здорово! — восхитилась Алана.- Тебе нравится? — Очень, — я улыбнулся, но улыбка тут же сошла с лица. — Ты ведёшь очень активную насыщенную жизнь, тебе нужны силы, — сделала вывод Алана.- Ты ведь устаёшь? — Наверное, — я пожал плечами. — Кстати, раз уж мы заговорили…- она прищурилась.- Ты не против вопросов личного характера? Я замотал головой. — Как с половой жизнью? — спросила Алана. Я смущённо улыбнулся и указал на правую руку. — Неплохо, — она хихикнула.- Либидо есть? — Когда как, — ответил я, задумавшись. — А когда в последний раз был интимный контакт? — поинтересовалась Алана специальным, очень тактичным, тоном. Я закусил щёку. — Год и два месяца назад, — ответил я невозмутимо. — Угу, — так же невозмутимо произнесла Алана.- Как думаешь, почему не получается уснуть? Без него и спать, и просыпаться — невозможно. — Слишком много мыслей, — это тоже правда, — они мешают. — А что за мысли? — уточнила Алана. Где он, как он, всё ли с ним в порядке, о чём он думает, что он ест, что ему снится, подружился ли он с одногруппниками, не страдает ли от тревожности… — Да, всякие…- я опустил взгляд.- Не знаю даже… — Ну, что тебя сейчас беспокоит? — Алана пытается разговорить меня. Я поднял глаза. — Одиночество, — честно признался я.Palaye Royale — Lonely
— В последнее время я наоборот целыми днями не вылезал из кровати, — я улыбнулся.- Компенсировал, наверное. Алана грустно улыбнулась. — Ты очень сильный, Райан, — сказала она. — Спасибо, — поблагодарил её я. — А когда ты начал ощущать одиночество? — поинтересовалась она. Тогда. — Да, вот…- я поднял руку и покачал головой.- Тогда же, год назад. Алана сузила глаза. — С чем это может быть связано? — спросила она. — Не понимаю, почему я его ощущаю, — я замотал головой.- У меня очень классные друзья, они всегда рядом, они интересуются, как у меня дела, поддерживают… — Этот парень, о котором ты рассказывал, Спенсер, — вспомнила Алана, — один из них? — Да, это мой лучший друг, — я кивнул, — самый близкий, с самого детства. По взгляду Аланы я понял, что она знает. — Он постоянно рядом, очень переживает за меня, — рассказал я, — но я боюсь признаться ему… — В чём? — удивилась Алана. — В том, что…- мне почему-то стало очень неловко, и я двинул головой, смахнув волосы на глаза.- Со мной что-то происходит. — Что тебе плохо? — догадалась Алана, и я кивнул, потерев глаз.- Почему ты боишься в этом признаться? — Не знаю…- тихо произнёс я, мысленно задавая себе этот вопрос. — Я отправлю тебе несколько тестов, ладно? — сообщила Алана.- Пройдёшь их до следующего раза? — Да, хорошо, — согласился я. — А раньше не было этой проблемы? — поинтересовалась она.- С выражением чувств? — Вообще никогда, — я замотал головой.- Я никогда не был одиноким. — А сейчас ты одинок? — Алана указала на явную подмену понятий. — Нет, но ощущаю одиночество, — ответил я. — Для тебя важно общение? — уточнила Алана.- Ты экстраверт, да? — Да, стопроцентный, — я закивал, — но в последнее время я как-то… — Замыкаешься? — догадалась Алана, так и не услышав конца фразы. — Типа того, — я положил ногу на ногу. Почему мне так сложно об этом говорить? — И друзья это заметили? — спросила Алана. — Да, ещё как! — я хихикнул.- Я всегда был самым весёлым, самым чокнутым, самым неугомонным, а тут вдруг, бум, такой контраст… — Вы говорили об этом? — уточнила Алана. — Они пытаются говорить, но я ухожу от ответа, — признался я, немного расслабившись.- Паппи прозвал меня «Печалькой», и это прозвище прилипло. Они как бы напоминают, что ждут ответа, что они здесь и хотят помочь… Алана вдумчиво кивает. — А Спенс ненавидит эту кличку, — продолжил я.- Он никак не может смириться, говорит, что никакой я не Печалька, хочет разобраться… — А как друзья поддерживали тебя раньше? — поинтересовалась Алана.- Ну, когда тебе было плохо? Я задумался. — Мне не было плохо, — я пришёл к интересному выводу.- У меня всегда всё было хорошо. Алана нахмурилась. — Да, я всегда был самым счастливым, — пояснил я.- Это я всех поддерживал, всем помогал, и мне все говорили, какой я классный друг, и меня это ещё больше вдохновляло… — Для тебя важнее всего быть хорошим другом? — догадалась Алана.- Это — твоя ключевая роль? Я глянул на неё, нахмурившись. — Ключевая роль? — изумился я. — Чего ты боишься больше всего? — спросила вдруг Алана. Я удивлённо смотрю на неё, будто она только что новый мир для меня открыла. — Остаться одним, — признался я после продолжительного молчания. — Чем ты занимался раньше, когда оставался наедине с собой? — поинтересовалась Алана.- Кроме правой руки! Её вопросы всё больше вгоняют меня в ступор. — Наедине с собой? — переспросил я. Наедине с собой? Я вспомнил детство, двор, парк, качели, гонки на великах, потом школу, курение за гаражами, потом первый поцелуй, и ещё, и ещё, первый секс, и мне всего было мало… И со мной всегда были люди. — Не знаю, — я покачал головой. — Не любишь оставаться один? — Алана попала в точку. — Не умею, — добавил я. Что бы я ни делал, кто-то должен быть рядом. — Со мной всегда кто-то был, — поделился я.- Я даже если домашку делаю, то по Скайпу разговариваю или переписываюсь. Хотя, я всегда пытался всё организовать так, чтобы делать её с кем-то вместе! Алана улыбается, гордясь нами обоими. — Когда кто-то из друзей или знакомых пишет в Твиттер, что у них плохой день, я тут же отвечаю, предлагаю выслушать, — продолжил я, — и очень радуюсь, когда они всем со мной делятся! — У тебя большое сердце, — сказала Алана с улыбкой.- Но есть ли в нём место для тебя самого? Я отвёл взгляд. — Ты не боялся признаться себе в том, что тебе плохо? — она задала риторический вопрос. — А мне типа не может быть плохо, — признался я.- Я как вечный двигатель. — Но так ведь не бывает, — возразила Алана.- Можно, я скажу, что думаю? О, сейчас она будет рубить правду-матку! — Ты не ценишь себя, как личность, — подытожила Алана.- Считаешь, что ничего не стоишь сам по себе, отдельно от других. Думаешь, что твоё предназначение — отдавать другим всего себя. Мне ужасно неловко, я весь сжимаюсь, но, тем не менее, согласно киваю. — И в этом нет ничего плохого! — тут же добавила Алана.- Но всего себя отдать невозможно — выгоришь. Я поднял на неё взгляд. — Твоя мама — врач, да? — вспомнила она. — Да, недавно стала завотделения хирургии, — гордо произнёс я. — Какие у вас отношения? — поинтересовалась Алана. — Отличные, — я улыбнулся.- Она тоже очень за меня переживает. — Ты мечтал в детстве стать врачом, как мама? — поинтересовалась Алана. — Не помню, может быть, — я пожал плечами, и Алана что-то подчеркнула у себя в блокноте аж два раза. — Знаешь, иногда люди жалуются на других людей, — сказала она, — что они, мол, эгоцентричные, говорят только о себе, «всё я, я, я»… Я закивал. — Так вот, ты — полная им противоположность, — поделилась Алана. — Тем, кто жалуется? — уточнил я. — И им тоже, — подтвердила она.- И тем, и другим. — То есть, меня всегда всё во всех устраивает, и я вижу во всех только хорошее? — догадался я. — И при этом очень плохо знаешь самого себя, — добавила Алана. О, мне будет о чём подумать на досуге… — Итак, первое задание, — объявила Алана.- Узнай себя. Попробуй прислушаться к себе, понять, что тебе нравится. Начни с малого: какие конфеты больше нравятся и почему, какие сериалы. Почему что-то нравится именно тебе, а не другим? Я медленно закивал, пребывая в шоке от таких открытий. — Ну хорошо, на сегодня всё, — Алана заулыбалась.- Я отправлю тебе тесты, а ты прислушивайся к себе. В следующий раз попробуем понять, от чего тебе так плохо, и как с этим бороться. Я кивнул и медленно встал, после чего улыбнулся в ответ. Она дала мне так много пищи для размышлений… хХх В этот раз я не просто иду за покупками в супермаркет, а провожу исследование во благо самому себе. На повестке дня вопрос: какие же мне нравятся конфеты? Хм, а какие тут есть? Посмотрим… Взгляд остановился на ровных полочках с разноцветными ценниками, и я застыл на месте.год назад
— Китти! — я потерял его в рядах супермаркета.- Вот ты где! Он нежно улыбнулся и вытянул руки, чтобы я обнял его, что я с удовольствием сделал. — А я тут! — ласково произнёс он и погладил меня по щеке, усиляя мою эйфорию.- Конфетки… — Конфетки! — повторил я и быстро чмокнул его в щёку, чтобы до нас никто не докопался. — Я вот думаю…- он засмущался и положил руки мне на плечи.- Я вообще часто об этом думаю… — О чём? — поинтересовался я, тая от нежности, которую к нему испытываю. Я раньше думал, что всё вот это «дышать не могу от любви» — возвышенная метафора, поэтичный пафос. Теперь понимаю, что это — реальность. — Ну, как мы скоро будем вот так скупаться…- он захихикал, жестикулируя.- А потом идти домой с пакетами, и складывать всё это в холодильник… Я издал странный звук на грани с визгом и писком, после чего захихикал высоким голосом. — Ну, в смысле…- Китти засмущался и добавил шёпотом, — мы будем нести эти пакеты из магазина к нам домой… — Китти! — меня прорвало, и я крепко обнял его, немного приподняв. Моё сокровище! Да, да, да, скорее бы мы вот так закупались, а потом шли к нам домой, к нам! — И, типа, я представляю, как на последней паре пишу тебе, — продолжил Китти, поглаживая меня по спине, — «солнышко, туалетная бумага закончилась, купи, пожалуйста». И сразу так хорошо становится. Типа, ха-ха, туалетная бумага делает меня таким счастливым… Я серьёзно сейчас разрыдаюсь! — Точнее, её отсутствие, — я хихикнул.сейчас
— Молодой человек? — ко мне обратилась обеспокоенная женщина.- С вами всё в порядке? Это привело меня в чувство, я услышал свой всхлип и осознал, что плачу, оперевшись на полочки с конфетами. Китти здесь нет. Он где-то есть, и я очень надеюсь, что он счастлив, но здесь его нет. Он не выбирает конфетки вместе со мной. Я еле удержался на ногах, оставил свою корзинку у стеллажа и побежал к выходу. Вряд ли покупатели хотят быть невольными свидетелями моей истерики прямо в кондитерском отделе. Прохожие на улице тоже, скорее всего, не хотят. Извините, прохожие. Мне ужасно стыдно. Я ненавижу плакать. Я знаю, что это абсолютно нормально, что нормально испытывать боль, но это будто позволено всем, кроме меня. У меня всегда всё должно быть хорошо. Алана сказала, что в следующий раз, то есть, уже завтра, мы попробуем разобраться, от чего мне так плохо. Она знает, что я что-то нарочно утаиваю, и я тоже это осознаю, но не понимаю, почему мне так сложно поделиться. С «лунатиками» всё ясно — они будут винить во всём его, возненавидят его, совсем не зная, сделают его злодеем, а меня святым, но Алана? Она ведь беспристрастна. Наверное, я всё ещё не могу признать, что его больше нет в моей жизни. Я сам придумал для себя задание — в первую очередь рассказать обо всём Алане. Шмыгнув носом, я встал с асфальта и сделал глубокий вдох. Надеюсь, вторая попытка будет более удачной. — Китти! — воскликнул я, переступив порог, и положил пакет с продуктами на пол.- Китти, кс-кс-кс! Китти выбежала мне навстречу с поднятым хвостом, мяукая, и посмотрела на меня огромными зелёными глазищами. Мне даже не нужно смотреть в бездну — она смотрит на меня сама! — Привет, моя хорошая! — я присел на корточки и погладил Китти, а она прижала загнутые ушки к голове и замурлыкала.- А кто у нас такой сладенький… Я вытащил корм из пакета, и мы с Китти отправились на кухню. — Вот так, кушай, лапочка, кушай! — приговариваю я, с обожанием наблюдая за тем, как Китти поглощает корм.- Проголодалась, бедненькая! Я вернулся в прихожую, наклонился, чтобы взять пакет, а когда поднимался, глянул в зеркало и кое-что заметил. — Ого…- пробормотал я, наклонив голову, и приподнял пальцами седую прядь. Старею… Иногда мне и впрямь кажется, что я уже увидел всё, что только можно, и мои дни на этом свете почти сочтены. Задание второе — переубедить себя в этом. хХх — Ну что, как успехи? — поинтересовалась Алана, улыбаясь.- Получалось рефлексировать? — Ну так, немного, — ответил я, улыбнувшись в ответ.- Кажется, у меня получается быть с собой честным. Я сижу довольный, в предвкушении того, что смогу сам рассказать ей, из-за чего всё началось. — Ух ты, это круто! — порадовалась за меня Алана.- Поделишься? — Ну, я пришёл к выводу, что вообще себя не знаю, — начал я.- Более того — я считаю себя всего лишь приложением к окружающим. То есть, я для себя — не личность, а механизм со своими функциями, которую надо переодически кормить, выгуливать и прочее. — Ого…- Алана немного в шоке от таких осознаний.- Ты действительно постарался! — А ещё я седею! — я продемонстрировал ей седую прядь.- Старею, и ничего не могу с этим поделать! Алана засмеялась. — Мои друзья часто говорят мне, что я мудрый, будто старше их всех, всегда помогаю, советую, забочусь, — продолжил я.- Так и есть. Я разбираюсь в других людях и их проблемах, но вообще не разбираюсь в своих. Алана закивала. — И ещё кое-что, — я зажал ладони между колен. — М? — Алана заинтересованно смотрит на меня. — Я ведь никогда бы не пришёл к вам сам, — признался я.- Никогда бы не признал, что мне нужна помощь. Типа, идеальный механизм сломаться не может. — Но ты ведь пришёл, — она по-доброму улыбнулась. — Пришёл, — тихо произнёс я.месяц назад
— Проснись и пой, Раюшка! — пропел Спенс, запрыгнув ко мне на кровать. Я даже не шелохнулся. Меня будто приковали к кровати. Мышцы тяжёлые, словно сделаны из свинца. — Рай…- с грустью произнёс Спенс и погладил меня по плечу.- Ну, ты чего? Я, может, и хотел бы что-то ответить, но всё в моём теле слишком тяжёлое. — Расскажи, что случилось, — попросил он.- Ты третий день встать не можешь. Может, болит что-то? Всё. Абсолютно всё. Полностью. И внутри, и снаружи. — Чувак…- Спенс вздохнул и лёг рядом.- Что же такое произошло, м? Он всегда всем со мной делится, а я скрываю от него то, что перевернуло мою жизнь с ног на голову. — Хочешь мороженое? — предложил Спенс.- У нас ещё осталось в морозилке… Я нашёл в себе силы поднять на него глаза. — Хочешь? — Спенс обрадовался такому сдвигу.- Давай, можем ещё телегу врубить или музычку… Я еле заметно улыбнулся и хмыкнул. — Нам надо за коммуналку заплатить, — сообщил Спенс, пытаясь накормить меня мороженным с ложечки. Я огромным усилием воли открыл рот и закусил ложку. — Вижу, ты со мной не пойдёшь…- Спенс грустно улыбнулся. Я виновато глянул на него и вздохнул. Прости, чел. Надеюсь, ты сможешь меня простить. Я замкнулся в себе, совсем расклеился, лежу и не могу пошевелиться, а все вокруг обязаны плясать вокруг меня и относиться ко мне по-особенному. Я действительно с трудом двигаюсь. Мне больно от каждого движения, хотя у меня нет ни температуры, ни лихорадки, ни других недомоганий, разве что голова иногда болит и временами подташнивает. — Чувак…- ему действительно страшно за меня.- Может, скорую вызвать? По-моему, тебе надо к врачу… Я смог только промычать и пожать плечами. — Ну что случилось? — сокрушается Спенс, глядя мне в глаза. Я снова оставляю его без ответа. — Пончик, — сумел выговорить я и даже улыбнуться. Пончик, так мы его называем, широко улыбнулся, но взгляд его всё ещё грустный. — Я вылезу, — пробурчал я.- Прости. — Ты что, чувак, всё в порядке! — заверил меня он.- Тебе взять чего-нибудь в магазине? Я медленно поднял на него взгляд, снова ничего не ответив. К счастью, сил хватило, чтобы покачать головой. — Звони, если что, — он положил телефон на подушку.- Я скоро! Я улыбнулся ему. Так больше продолжаться не может. Так не годится. Это не я. Я не такой. Каким-то невероятным образом я сел на кровати. Немного посидев, я поплёлся на кухню, захватив телефон. — Китти, — пробормотал я, оперевшись на дверной косяк в кухне, и с улыбкой глянул на вылизывающуюся кошечку. Пончик её покормил, но совсем скоро она проголодается снова. — Вот, держи, — я насыпал корма в мисочку и улыбнулся ей. Она посмотрела на меня огромными глазищами, которые на фоне загнутых ушек кажутся ещё больше. — Пока, Китти, — пробормотал я, взял нож со стола и поплёлся в ванную. Так больше продолжаться не может. Так быть не должно.сейчас
— Я в жизни не пришёл бы сам, — повторил я, разглядывая шрамы с обтянутыми кожей нитками.- Я бы лучше умер, чем признал, что идеальный механизм сломался. — Главное, что ты это понял, ты большой молодец, Райан, — мягко произнесла Алана.- Ты личность, а не механизм. Я с благодарностью посмотрел на неё и закивал. — Меня еле спасли, — рассказал я.- Если бы Спенс не вернулся за кошельком… Алана кивает с сочувствием во взгляде. — У него из-за этого развилась фобия, — с болью произнёс я, вздохнув.- От одного вида крови он почти в обморок падает… Алана вздохнула. — Я ужасно виню себя за это, хоть и понимаю, что это неправильно, — поделился я.- Я виню себя за всё. У мамы и так работа нервная, а тут ещё я… — Ты живой человек, Райан, — напомнила Алана.- Ты не механизм. У тебя есть чувства, тебе может быть плохо. — Я хочу осознать это, — заверил её я.- Не просто признать, что это правда, а именно осознать… — Всё получится, — пообещала Алана.- Постепенно. — Надеюсь, — я улыбнулся. Я смогу осознать, наверное.