Цветы Железа

Работа в Скайхолде кипела: помощники и добровольцы бегали, будто им горящих углей за шиворот отсыпали, и переворачивали замок вверх дном. Вольнонаёмники отмывали крепостные стены, которые за свою долгую жизнь натерпелись кипящей смолы, вражеских стрел и помойных отходов; агенты Лелианы украдкой собирали мусор с газонов и лестниц; воины Каллена чинили окна и ворота, а рядовые члены Ордена в спешке обрабатывали мебель, скребли столы и пропалывали огород. Даже большие шишки типа Жози и Вивьен постарались помочь с уборкой, перебирая библиотечные книги и приводя в порядок букеты во всех местах — от тронного зала до отходников. — К приезду короля Алистера всё должно быть идеально! — Тревельян носился, как преследуемый драконом, и капал всем на мозги, заодно таская вёдра с водой. Через пару дней Скайхолд блистал и резал глаз своей невиданной чистотой. Редкий замок может похвастаться полным отсутствием пыли на всех горизонтальных плоскостях; что уж говорить об идеально подстриженных кустах, над которыми мастера из Орлея корпели рекордные десять часов! Но чего-то не хватало; какая-то деталь мешала церемониальной встрече и торжественному вручению меча Каленхада; Инквизитор, внимательно наблюдавший за генералкой, чувствовал это, и у него болело сердце… Всю ночь он потел и ворочался, постанывая во сне, как страдающий от ломки Каллен — а на заре, распахнув глаза, резко поднялся с кровати и рванул в столовую. — Вы! — заорал он, хлопая начищенной дверью. — Воняете, как стадо вонючих оленей!!! — Ой, какая мерзкая тавтология. А ты их нюхал, оленей-то? — осведомился Варрик, откашлявшись. Тревельян решительно оторвал жаворонков-сопартийцев от завтрака и послал поварёнка разбудить сов. Через десять минут бойцы стояли по линеечке, пока озабоченный Мак переходил от одного товарища к другому. — Направо. Направо. Направо. Направо, — быстро отсудил он Жозефину, Вивьен, Лелиану и Кассандру, для оценки состояния которых достаточно было беглого взгляда, — Налево, — Блэкволла тоже нюхать не пришлось, у него комки навоза на штанах висели; дай Андрасте, не собственного. А вот дальше пришлось потрудиться. — Щекотно, — пожаловался Коул, прижимая ухо к плечу, пока Инквизитор нюхал его шею с усердием мабари, — мне тоже надо так делать? Это человеческий ритуал? — Человеческие ритуалы ты скоро познаешь, — недовольно проворчал Тревельян, ступая дальше, — иди налево. — Слушай, босс, мы вчера весь день гуськом ползали, пожалей, а? — вздохнул Железный Бык, закатывая глаза. У Мака защипало глаза, когда он приблизился к его подмышкам; на свежем воздухе, в походах, это было куда терпимей. — У меня вообще нет сил ещё что-то тереть после этих сраных лест… — Налево. Милосердия Бык не дождался. — И что ты с нами будешь делать? Лично попки протрёшь? — поинтересовался Блэкволл, скрещивая руки на груди. — Я мужик и никакими духами обливаться не буду, ясно? — Я тебя утоплю в духах, если захочу, — зашипел Мак, толкая в объятия усача Сэру, — вякни тут ещё! Вы у меня перед королём Ферелдена в таком виде стоять не будете! — Но ведь есть и другие варианты, — заумничал Солас, — перед вашим корольком можно сидеть, плясать или даже лежать — вовсе не требуется стоять… — Налево, — оттянул его за амулет Инквизитор, — королёк — птица, а Алистер Тейрин — правитель, да ещё к тому же и супруг Героини Ферелдена. И мы не в Орлее, где достаточно облиться одеколоном, чтобы быть наравне со знатью! Алистер, как выразился Блэкволл, мужик, и с ним такие фокусы не пройдут — мне надо, чтобы вы были чистые, здоровые и красивые безо всякой пудры и примочек! Естественный отбор был завершён: среди правых стояли все советчики, гном и два мага; на левой стороне — дух, два воина, яйцо и Сэра. — Давно пора прочистить им мозги и прочие пустые места, — удовлетворённо замурлыкал Дориан, вытягивая ус, — с удовольствием понаблюдаю, как Железному Быку польют из ковшика на пятую конечность... — Рано радуешься, — заверил его Инквизитор, — вы будете не наблюдать, а помогать. Нет, Лелиана, тебе не удастся незаметно слиться, даже не мечтай. Все за мной! — О-о-ох, ну дай доесть хотя бы, — всплеснул руками Варрик, — твой ненаглядный Алистер приедет только ночью или утром, куда спешить! — Не переживай, Варрик, — добродушно усмехнулся Железный, возвышаясь над вонючками, — зато ты наконец сможешь правильно описать мой витаар, без всяких этих “завитых узоров, виноградных лоз и плавных изгибов”. — Да ты не тот черновик прочитал, это был набросок Фенриса… — пробормотал Варрик, закидывая за спинку Бьянку. Инквизитор провёл заключенных через казармы в одну из угловых башен крепости, используемую, благодаря близости к пруду и колодцу, как солдатская мыльня. Мак быстро бросил в печь дрова и хлопнул по лбу Дориана, строившего глазки косситу. Пока Павус затапливал баню, Трев пересчитал присутствующих и едва не лопнул от гнева: — Куда делись девочки?! — Рыжуль, — терпеливо начал гном, — ты никогда не заставишь Железную Леди таким заниматься; психику Улыбашки лучше поберечь, она слишком принцессична для мочалок; чайник с титьками ещё в зале громко сказала, что скорее наденет платье, нежели станет страдать этой хренью, ты разве не слышал? А Лелиана, разумеется, слилась. Тревельян запрокинул голову и зарычал. — А что ты Сэру за девочку не посчитал? — нахмурился Блэкволл, кладя руку на плечо ухмыляющейся эльфийки. — Я скорее назову девочкой Корифея, — отмахнулся Инкви, снимая с одной из полок два широких таза. — Так, ладно. Чистые, быстро наливайте воду. Грязные — срочно раздевайтесь. — Великий Вестник хочет, чтобы мы голые у стены стояли? Таза два. Нас пять. Казалось, в вашем возрасте надо уметь считать, — холодно съязвил Солас. — Я тебе щас рёбра посчитаю, — огрызнулся Мак, нервничая. Отступник, впрочем, был прав, и главе Инквизиции пришлось придержать коней и навести порядок в деле. Решил он действовать следующим образом: мыть сопартийцев по двое за раз при поддержке Дориана; Каллена отправить с грязными одеждами в прачечную; Варрика оставить сторожить грязнуль в предбаннике. — Если кто-то попробует сбежать — засади им болт в затылок, — жёстко предупредил рассказчика Инквизитор. — Буду по ногам стрелять, — добродушно улыбнулся Варрик, прикрывая дверь. Первая партия — Железный Бык и Солас — осталась в компании мойщиков. — Я, конечно, говорю сейчас, как настоящий тевинтерец, но… нельзя слуг запрячь в эту телегу? — вздохнул Павус, снимая с себя дорогие ткани. — Они заняты на кухне и в гостевом крыле, — буркнул Тревельян, засучивая рукава, — но если ты хочешь поменяться местами с посудомойщиком или трубочистом — я не против, беги. — А на этом выбор кончается? — Можешь с рыбы чешую счищать или вытаскивать слизней из капусты. Говорю же, я не против. Дориан ещё раз вздохнул — трагичнее.

***

— Я перед людьми не обнажусь, — заявил Солас, вздёргивая подбородок. — Мне Сэру позвать? — осведомился Трев, пока Дориан раздевал Железного Быка — и взглядом, и руками. — Я никогда не позволю вам так обращаться со мной! — Отлично, значит, сам помоешься, — облегченно вздохнул Инквизитор, — не стесняйся, Солас, твой прыщавый зад тут никого не манит. Бери таз, щётку, ковшик, мыло… шампунь тебе не нужен, да? Поджав губы и брезгливо скривившись, Солас магией содрал деревянные полки со стены и соорудил себе ширму, за которой стал плескаться. Тревельян был слишком занят, чтобы ругать его — он разнимал слившихся в страстном поцелуе Быка и Дориана: — Совсем охренели?! Нашли время! И место! — Мы тут уже трахались луну назад, — мечтательно вздохнул (опять) Павус, вытирая рот. — Как раз в тазу: Бык уселся, я сверху… — Да, у тебя такая смешная походка потом была, — хохотнул коссит, — только не в этом тазу, а в другом. Из-за ширмы донеслись отборные эльфийские проклятия и плеск воды. Инквизитор уткнулся в руку: так они до вечера не успеют.

***

На самом деле, с упирающимся Соласом и не слишком упирающимся тал-вашотом покончили за час: первого Инквизитор оглушил ведром, а со вторым разобрался, удерживаясь в рамках мягкой эротики, пошлых шуточек и скрытых ласк, Дориан. Когда они завершили полировку лысины Соласа и рогов Железного, прибежал Каллен, которому неравнодушная Вивьен вручила парадные костюмы из Зимнего дворца, и забрал старую одежду. Инквизитор натянул на расиста красные штаны, кинул Быку рубашку (с пуговицами, само собой) и вытолкал обоих. Высунувшись из парилки, он заметил пропажу ещё одного ценного кадра: — А Коул где? — А разве он здесь был? — изумился Варрик. — Я паренька с утра не видел… ты чего? Блэкволл и Сэра согласились с тем, что Коула там никогда не было. Инквизитор затянул последних внутрь и хлопнул дверью так сильно, что с печи отлетели изразцовые плитки. — Наверное, испугался воплей очнувшегося Соласа, — пожал плечами Дориан, — ну, в смысле, он же что-то орал, пока ты его снова не стуканул по башке, да? — Ага, — Инквизитора передёрнуло, когда он вспомнил поистине драконий крик гордого мага, обнаружившего себя голым всё в том же тазу, — пойду поищу белобрысого ушлёпка. Создатель, дай мне сил. — Эй, я не собираюсь в одиночку обрабатывать этих вшивых ребят!.. Да-да, ваше сиятельство, бегите, — осёкся Павус, принизив голос на пару децибел, когда Инквизитор даровал ему свой коронный “взгляд наступившего в гавно Корифея”. Видит Андрасте, давно Тревельян так не переживал.

***

— Неужели они не понимают, как это важно — предстать перед королём в должном виде? — зашипел Мак, вскарабкиваясь на верхушку башни. — Он — наш главный союзник и спонсор... вдобавок, мы не хотим, чтобы нас выперли из этих гор… — Мужчина распрямился, оглядывая Скайхолд. Коул нашёлся быстро, как осколок — его шляпа виднелась за ограждениями крыши “Приюта Вестника” — но так же быстро и пропал, заметив, что его спалили. — Ну не хватало мне еще бегать за тобой! — закричал Инквизитор, которому ничего не оставалось, кроме как спуститься и бежать в таверну. — Что за бред, Создатель, смилуйся… А он-то верил, что у них в команде — полное взаимопонимание, доверительные отношения и адекватный настрой.

***

— Нет, — сказал Коул, сидя на покачивающейся люстре. — Слушай, то, что Солас истеричка, вовсе не значит, что сам процесс мытья хоть в чем-то болезнетворен. Железный Бык вот нормально себя вёл! — Он тоже стонал, — ответил Коул. — Не от этого, — закатил глаза Инквизитор и потёр лоб. Посетители таверны захихикали; Мариден Приветная прекратила пение, и все стали слушать тщетные уговоры Тревельяна. — У щётки клыков нет, ну правда! Коул, я буду нежен. Очень. Буду обтирать тебя, как хрустальную вазу. Буду целовать твои пятки. Мы наполним тебе тазик тёплой водичкой и дадим деревянную уточку, а Дориан сбегает за своим дорогим мылом, которое розами пахнет. Если хочешь, Каллен даже принесет фрукты, которые мы заказали для Алистера, и будет класть тебе в рот виноградинки. — Нет. Я не хочу, чтобы мне клали в рот. Инквизитор заплакал и начал умолять призрака, тряся сцепленными руками: — Ну вот, я встал на колени. Ты доволен? Доволен?! — Нет, — Коул обнял тёмную цепь, всем своим видом показывая, что спустится только неживым. Инквизитор чертыхнулся, поднялся и направился в купальню; отворив плечом обезрученную дверь, он шагнул к облепленному пеной полуобнажённому Дориану и сбил его с ног ловким подсёком. Маг ударился подбородком о лохань, в которой плескалась хохочущая Сэра, и застонал; не успел он открыть рот и спросить, в чём дело, как Инквизитор сел ему на спину и уверенным движением человека, который рос с тремя братьями, заломил несчастному руку, кивнув ошарашенному Блэкволлу, чтобы тот караулил у входа. Мечник смахнул с головы корону из пены и послушно встал на стрёме. Дориан визжал, как гиена. — А-а-ах-ха-ха! Пусти! Пусти-и-и!!! Тревельян надавил сильнее, выгибая руку Павуса так, что она едва ли не гармошкой складывалась. Блэкволл смотрел на это с недоумением и недоброй улыбочкой. Сэра едва не захлебнулась от восторга. Ничего так и не произошло, и Инквизитор, поручив эльфийке держать отчаянно брыкавшегося Дориана, стал заводить ему за спину вторую руку, ворча: — Очеловечили, блин… Как выяснилось, остатки былого призвания и сострадания у Коула ещё были: он прибежал на муки Павуса, ворвавшись в баню, и на него набросился умничка Блэкволл. Трев усмехнулся, отпустил хнычущего мага и опрокинул таз.

***

Как и было обещано, с духом Инквизитор обращался очень ласково; пусть им и пришлось сначала удерживать его, жалобно заплакавшего при виде горячей воды и пемзы, в шесть рук, Коул быстро обвыкся и стал весело плескаться в корыте, играя с той самой уточкой и выдувая пузыри из окунутых в мыльный раствор большого и указательного пальцев. Мак тщательно помыл заплесневевшие под шляпой патлы, бережно потёр спину вставшего на четвереньки парня и внимательно почистил ему зубы, пока Дориан, в свою очередь, деловито стриг разбойнику ногти и отскабливал огрубевшую кожу со стоп. — А мне за это заплатят? — поинтересовался Павус, вычищая грязь между пальцев радостно хихикающего Коула. — А мне? — съехидничал Инквизитор, массируя блеклую голову. — Ой, как будто никто в Инквизиции не знает, что ты полгода мечтал полапать голого пацана и подмыть его! Да не будь меня здесь, ты б уже прочищал ему все остальные отверстия помимо ушей, ноздрей, рта и пупка! — А какие ещё во мне есть отверстия?! — перепугался Коул. — Зачем трогать ту рану от стрелы? Она лишь чуть-чуть бедро задела. И затянулась луну назад. — Вот поверь, у тебя возле бедра ещё много всяких незатянувшихся ран, — поднял брови Павус, маньячно кивая; на второй раз перед “взглядом Корифея” он устоял, видно, выработался иммунитет; но, когда Трев потянулся за ведром-убивашкой, всё же замолк, продолжая бубнить в усы о беспределе деспотичного Вестника.

***

К вечеру перед Инквизитором стояли обновлённые соратники; разглядывая шеренгу чистеньких, переодевшихся, ухоженных друзей, Мак пустил слезу. — Ну вы посмотрите на себя! — умилился он. — Наконец-то Блэкволл причесался, Сэра побрила подмышки, а Железный Бык заблагоухал не в переносном смысле этого слова! Вивьен придирчиво поправила синюю ленту на груди Соласа, который, несмотря на тройное заклинание Молчания, Послушания и Мороза, продолжал излучать тонны ненависти. — Теперь мы готовы, — выдохнул Трев, — осталось только убраться в бане — и можно со спокойной душой принимать гостей… — Едут, едут! — ворвалась в зал Жозефина. — Ох, Создатель, куда я дела благодарственное письмо?! — Скорее ищи его! — взбудоражился Трев, бросаясь к лестнице. — Я сейчас позову Лелиану, её агенты всё откопают! — Что-о-об меня, — покачал головой Железный Бык, обнимая уставшего и злого Дориана, — детей он от Алистера, что ли, хочет… — У всех свои причуды, — миролюбиво заметил Варрик, — и свои тараканы в башке. Зато у Блэкволла больше нет вшей. — И правда, — почесался Блэкволл, — благодать.

***

Инквизитор мял руки за спиной, Лелиана кусала губы, Кассандра ходила из угла в угол, а Жозефина, припрыгивая, махала руками на лицо: — Он уже здесь! Ох, панталончики Андрасте! Им только что рапортовали, что Алистер подъехал к воротам и спешивается с коня. — Возьми себя в руки, Жозичка, — Вивьен встряхнула посла, и та, кивая, выдула ещё один пузырёк валерьянки. — Да, он герой, который сразил Архидемона, великий правитель и, вдобавок, неотразимый мужчина. Но ты не должна так трястись! И вы, мой цветик, перестаньте качаться на носках. Инквизитор перестал качаться и обернулся — до него донеслись бренчащие шаги новопришедших, поднимавшихся по лестнице. — Построились, построились! — замахал он руками на ленивых бойцов. — Спины выпрямили, руки опустили, улыбки натянули! — О-о-о, а вот и знаменитый Вестник Андрасте! — в дверях появился неотразимый мужчина; Тревельян, волнуясь, подал ему руку. — Да что вы с этими формальностями! Идите сюда! Алистер заключил ошеломленного Инквизитора в объятия, пока его сопровождающие, почесывая зады и кроя матом горные дороги, без приглашения набросились на выпивку и ужин. От короля разило конским потом… и просто потом. — Укуси меня наг между ног, у вас уши чистые! Наверное, мне надо аккуратнее обниматься, — он отступил на пару шагов назад. — Видал я уже одного красавчика с чистыми ушами, так он мне такие вещи говорил про всякие позы, размеры и корешки, что я просто… — Ваше Величество, протокол, — кашлянул Теган. — Королева ведь просила вас быть повежливее. Это Инквизиция. — Ну она-то думала, что они тут все — суровые мужики, борцы с несправедливостью, гордость Тедаса, а у них волосы в носу подстрижены, смотри! У Тревельяна задёргался глаз. Дух сочувствия шёпотом пообещал, что всё забудется; но пока неудачливому Вестнику ничего не оставалось, кроме как с дрожащей улыбкой принимать из рук короля меч Каленхада и сбивчиво бормотать слова благодарности.