Волна

      Солнечный свет вливался в комнату сквозь воздушный тюль, золотым лезвием рассекая помещение, тишина в котором поддерживала утопическую безмятежность. Ни щебет птиц за окном, ни дуновение весеннего ветерка не смели нарушить утреннее спокойствие — только солнце, натянутой нитью раскроившее сон, заставило тебя раскрыть глаза и собрать россыпь бликов на стене и их мерцание от трепещущей занавеси. Подушки под твоей головой были мягче ваты, одеяло — легче пера, а все окружающее — райским, навевающим теплое чувство блаженства и сладкие воспоминания о прошедшей ночи.       Легкая дрожь электрическим током кольнула твои обнаженные плечи, и ты взглянула на лежащего рядом Гаару, который, к удивлению, не спал, и похоже, уже давно. Его незамутненный взгляд ласкал каждую клеточку твоего тела, будто видел впервые и пытался хорошо запомнить. Он был очарован тобой, и осознание этого окунало тебя в опьяняющую истому. Под проницательным взглядом парня тебя посетило возвышенное — чувство восхищения, благоговения и одновременно какого-то священного трепета — сложное для описания. Казалось, будто окружающий мир рушится и воссоздается, снова и снова, а вы остаетесь неизменны и продолжаете непрестанно изучать друг друга взглядом, влюбляясь все сильнее. Воздух для тебя был насыщен запахом любви — едва уловимым и ненавязчивым, свежим, со сладким коричным привкусом, — и сквозь него лился изящный звук лютни, наполняющий атмосферу первозданной невинностью.       Парень внезапно шевельнулся — его рука потянулась к твоей, сплетая пальцы, после чего он почти невесомо коснулся твоей половины замочка губами, прикрыв глаза, и казалось, что в этом жесте было больше ласки, чем во всех его прежних прикосновениях. Ты готова была отдать жизнь ради того, чтобы этот миг не прекращался, чтобы продолжать слушать эту музыку и вдыхать этот запах. Прекрасная нега опутала тебя, и ты с трепетом подтянулась к рыжему. Недолго думая, он одарил поцелуем твои губы, ложась сверху и вдавливая тебя в постель. Дыхание утяжелилось не только из-за веса парня, но и из-за возбуждения от воспоминаний о прошедшей ночи, что не ускользнуло от Гаары — довольная улыбка отпечаталась в уголках его губ, а глаза зашлись влюбленностью и взглядом лелеяли тебя.       «Вот она — новая страница моей жизни, — думала ты, наслаждаясь вниманием. — Эта маленькая ссора показала, что без него меня не существует! И какой же дурой я была, боясь, что с переходом на новый уровень наша глава завершится! Кажется, теперь он любит меня еще сильнее, а его интерес стал только глубже! — Рыжий коснулся твоей щеки кончиками пальцев и склонился для нового поцелуя. — Во время нашей короткой разлуки мне открылась новая его сторона — он всеми своими действиями показывал, как любит меня, хоть до сих пор ни разу не произнес это вслух, и хочет вернуть. И сколько же нервов я вытрепала ему за эти дни! — Ты всмотрелась в его глаза, которыми он продолжал ласкать тебя. — Гораздо меньше, чем за все время борьбы со страхами — не безосновательными, но напрасными. Мне просто стоило довериться ему… Но тогда это была бы уже не я!»       — Я не перестаю восхищаться твоим терпением, — сказала ты между волной мыслей, чувствуя, как под мужским пронзительным взглядом заходятся румянцем твои щеки.       Но парень не ответил, лишь спустя мгновение изменившись в лице — его легкое удивление обратилось лукавой улыбкой, и ты утонула в источающих страсть голубовато-зеленых глазах. Он без труда принял твои извинения и вернулся к любованию тобой, а ты без лести признала, что такой счастливой прежде себя не ощущала. И тебе хотелось остаться в этой благодати навсегда.       По указанному в сообщении адресу вас встретил двухэтажный частный дом, окруженный каменным забором. Гаара припарковал мотоцикл за гостеприимно распахнутыми воротами, а ты сняла шлем и осмотрела здание, величаво возвышающееся перед вами и выглядящее крупнее за счет темного деревянного сайдинга, будто прораставшего из стен. Сразу за входной дверью вы оказались в небольшом, но очень уютном огороженном стеной дворике с парой клумб и живыми деревьями, тянущимися к небу.       Как только вы переступили порог дома, ваши друзья зашлись бурными приветствиями, а незнакомая компания — заинтересованными взглядами. Ты чувствовала, как покрывающая рыжего оболочка женского внимания нарастает, вытесняя тебя, но ты гордилась его привлекательностью, оставляя ревность в прошлом. Оказавшаяся внезапно рядом Нара поспешила представить тебя друзьям «Мисс Японии-14», а Гаара удалился за Наруто. Однако вскоре подруга упорхнула в неизвестном направлении, оставив тебя в гостиной наедине с девушкой, оказавшейся сестрой Кити — Джиной, твоей ровесницей, высокой и красивой пепельной блондинкой с миловидным лицом. Она с непокрытым любопытством наблюдала за другими гостями, облокотившись на спинку дивана, и совсем скоро вы продолжили знакомство — ты узнала, что она избегает подобных алкогольных вечеринок и старается игнорировать другие вредные привычки. Ты позитивно откликнулась на ее позицию, признавшись в своих сложных отношениях с выпивкой, что повлекло за собой интересный разговор о взглядах на досуговое времяпрепровождение. Однако когда тема исчерпала себя, ты отвлеклась на Гаару, остановившегося с другом неподалеку от окна.       — А это кто? — вдруг подала голос новая знакомая и кивнула тебе за спину.       У кухонного стола разливал напитки Орихара, и без задней мысли ты ответила:       — Это Нико, лучший друг Эннета.       — Он кажется интересным, — сказала та, не сводя с него глаз, увлеченно изучая каждое его движение.       Ты наблюдала необычную для тебя реакцию, с огорчением осознавая, что придется спутать собеседнице планы.       — Не хотелось бы тебя расстраивать, — сочувственно вздохнула ты, сжимая пальцами свой стакан с газировкой, — но он встречается с моей лучшей подругой.       — Очень жаль, — мгновенно потускнела та, разочарованно взглянув на тебя. — Если бы он был свободен, возможно, я бы осмелилась подойти и познакомиться, но, похоже, не в этот раз.       Ты глядела на Джину в ответ, на ее вмиг переменившееся в настроении лицо, и в очередной раз с нежеланием признавала, что Орихара зря тратит на Касуми время. Если в нем, хоть и безалаберном, но все же ответственном, ты была уверена, то взбалмошная Нара казалась незрелой, готовой к любому шуму и ни секунды, чтобы задержаться на месте. Она лелеяла мечту сбросить семейные оковы, благодаря которым стала такой инфантильной; строгий к пределам нравственности отец воспитал в старшей дочери замкнутый под куполом неугасающий бунтарский дух, не позволяя самовыражаться и проводить время так, как она того желала. Это и стало катализатором для серьезного решения — Нара не планировала заводить семью раньше достижения среднего возраста и без острой необходимости, что даже если Нико будет «с пеной у рта ползти на коленях с обручальным кольцом в руках», она не выйдет за него замуж, пока сама не решит, что пришло время. «Была бы моя воля, я бы и детей не заводила, вот только родители меня со свету сживут!» — со смехом заканчивала она каждое ваше обсуждение планов на будущее. И хоть ты и сама не была преданным фанатом института семьи и брака, но всем сердцем желала связать свою жизнь с Гаарой и в будущем иметь от него детей. И прокручивая в голове разговоры с подругой, ты все чаще приходила к неприятному выводу, что, скорее всего, Орихаре просто не удалось стать для нее человеком, с которым она хотела бы остаться навсегда.       Вскоре вернулась Кити с компанией подружек, и ты покинула гостиную и присоединилась к Гааре в просторном патио в центре дома, посреди которого располагался каменный мангал в окружении шезлонгов и кофейных столиков из грубой древесины, а также молодого бонсая и японского клена. Вечерний мрак, борющийся со светом, льющимся из глубины дома через распахнутые сёдзи, и негромкая музыка создавали атмосферу уюта. Сидя на скамье рядом с рыжим, ты вновь окуналась в полюбившееся тебе чувство единения — мир вокруг растворялся облаком, оставляя вас тет-а-тет. Прежде ты никогда не была так спокойна за себя и за Гаару и теперь с наслаждением вкушала счастье, настигшее вас. Однако внезапно воцарившуюся над вами безмятежность разрезал знакомый голос, мгновенно пробудивший неприятные воспоминания. У входа в патио рядом с радостной Кити возник Дайсуке, в своей манере слащаво приветствующий гостей, цепляя липким взглядом каждого, пока не коснулся тебя. Вмиг его лицо исказилось, а брови сдвинулись к переносице.       — Давно не виделись, Цунами! — сказал он громко, будто хотел привлечь не только твое внимание. — Обсудим последнюю встречу?       — Нечего нам с тобой обсуждать, — демонстративно отвернулась ты с целью пресечь развитие темы и удовлетворила интерес в глазах рыжего напоминанием о предательстве требовательного незнакомца.       — Ну уж нет! Мы с тобой поболтаем! — разозлился Дайсуке и спешно направился в вашу сторону. Гаара неожиданно поднялся со скамейки и преградил путь, чем заставил того притормозить. — Уйди с дороги!       — Она не будет с тобой разговаривать, — спокойно сказал парень, но в его голосе ясно читалось раздражение и даже злость, которую он старательно сдерживал.       Однако слова его не возымели должной реакции — недоброжелатель пренебрежительно пытался обойти препятствие или просто прилипнуть к тебе взглядом.       — Ты должна объяснить! За что ты меня тогда ударила?       — За дело, — ответил за тебя рыжий, не позволяя тому и шага сделать в твоем направлении. — А теперь отвали.       — Ты нарываешься, что ли? — вспылил брюнет и, отступив немного, закатал рукава своего глупого свитера с лампасами и изображенными на груди щелкунчиками.       Уже собравшегося покинуть поле брани Гаару привлек его жест, и парень нахмурился, готовый принять этот вызов.       — И что ты собираешься делать? — грубо произнес он, что заставило тебя подняться со скамьи и подойти. Его действия и интонация не предвещали спокойного решения конфликта.       Дайсуке заметно струхнул, пустив на свое лицо растерянное выражение и отступив, но внезапно истерично вскинул руки:       — Да что это за дискриминация! Я ничего не сделал, чтобы заслужить такое отношение!       — Вот именно, что ты ничего не сделал, а мог бы помочь! — ворвалась в разговор ты, ломая план рыжего, пытаясь взять ссору на себя. Он несогласно сжал твою ладонь пальцами, но тебя это не остановило. — Но ты предпочел трусливо сбежать крысой! И после этого ты удивляешься отношению к тебе? Унизительно иметь с тобой дело!       — Ну, ушел я, и что с того? — парировал брюнет, пожимая плечами. — Как все мы видим, ты жива и здорова, вот только остервенела! Не зря я свалил тогда — все-таки ты не стоишь того, чтобы рисковать ради тебя жизнью!       — Иди к черту! — закатив глаза, отмахнулась ты от него и потянула Гаару прочь, но он и не шелохнулся, будто врос в землю и окаменел. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, но в глазах жидким облаком паразитировала ярость.       — Цунами, отойди, — сказал он требовательным тоном, но ты озабоченно вернулась, взяв его за руку. Ты хотела было попросить его оставить конфронтацию, но Дайсуке вызывающе усмехнулся.       — У Цунами все виноваты! И если что не по плану — бьет ниже пояса!       — Закрой рот, — сказал рыжий, и его пальцы сжались в мгновенно отвердевший кулак.       Брюнет мысленно плюнул вам под ноги и принял театральную позу отчаяния.       — Цунами, усмири своего пса, он не дает мне договорить!       — Дайсуке! — вступила в перепалку Кити, все это время находившаяся в оцепенении у входа в патио. — Что ты устроил? Оставь их!       — Почему в этом обществе царит несправедливость? — возмутился тот, глядя на вас, но обращаясь как будто к окружающим. — Почему я должен терпеть унижение, когда и пальцем ее не тронул?       — Несправедливость — это натыкаться на тебя снова и снова после того, как зарекся видеть твое лживое лицо! — огрызнулась ты, игнорируя то, как Гаара отвел твою руку себе за спину, выпроваживая из эпицентра конфликта.       Противник тем временем скривился:       —Ты вообще не должна иметь право что-либо говорить. — Он помедлил, после чего очертил тебя ладонью. — За этой симпатичной мордашкой ничего нет — просто пустышка, которая строит из себя королеву. Такая высокомерная, злобная, жестокая. Иными словами, сука!       Движения Гаары оказались быстрее твоих мыслей, и ты упала на колени, чувствуя, как по всей твоей голове бьет нестерпимая боль. Из глаз бросились искры, окружающий гам сменился тревожным свистом в гробовой тишине, а из недр тела отчетливо слышался глухой стук пульса и сердцебиения. Боль ударила по памяти, и ты перестала понимать, где находишься, и что происходит, но ясно осознавала, что не можешь отнять руку от лица.       С небольшим прояснением сознания ты ощутила чужие пальцы, сжимающие твои плечи, и попыталась раскрыть глаза, но боль гвоздем вонзилась в твои глазницы. И только спустя мгновение сквозь головокружение ты поняла, что видишь — траву под коленями, карабкающуюся на каменную дорожку, и темно-красные капли на них. Собрав все свои силы, ты вывела руки перед собой, и кровь, омываемая слезами, засочилась между пальцами, окропляя землю под тобой.       Издалека сквозь свист и тишину звучал будто знакомый голос, но разобрать тревожную речь было сложно, а боль, казалось, становящаяся все сильнее и беспощаднее, притупляла осознание, вызывала тошноту и горстями лишала сил. Ты не пыталась встать на ноги, но старалась держать себя в вертикальном положении, сидя на траве. Правый глаз не раскрывался, но левым ты видела, как живописно обагрила кровь твой белый топ.       Рядом то и дело мелькала тень, но узнать хлопочущего над тобой человека было действительно сложно. Тебя окутывал туман, с каждым ударом сердца сгущающийся все сильнее. Кровь и ее запах были повсюду, тупой молот ломал кости и особенно черепную коробку поступательно, удар за ударом, пока на глаза не упала спасительная тьма.