Волна

Канкуро уехал. Ты закрыла дверь и повернулась к Гааре. --Теперь-то можно отдохнуть. Не будешь против? --Конечно, нет,--качнул он головой и поманил тебя в сторону спален. Ты последовала за ним.--Мне нужно уехать ненадолго. Я вернусь до того, как ты проснешься. --Далеко­?--поинтере­совалась­ ты, забираясь на кровать с ногами и снимая свою толстовку, надетую поверх майки. --Нет, не далеко,--помедлив, ответил он и опустился рядом с тобой, заправив прядку волос тебе за ухо, после чего поцеловал в лоб и поднялся. --Будь осторожен.--И ты свернулась клубочком и закрыла глаза. Какие-то пять минут ты усердно прислушивалась к тому, как рыжий едва слышно скользит по комнате и закрывает дверь в спальню, а затем провалилась в бездну сна, растекшись в постели подобно капле воды. Прошло не столь много времени--тебе снился Гаара. Он, как и сейчас, сказал, что уедет ненадолго, и не вернулся даже на третий день. Только стемнело, в дверь постучались Орихара и Стилл, и с ними была Касуми с толстой сумкой. Тебе не удалось даже поговорить с друзьями--они сразу же разбрелись по домику: Эннет скрылся в кухне, Нико--в вашей с рыжим спальне, а Нара, как тебе показалось, забралась на чердак. Ты, недолго думая, направилась за Орихарой, но действиям его совсем не удивилась: он доставал из сумки Касуми копии разбитой им статуэтки-балерины и ставил их на стол, подоконник и полки, которых в комнате было огромное множество. Насмотревшись, ты направилась в кухню, где Эннет один за другим осушал небольшие бутыльки со спиртным (что ты поняла по запаху), конца которым в вашем холодильнике не было. Почему-то у тебя появилось сильное желание присоединиться к парню, однако отвлечься тебя заставил звон и хруст из спальни, и ты вернулась в нее. Уже пустая сумка лежала у двери, а Годзилла брал статуэтки и разжимал пальцы, балерины-журавли падали на пол и со звоном разбивались. Тебе и такое поведение Нико почему-то показалось самым обычным, и ты спокойно осмотрела застланный осколками пол и повернулась в сторону подъема на чердак, откуда доносился терзающий слух скрежет. --Чем ты занимаешься?--спрос­­ила ты, сев рядом с подругой на колени. Она скребла ключом по залитому бетоном полу балкона, будто пыталась взрыть углубление.--Что вы вообще здесь делаете?--последова­­л за первым вопрос, и ты не знала, что заставило тебя его задать. --Поддержать­ тебя,--ответила она, не поднимая глаз. --Поддержать меня?--переспросила­­ ты.--Зачем? Услышав,­ как совсем недалеко проехала машина и, кажется, остановилась поблизости, ты, ведомая желанием увидеть Гаару, поднялась и расторопно направилась к входной двери. --Он не с тобой?--спросила ты у вошедшего в дом Канкуро.--Два дня назад уехал куда-то, и до сих пор его нет. --Разве он мог быть со мной? Я из дома,--отрешенно произнес шатен и протянул тебе темно-коричневую знакомую коробку с блестящей крышкой и красными полосками на ручках. Не задумываясь, ты вскрыла ее и обнаружила внутри приготовленный тобою бенто, совсем нетронутый, источающий еще приятный аромат и, как бы ни было странно, еще совсем теплый. --Ты его не ел?--спросила ты, хотя интересовало тебя совсем не это.--Почему? Я ведь старалась. --Ты ничего не знаешь,--сказал он. Здесь ты открыла глаза. Перед тобой предстала уже привычная стена бардового цвета, у которой стоял стол из темного дерева, на котором лежал закрытый ноутбук рыжего и твой крошка-нетбук. В окно уже не било солнце: за стеклом была почти кромешная тьма--лишь где-то недалеко одинокий фонарь освещал улицу. Ты сжала покрывало пальцами--ощущения после сна были паршивыми--и опустила глаза в пол. На нем ты не обнаружила ни намека на осколки фарфора--все было так, как до того, как ты легла спать, что лишний раз подтверждало то, что приснившееся тебе не имело возможности быть явью. «Бредятина»,--­подум­ала ты, усаживаясь в постели и осматривая помещение. Здесь ничего не изменилось, за исключением свитера Гаары, которого, когда ты засыпала, в комнате не было. Так ты и поняла, что рыжий сдержал обещание и вернулся до того, как ты проснулась. Воспоминание о затянувшемся отъезде парня во сне вызвало тупую боль в груди--душевную боль. Хотелось лично удостовериться, что он вернулся, но нетбук вдруг издал знакомый звук пришедшего на сайте сообщения. Здешняя сеть с трудом соглашалась пустить отдыхающих на «Микуши», но все же тебе удалось открыть личные сообщения, среди которых была пара новых. Первым ты открыла сообщение от подруги: «Я слышала, что Нико Орихара разбил статуэтку, которую я тебе дарила. Я решила купить тебе новую. Как ты думаешь, лучше купить что-нибудь другое, или такую же? :)» «Ты уверена, что это хорошая идея?»,--написала ты и, подумав немного, продолжила, боясь поспешно отправить сообщение и больше не смочь открыть новое окошко для ввода. «Я думаю, тебе не стоит тратиться. Не он ее разбил, а я, и, конечно, очень жаль, что это произошло, но что случилось, то случилось. Не беспокойся об этом»,--и ты отправила свой ответ, а затем открыла сообщение от Стилла: «Как отдыхается?» Признаться, ты ожидала немного более содержательного «письма» от него, но не стала заморачиваться и быстро набрала ответ и отправила: «Все хорошо. Тут здорово! Как съемки?» Ответа долго ждать не пришлось--пришлось дольше ждать, пока откроется новое окно, и на «Цунами, это пустяки! Я хочу сделать тебе приятно! А коли ты не хочешь делиться со мной своими желаниями, я сама что-нибудь подберу, только чур потом не жаловаться!» ты набрала «Делай что хочешь :)» и только-только собралась открыть окошко сообщения от Эннета, как услышала шуршание коврового ворса о дверь и подняла глаза. Рыжий смотрел на тебя, остановившись в дверном проеме, и ты напрочь забыла о Стилле и отложила нетбук. --Мне приснился очень странный сон,--нахмурилась ты, поднимаясь с кровати и направляясь к парню.--Какая-то несусветная чушь, и я очень рада, что она на самом деле оказалась сном. Я рада видеть тебя,--улыбнулась ты ему, на что в ответ рыжий тебя обнял. --Как самочувствие?--поин­­тересовался он, и ты на полминуты задумалась, прежде чем ответить. --Нормальн­ое. Голова прошла, только забита она теперь непонятно чем… --Может, еще отдохнешь? На его предложение ты махнула рукой: --Я уже достаточно отдохнула. И пускай я не заметила, как пролетело время, я успела соскучиться по тебе.--Ты прижалась к парню, обхватив его спину руками. Он, в свою очередь, усмехнулся и поцеловал тебя в голову, после чего выпустил из объятий и потянул за руку на выход из комнаты. --Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать. Ты послушно проследовала за ним и уже в коридоре почувствовала приятный пряный аромат, от которого твой желудок едва ощутимо и слышно только тебе заныл, ведь ты не ела с самого утра, но ты и не успела подумать о том, что рыжий мог что-то приготовить, потому что он вывел тебя в зал. Свет здесь тоже был приглушен--сильнее,­­ чем в спальне, но полутьму прерывали одинокие языки пламени в тройке узких ниш в стене, в которых располагались свечки. Окна были плотно зашторены. На журнальном столике у дивана лежал небольшой, но пышный букет из неизвестных тебе очень симпатичных мелких цветов, ваза с орехами и сухофруктами и достаточно крупная коробка, обернутая в красную бумагу. Парень подвел тебя к столику, подтянул к себе и, положив ладони тебе на щеки, поцеловал в лоб. Ты глубоко вздохнула: эти теплые чувственные поцелуи заставляли тебя терять сознание--падать в негу, играть на одних лишь струнах чувств--но на ногах ты стояла твердо, и сейчас ты лишь сделала маленький шажок, прижимаясь к рыжему. --Я долго решался на эту покупку,--вдруг начал он тихо, казалось, боясь, что услышит кто-то еще,--и почти уверен, что этот подарок тебе не понравится. Он будет напоминать о плохом, и ты будешь испытывать страх… Но я считаю, что ты не должна отказываться от прекрасного из-за чьих-то ошибок, не должна вычеркивать из своей жизни то, что тебе нравится, то, что ты любишь. Отпустив тебя, парень взял красную коробку и передал ее тебе. Ты с полминуты непонимающе глядела на него, пытаясь угадать, чем же может оказаться этот подарок, который может тебе не понравиться и будет нагонять страх, а затем сняла крышку. В коробке лежала еще одна, поменьше, белая, одна из стенок которой была прозрачная. За этой стенкой ты обнаружила красные пуанты--точно такие же, какие были у тебя когда-то--с бледно-розовым нутром и атласной лентой--те самые, в которых видел тебя на сцене Гаара и совсем недавно припомнил это, только были они размером побольше. Твое дыхание перехватило--воздуш­­ный ком встал в горле костью, а в солнечном сплетении заныло, заныло сладко--разумеется,­­ не от страха и промелькнувших где-то мыслей о Керти, а от удовольствия от воспоминаний о детстве и от осознания, что твой любимый рыжий так заботливо старается подавить в тебе страх. На секунду задумалась--Гаара не учел, что сам по себе устраняет все твои страхи. Ты поймала себя на мысли, что больше не боишься ничего, кроме как только потерять его, стать с ним порознь, и особенно ввиду каких-то неприятных обстоятельств. Ты готова была вытерпеть любые истязания, но твое сердце замирало, когда ты представляла, что в ваших отношениях может произойти катаклизм, который ты уже, наверное, не переживешь. Ты не смогла сдержать болезненного стона, рвущегося из твоей груди, но в следующее мгновение пришла в себя и, поднявшись на носочки, поцеловала парня в губы. Ты очень боялась, что твой стон он примет за разочарование или недовольство, почему и решила заглушить любые его предположения и более не томить в догадках. --Гаара, я очень удивлена,--сказала ты не своим голосом,--и ты ошибся--я рада этому подарку. Плохие воспоминания отступают на задний план, а на переднем остаются воспоминания о детстве и о том, что когда-то ты сказал, что видел меня на сцене. Я так и представляла те короткие мгновения--я, дрожащая от волнения и различных эмоций, страшащаяся оступиться, а ты где-то в зале и смотришь на меня. Это представление просто поднимает меня в облака, и так я восполняю минуты своего одиночества уже долгое время.--Ты прижалась к нему, обхватив его спину руками.--Спасибо! Ты в очередной раз угадал с тем, чем меня можно удивить и порадовать! Спасибо! Рыжий крепко обхватил твою талию руками и поднял тебя над полом, прижимая к себе и целуя в губы. Ты отвечала ему и ощущала рост эмоций, наплывающую любовь, поступающую прямо из сердца и окутывающую вас, и на душе твоей было тепло и сладко. Его рука скользила по твоей спине, вселяя покой и даже некую тоску, от которой хуже тебе не становилось--возрос­­ло желание остаться вот так на как можно большее время, близко-близко к нему, зная, что он понимает, что ты готова на все ради ваших отношений. --Не хочешь есть?--спросил спустя какое-то время он, заглянув тебе в глаза. Ты вспомнила, как урчал твой живот, и дала положительный ответ. Он предложил пройти в кухню, на что ты также отозвалась положительно, где тебя встретил накрытый стол: его убранство не было особенно торжественным--рома­­нтическое оформление в несколько строгом стиле, по которому сразу можно было предсказать, что за человек занимался составлением композиции. Сам стол из двухметровой доски, предназначенной для классической семьи, превратился в столик на двоих. Его покрывала белая скатерть, контраст создавали красные салфетки под квадратными тарелками, и крупная декоративная ваза со стоящей в ней посередине свечой в стакане, окруженной мелкими цветочками, крупными лепестками, мелкими свечками, которые еще предстояло зажечь. Ты уставилась на представшую пред тобой красоту, не в силах как-то прокомментировать увиденное. Глаза твои покалывало от блеска этого стола--отражающихся­­ в стекле стаканов и столовых приборов огоньков минимального освещения кухонной стенки и свечей из зала. Поняв, что пауза неприлично затянулась, ты сглотнула ком в горле, но так и не смогла выдавить и слова. --Я провинился перед тобой,--проговорил рыжий, приобняв тебя за плечо,--и теперь хочу загладить свою вину. --Ты невозможен,--качнул­­а ты головой и перевела на него взгляд.--Я ни секунды не злилась на тебя, не обижалась. Тебе нужно просто понять это… --Я пойму, если ты примешь мои старания,--мягко улыбнулся он, склонив голову в сторону стола. Ты, с полминуты молча посмотрев ему в глаза, развернулась. Он усадил тебя, как джентльмен, пододвинув стул, и снял с блюда, стоящего перед тобой, металлический колпак. Какого же было твое удивление, когда содержимым тарелки оказалось яство, что вы пробовали в трактире на ярмарке--то самое, что обоим вам понравилось,--и ты не смогла сдержать улыбки, глядя на такой сюрприз. За то время, пока ты отсыпалась, Гаара успел купить подарок, оформление и еду, и не только готовую. То, что стояло на разделочном столе, не было похоже на купленные в магазине готовые блюда--более того, оно было похоже на приготовленное своими руками. Рис в пиалах, пара десятков суши и роллов, тонко нарезанные фрукты и овощи. Что-то--а что именно, ты не знала--давало понять, что рыжий торопился с готовкой--наверное,­­ время поджимало--но ты просто наплевала на это. Он хорошо потрудился, и ты безмерно гордилась им. Остаток вечера вы ужинали, разговаривали. Парень интересовался твоими съемками и тем, как же тебя отпустили с такой ответственной работы вот так просто за спасибо, и рассказ твой не остался без внимания: Кто-то--ке­м был этот человек, ты до сих пор не узнала--рассказал писательнице, наблюдающей за игрой актеров и несколько недовольной твоей работой, о вашей с Гаарой ссоре, и она сделала молниеносный вывод--этот-то раздор и выбил тебя из колеи, а ведь она видела в тебе большой потенциал. Узнав, что вы помирились, она сама предложила тебе отдохнуть, не подозревая о вашей поездке, а когда узнала, обрадовалась--мол, как хорошо, что вы отдаляетесь от городской суеты, что вы направляетесь именно в это место, которое она назвала «японской мифологической горой Олимп». Конечно, для тебя было сюрпризом то, что тебя отпускают--ты была готова к отказу, но его не последовало. Тогда ты задалась вопросом, как же без тебя будут идти съемки, если камера вьется вокруг вас с Эннетом, но Амико Рай заверила тебя, что в твое отсутствие съемочная бригада займется историей Касандоры и Гатаро. Плюсом тому служил также намечающийся в вашей школе смотр строя и песни, и поэтому время от съемок отнималось на подготовку к трехкилометровому движению по спортивной площадке. Таким образом, ты со спокойной душой отправилась в долгожданный отпуск с Гаарой, а теперь, выпив с ним пару капель сладкого портвейна на брудершафт, поддалась новой волне любвеобильности, разделив свои чувства с парнем.