Схватка

– Вы заметили? – Дженсен быстро вошел в общий зал, где все еще толпились обитатели Базы. Он сразу увидел Кит. Девушка сидела на корточках около вмонтированного в стену небольшого термометра, рядом с ней валялось несколько гаечных ключей. Кит обернулась на голос, посмотрела на Дженсена и захлопнула дверцу, скрывая от окружающих какие-то проводки и винтики. – Да, – ответила Кит, поднимаясь на ноги и отряхивая голые колени. Впервые Дженсен видел, чтобы в самой середине дня девушка носила футболки, закрывающие плечи. – И это правда, термометр в порядке. – На ее лице появилась несколько неуверенная, но оттого не менее радостная улыбка. – Температура понизилась почти на пятнадцать градусов. – Но почему? – спросили из толпы – по голосу Дженсен не понял, кто именно это был. Расталкивая всех, вперед протиснулся мистер Райли и свалил на ближайший стол кучу каких-то книг. – Кажется, я знаю, знаю, знаю почему, сейчас найдем, где-то тут было… – скороговоркой выпалил он и принялся листать книги с такой скоростью, что вряд ли смог бы даже рассмотреть картинки, если бы они там были. По обложкам Дженсен узнал несколько учебников по физике и научных диссертаций, и почувствовал, как что-то внутри болезненно заныло. Он хотел бы помогать сейчас Райли, возможно, тогда дело пошло бы быстрее, но он не мог. Не умел больше. Бесшумно рядом возник Джаред, прерывая мысль Дженсена на середине. Дженсен бросил на него быстрый взгляд и снова переключился на мистера Райли, как и все прочие. Какое-то время тишина нарушалась только непрерывным шелестом страниц, пока мистер Райли с победным «ага!» не вскинул вверх указательный палец. – Есть, есть! – он суетливо отпихнул в сторону все книги, кроме одной, и принялся читать про себя, шевеля губами. – Что есть? – наконец не выдержал Дженсен. Насколько он помнил из прошлого опыта, если их не прервать, такие чтения могли затянуться. Мистер Райли вскинулся, будто только сейчас заметил, что в комнате не один. Он выставил вперед раскрытую ладонь, как рефлекторно делают люди, пытаясь успокоить дикое животное. А затем захлопнул книгу и отбросил ее тоже. – Кому-то из вас я уже объяснял природу убивающего нас вируса, – сказал он, и многие согласно закивали. – Для тех, кто не знает – это бактерии. В теле человека они могут выживать в любых условиях и очень быстро размножаться. Чем больше людей заражено, тем большее воздействие эти бактерии могут оказывать на весь мир в целом. Каждый человеческий выдох выпускает в воздух до нескольких миллиардов этих бактерий, которые скапливаются в окружающей нас среде, конденсируются в ней. И, когда их становится достаточно много, начинают ее разрушать. – Да, это затронуло даже атмосферу, как мы могли заметить, – внезапно встрял Бен. Несколько человек повернулись к нему, кто-то шикнул. – Верно, верно, – закивал мистер Райли. – Вирус вокруг нас, в самом воздухе, но, смешавшись с кислородом, он меняет свою структуру и становится безвредным для человека. – Да, но он продолжает воздействовать на все остальное, – снова сказал Бен. – Почему же теперь влияние ослабло? – Потому что людей стало меньше, – вместо мистера Райли ответил Дженсен. – Зараженные умирают, а без людей вирус не сможет существовать. – Точно, – с непередаваемым сарказмом протянул Бен, – как я мог забыть. Ты ведь лучше всех разбираешься в том, как уничтожить человеческий род подчистую… – Эй! – резко окликнул его Джаред и шагнул вперед. Высокий (его грудь находилась на уровне шеи Бена), явно поддерживающий себя в форме даже в течение трех лет апокалипсиса, Джаред казался просто скалой, и Дженсен не хотел видеть, что эта скала может сделать с такой мелкой сошкой, как Бен. Потому Дженсен цепко схватился за локоть Джареда – на всякий случай, – и сказал спокойно: – Не стоит. Он же ничего не знает. – Я знаю достаточно, – выплюнул Бен, прищурившись глядя на Дженсена. – Ты мог помешать своему ублюдочному шефу разрушить наш мир, вот что я знаю! Дженсен только вздохнул. Бен и в самом деле не понимал того, о чем говорил. То есть, наверное, для него все было логично, и он не знал, что на самом деле все обстояло с точностью до наоборот. Узнав о планах своего босса, Дженсен сделал все, чтобы не дать им осуществиться. Возможно, ему напротив не стоило бы лезть во все это. Джаред не пытался вырваться из мертвой хватки Дженсена, но сделал еще шаг к Бену, да так внезапно, что Дженсену пришлось последовать за ним, чтобы не упасть. Бен в свою очередь тоже подошел ближе. Теперь они стояли нос к носу, если можно так сказать, учитывая, что Джаред был выше по меньшей мере на полторы головы. В воздухе отчетливо запахло назревающей дракой, и это было худшим вариантом из всех. Тогда Дженсен отпустил локоть Джареда, и положил руку ему на плечо, сжал пальцами несколько раз, имитируя массаж – раньше это движение у них было чем-то вроде сигнала к отступлению, когда один норовил ввязаться в разборки, а второму приходилось его оттаскивать. Дженсен был уверен, что Джаред вспомнит. – Серьезно, не стоит, – тихо повторил Дженсен, продолжая сминать пальцами футболку Джареда. – В своем последующем позоре он обвинит тебя. Да и, честно говоря, ты уже его позоришь. – И усмехнулся зло. – А то бедняга и так сильно комплексует из-за… мм… недостатка мужского достоинства. – Что ты сказал? – сквозь зубы процедил Бен, сжимая кулаки. – Я всего лишь имел в виду твой рост, – парировал Дженсен. – У тебя есть еще какие-то проблемы такого рода? – Думаешь, нашел себе этого орангутанга, и теперь можешь качать права? – было видно, что Бен едва держит себя в руках, в уголках губ выступила гневная пена. – Если ты не заметил, я всегда это делал, – пожал плечами Дженсен. Бен кинул разъяренный взгляд на Джареда, затем оглядел присутствующих в комнате людей и, видимо оценив обстановку как невыгодную, пошел на попятную. – Мы еще поговорим, – пригрозил он. Второй рукой Дженсен схватил Джареда за другое плечо и круто развернул друга, а затем подтолкнул в спину к выходу из общего зала. – Ты сначала реши, с кем из нас ты сейчас ссорился, – посоветовал Дженсен, слегка удерживая Джареда обеими руками и не давая ему обернуться. – Вот тогда действительно поговорим. И с этими словами он вытолкнул Джареда из комнаты. В этот же момент Бен глубоко втянул носом воздух, как если бы все это время он не мог нормально дышать. Проходящая мимо него Кит фыркнула во весь голос. – Господи, когда же ты успокоишься? – она засунула руки в карманы своих шорт и закатила глаза. – Честное слово, лучше бы температура не спадала. Когда тебе жарко ты в тысячу раз меньше болтаешь. *** Две недели спустя после начала периода Потепления Дженсен никогда не боялся вида крови. Он с гордостью мог сказать, что при должном желании мог бы в свое время выучиться на хирурга или даже на патологоанатома, благо в плане физического самоконтроля у него никогда проблем не было. Но если выпущенные кишки и развороченные лица не вызывали у него чувства тошноты, то в настоящую панику его приводил вид недомогающей женщины. Давным-давно, когда Дженсен был ребенком, его мать серьезно заболела. Молодой врач из госпиталя, в который ее отправили, не церемонясь, сообщил десятилетнему Дженсену, что она, возможно, скоро умрет. Ужас, который Дженсен испытал в тот момент, не смогли впоследствии перекрыть почти двадцать лет жизни и новой, наложенной поверху, истории. Того врача уволили со скандалом, а самого Дженсена запихнули в санаторий, где он несколько месяцев лечился от последствий нервного срыва. Его мать, кстати говоря, благополучно поправилась к моменту его возращения домой. Однако после этого случая сочетание слов «женщина» и «болезнь» повергали Дженсена в настоящий шок, и если бы не травма, благополучно блокирующая истерические порывы, Дженсен бы своими нервами уже давно свел всех вокруг с ума. И не имело значения, что сейчас, во время апокалипсиса, на Базе болел человек, которого Дженсен едва мог терпеть. – На солененькое не тянет, а Дженс? – шутил мистер Райли, глядя на то, как Дженсен наблюдает за стонущей на койке Сарой с поистине мазохистским вниманием. – Что? – встрепенулся Дженсен, отводя взгляд от покрытого испариной лица девушки. – К чему это ты? – У тебя вид еще хуже, чем у нее, – усмехнулся мистер Райли, выдавливая на стекло микроскопа несколько капель крови, которую он только что взял на анализ. – И такое ощущение, что тебя вот-вот стошнит. – Вовсе нет, – открестился тот. – И не говори мне о таком. Мистер Райли хохотнул и уткнулся в микроскоп, а Дженсен, воспользовавшись тем, что на него не смотрят, перешагнул порог больничной комнаты, как ее тут называли, и приблизился к спящей Саре. – Она не кусается, – произнес мистер Райли, не отрываясь от изучения крови, и Дженсен резко отпрянул, будто его как раз таки убеждали в обратном. – Ты выяснил, что с ней? – спросил он как можно спокойнее. – Пока нет. Но это точно не вирус, кровь чистая. – Мистер Райли поднялся из-за стола, подошел к Саре и осторожно стянул с нее полиэтиленовую пленку, которой были обернуты все обнаженные части тела, вплоть до шеи. Рот девушки прикрывала марлевая повязка, ее мистер Райли оставил. Сара так и не проснулась, только вздохнула во сне и перевернулась на бок. – Из-за понижения температуры сон стал крепче, – заметил Дженсен. – Точно-точно, – согласился мистер Райли, складывая полиэтилен и убирая его на одну из шкафных полок. – Уверен, теперь мы все сможем высыпаться днем. Дженсен коротко вскинул брови. Желания спорить не было, хотя он и был убежден, что люди вряд ли станут тратить время на сон, а, напротив, в ближайшее время количество тех, кто пожелает выходить из помещения Базы, увеличится. И маловероятно, что оказавшись на поверхности, люди будут так осторожны, как это необходимо для выживания. – Когда будет ответ? – вместо этого снова спросил Дженсен. Мистер Райли выпрямился, помолчал немного, раздумывая, затем произнес: – У меня есть одно предположение, к вечеру, наверное, смогу сказать, верно ли оно. Если же нет, придется искать дальше. – Какое предположение? – Хотел бы сказать, уже сделал бы это, ты так не думаешь? – сварливо отозвался мистер Райли и отвернулся, недвусмысленно намекая, что разговор окончен. Дженсену же ничего не оставалось, как покинуть больничную комнату и надеяться, что болезнь Сары, чем бы она ни была вызвана, не окажется заразной. *** Помещение кухни на Базе было больше похоже на чулан. Нет, возможно, оно и было достаточно вместительным для того, чтобы поставить туда стол и плиту, но Джареду с его немалыми габаритами там было практически не развернуться. Он наставил себе синяков, пытаясь достать картофель из импровизированного холодильника – неширокого углубления в полу. Руку пришлось засунуть по самое плечо, чтобы нащупать лежащую на дне провизию. Несмотря на удушающую жару в помещении Базы, рука Джареда, опущенная в своеобразный погреб, мгновенно закоченела. Стоило отдать должное фантазии того, кто это придумал – так был шанс сохранить продукты дольше. Но разумеется на угрозе отморожения пальцев напасти не заканчивались. Джаред не умел чистить картошку. То есть, он вроде как и понимал, для чего нужны оба предмета – нож и картофель – по отдельности, но почему-то совместить их для достижения нужного эффекта не удавалось. И на то была веская причина: Джаред был не слишком подготовлен к материальному осознанию вещей. Сколько Джаред себя помнил, ему всегда было проще думать образами. Дело в том, что у него была отвратительная память. Вернее, так это называл он. Врачи же, к которым когда-то водили Джареда, дали этой его особенности какое-то длинное, непроизносимое название – диагноз. Флоро… Фуро… Ну, или что-то вроде того. Суть заключалась в том, что воспоминания запечатлевались в мозгу Джареда как цветные размытые пятна, и с течением времени от людей и событий оставались только ассоциации. Так происходило с самого детства Джареда, продолжалось и сейчас. Когда-то давно, в первые годы дружбы с Дженсеном, Джаред воспринимал его как отдельные разноцветные вспышки: что-то золотое, что-то серое, что-то зеленое. При смешении получалась полная белиберда, но Джаред только так мог вспомнить своего друга, потому что при всем желании у него не получилось бы представить его лицо. Позже вспышки стали четче и распались на составляющие тех же цветов, все еще, однако, остающиеся бесформенными. Он без затруднений узнал бы Дженсена на фотографии или видео, но не смог бы описать его внешность – не видя. Это создавало определенные трудности во время поисков, потому что он никому не мог объяснить, как же выглядит человек, которого он, Джаред, так упорно ищет. Так было практически со всем, что окружало Джареда, начиная с родителей, которых он знал всю свою жизнь, и заканчивая шариковой ручкой. Приходя в магазин за пишущими принадлежностями, он мог убедиться в том, что купленная им вещь – именно та, название которой он произнес, только когда она оказывалась у него перед глазами. «Болезнь» не сильно тяготила его по жизни. Какая кому разница, что происходит в голове у другого человека, не правда ли? Даже врачи соглашались, что Джаред прекрасно может адаптироваться в окружающем мире и нет нужды переводить его в специализированные школы. Ведь по сути он прекрасно отличал предметы друг от друга, просто воспринимал их не так, как все остальные люди. После первой встречи с Люком, тот остался в воспоминаниях Джареда одним всполохом желтого цвета. Теперь к желтому добавились тонкие красные прожилки. Врачи говорили, у Джареда в прямом смысле затуманен мозг – он не может осознать мир таким, какой он есть. Одни сравнивали его с камерой с ненастроенным фокусом, другие говорили, что именно так мир воспринимают слепые, третьи утверждали, что это одна из разновидностей аутизма. Джаред больше склонялся ко второй версии, про слепоту, потому что иногда, долго не видя какой-то предмет, ему требовалось время, что вспомнить заново, когда тот оказывался у Джареда перед глазами… Как, например, сейчас картошка. Он повертел одну из картофелин в руках. Черно-желтая, в странных пятнах коричневого цвета, продолговатая и несимметричная. Джаред кивнул сам себе. Когда он отведет взгляд, картофель наверняка запечалится в памяти чем-то вроде бурой кляксы на снежно-белой поверхности. Иногда Джареду казалось, что мир, отражающийся в его сознании, намного красивее, чем тот, который оказывается у него перед глазами. Особенно теперь, когда воспоминания обычных людей о том, как выглядела эта реальность раньше, не шли ни в какое сравнение с тем фейерверком образов и красок, что сохранился в памяти Джареда. Но все же это не было идеально, и Джаред тосковал по тому, что не может вспомнить лиц людей, которые были ему дороги. Он бы выбросил кулон с изображением той светловолосой девушки, если бы не был уверен, что после этого, рано или поздно, он ее окончательно забудет. Джареда немного коробило и даже расстраивало то, что с момента встречи Дженсен ни разу даже не заикнулся о его болезни, хотя прекрасно знал, какие сложности порой из-за нее могли возникнуть. Казалось, он даже не допускал мысли, что Джаред может не узнать его спустя столько времени… И потом, Дженсен мог бы хотя бы спросить, как Джареду удалось выжить с его регулярно стирающимися воспоминаниями. Но когда Джаред встречался взглядом с Дженсеном, смотрел, как тот запихивает руки в раскаленную золу, когда спрашивал о чем-то своем, личном, – он не верил, что перед ним человек, которого стоило искать. Нет, не так. Что в этих поисках был смысл. Потому что новый, переменившийся Дженсен воплощал в себе человека, для которого привязанность была лишь обузой. Его улыбка, его голос, в особенности его смех – все казалось Джареду наигранным… Или, нет, скорее – покореженным, более ненастоящим, чем внезапно привидевшийся на раскаленной дороге силуэт человека, который уже был давно мертв. Как и всегда при этой мысли Джаред потянулся рукой в карман джинсов. Вытащив наружу кулон, он раскрыл его и некоторые время не отрываясь смотрел на крохотную фотографию. Миловидная загорелая девушка лет восемнадцати насмешливо поглядывала на него из-под встрепанной белокурой челки. Ее светлые глаза как-то по-особенному светились, как могут лишь у по-настоящему счастливых людей. Она и была в тот день счастлива – Джаред помнил – и шапочка выпускника служила тому доказательством. Золотистого цвета кисточка почти касалась скрытого под бордовой мантией плеча девушки и поблескивала на солнце, луч которого попал в камеру в тот момент, когда была сделана фотография. – Я тебе не помешаю? Джаред вздрогнул от неожиданности и поднял голову. Он и не заметил, как в раздумьях сел прямо на пол, облокотившись спиной о стену. С высоты своего роста ему неуверенно улыбалась Кит. – Нет, – тоже улыбнувшись, ответил Джаред. – Пришла меня сменить? – Да, конечно! – фыркнула та; ее мимолетное смущение испарилось за секунду. – Пришла тебя поторопить, жрать охота. Температура понизилась, а у меня еще со вчерашнего утра желудок качает права. – Картошку? – шутливо предложил Джаред, но Кит взглянула на предложенный овощ с жадностью и хмыкнула, с явным неодобрением переведя взгляд на лицо Джареда. – Не искушай, – сказала она. – А вообще, ты должен гордиться: готовить доверяют только самым ответственным. Чтобы внезапно не остаться без припасов. Джаред насмешливо приподнял брови. – Были прецеденты? – Ага. – Кит кивнула и опустилась на пол рядом с Джаредом, со вздохом облегчения прислоняясь плечом к стене. Было видно, что постоянное недоедание и перепады температуры выматывают ее больше, чем она хотела бы показать. – Вот мне, например, в этом плане не доверяют. Джаред коротко хохотнул, и Кит снова расплылась в немного мученической, но искренней улыбке. – Люди в трагедии, – вполголоса сказал Джаред. – Что? – Нет, я просто так… – он махнул рукой, забыв, что держал в ней кулон, и тот, звякнув, упал на каменный пол. Секунду Кит изучала его взглядом, а затем потянулась вперед, ухватила цепочку и протянула кулон Джареду. Тот поспешно захлопнул его и убрал в карман. – Твоя девушка? – спросила Кит после паузы. – Сестра. Кит коротко покивала и отвернулась. – Вы чем-то похожи, – сказала она. – Я… сочувствую. Мои тоже все погибли. – И мне жаль, – ответил Джаред. И это было правдой. Конечно, он не мог горевать по совершенно незнакомым людям, так же как Кит не могла чувствовать потерю сестры Джареда так остро, как чувствовал ее он сам. Но это не значило, что произошедшие трагедии оставляли их равнодушными. Возможно, раньше, в нормальном мире – да. Но теперь каждый прекрасно понимал, что пришлось пережить другим. Парадоксально получалось, что апокалипсис сблизил людей так, как не получилось у их нормированной, сбалансированной жизни. – Да… – задумчиво протянула Кит, а затем тряхнула головой и фыркнула как-то обреченно: – Черт, ладно! – Она хлопнула себя по бокам, усмехнувшись. – Вру я. Никто у меня не умирал, потому что никого не было. И, ты знаешь, я даже рада, что Дженсен все это сделал. Джаред повернулся так круто, что едва не выронил злополучную картофелину, и сказал настолько беззаботно, насколько мог: – Ничего он не делал. Неужели и ты слушаешь Бена? Вот уж не подумал бы… Но Кит продолжала пристально смотреть на него – серьезная, напряженная, на лице – ни намека на улыбку. И Джареду внезапно расхотелось притворяться. – Я знаю, что это Дженсен, – негромко заявила девушка. – Не отрицай, ты тоже знаешь. Я слышала, как он говорил об этом с Райли, тому нужна была информация для создания лекарства. Я не могу знать подробностей, ведь меня там не было. Но я знаю о взрыве и о том, что его устроил Дженсен. – Джаред открыл рот, чтобы возразить, но Кит не дала ему этого сделать. – Понимаешь, – быстро сказала она, – я не виню его…. Но в какой-то степени виню. – Он и в самом деле не виноват, – горячо принялся убеждать Джаред. – Это была случайность! – Что, он случайно взорвал целую организацию? Не смеши меня. Послушай, я уже сказала, что все в порядке. Я смирилась с тем миром, в котором мне приходится жить, и я не вижу смысла валить на кого-то ответственность. Вернее, я валю, но не конкретно на Дженсена. Разве это не очевидно? Ведь я знаю это давно, а до сих пор никому ничего не сказала. В этой истории Дженсен такая же жертва, как и мы все. Это не отменяет того, что он сделал, но какой смысл в том, чтобы отдавать его на растерзание толпе? – Ты понимаешь все неправильно. Он сделал это не один, – внезапно произнес Джаред и добавил, когда Кит воззрилась на него в недоумении: – А вместе со мной. Если хочешь, я виноват даже больше, чем он. Застарелое чувство вины словно подталкивало Джареда в спину, не давая спустить все на тормозах. Он не мог допустить, чтобы Кит или кто-то другой думал о Дженсене так. Потому что когда-то он сам совершил ту же самую ошибку, и это привело к тому, что даже завершив поиски и встретившись со своим лучшим другом, он не мог сказать, что теперь не один. И ответственность за это, как только что сказала Кит, не лежала на одном Дженсене. – У нас с ним четыре года разницы, – произнес Джаред. – Мой брат дружил с Дженсеном, он нас и познакомил. Дженсен был гением в точных науках, а я всегда пользовался нашим знакомством, потому что сам ни черта в них не понимал. Поначалу я воспринимал его как некое дополнение к учебному пособию. – Джаред рассмеялся над определением, которое дал. – А потом, когда мне исполнилось четырнадцать, Дженсену почему-то показалось, что я не такой уж и тупой и со мной можно проводить время, даже несмотря на то, что я малолетка, а он – выпускник школы. К тому времени, как я перешел в высшую школу, он был моим лучшим другом, хотя у нас практически не было общих интересов. Он мечтал изучать микрофизику – ну а куда еще ему было идти с такими мозгами, – а я понятия не имел, кем хочу стать. Но мы почему-то продолжали общаться. – Противоположности притягиваются, – заметила Кит. Джаред кивнул. – Да, наверное. Я учился, Дженсен работал, и мне казалось, что все хорошо, но потом у него начались проблемы. – В «Delta Plazorik»? Босс Дженсена, я знаю. Он конструировал какую-то новотехнологичную фигню, которая при малейшей неисправности могла бы нанести вреда не меньше, чем взорвавшаяся ядерная бомба, – заметив недоверие в глаза Джареда, Кит вздохнула и пояснила: – Так Бен говорит. – Он не просто конструировал, у него были на эту «новотехнологичную фигню» определенные планы. – Хотел перевернуть мир? – невесело спросила Кит. – Да. К тому времени, как обо всем этом узнал Дженсен, его начальник заключил контракты на использование этих разработок почти с половиной мира. Если бы его планы осуществились, очень скоро он встал бы во главе крупнейшей корпорации по производству оружия XXI века. А массовое производство привело бы как минимум к третьей мировой войне. – И Дженсен решил быть героем. – Не совсем, – замялся Джаред. – Он не планировал. Он вообще не хотел рассказывать, но я настоял. – Хорошо, что же вы сделали? Джаред усмехнулся и сказал коротко: – Барбекю. – Пикник? – парировала девушка. Джаред невесело рассмеялся. – Да, вроде того. Дженсен работал со своим боссом напрямую, и у него был доступ к закрытым лабораториям. Да и было бы странно, если бы парня с такими познаниями не попытались включить в процесс разработок. В тот вечер, когда все случилось, я был с ним. Уговорил сделать мне стажерский пропуск… – Он помолчал, немного, заговорил дальше медленно: – В последний момент Дженсен передумал, отказался, и… это звучит абсурдно. После этого я даже стал меньше уважать ученых, веришь? Оказалось достаточно вывернуть на полную рычаг мощности, чтобы генераторы не выдержали. Кит оценивающе присвистнула, затем покачала головой. Джаред понимал: не увидь он все собственными глазами, тоже не поверил бы. – И что, из-за нескольких генераторов все здание взлетело на воздух? Джаред пожал плечами, это как раз не казалось ему удивительным. – Началась цепная реакция. Чертова организация оказалась на редкость хрупкой. – А люди? – не унималась девушка. – Люди погибли? – Многие, – кивнул Джаред. – Возможно, кто-то успел спастись, не знаю. Они не были предупреждены. Но раз вирус начал распространяться, значит, кто-то вынес его на себе… – А как спаслись вы? – Это Дженсен. Вытащил нас через трубу для мусора. Глаза Кит широко распахнулись. – Труба для мусора? – Именно. Взрывом нас вытолкнуло прямо в реку, в которую сбрасывали отходы. Мы упали метров с пятнадцати, наверное. Меня вырубило, очнулся уже на земле с вывихнутой рукой и разбитым затылком, весь в каком-то дерьме. Думал, повезло. – И вы еще не знали, что вирус вырвался на свободу, – произнесла Кит. – Нет, откуда бы. Она подняла на Джареда глаза, покачала головой, будто не верила тому, что слышит. – Почему ты говоришь мне это? Почему берешь вину на себя? – Не всю. – Джаред горько усмехнулся. – Половину вины. Мы должны были разделить ее поровну, но я не хотел. Когда я понял, что произошло… – Он замолчал, продолжать разговор с каждой минутой становилось все труднее. – Когда я понял, я… не желал признавать, что тоже приложил руку к началу катастрофы. В последний раз, когда мы с Дженсеном виделись, мы поссорились. По новостям передавали об эпидемии неизвестной болезни, и я сказал Дженсену, что во всем виноват он. Что если бы он заметил неладное раньше, если бы не отказался и отключил устройство сам, ничего этого не было бы… Я был уверен, что Дженсен не оставит эти слова просто так. Может быть накричит на меня, обвинит в ответ, как часто у нас происходило, когда мы были подростками, даст в морду, в конце концов, чтобы неповадно было. Но Дженсен не сделал ничего из этого. Он просто встал и вышел за дверь. А потом уехал… – Джаред вздохнул, мысленно возвращаясь в тот день. – Буквально через сутки стало ясно, как быстро расползается вирус. Я сразу же поехал к родным. Возможно, мы с Дженсеном разминулись. Может быть, он не возвращался. – А как же телефоны? – взволнованно спросила Кит. – Ты не звонил ему? – Звонил, конечно. Был выключен. – Не понимаю, – воскликнула Кит. – Как вы могли потерять друг друга? После появления вируса электроника работала еще по меньшей мере неделю. Телефоны его родных, друзей… – Не помогли бы. Не мог же Джаред сказать ей, что по неосторожности потерял мобильник, а потом не смог вспомнить номер, который, работай его мозг правильно, наверняка знал бы наизусть. – И насколько это точно? – с иронией спросила Кит. Джаред ни с того ни с сего улыбнулся ей, в его глазах мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее веселье. – Как физика, – произнес он. Кит сдвинула брови. – А? – Это был наш с Дженсеном пароль-отзыв, – пояснил Джаред, на его щеках появились ямочки. – Родился, потому что я всегда задавал вопросы, а Дженсен всегда был уверен в ответах. Я спрашивал «Это точно?», а он отвечал: «Как физика». Какое-то время Кит молча смотрела на Джареда, и хмурые морщинки в уголках ее глаз и на лбу разглаживались. – Здорово, – наконец, сказала она. – Но я хочу понять… – Я просто не искал его тогда, – перебил Джаред прежде, чем девушка закончила вопрос. – Все было не так плохо, правительство утверждало, что вирус под контролем. А я… Я был так обижен, и зол, и виноват… Мне казалось, я сломаюсь, если попробую поговорить с ним. Думал, что нужно время. А потом оказалось, что у меня полно времени для того, чтобы думать о чем угодно. – В этом плюс, правда? – помолчав, произнесла Кит. – Куча свободного времени, и плевать на весь мир, потому что некому сказать тебе, что ты живешь не так, как должен. – Почему ты не злишься? – в недоумении спросил Джаред. – Понимаю, ты знала кое-что из того, что я рассказал, но… почему ты не злишься? Кит уткнулась взглядом в противоположную стену. – Я родилась в приюте для сирот, – издалека начала она. – Мама умерла при родах, сердце не выдержало – так мне сказали. Я ненавидела это место всей душой и потому, когда мне исполнилось восемь, и меня удочерил один очень богатый человек, я была счастлива. На слушании моего дела подтвердила, что хочу, чтобы он меня воспитывал. У него был особняк, охрана и целая прорва денег, а сам он был со мной так добр, как никто раньше... Но потом бумаги были подписаны, и начался ад. Ублюдок насиловал меня каждый день, избивал до полусмерти. Я сбегала от него раз шесть, только он всегда находил. – Кит перевела взгляд на Джареда и ее губы тронула улыбка. – А потом появился вирус… И этот похотливый сукин сын заразился одним из первых от какой-то уличной шлюхи. А я заперла его в комнате и через камеры смотрела, как он умирает. Умирает очень медленно… – Кит помолчала немного, ее спокойный голос не дрогнул ни на одном слове. – Я виню Дженсена за уничтоженную красоту этого мира… но не за людей. И я… я бы могла сказать ему спасибо. Вам обоим. Кит замолчала, вертя в руках картофелину, а Джаред смотрел на сидящую рядом девушку с нелепым детским благоговением, не понимая, почему благодарность за уничтожение мира кажется ему… правильной.