This Town is Wrong

      Джерард видит этого парня на другом конце зала во время выставки, проходящей посреди года. У парня слишком много лака в волосах, и они уложены в безумную прическу. На нем надета черная футболка, вывернутая наизнанку, и это не должно выглядеть настолько горячо, но, возможно, определенную роль в этом играет и то, что одна рука у него полностью забита татуировками. Джерард тратит довольно много времени, пытаясь прочитать слова, напечатанные с внутренней стороны футболки на груди юноши.       Джерард все еще наблюдает за парнем, когда замечает, что к тому направляется Майки, а затем они обнимаются (откуда Майки знает этого парня так хорошо, чтобы обниматься с ним? А еще, о боже, этот чувак крошечный, он выглядит ребенком рядом с Майки). Когда парень приподнимается для объятий, его футболка немного задирается, и теперь Джерард уверен, что у него есть тату и на животе. Он не разглядел их, он только заметил линии, и он… заинтригован. Он оживляется первый раз за этот вечер.       Джерард бросает взгляд на свою маму, которая стоит рядом с его картиной, скрестив руки на груди. Джерарду не нравится здесь: по его мнению, выставка имеет большее отношение к маркетингу, нежели к искусству, и большую часть вечера он проводит нервничая и грызя ногти. Его мама отлавливает проходящих мимо людей и обращает их внимание на работу Джерарда (это большая абстрактная картина, написанная углем, и на ней агрессивными линиями и бесформенными фигурами представлена суровость современной городской архитектуры. Джерард работал над ней месяцами, и он доволен тем, как все вышло, так что последнее, о чем он заботится, — это мнение каких-то незнакомцев).       Джерард пользуется возможностью влиться в толпу и двигается в сторону крошечного парня, который стоит перед гигантской спиралеобразной скульптурой и выглядит так, словно он очень-очень хочет потрогать ее.       Джерард никогда не делал так — обычно он не подходит к горячим татуированным парням и заводит с ними разговор. Чаще всего он просто следит и незаметно бросает на них взгляды, но, боже, он просто устал от всего, что происходит в его жизни, и вообще ему нечего терять. — Эта штука упадет на тебя, даже если ты просто дунешь на нее.       Парень ухмыляется ему, словно понимая, что его действия так легко предугадать. — От этого мне только еще больше хочется потрогать ее.       Джерард не может не усмехнуться в ответ. Улыбка парня просто заразительна. — Я Джерард, — представляется он.       — Фрэнк, — говорит в ответ парень и сжимает руку Джерарда в крепком, идеальном рукопожатии. Он не пытается причинить боль, он просто действительно хорош в рукопожатиях. В чем Джерард явно плох. Кроме того, вблизи Фрэнк оказывается еще более великолепным. Он действительно красивый, он привлекательный в том плане, в котором обычно отзываются о девушках.       — Мне нравятся твои татуировки, — Джерард протягивает руку к бензопиле, изображенной на бицепсе парня, и обводит пальцами ее контур в воздухе, не прикасаясь к коже.       — Спасибо, — Фрэнк поворачивает свою руку так, чтобы Джерарду было лучше видно татуировку. — Это одна из моих самых любимых.       — И много их у тебя? — Джерард очень хочет спросить о той татуировке на животе. Это определенно станет проблемой, потому что он не может перестать думать о темных линиях, на которые он сумел взглянуть украдкой.       Фрэнк снова ухмыляется. — Ага, — это все, что он произносит, но он звучит так, словно точно знает, в каком направлении двигаются мысли Джерарда, куда и к чему они приводят. Разум Джерарда крутился вокруг изображения того, как он встает на колени, приподнимает футболку Фрэнка, чтобы увидеть силуэт, в который складываются линии, чтобы обвести его своими пальцами и своим языком.       Джерард открывает рот, чтобы сказать что-нибудь, но неожиданно появляется его консультант, хватает Джерарда за локоть и ведет поговорить с каким-то парнем, который интересует Джерарда в сто раз меньше, чем Фрэнк и его татуировки.       Когда Джерард возвращается, Фрэнка уже нет.       — Майки, — зовет Джерард с заднего сидения автомобиля, когда они едут домой. Майки сидит впереди, потому что он всегда первым успевает занять место рядом с водителем. — Помнишь того парня, который был на выставке сегодня, ну, с татуировками?       — Фрэнка? — спрашивает Майки, поворачиваясь к Джерарду. — А что он?       — У тебя случайно нет, э-э, его номера? — Джерард знал, что у него есть. У Майки был телефонный номер чуть ли не каждого.       Майки закатывает глаза и обменивается с их мамой ухмылкой через зеркало заднего вида. Джерард съезжает еще ниже на сидении, скрещивает руки на груди и вздыхает. — Ты можешь просто дать мне его чертов номер?       Майки поправляет очки на носу тыльной стороной ладони и разворачивается обратно. — Да. Да, я могу, — он делает паузу. — Ты ведь знаешь, что он еще учится в школе?       Джерард глядит на затылок Майки. Учится в школе. Ох. — Ага.       Майки немного наклоняет голову. — Он выпускник, — сообщает он.       — Ага, — повторяет Джерард. Выпускник. Это нормально. Это… не настолько плохо. И, честно говоря, Джерард не смущается того, что просит младшего брата о помощи в знакомстве со старшеклассниками, потому что теперь, по крайней мере, у него есть номер Фрэнка.       Даже если он просто запихивает бумажку с номером в кошелек и не звонит. Потому что, во-первых, он нервничающий неудачник, а во-вторых, у него совершенно нет времени на то, что он действительно хочет делать. Учеба и его стажировка в DC Comics (она оказалась гораздо скучнее, чем он предполагал) занимали все время. Но без стажировки он никогда не приблизится к индустрии комиксов, не получит работу, и, если он потерпит неудачу в роли художника, он провалится во всем — он подведет себя, он подведет маму, и, что хуже всего, он подведет свою бабушку Елену, которая платила за его занятия в художественной школе. Он испортит все это, а все потому, что он ленивая задница.       Это его место в жизни, это то, чем он должен заниматься, но он проводит все больше и больше времени, скрываясь от своих обязанностей, что лишь ухудшает положение вещей, но ему будто все равно. Так что ночью он идет в клуб с Майки. Майки только девятнадцать, но создается такое ощущение, словно он знает обо всех классных местах, людях и шоу в радиусе трех штатов.       Джерард не отходит от бара и пьет слишком много пива, ему не очень весело, но это не худший вечер. Каждый раз, когда Майки оказывается у бара, он заказывает клюквенную водку. Ему всего девятнадцать, но у него даже не просят документы. Но Майки знает всех, поэтому, вероятно, он знает и вышибалу*.       В помещении становится темнее, когда выходит группа, и Джерард чувствует, как атмосфера вокруг меняется. Темноволосый фронтмен с ирокезом выглядит не старше Майки, он так держится на сцене, что просто встряхивает комнату, когда начинает петь. Джерард первый раз за вечер отрывает взгляд от пива, и он… загипнотизирован. И причина не в великолепном тексте или в идеальности песни, у парня просто чудесная энергетика, его глаза горят и притягивают, он поет от самого сердца, открываясь перед толпой.       Джерард смотрит на людей. Они стремятся приблизиться к сцене, там уже жуткая толкучка, но толпа сосредоточена, они чувствуют вокалиста, они поют слова вместе с ним. И в этом смешении силы и энергии Джерард ощущает биение своего сердца.       Выступление этой группы заканчивается быстро, Джерарду кажется, что он не успел и глазом моргнуть. Выходят следующие выступающие, и, да, все дело в том парне и в той группе, потому что настрой в клубе меняется, и вокруг снова обычная обстановка дерьмового рок-концерта. Майки находит Джерарда, и они успевают на поезд, идущий в Джерси в два часа ночи.       Джерард молчит всю дорогу, а Майки в течение всей поездки сидит в телефоне, но он прислоняется к Джерарду плечом, будто понимая, что тому нужна тишина, нужно время подумать, но Майки все еще здесь с ним.       Джерард погружен в обдумывание вечерних событий, пока они добираются до дома. Он и Майки лениво плетутся с железнодорожной станции, тихо заходят в дом и поднимаются в их спальню. И когда каждый из них лежит в постели — Джерард на верхней койке, а Майки тихо сопит на нижней, и так они спят с самого детства — Джерард задает вопрос, крутящийся у него в голове после клуба.       — Майки.       — М-м?       — Ты чувствовал это сегодня, во время шоу? Разве это было не удивительно? Эта атмосфера? — Джерард сворачивается калачиком в своей кровати, все еще чувствуя, как музыка пульсирует в нем.       — Ага. Они новички, но они определенно будут замечены, — отвечает Майки и затихает.       Джерард задерживает дыхание в темноте, а затем тихо выдыхает. — Ты видел, как люди отреагировали на него? На музыку? Это было просто…       — Ага, — Майки внизу ворочается, шелестя одеялом. — Я знаю, что ты имеешь в виду.       — Я хочу так же, — тихо произносит Джерард. — Я хочу так же отличаться.       — Ты будешь, — Майки звучит полностью уверенно. — Ты будешь отличаться, Джерард.       Джерард прижимается лицом к подушке, не обращая внимания на неожиданно появившиеся в глазах слезы. Потому что он не такой. Тот парень на сцене знал, что он делает. Джерард тоже хочет это чувствовать. Он хочет делать это.       — Знаешь что? — голос Майки сонный. — Это не обязательно должно быть рисование. Ты можешь делать что-то другое, если ты хочешь. Ты можешь петь, Джи. Я слышал тебя. У тебя хорошо получается.       Скорее всего, последний раз, когда Майки слышал пение Джерарда, был во время школьной постановки Питера Пэна, но Майки все равно всегда и во всем поддерживает Джерарда.       — Я бы хотел петь, — говорит Джерард в подушку. — Я… может быть. Да, может быть.       Дыхание Майки внизу замедляется и затихает. Джерард натягивает свое одеяло выше, закрывает глаза и засыпает, а в его голове все еще звучит сегодняшняя музыка.