***
Они часто тусуются вместе следующую пару недель, и большую часть времени, которое они проводят вдвоем, Фрэнк просто делает свое домашнее задание, сидя в углу студии Джерарда, а тот работает над своим огромным проектом, от которого зависят его финальные оценки. Джерард много ругается, мычит, поет и разговаривает сам с собой, но Фрэнк настолько сосредоточен, что воспринимает все эти звуки как фоновый шум и считает их даже в какой-то степени успокаивающими. Иногда Джерард обращает внимание на то, что Фрэнк находится здесь же, и говорит что-то типа: "Я прямо чувствую, как ты концентрируешься. Ты сбиваешь мой настрой". Тогда Фрэнк уходит без злости или обиды, он понимает Джерарда. Чаще всего. Иногда Джерард совершенно забывает о присутствии Фрэнка. Он полностью погружается в свое занятие, дымя как паровоз и пачкая чернилами лоб и нос. Фрэнк может бесконечно смотреть на него, но Джерард не почувствует этого и даже не поднимет взгляд на него, как обычно делают нормальные люди. Один раз Фрэнк уснул на диване, а Джерард не заметил этого и, закончив все, ушел наверх, выключая после себя свет. Фрэнк проснулся один в темном подвале и пиздецки испугался, едва успев попасть домой до своего комендантского часа. Фрэнк знает, что Джерард не самый лучший бойфренд в мире, но он не собирается сдаваться: хорошего в их отношениях больше, чем плохого. Это не совсем разумно, но он влюблен.***
Джерард, в свою очередь, все сильнее и сильнее отчаивается, потому что ему не хватает времени. Ему было мало времени и раньше, но теперь ему действительно не хватает его ни на что, ни на Фрэнка, ни на музыку. Еще у него нет времени, чтобы нарисовать эскиз следующей татуировки Фрэнка, который он обещал лет сто назад и не сделал, потому что был занят, пропуская уроки и пытаясь сохранить стажировку. Это сводит его с ума, и он не знает, что делать. Он стал менее внимательным, чем обычно, и он не хочет ходить на стажировку, он не хочет работать над своим финальным проектом, и если он в ближайшее время не появится в школе, то у него будут большие проблемы. А ему не нужны проблемы. Он любит Елену, он скучает по ней каждый гребаный день своей жизни. И это чувство никогда не уйдет — у него словно дыра в сердце, и он будет ощущать это постоянно. Он должен продолжить заниматься всем этим ради себя, ради нее, ради того, чего она от него хотела. Она всегда знала его лучше, чем он сам, знала, как он меняется, подталкивала его, помогала увидеть свет и указывала ему правильное направление. Он хотел этого, действительно. И он не готов отступить. Тем не менее, когда ему звонит Фрэнк и сообщает, что он собирается в город к Рэю, чтобы поиграть с ним, а Джерарда просит пойти с ним, сердце Джерарда начинает биться чаще и он без раздумий соглашается. С утра у него уроки, а на следующей неделе предварительный показ эскизов, но он просто хочет посмотреть, как Фрэнк и Рэй играют вместе. Он хочет посмотреть, как Фрэнк делает то, что любит всей душой. Вот так. — Ага, — повторяет он. — Да, хорошо. — Круто. — Голос Фрэнка звучит удивленно. — Ну, классно. Я довезу тебя. Жди меня минут через двадцать. — Ладно, — отвечает Джерард. — Я правда рад, что ты тоже идешь, — немного застенчиво говорит Фрэнк. — Я… Да, я рад, думаю, вы с Рэем найдете общий язык. Джерард не думает, что в последнее время он вел жизнь затворника, но все возможно. Они с Фрэнком провели довольно много времени в подвале Джерарда, шаря друг у друга в штанах. Фрэнк заезжает за ним, и они добираются до маленькой квартиры Рэя. В единственной комнате находится куча музыкального оборудования, диван, кофейный столик, а в углу на покосившемся столе стоит компьютер. Повсюду лежат усилители и провода, а вдали от электроники и столов расположены три гитары на подставках, и все находится в отличном состоянии. Сама квартира довольно уютная, и пахнет в ней куда лучше, чем в подвале Джерарда, а мебель здесь вся старая и потрепанная. У Рэя были безумные кудрявые волосы, широкая улыбка и, к удивлению, тонкий голос. Он возвышался и над Фрэнком, и над ним, стоя в дверном проеме и говоря, что ему приятно познакомиться с Джерардом искренним тоном. Джерард сразу же начинает чувствовать себя комфортно. Фрэнк ухмыляется ему, а он усаживается на диван, беря предложенную Рэем банку пива и разглядывая листы с нотами, лежащие на столе. Они заполнены не полностью, и Джерард поднимает взгляд на Рэя. — Ты сам пишешь музыку? — спрашивает он.. Рэй кивает и усмехается. — Ага, — отвечает он, проводя рукой по своей (реально гигантской и впечатляющей) копне волос. — Ничего серьезного, просто, ну, знаешь, на ум иногда приходят песни, мелодии, аккорды и… — Он выразительно пожимает плечами, и Джерард думает, что он даже не замечает, что его пальцы движутся так, словно перебирают струны. Будто какой-то мотив и сейчас звучит у него в голове, когда он рассказывает об этом. Джерарду действительно нравится этот парень. — Мне действительно нравится этот парень, — повторяет он вслух Фрэнку, который ухмыляется еще шире и садится очень близко к Джерарду. Джерард не уверен, знает ли Рэй об их отношениях, знает ли Рэй о том, что это одна из их наиболее похожих на свидание встреч, но Рэй протягивает ему другой нотный лист и начинает говорить о словах к песне, которые он сейчас придумывает, и все просто замечательно — это именно то место, где Джерарду хочется находиться. Фрэнк аж дрожит от нетерпения, поэтому Рэй наконец берет одну из гитар, проверяя, настроена ли она, а она настроена (Джерард готов поклясться, что все эти гитары постоянно настроены), и подключает ее к усилителю, усаживая Фрэнка на стул и вручая ему гитару. Он дает ему ноты с музыкой Led Zeppelin и Beatles и помогает разобрать аккорды, иногда переставляя пальцы Фрэнка, когда у того не совсем получается. И Фрэнк хорош. У Джерарда совершенно нет таланта к игре на каких-нибудь инструментах, но у Фрэнка есть какая-то врожденная сноровка, он постоянно повторяет, что он еще только учится, но Джерард видит, что он продвинулся уже чуть дальше этого. Рэй кивает ему, и когда Фрэнк погружается в музыку, забывая о том, что за ним наблюдают, и обо всем остальном, он начинает играть лучше. Кажется, будто гитара — еще одна его конечность, и он движется вместе с ней, закрыв глаза, абстрагируясь от окружающего. Джерард поднимается на ноги, берет себе еще пива и просто слушает. Через какое-то время, когда Фрэнк достаточно разогрелся и расслабился, Рэй берет себе другую гитару и начинает играть с ним. И господи боже, если Фрэнк хорош, то Рэй невероятно великолепен. Он владеет шреддингом*, и они с Фрэнком оба в ударе. Фрэнк играет немного медленнее, но у них получается музыка. Рэй поглядывает на Фрэнка, явно замедляясь для него, но тот не отстает, и Джерард не может не двигаться в такт музыке, она тоже тянет его за собой, и это здорово. Это действительно чертовски здорово. — У тебя хорошо получается, — говорит Джерард Фрэнку, когда они устраивают перерыв, и он хлопает, а Рэй идет на кухню за пивом. — У тебя правда хорошо получается. Фрэнк улыбается, его щеки раскраснелись, а глаза блестят. — Это у Рэя хорошо получается, — поправляется он, пожимая плечами, но все еще сияя. — Я еще только учусь. — Но у тебя получается, — произносит Джерард. — Я знаю, ладно? — отвечает Фрэнк, хихикая. — О боже, я, блять, обожаю это. Я обожаю это, понимаешь? — Ага, — говорит Джерард, потому что да, он понимает. Он тоже просто обожает это: энергию, которая исходит от них, которая наполняет всю комнату, когда Фрэнк и Рэй играют здесь. Это просто прекрасно, и Джерард так заворожен этим. — Ага, я понимаю. Рэй возвращается с тремя банками пива и пакетиком травки, и, о да. Вечер удался. Они втроем курят и говорят обо всем. Фрэнк прижимается к Джерарду, опираясь об него спиной, и хихикает больше, чем обычно после двух затяжек. Рэй поднимает с пола гитару, желая занять чем-то руки, и начинает наигрывать начальные аккорды к "Winterlong", и, блять, Джерард так любит Smashing Pumpkins. Он даже не замечает, как сам начинает петь, и спустя несколько спетых им строк Рэй поднимает голову и задумчиво смотрит на него. Потом он тоже начинает подпевать, и они просто получают удовольствие, иногда гармонируя и подхватывая друг друга. Это глупо и забавно, а Джерард под кайфом и чувствует себя невероятно хорошо. Фрэнк глядит на Джерарда немного остекленевшими глазами. Рэй прекращает играть, и они вдвоем пялятся на Джерарда. — Это было удивительно, — объявляет Фрэнк, сдвигая колени и усаживаясь на пятки. — Это было, блять, удивительно. Рэй продолжает глубокомысленно смотреть на Джерарда, положив руки на корпус гитары. — Фрэнк не говорил мне, что ты умеешь петь. — Фрэнк не знал, что он умеет петь, — парирует Фрэнк, все еще уставившись на Джерарда. Джерард польщенно пожимает плечами и приканчивает свое пиво в три больших глотка. — Я могу петь, — говорит он. — Что. Я играл Питера Пэна в средней школе. Фрэнк моргает. — Ну конечно, ты был Питером Пэном, — произносит он пьяным голосом. — Я… Конечно, ты им был. Джерард снова пожимает плечами и сворачивает еще один косяк. Позднее, когда Джерард возвращается из ванной в комнату, он слышит голос Рэя. — Итак, ты и Джерард. Джерард замирает в коридоре, держась одной рукой за стену, чтобы устоять на ногах. — Да. — Фрэнк звучит немного воинственно. — Я и Джерард. — О, — отвечает Рэй. — Я не… Я не был уверен. — Это все началось не так давно, — уже тише говорит Фрэнк. — Он… Я не знаю. Он такой классный, черт, Рэй. — Ага, — произносит Рэй. — Ага, я понимаю. Но только… Я имею в виду, ты выпускаешься в этом году, так? Ну, скоро. — Да, он тоже, — говорит Фрэнк. — И что? — По тону его голоса ясно, что он знает ответ на свой вопрос. — Я знаю, из колледжа искусств, он рассказывал. — Рэй коротко вздыхает. — Я просто… Будь осторожен, понимаешь, Фрэнк? Я хочу сказать… — Что? — Голос Фрэнк снова становится агрессивным. — Все меняется, и он… Не знаю, тебе стоит быть осторожным. У тебя впереди еще целое будущее, у него тоже. Что он будет делать после колледжа? Парню же двадцать два, так? Он вообще остается в Джерси? — Я не знаю, хорошо? — отвечает Фрэнк. — Он не… Мы еще не обсуждали это. Все еще довольно ново. Мы… тоже еще что-то новое. — Эй, — говорит Рэй. — Послушай, мне он симпатичен. Я просто… Джерард отталкивается от стены и заходит в комнату. Они оба одновременно поворачивают на него головы. — Что? — невозмутимо произносит Джерард. — Я симпатичный парень. Рэй ухмыляется, а Фрэнк начинает хихикать, и Джерард просто смотрит на Фрэнка до тех пор, пока Рэй не встает и не говорит, что ему надо отойти в ванную. — Что? — спрашивает Фрэнк. Джерард просто мотает головой, запустив руки в волосы. Его голова немного болит, и он недостаточно пьян для этого. У Фрэнка впереди еще целое будущее. Кто Джерард такой, черт возьми, чтобы портить его планы? Что он собирается делать после колледжа? Он не знает. Никто не знает. Может быть, Елена знала. — Эй. — Фрэнк встает с дивана и подходит к нему. — Джерард. Просто… Я не знаю, сколько из этого ты слышал, но… это не имеет значения. — На самом деле, имеет. — Джерард беспомощно трясет головой, опуская руки. — Это правда, правда не имеет значения, — мягко говорит Фрэнк. — Посмотри на меня. — Он ждет, пока Джерард не выполнит его просьбу. Джерард разглядывает его разорванные джинсы, склеенные скотчем, его заношенную черную футболку, его волосы, которые хоть и подстрижены довольно консервативно, но выглядят безумно из-за пота и топорщатся с одной стороны. — Я иду в бизнес-колледж осенью. — Они глядят друг на друга какое-то время, а потом начинают смеяться. — Мы оба запутались. Джерард хохочет слишком сильно, чтобы ответить, и, может быть, его смех немного истеричный, но это, тем не менее, смех. Фрэнк прислоняется к нему, хихикая, а потом толкает его назад, и спина Джерарда ударяется о стену позади. — Иди сюда, — уже серьезно говорит Фрэнк и скользит языком в рот Джерарда. Он стоит перед ним на носочках, целуя его медленно и нежно. Их поцелуй интенсивный, и Джерард со всей силой сжимает бедра Фрэнка, прислоняясь к стене и просто принимая все. Фрэнк прижимается к нему, одной рукой схватив Джерарда за волосы, и издает жаркие и нуждающиеся звуки, которые задевают самое сердце Джерарда. — Ебать, — произносит Фрэнк, отстраняясь буквально на пару сантиметров, чтобы ему было удобно говорить. — Черт, Джерард, я просто… — Я знаю, — отвечает Джерард, когда Фрэнк замолкает, отчаянно смотря на него широко распахнутыми глазами. — Я, блять, знаю. Фрэнк снова принимается целовать его возле стены дерьмовой квартиры Рэя. Он еще никогда не был настолько прав. Они оба пиздецки запутались.***
Фрэнк просыпается одним утром, ощущая безумную боль в горле, голова воспринимает все замедленно и кажется перегруженной. Он даже не может понять, что он сделал не так, чтобы все это произошло — его жизнь полный отстой, как и его иммунная система. Но в этот же день у него сдача проекта, и поэтому ему нужно прийти в школу, не то чтобы он особо переживал из-за школы, но ему нужно закончить ее с хорошими оценками, чтобы не испортить свой средний балл, поэтому он просто не может остаться дома. Он садится на кровати и осознает, как сильно ненавидит то, что так легко заболевает, а затем встает и принимает душ. У него всего лишь воспаленное горло, а с ним случались и вещи похуже. Но после душа он весь трясется, и ему приходится на какое-то время присесть, чтобы унять дрожь. Ему удается надеть форму, хотя когда он наклоняется, чтобы обуться, то испытывает головокружение, и, серьезно, к черту его ебаную жизнь. Он принимает кучу аспирина и говорит себе, что это всего лишь один день, ему просто нужно продержаться семь часов, а потом он может отправиться домой, лечь в постель, и все будет в порядке. Время тянется невероятно медленно, у него в голове гудит, и он почти ничего не соображает. Его горло не прекращает болеть, а аспирин перестает действовать, поэтому он пропускает последний урок, чтобы уйти домой и умереть там. По его макушке словно бьют молотком, в его груди что-то сжимается так же, как это бывает, когда он заболевает бронхитом, от которого систематически лечится. Он ненавидит свою жизнь. Он мало спит, и, может, ему не стоило проводить так много времени в подвале Джерарда. Он добирается до дома, с трудом сдерживая слезы, потому что ему, блять, восемнадцать, он не должен переживать из-за своего слабого тела или из-за поздних посиделок с его парнем, с которым ему все равно почти не удается видеться. Он просто злится, болеет и чувствует себя истощенным, и он не может это терпеть. Его мама приходит домой с работы и стучится в дверь его комнаты, пробуждая этим Фрэнка от странного сна, в котором он теряется в собственном подвале, а когда он пытается сказать ей, чтобы она вошла, выясняется, что он потерял голос, и он начинает кашлять. Его мама заходит, видит его, жалко лежащего под одеялами и дрожащего, и говорит: — Ох, Фрэнк. Он понимает, что она не имела в виду ничего такого, он понимает, что он не виноват в том, что так часто болеет, но он слишком устал, измучен и изнеможен, чтобы сопротивляться ощущению того, что он неудачник, хотя он и не сделал ничего неправильного. Он вжимается своим горящим лицом в подушку и бормочет что-то о том, что ему жаль, а из-за холодной ладони мамы на его лбу он становится еще более несчастным. Она приносит ему чай и аспирин, меряет его температуру и сидит рядом с ним, пока он пьет чай. Чай горячий, сладкий и приятен для его горла. Мама Фрэнка снова прижимает руку к его лбу, несмотря на то, что она уже узнала его температуру благодаря градуснику несколько минут назад. Он пытается перестать чувствовать себя таким жалким, но он все еще так сильно дрожит, что ему приходится держать кружку двумя руками. Его мама добавила мед вместо сахара — это одно из ее обычных способов лечения. — Ты не пойдешь в школу завтра, — твердо заявляет она. — Мне, наверное, будет лучше к утру, — говорит Фрэнк. Может, так и будет. Нельзя узнать заранее. Его мама качает головой. — Неважно, ты в любом случае останешься дома. — Она хмурится и глядит на часы. — Я могу позвонить Кэти, может, она подменит меня завтра. — Мам, — отвечает он, пытаясь не закатывать глаза. — Мне восемнадцать. Ты не должна оставаться дома со мной из-за того, что я заболел. Она вздыхает и прикасается к его руке. — Я знаю. Ты прав. Я просто беспокоюсь. — Со мной все будет хорошо. — Он ставит кружку на прикроватный столик — он слишком изнеможден и утомлен, чтобы допить чай, — и позволяет своей маме подоткнуть одеяла. Его голова болит, но он только что принял аспирин, поэтому с этим ничего нельзя поделать. — Просто поспи, — говорит она. — Я принесу тебе что-нибудь поесть позже, ладно? — Ага, — произносит он, ну, или пытается сказать это, потому что он уже находится в полудреме. Ему все еще холодно, даже под всеми этими одеялами, и сквозь сон он чувствует, что мама укрывает его еще одним одеялом. Оно тяжелое, удобное и прижимает его к кровати. Он засыпает еще до того, как мама уходит из комнаты. Он едва запоминает, что она приходила к нему и пыталась разбудить, чтобы он поужинал, и он немного пробуждается, но ему слишком плохо, его горло болит, и он чувствует тяжесть в грудной клетке. Фрэнк пытается не кашлять при маме, и после того, как он проглатывает аспирин, принесенный ей, и говорит, что не хочет есть, он ждет, пока она не уйдет, а потом утыкается лицом в подушку и начинает кашлять. На данный момент все не так плохо, но кашель отнимает у него последние силы, и он засыпает снова через несколько минут. Он просыпается посреди ночи из-за вибрирующего телефона. Он в полном недоумении — вокруг полнейшая темнота, он не может увидеть свои часы, на нем слишком много одеял, и он теперь не дрожит, а потеет. У него нет ни малейшего понятия, где может быть его телефон, и его мозг настолько затуманен, что он какое-то время ползает по полу, ища телефон. Тот оказывается в кармане его штанов, которые он снял, когда пришел домой. Он находится в полусонном состоянии, и ему приходится приложить усилия, чтобы вытащить телефон из кармана. Он уже давно перестал гудеть, и Фрэнк возвращается с ним в кровать, снова трясясь, а его голова словно пульсирует. Ему звонил Джерард, поэтому Фрэнк вспоминает, как он говорил Джерарду, что придет тем вечером. Он собирался позвонить, действительно собирался, но уснул. Он перезванивает Джерарду. Гудки идут довольно долгое время, и Фрэнк прикрывает глаза, ожидая и чуть снова не засыпая, а потом Джерард принимает вызов. — Эй, — осторожно произносит Джерард. — Джи. — Фрэнк распахивает глаза, потом снова их закрывает. Даже в темноте из-за попытки сфокусироваться его голова болит еще сильнее. — Привет, я просто… Черт, который час? — Фрэнк не хочет открывать глаза снова, чтобы посмотреть на часы. — Поздно, — с тревогой говорит Джерард. — Я думал, может… Ты в порядке? Что-то случилось? — Нет, я просто… — Фрэнк прижимается лицом к подушке. — Прости, я сно-блять-ва болею. Я хотел позвонить. Я просто постоянно засыпаю. — О черт, Фрэнк, — отвечает Джерард и коротко смеется. — Извини, я просто чувствую облегчение. Я думал… Я даже не знал, что думать. — Фрэнк слышит щелчок зажигалки Джерарда и то, как он затягивается, и, блять, он хочет сигарету, боже. Хотя только от одной мысли об этом он закашливается. Джерард тихо ждет, пока ему не удается восстановить дыхание, и Фрэнк так любит его за это, серьезно. — Ты в порядке, Фрэнки? Фрэнк издает звук, в котором, как он надеется, Джерард сможет распознать положительный ответ. Это все, что ему удается произнести. — Я думал, ты попал под автобус. Или еще что-нибудь. Или, может, злился на меня. — Джерард делает еще одну затяжку, а потом медленно и долго выпускает дым прямо в динамик телефона. — Может, попал под автобус и злился на меня. Я переживал, не знаю. Фрэнк ухмыляется в подушку. — Не попал под автобус, — хрипит он. — Не злюсь. Просто заболел. — Как сильно заболел? — встревоженно спрашивает Джерард. — Ты звучишь довольно дерьмово. Фрэнк и чувствует себя довольно дерьмово. А еще Фрэнку кажется, что он не сможет больше бодрствовать. — Со мной все хорошо, — отвечает он и подавляет кашель. — Это постоянно происходит со мной. Это просто простуда. Ничего необычного. — Ох, — неуверенно говорит Джерард. — Ты… Я имею в виду… — Он замолкает на какой-то момент, и Фрэнк, прижимая телефон к уху, жалеет, что он находится так далеко от него. — Я могу сделать что-нибудь? Тебе что-нибудь нужно? Фрэнк думает, что ему нужна другая жизнь, но отвечает только: — Новая иммунная система? Нет, я в порядке, со мной все будет хорошо. — Он вздыхает и снова начинает кашлять, из-за чего болит все его тело. Когда кашель прекращается, у него на глазах выступают слезы. — Блять. — Не извиняйся, — говорит Джерард. — Просто… просто позаботься о себе, Фрэнк. — Ладно. — Фрэнк сильнее зарывается в одеяла, все еще чувствуя холод. — Джи, я… Мне пора, я даже вижу с трудом. — Хорошо, — с беспокойством произносит Джерард. — Хорошо, просто… поспи и позвони мне завтра, хорошо? Хорошо, Фрэнки? — Ага, — отвечает Фрэнк. — Я… Хорошо, Джи. Он не помнит, как положил трубку. Он просыпается позже, когда в его окно уже слабо светит утреннее солнце, идет в туалет, принимает еще аспирин и бредет обратно в кровать, натягивая на себя одеяла. Его мама наверняка заходила к ним, но этого Фрэнк тоже не помнит, он встает опять спустя долгое время, и он полностью выбит из колеи. Фрэнк находит телефон в складках одеял, и оказывается, что уже около полудня. Мама оставила ему воду и записку, в которой ему было написано спуститься, поесть что-нибудь и выпить чая с медом. Фрэнк и делает это, он надевает толстовку, потому что не может согреться, плетется вниз и делает себе тосты с чаем. Он пытается съесть хотя бы часть тоста и выпить весь чай. Его голова словно налилась свинцом, а грудная клетка словно заполнена чем-то, и все это не очень хорошо, он не хочет снова заболеть пневмонией, он правда, правда, блять, не хочет. Он просто скрещивает все свои пальцы и возвращается наверх, и когда он добирается до постели, его голова безумно кружится. Он не чувствует рук, поэтому натягивает на себя одеяла медленно и неуклюже, и, может, он еще немного плачет в подушку, потому что он пиздецки измучен, расстроен и ненавидит свою жизнь, понятно, это не из-за того, что он огромный слабак или еще что-то. Когда он пробуждается еще раз, он не совсем уверен в том, что он больше не спит, потому что когда он открывает глаза, то видит, как мама заводит Джерарда в его комнату. Это так странно, что он просто продолжает лежать, ожидая непонятно чего, может, чтобы откуда-нибудь вылезли динозавры или зомби. Вместо этого его мама говорит: — Фрэнк, милый? Твой… друг здесь. Джерард? Он очень хотел увидеть тебя. Фрэнк моргает, осознает, что это не сон, и немного приподнимается на локтях. — Я… О боже, хорошо. — Он убирает волосы со лба одной рукой, и, ладно, его мама выглядит обеспокоенной и, может, немного раздраженной, а Джерарду, кажется, очень неловко, но еще он не может оторвать взгляд от Фрэнка. — Извините меня, миссис Айеро, — произносит Джерард, и он в буквальном смысле начинает заламывать руки, как какая-то пожилая дама, и переминаться с ноги на ногу, и это было бы смешно, если бы мозги Фрэнка снова начали соображать. — Я… Мне просто нужно было увидеть его, я правда переживал, и… — Фрэнк? — его мама перебивает Джерарда, и Фрэнк улыбается ей и приподнимается выше, подавляя кашель, хотя в его груди будто туго затянут узел, и это убивает его. — Я в порядке, мам, все хорошо. Это… — И, блять, сейчас достаточно хороший момент, как и любой другой, что она может сделать, выгнать Джерарда? — Это Джерард, ага. Он мой… — Ебать, он полностью готов признаться своей маме, но, честно, как только слова покидают его рот, он понимает, что Джерард может быть не готов к этому сейчас. Хотя пошло оно все, Фрэнк слишком болен, чтобы думать. Если Джерард переборол ужасную неловкость и даже контактировал с мамой Фрэнка, чтобы попасть к нему, то он не сможет избежать этого, поэтому Фрэнк продолжает это просто ужасно неудобное знакомство: — Он мой… парень, ладно? Джерард, это моя мама. Джерард и его мама смотрят на него одинаково удивленными и немного истеричными взглядами. Потом Джерард неуверенно протягивает маме Фрэнка руку, и, серьезно, если он был бы уверен, что от смеха у него не начнется ужасный приступ кашля, то от души расхохотался бы в этот же момент. Это пиздецки забавно, и он испытывает такое огромное облегчение от своего признания, что даже не знает, куда его деть. — Ох, — отвечает мама Фрэнка и правда пожимает руку Джерарда. — Приятно познакомиться, — говорит она и звучит довольно искренне. — Тогда я оставлю вас наедине, мальчики. Но ненадолго. — Она одаривает Джерарда взглядом. — О нет, — быстро произносит он. — Я бы не стал… Ему нужен отдых. — Он неуверенно смотрит на маму Фрэнка, и та немного смягчается. — Вот именно. Спасибо за понимание. Двадцать минут, Фрэнк — я серьезно. — Она так глядит на Фрэнка, и он понимает, что как только ему, по ее мнению, станет лучше, то им предстоит разговор об этом. — Блять. — Джерард нерешительно садится на дальний край кровати, как только за мамой Фрэнка закрывается дверь. — Она немного пугает. — Я знаю, ладно? — Фрэнк даже немного гордится тем, что мама так его защищает. — Почему ты сидишь там? — Мне кажется, она как-то узнает, если я придвинусь ближе, — отвечает Джерард с полуулыбкой, но все-таки перемещается к Фрэнку и целует его. Фрэнк тянется к нему навстречу, и, о боже, ему не хватало этого, хотя прошло всего три дня. — Ебать, — говорит Джерард, отстранившись. — Ты действительно горячий. — Ага, знаю, — ухмыляется в ответ Фрэнк. Джерард трясет головой уже и без тени улыбки. — Ты весь горишь. До Фрэнка доходит, что Джерард еще ни разу не видел его в таком состоянии и что он и вправду довольно сильно обеспокоен. С какой-то стороны это даже очаровательно. А еще здорово, когда кто-то кроме мамы интересуется его состоянием. Все двадцать минут Джерард сидит рядом с Фрэнком, прислонившись к изголовью, не переживая о микробах и всем прочем, просто постоянно прикасаясь к Фрэнку, словно убеждая себя, что тот рядом, и с ним все в порядке, и он не лежит где-то под автобусом. Фрэнк чувствует себя совершенно несчастным, потому что последние дни он только и делал, что спал, но он все равно настолько устал, что с трудом фокусирует глаза. Кашель становится хуже, и Фрэнку кажется, что он буквально разорвется на части из-за него. Джерард лишь обнимает Фрэнка, пока тот восстанавливает дыхание. Еще Фрэнк чувствует себя глупым, смешным и совершенно непривлекательным, но он просто не может оторваться от Джерарда. Фрэнк наклоняется вперед, прижимаясь лбом к изношенной джинсовой ткани на ноге Джерарда, потому что это уютно, ясно? Он закрывает глаза и хрипит почти не узнаваемым голосом: — Черт. Прости. Я просто… — Ш-ш-ш. — Джерард зарывается рукой в волосы Фрэнка, немного поглаживая их, хотя они и грязные, и ужасные, и их не мыли уже несколько дней. Джерарду, кажется, все равно — он ласково пропускает прядки сквозь пальцы, и это так странно и хорошо, что Фрэнк льнет к нему ближе и оборачивает одну руку вокруг ноги Джерарда. Он не хочет, чтобы Джерард вообще когда-нибудь уходил. Джерард рассказывает ему разные истории о школе и о Майки, и Фрэнк случайно засыпает. Когда он просыпается, Джерард уже ушел, но он оставил рисунок на клочке бумаги, прислонив его к лампе на прикроватном столике. Там изображен Фрэнк в виде супергероя, одетый в трико, ботинки и все такое и победивший армию микробов, чьи округлые тела валяются вокруг. Нарисованный Фрэнк упирается руками в бока и выглядит ликующе. Позади него стоит Джерард и грозно смотрит на микробов. Это самая милая вещь, которую Фрэнк только видел. Он оставляет рисунок на том же месте, чтобы видеть его каждый раз, когда просыпается. Остаток недели Фрэнк тоже пропускает учебу — он действительно, блять, заболел, лишь спустя два дня ему удается бодрствовать дольше, чем час, но даже тогда он испытывает странное ощущение и слабость и трясется, когда встает. Однако в этот раз он не ложится в больницу, так что это можно считать победой. Он дико скучает по Джерарду, тот больше не приходит навестить его, но звонит несколько раз и не злится, когда Фрэнк отрубается посреди предложения, а Фрэнк делает это не раз, к черту его сраную жизнь. Фрэнку так сильно его не хватает, и от этого ему становится еще хуже, чем от болезни, и под конец недели он изнемогает от желания увидеть Джерарда. Он притворяется, что ему лучше, чем все обстоит на самом деле, и говорит маме, что ему нужно сходить на уроки в пятницу вечером, а сам идет к Джерарду. (Мама еще не говорила с Фрэнком о его отношениях с Джерардом. Но этот разговор грядет, Фрэнк чувствует это по тому, как она на него смотрит, но он мысленно молится, чтобы она подождала, пока он не выздоровеет полностью, прежде чем поднимать эту тему.) Он едет к Уэям, и он действительно нормально себя чувствует, но когда он уже почти возле их дома, то начинает думать, что это было не такой уж и хорошей идеей. Он ощущает себя измотанным еще до того, как доходит до входной двери. Но Джерард уже там и ждет его, видимо, заметив его из окна. Он открывает дверь с большой улыбкой, которая пропадает в тот же момент, когда ему удается получше разглядеть Фрэнка. — Все хорошо, — говорит Фрэнк, а Джерард хмурится и тянет его внутрь. — Я в порядке, мы можем просто… Давай, пойдем вниз. — Да, конечно. — Джерард все еще хмурится, крепко держа руку Фрэнка и ведя его вниз по лестнице. — Я в порядке, — раздраженно говорит Фрэнк, стряхивая руку Джерарда со своей, когда они добираются до последних ступенек, а потом ему приходится сесть, потому что его голова начинает кружиться. Это просто смехотворно, и он ненавидит это. Джерард встревоженно склоняется над ним, а Фрэнк пару раз вздыхает, а потом протягивает Джерарду руку, чтобы тот помог ему встать. — Черт, Фрэнк, — немного раздраженно произносит Джерард. — Тебе вообще не стоило вылезать из постели. Фрэнк позволяет Джерарду вести себя, и тот усаживает его на диван, накрывая Фрэнка пледом. — Со мной все нормально, это не… Ничего такого, такое происходит постоянно, — оправдывается Фрэнк. Он тоже злится. Он такой грустный, одинокий и больной, он скучал по Джерарду, ему кажется, он всегда скучает по Джерарду, даже когда тот находится рядом с ним в одной комнате. Но Джерард забирается на диван вместе с ним, прижимается к нему и целует так, словно ничего не может с собой поделать. Словно не может себя контролировать, словно он настолько же расстроен, запутан и измучен, как Фрэнк. Фрэнк никак не может отдышаться, может, от того, что он до сих пор болеет, а может, потому что рядом с ним сидит горячий и волнующий Джерард. Он продолжает и продолжает целовать Джерарда, а тот придвигается еще ближе. Фрэнк не может понять, кто из них двоих дрожит. Фрэнк засыпает на руках у Джерарда на диване, потому что, серьезно, ему еще не стало лучше. Когда он просыпается, Джерард сидит за своим столом и рисует. Он как одержимый работает над своим финальным проектом, который, как Фрэнк знает, скоро нужно будет сдать. Фрэнк все еще находится в полусонном состоянии, но он любит наблюдать за Джерардом. Тот сгорбился над столом, его волосы растрепаны из-за того, что он постоянно взъерошивает их рукой, его брови нахмурены, и он полностью погружен в свое занятие. Фрэнк просто обожает все это, он обожает находиться здесь. Ему нравится ощущать себя хоть какой-нибудь частью процесса. Он хочет... чего-то, он даже не знает. Он хочет постоянно быть с Джерардом. Он хочет, чтобы Джерард был счастлив так, как еще никогда не был. Джерард всегда наполовину рассеян, наполовину обеспокоен. Фрэнку кажется — это безумие, он знает, что это безумие, — что он каким-то образом борется с мертвой бабушкой Джерарда за внимание, за контроль или что-то такое. Джерард так зациклен на том, что, по его представлению, Елена бы хотела от него, из-за чего он забывает, что все меняется, обстоятельства развиваются, все прогрессирует дальше. И, наверное, если бы Елена была здесь, она бы не так строго судила бы Джерарда, как он сам себя. Джерард так часто рассказывает про Елену, что Фрэнк чувствует себя так, будто и сам знал ее. Фрэнк думает, что если бы она была здесь, она бы смогла увидеть выражение лица Джерарда, когда тот говорит о том, что хочет чего-то большего, чего-то другого. Она бы смягчилась и подтолкнула Джерарда в том направлении, выбрать которое он сам не в состоянии. Джерард поднимает взгляд на Фрэнка, и его лицо попадает под слабое освещение лампы, стоящей на столе. На него падает тень, выделяя все углы и контуры, и Фрэнк просто сонно улыбается ему с дивана. Фрэнк чувствует себя отдохнувшим и вялым. Он потягивается, и Джерард следит за движением его тела. Состояние Фрэнка меняется с сонливого на возбужденное за пару секунд. Так влияет на него Джерард, и ему требуется лишь один взгляд на него. Джерард тоже чувствует это — он прикусывает губу и роняет карандаш, позволяя тому свободно катиться по полу, встает со стула и подходит к Фрэнку. — Привет, — говорит он, садясь на диване к Фрэнку, прижимаясь своим бедром к его боку. — Ты уснул. Фрэнк потягивается снова, нарочно медленно и сексуально, наблюдая за Джерардом. Глаза Джерарда темнеют, и он кладет горячую и тяжелую руку на бедро Фрэнка. — Я долго спал? — спрашивает Фрэнк. — Пару часов. — Джерард сдвигается и ложится рядом с Фрэнком на диване. Он прижимается к нему, кладя одну ногу поверх ног Фрэнка. — О боже. — Фрэнк смещается ближе к Джерарду. — Мне это действительно было нужно. — Как ты себя чувствуешь? — Джерард наклоняет голову, разглядывая Фрэнка. — Ты дерьмово выглядел до этого, но сейчас ты не такой бледный. Черт, конечно, сейчас Фрэнк не такой бледный. Ему кажется, что его кровь кипит внутри него. Его член полутвердый лишь от того, что Джерард смотрит на него, и от того, что Джерард рядом. — Хорошо, — отвечает он и притягивает Джерард ближе, положив одну руку ему на затылок. — Иди сюда, я покажу тебе. — И они целуются, а все становится горячее за какое-то мгновение. Кажется, что прошла уже целая вечность с тех пор, как он в последний раз целовал Джерарда вот так, поэтому их поцелуй одновременно жаркий и грубоватый. Фрэнку не удается выровнять дыхание, но это не из-за его дрянных легких и не из-за того, что Джерард ложится на него, приятно придавливая сверху. Между ними осталось покрывало, и Фрэнк нетерпеливо вскидывает бедра, пытаясь убрать его, пытаясь добраться до Джерарда. Джерард тяжело дышит и находится в смятении, ни капли ему не помогая, просто потираясь о Фрэнка каждый раз и кусая его шею, когда Фрэнк отстраняется, говоря: — Отодвинься, давай, подвинься, просто дай мне… В следующее мгновение он вцепляется в Джерарда и лепечет "ах, блять, о черт, блять" , потому что Джерард находит то точку, расположенную у основания его шеи, от которой по всему его телу расходятся волны удовольствия. Пальцы на его ногах поджимаются, и он никак не может вдохнуть, поэтому просто тихо задыхается. Он не может ни пошевельнуться, ни выдохнуть или вообще сделать что-то до тех пор, пока губы Джерарда не отрываются от его кожи с мокрым звуком, и Фрэнк громко втягивает воздух и отталкивает Джерарда назад. — Что? — запыхавшись спрашивает покрасневший Джерард, смотря на Фрэнка горящими глазами. — Фрэнки, блять, я… Фрэнк ничего не отвечает, он сосредоточенно пытается избавиться от покрывала. Ему удается это сделать, и прохладный воздух подвала приносит такое блаженство. Джерард намеревается наклониться к нему обратно, но Фрэнк не позволяет ему этого сделать, потому что у него есть другая цель. Он старается стянуть штаны Джерарда — ебать, он хочет так много всего, он хочет лежать с голым Джерардом на кровати, на нормальной кровати, не на его крошечной постели и не на двухъярусной Джерарда. У Фрэнка даже есть мечта снять комнату в мотеле на ночь, чтобы у них наконец-то были приватность и пространство. И дверь с замком. И никакого беспокойства о том, что их услышат. И достаточно места, чтобы Фрэнк мог раздвинуть ноги Джерарда и лизать его в тех местах, в которые Фрэнк обычно никогда не захотел бы засунуть свой язык, но блять, ебать, он хочет сделать это с Джерардом, он хочет сделать кучу грязных вещей с Джерардом, он иногда просто шокирован тем, что придумывает его мозг. — Послушай, — говорит Джерард, но он посасывает шею Фрэнка, так что Фрэнк уверен, что ему не нужно слушать. — Блять, Фрэнк, я не… Ты не… — Что? — наконец выдыхает Фрэнк. — Что, что, что? — Он просовывает руки между их телами и растягивает пуговицу штанов Джерарда. Он ждал этого так долго: до того, как он заболел, Джерард был очень занят проектом, так что прошли целые недели с тех пор, как они делали что-то такое в последний раз. И его кровь, кажется, действительно закипает. — Ты болеешь, я не хочу ухудшить ситуацию, я просто… — Джерард замолкает, когда Фрэнк расстегивает и ширинку и забирается рукой ему в джинсы. — О мой ебаный… — Ага? — произносит Фрэнк, потому что, блять, да. Он оборачивает ладонь вокруг члена Джерарда, а тот переворачивается на бок, оказываясь между Фрэнком и спинкой дивана, и так у Фрэнка появляется больший доступ к его члену. Фрэнк предполагает, это означает, что на самом деле Джерард не хочет останавливаться. — Ага. — Джерард делает частые вдохи. — Боже, Фрэнк, да, пожалуйста… Господи, Фрэнк любит, когда Джерард задыхается от возбуждения, от этого он возбуждается еще быстрее и сильнее. — Что? — спрашивает он, потому что хочет услышать, как Джерард говорит это. Он хочет услышать это. — Что, что ты хочешь, чтобы я сделал? Он не убирает руку, чувствуя насколько член Джерарда гладкий, горячий и идеальный. Джерард пытается податься бедрами вперед, но он зажат в небольшом пространстве, поэтому ему не удается особо двигаться. Фрэнк до сих пор не может восстановить дыхание, и он настолько возбужден, что, кажется, еще немного, и он взорвется. Он так тверд, одна его рука в волосах Джерарда, и он хочет потянуть за них, хочет запрокинуть его голову, хочет просто окунуться с головой в этот омут. Ему кажется, что время приостановилось, и, о боже, он просто хочет шагнуть вперед, через край. — Блять, — хрипло выпаливает Джерард с красными щеками. — Фрэнк, черт, пожалуйста, двигай рукой, я просто хочу, чтобы ты… Фрэнк больше не может этого выдержать, он начинает водить рукой, отдрачивая Джерарду, и он даже не осознает, что он это делает. Он дергает Джерарда за волосы, наклоняя его голову назад и присасываясь к его шее, — он чувствует, как Джерард стонет, своими губами, — и грубо скользит рукой по всей длине Джерарда. — Да, Джерард, давай, скажи мне, скажи мне… — Ф-Фрэнки, — Джерард с трудом выдавливает это слово и хватается за спинку дивана одной рукой, словно ему необходимо держаться за что-то. Он вспотел и так сильно трясется, блять, Фрэнку так не хватало этого. Фрэнк не знает, куда ему деваться. Поцелуев на диване не достаточно, дрочки не достаточно. Он хочет сделать с Джерардом все. Он хочет этого. Он до безумия хочет этого. — Блять, Джерард, ебать. — Он выпускает член Джерарда из руки и подталкивает его, чтобы тот лег на спину, а сам забирается на него. Он хочет подрочить ему, но он хочет и большего: он хочет смотреть, он хочет прикасаться, он хочет, чтобы они сделали это вместе. Кроме того, его собственные штаны причиняют ему дискомфорт, поэтому он желает от них избавиться. Джерард сразу же, как только Фрэнк садится на него верхом, принимается за его штаны, и общими усилиями они расстегивают их в два раза быстрее, чем это вышло бы у одного Фрэнка. Но это неважно, неважно, совершенно, блять, неважно, потому что каждый раз, когда рука Джерарда задевает его, по спине Фрэнка ползут мурашки. Им наконец удается стянуть штаны Фрэнка ниже, и, черт, да, Джерард обхватывает член Фрэнка своей шершавой ладонью, и это так пиздецки замечательно. — Джи. — Его спина больше не выдерживает, и он падает на Джерарда, упираясь коленями в диван по бокам от бедер Джерарда, и из-за этого их члены соприкасаются. Фрэнк подается вперед, когда Джерард убирает свою руку, позволяя Фрэнку тереться о себя, из-за чего Фрэнк вздыхает, а Джерард горячо стонет ему в шею. — Черт, Фрэнки, черт, я скучал по тебе. — Джерард кладет руки на бедра Фрэнка и тянет его вперед и вниз. И, господи боже, из члена Джерарда выделяется так много смазки, когда он настолько возбужден, и из-за этого все пространство между их телами влажное и скользкое, что позволяет Фрэнку с легкостью тереться о Джерарда. — Иисусе. — Фрэнк утыкается лицом в шею Джерарда. Он не хочет, чтобы Джерард его видел, он не хочет, чтобы Джерард видел, как ему сносит крышу от чего-то настолько простого. — Боже, Джи, — хрипло и глухо произносит он, потому что в этот момент Джерард снова вскидывает бедра вверх и, сильнее сжав руки, прижимает Фрэнка ближе, и это так хорошо, так хорошо, так невообразимо хорошо. — Фрэнк, — бормочет Джерард куда-то ему в волосы. — Ох, блять, ебаный… Не останавливайся, хорошо? Я, блять… уже близко, я… Фрэнк не смог бы остановиться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он толкается навстречу Джерарду, и он не может и вдохнуть, но ему все равно, пусть, может, он и будет кашлять целый час потом, но сейчас это единственная вещь в мире, в которой он нуждается. Джерард весь мокрый и дрожащий, и Фрэнк снова подается вперед. Джерард прогибается в спине и так громко стонет, что Фрэнк невольно вспоминает о том, что наверху находятся родители Джерарда. Но уже в следующую секунду он забывает об этом, приподнимая голову, чтобы увидеть Джерарда. Он хочет посмотреть на это, он хочет наблюдать за тем, как Джерард запрокидывает голову назад, сильно зажмурив глаза, и тяжело дышит через открытый и напряженный рот, полностью теряясь во всем этом. Джерард словно совершенно теряет самоконтроль, впиваясь пальцами в бедра Фрэнка, и его лицо так сексуально искажается от наслаждения, что Фрэнк знает, он будет дрочить на это еще долгое время. — Черт, Фрэнк, ты такой… Я собираюсь… блять, блять… — Джерард сильно содрогается и кончает, пачкая диван и откинув голову на подушку, а его штаны приспущены до его ляжек. — О боже мой, Джи. — Голос Фрэнка звучит совершенно безумно, и он продолжает скользить членом по их влажной коже. — Я просто… Я хочу… — Нет. — Джерард подталкивает Фрэнка назад, усаживая его на диван. — Моя очередь. Я хочу. Фрэнк чувствует головокружение и ничего не может выдавить, поэтому он лишь запутанно наблюдает за тем, как Джерард слазит с дивана и встает на колени между его ног, кидая на Фрэнка короткий взгляд, а потом наклоняет голову, слизывая собственную сперму с живота Фрэнка, и берет член Фрэнка в свой рот. Фрэнк не кончал уже около недели. Тот факт, что сейчас он держится так долго, свидетельствует о том, как сильно Джерард отвлекает все его мысли. Джерард все ниже и ниже спускается своим жарким и влажным ртом по его члену. Когда Фрэнк подается бедрами вверх, вцепившись руками в диван, Джерард просто стонет, беря его глубже так хорошо и так горячо. Фрэнк не может думать ни о чем другом, он не может остановиться. Весь его мир словно сузился до рта Джерарда — единственное, что он может делать, это сильнее вжаться в диван и толкаться членом навстречу рту Джерарда. Джерард держится за бедра Фрэнка, погружает его член еще дальше и, о боже, сглатывает. И вот оно, вот, блять, оно, Фрэнк так сильно кончает, что его голова идем кругом, пока Джерард стонет вокруг него. — Прости, — хрипит он, когда Джерард отстраняется и кладет голову на ногу Фрэнка. — За что ты извиняешься, придурок? — довольно спрашивает Джерард, глядя на него. — Я хотел, что мы… не знаю. — Фрэнк словно разучился думать. Он едва держит глаза открытыми, что уж говорить о способности формулировать свои мысли. — Я хотел, чтобы мы сделали это вместе. — Мы и так вместе, — отвечает Джерард и приподнимается, чтобы поцеловать Фрэнка. Фрэнк неосознанно отвечает на поцелуй, почти не попадая в губы Джерарда. — Дерьмо, — невнятно произносит он. — Ты просто… Я устал. — Он поднимает одну руку, а потом обессиленно роняет ее обратно. — Я просто никакой, все из-за тебя. — Он взволнованно глядит на Джерарда. — Надеюсь, ты не простынешь тоже из-за меня. Джерард хихикает, так и не встав с колен. — Мне правда совершенно плевать, если это случится. — Он коротко целует Фрэнка. — Оно того стоило. Джерард отодвигается, натягивая свои штаны, а потом помогает Фрэнку с его штанами. Руки Фрэнка словно разучились двигаться, поэтому он не сильно помогает Джерарду в этом. — Джи, — зовет он, снова начиная засыпать, когда тот снова укладывает его на диван. — Комендантский час. Полночь. — Я разбужу тебя. — Джерард целует Фрэнка в макушку и накрывает его покрывалом. — Все в порядке. Поспи, Фрэнки, ладно? — Его голос немного обеспокоенный, и Фрэнк хочет сказать ему, чтобы он расслабился, но его глаза закрывается, а Джерард вряд ли его послушает, и потом он засыпает.