Соль земли

Слэш
NC-17
Завершён
512
автор
Размер:
150 страниц, 31 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
512 Нравится 316 Отзывы 221 В сборник Скачать

Глава 29

Настройки текста
Болезнь дала о себе знать уже в Лондоне, теплом и сухом. В этот раз она навалилась под утро после пары часов сна. Легкие плавились. Себастьян распахнул глаза и постарался встать с кровати как можно тише, чтобы не разбудить мирно спящего, вымотанного Джеймса. Дышать не получалось. Воздух застревал где-то в горле горячим комом, и грудь работала вхолостую. Нужно было добраться до ванной. Несколько шагов — простой алгоритм действий. Моран задел что-то в темноте рукой и оно упало с чертовым дребезжащим грохотом; сердце разрывалось, невозможно хотелось дышать, а оставалось пересечь гостиную и узкий коридор. Джим проснулся, как будто на него опрокинули ушат ледяной воды, метнулся из спальни, находя посреди гостиной Морана. Воздух клокотал у того в горле, когда Себастьян силился вдохнуть, царапал горло, заставляя его давиться кашлем, раздирающим глотку. Джим обхватил его руками, подводя к дивану, помог сесть. — Подожди, подожди, Себ, — прошептал Джим и бросился в ванную за необходимыми ампулами лекарств. Введя два препарата, Джим вытер ему мокрым полотенцем лицо и рот. Потом пришлось вколоть еще одно. С этого момента Джим заставил его держать все лекарства не в «мать-твою-ванной-до-которой-нужно-идти-через-всю-квартиру», а у кровати. Они научились с этим жить. Засыпать вместе, обнявшись, просыпаться, когда кашель раздирал нутро Себастьяну. Первые несколько месяцев Моран работал, не выезжая за границы Европы. Потом — только в Британии. Потом — в Лондоне. А через полгода, после нескольких тяжелых недель, когда все более сильные таблетки переставали действовать, и сил уже не хватало, он в последний раз разобрал свою винтовку. Осторожными ласковыми движениями он протер каждую деталь, каждый механизм, осторожно уложил каждый элемент в кейс, не глядя крутанул кодовый замок, навсегда запирая свою самую верную помощницу, еще раз провел ладонью по темному корпусу. Потом протянул кейс Мориарти. — Избавься от нее, — хрипло сказал Моран. Джим кивнул, но просьбу не осуществил должным образом. Он тогда поехал в банк и запер ее в собственном личном хранилище. Несмотря на то, что Морану становилось все хуже, Джим не позволял себе жалости, сочувствия, никакого особого отношения к Себастьяну, как к больному. Он знал, что это заденет Морана, как задело бы его самого. Для Джима Себастьян оставался прежним. Самым высококлассным специалистом, профессионалом, второй половиной взращенной империи, полковником и тем Себастьяном Мораном, которого Джим встретил однажды. Болезнь высасывала из него силы, но Джим смотрел и видел его таким, каким запомнил и запомнит навсегда. Они старались даже не говорить об этом. Обо всем, что угодно, кроме этого. Шутили, болтали, обсуждали работу, Джим трепался на тему своих планов. Как всегда. А Себастьян, в свою очередь, не давал себе поблажек. Сцеплял зубы, запрещал себе думать о предательском «а вот если» и о том, что будет «потом». Потом не было, было здесь и сейчас. *** На Лондон надвигалась снежная, холодная зима, и они перебрались на юг Франции в вечно теплый Болье-Сюр-Мер, где круглый год цветут крокусы и чайные розы, пахнет свежим морем и тянутся самые, вероятно, потрясающие в мире побережья. Джиму ничего не стоило отыскать для них домик у самого моря. В нем всегда пахло солью, водорослями, древесиной. Но, сколько бы они не закрывали глаза на происходящее, как далеко не сбегали бы, реальность все равно все ставила на свои места. Постепенно Морану начинало даваться с трудом почти все: ходить, говорить, дышать. Пальцы не слушались его и предметы валились на пол, чашки разбивались, книги рассыпались страницами. Но Джеймс был рядом, как и обещал. Каждый день, даже самый плохой, самый темный день, он был рядом. Делал все и еще немного больше, чтобы помочь, чтобы вернуть в нормальное состояние и сбросить криз. И вот однажды, сидя на диване, вцепившись пальцами, которые когда-то были пальцами идеального убийцы, а теперь — не переставая дрожали, в волосы, Себастьян вдруг с оглушающей ясностью осознал, что же он натворил. Джеймс Мориарти был самым сильным, жестоким, несгибаемым человеком из всех, кого знал Себастьян. Его натура поражала Морана, удивляла и вызывала острое навязчивое желание сломать. Переломить, выжечь, оставить багровеющие синяки не только на светлой коже, но и на его темной больной изнанке. Все эти годы Себастьян справлялся с этим чувством, подавлял его, прятал на самое дно своей собственной, далеко не светлой, души. Но, когда Джеймс пришел к нему, неожиданно-открытый, искренний, с оголенным нутром, что, как оказалось, тоже умеет чувствовать, желание это, подпитываемое злостью и застарелой, как гнойная рана, обидой, вырвалось и затопило Морана с головой. Сломать Джеймса Мориарти. Остаться рядом с ним, сдаться на волю этой зависимости, что скрепила их однажды, просто для того, чтобы в один не самый прекрасный день, оставить его одного. Оглушенного и раздавленного. Себастьян не верил, что все продлится дольше месяца. Как страшно он ошибался. Дни проходили за днями, месяцы за месяцами. Каждая секунда скрепляла их все больше, каждая секунда была все более разрушительной. Себастьян был единственным и последним оплотом спокойствия Мориарти. Тем, кто раз за разом подхватывал его, помогал ему, понимал, насколько другой человек мог понять этот гениальный разум. И он собирался умереть. В конце концов, ему, Себастьяну Морану, удастся самый сложный, самый ужасный, самый отвратительный из его замыслов. Он сможет сломать всесильного Джеймса Мориарти. *** — Когда вернешься в Лондон, изучи новых наемников, — сказал как-то Себастьян Джеймсу, — найди лучшего. У тебя должен быть всегда верный человек рядом, который будет спасать тебя от тебя. Если уж получилось со мной, получится и с любым другим. Джим терпеть не мог эти разговоры, хотя умом понимал, что Моран прав. И так же прекрасно он понимал, что довод «вряд ли я найду подходящего» звучал смешно. Располагая властью, какая была у Джеймса, можно было найти лучшего из лучших. Вот только Мориарти не хотел. Моран, как все самое лучшее, случился внезапно и сам по себе. Джим никого не искал, он просто намеренно угодил в тюрьму, и волей судьбы оказался запертым в камере с человеком, который никак не подозревал, что тот щуплый мальчишка на что-то способен. И понял, что не может позволить этому человеку исчезнуть. Отыскать кого-то, кто будет как Себастьян, отыскать человека, желавшего работать на равных; человека со своим мнением, к которому хочется прислушаться, но который при этом не будет заносчивым ублюдком; человека, которому Джим захочет довериться и который не подведет это доверие; человека, которым будет так тяжело и так желанно завладеть. Даже Мориарти верил в сказки только до определенного момента. Время продолжало идти. Зима заканчивалась. — У меня к тебе важное дело, — к началу марта разговаривать Себастьяну становилось все сложнее и сложнее. — Сядь. Джеймс устроился рядом. Моран знал, что то, о чем он его собирается просить — жестко, жестоко и бесчеловечно. — Дорогой Джим, — губы Морана дернулись в короткой усмешке. Именно так обращались к Мориарти клиенты, трусливо скрывающиеся за ровными строчками писем, моля обменять свои проблемы и деньги на дельный совет. На самом деле он сейчас тоже, фактически, сдавался. — Помоги мне решить одну проблему… Мориарти усмехнулся одними губами, но глаза у него оставались серьезными. — Какую еще проблему? — поинтересовался он, ловя тяжелую теплую ладонь Морана, кладя на нее свои пальцы. — Есть один человек, — Себастьян сжал пальцы Джима в своей руке, — Себастьян Моран — тот еще ублюдок и убийца, но это не важно. Я хочу, чтобы его убил ты, а не чертов рак. Ты сделаешь это для меня? Джим молчал. Молчал долго. Держал Себастьяна за руку и молчал. Потом сказал: — Знаешь, Себ. Мы с тобой такие удачливые сукины дети, — он как-то странно усмехнулся, словно сам удивлялся этому факту. — Мы столько раз выбирались из такого дерьма, в котором остальные бы давно завязли. Мы вытаскивали чертовы пули, сбивали лихорадки, зашивали ножевые. А помнишь тот отравленный нож? Понятия не имею, как тебе удалось тогда меня вытащить с того света. Еще какая-то дурацкая дюжина минут и яд мог добраться до моего сердца. А это была всего лишь первая наша серьезная операция с тобой. Вот было бы смеху. Мы вытаскивали друг друга из-под пуль, спасали из плена, убивали врагов за секунду до того, как они бы в нас выстрелили. Пули свистели над нашими головами. Джим замолчал. — Моран, как бы я хотел чтобы и в этот раз нам повезло. — У любой удачи бывает предел, — Себастьян невесело усмехнулся, притягивая Джеймса к себе ближе, просто чтобы чувствовать его рядом, как можно больше, как можно дольше. — Вот у моей, судя по всему, предел наступил. Моран улыбался. Он поймал ладонь Джима, коротко поцеловал, спрятал под футболку поверх старого шрама, как когда-то так давно, согревая вечно мерзнущие пальцы. — Знаешь, если бы я только мог, — прошептал он, на самой грани слышимости, уверенный, что Джим не пропустит ни единого слова. — Если бы я только мог, Джим. Мне так страшно оставлять тебя одного. Джим сидел, окаменев, потом как-то дернулся, накренился вперед, словно силы оставили его, и ткнулся лбом в грудь Себастьяна, распахивая рот и жмуря глаза. Он не издал ни единого звука, со всей силы сжимая ладонью футболку Морана. — Ты меня этому не научил, — прошептал Джим, хватая ртом воздух и сжимая зубы. — Не научил тому, откуда взять вот на это силы, Себ. Потому что я не знаю. У меня ни одной идеи и ни одного плана. Я не знаю, как это сделать. — Помнишь, — Себастьян закрыл глаза. Сейчас ему было одинаково больно физически и морально, и это было почти невыносимо, но пока Джим был рядом, он держался, он оставался сильным и загонял эту боль в себя, отключая, заставляя себя ее не чувствовать, — как я учил тебя не бояться боли? Это тоже самое. Ты сильный, Джим. Ты сможешь с этим жить. У тебя еще так много впереди, тебе только тридцать три, — Моран глухо рвано кашлянул. — Я был старше, когда мы с тобой встретились. *** Следующим вечером они опять пошли к морю. Морану было тяжело подниматься и идти, но Джим помогал ему, поддержал под руку, ведя к воде. Они остановились в шагах пяти от того места, куда дотягивался язычок волны, ласкающий теплый песок. — В ужине был яд? — очень спокойно спросил Себастьян, прислонившись к Джеймсу плечом. — Был, — тихо ответил Джим, глядя на ползущее к горизонту солнце. — Спасибо. Себастьян опустился на песок, утягивая за собой Джима, лег на спину, подставляя лицо последним лучам. — Это так омерзительно мелодраматично, — вынес он вердикт, но улыбнулся, чувствуя рядом ровное дыхание Джеймса. — Надо было тебя застрелить, наверное, — отозвался Джим, обхватывая его за талию рукой. — Чтобы побольше драмы, да? Крови. — Нет, так тоже отлично, — фыркнул Себастьян. — Разве что бутылки текилы не хватает. Моран закрыл слезящиеся от света глаза, прижал голову Джима к своему плечу большой теплой ладонью, осторожно поцеловал в лоб. Они молчали. Наверное, все слова что должны были прозвучать, уже прозвучали. Себастьян почувствовал, что засыпает. Как после долгого тяжелого дня, или как тогда, после Карачи. Зачем они были там с Джимом? Скрывались от кого-то? Договаривались о поставках? Это точно была совершенно изматывающая неделя, и они, добравшись до Лондона, отсыпались дня два, не меньше. Почти не вставали, валялись под одеялом, укрытые с головой, и Джеймс улыбался тогда, сонно щурился, морщился, был совершенно счастлив, и, кажется, дело было вовсе не в удачной сделке. — Знаешь, — почти неслышно пробормотал Себастьян, засыпая, — а я ведь так ни разу и не сказал тебе… Небо над ними темнело с каждой минутой, наливалось темным сливовым цветом. Закатный луч блеснул последней искрой над морем, скрывая солнечный диск за горизонтом. Джим лежал на боку, уткнувшись в плечо Себастьяна и молчал. Он так хотел закончить за Морана его фразу, но не мог, не мог вымолвить ни слова. Он лежал, обвивал Себастьяна рукой, отчетливо ощущая, что грудная клетка, на которой лежала рука больше не вздымалась и была твердая, будто Джим касался камня. — …я знаю.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.