Сожженные солнцем

      На дворе уже июнь и непроглядно скачущее солнце. Жалкие по своему виду тропинки, ведут в сторону ветвистых деревьев, скрывающие колючие солнечные лучи. Люси не любила это место. Она с отвращением взирала на свое отражение в этом прекрасно-чистом озере.       Люси не любила, когда ее называли «Мымрой». Люси не любила свою идеальную внешность. А прогнившую под славой душу была готова закопать под ярусами земли, засыпая прахом поверх своих обидчиков. И солнце она не любила, наверное, больше всего на свете. Солнце ей казалось прожектором ярких софитов, которое каждый день делит ее жизнь надвое. Проще говоря, Хартфилия считалась успешной моделью, но в то же время точкой насмешек. Ее не воспринимали в серьез, ее делили надвое, как вещь. Лишь красивая кукла с прогнившей по корень душой и с неисправной шестеренкой вместо сердца.       Слишком красивая — значит не такая, как все. Слишком успешная — значит бесчеловечная гадина. Слишком… наивная, верящая в человеческое добро — это единственное, что было настоящей правдой. Но кто поверит?       Интересно, а она единственная «Мымра» с идеальной внешностью?       Гладь воды разбилась на миллиарды осколков. ***       Она уверенно шла, словно за ней следует армия, которая готова в считанные секунды вонзить свои мечи в беспечных зевак. Им только бы похлопать глазами, а в душе Хартфилии уже появляется огонек гордыни. Ведь таких, как она один на миллион, таких, как она не уведешь в этом обшарпанном колледже. И Люси даже не собиралась снимать ею же придуманные розовые очки, которыми она видела совсем другим мир.       Еще один шаг — пропасть. Еще один взмах элегантной женской руки — взгляд полной желчи и зависти. Люси просто этого не замечала. А чей-то шепот, словно тихая молитва, не доходила до ушей девушки, заложенных словно ватой, но нет — заложенных грубой самовлюбленностью. Люси лишь натянуто улыбалась, накручивая кокетливо на палец, светлую прядь.       Скрип двери и перед взорами десятков учеников предстала фигура Люси. Она же модель, она красивая, и не могла просто так упасть лицом в грязь.       — Меня зовут Люси Хартфилия, — девушка, чуть вздернув подбородок, стрельнула глазами в сторону парней. — Наверное, вы меня знаете, за счет частых выпусков моих фотографий в популярных журналах, — легкая усмешка просквозила в решительном тоне. — Вы должны быть благодарны тому, что ваш колледж пополнился таким человеком, как я.       Тихий гул задетых чем-то учеников прошелся по всему классу. И все сразу поняли, что эта штучка самая настоящая катастрофа, вселяющая зло, не более.       А за дверью послышался топот, и выбитая дверь позволила молодому парню сбить девушку с ног. Класс взорвался смехом. Люси в шоке раскрыла глаза, смотря как на ней, прямо на ее дорогущем платье, разлегся неизвестный ей парень, который с удивлений рассматривал девушку. А его холодный отблеск глаз заставил Люси покрыться мурашками. И ей на мгновение показалось, что этот парень отличался от всей этой серой массы. Да, так и есть. Он чуточку другой. Даже больше, чем чуточку другой.       — Хм, — он, глухо хмыкнув, встав с Люси и даже не собираясь поднимать ту с полу. Та так и осталась глупо лежать с протянутой рукой. — Это че за «Мымра», — его голос был настолько громким, что Люси панически закрыла уши. Или же это ей только показалось?       — Ну, ты, и вдарил, Нацу, — с парты подпрыгнул Грей, широко улыбнувшись. — Эта, как ты назвал — «Мымра», популярная модель и первая красавица.       — Да, ну, — парень махнул на девушку. — Обычная девка, ничего особенного.       И забившись в угол, Люси плакала. Плакала громко и горько. А обида сильно хлестала по щекам, не жалея. Она убедилась, Нацу Драгнил — другой. Не обученный манерам, грубый и очень навязчивый, но имеющий странный авторитет, за который весь класс отвечал горой. Вот что, оказывается, значит, доверие. И где же ее слуги, которые кланяются ей в пол. Где?       А солнце из окна осветило ее лицо. Такое идеальное и ровное, но уродливое для других. ***       Улица была пустой. После дождя остались лужи, и некая прохлада гуляла по поверхности. А Люси, как глупая девчонка, забыла куртку дома. Ну, хоть, солнце не светит, она и этому была рада.       — О, «Мымра», чего ты тут разгуливаешь? — насмешливый и знакомый голос Люси сразу же смогла узнать. — Я уже думал увидеть тебя на обложках журнала, на фоне улиц Манхэттена.       — Ну, что ж, я тебя разочарую. Ты меня вообще теперь не увидишь в журналах. Извини уж, теперь придется довольствоваться, лишь оригиналом. Парень удивленно покосился на Хартфилию.       — Что случилось? Бедняжку выкинули из журнала, взвесив «за» и «против», проголосовав за вылет из шоу. Я готов пожать руку этим людям.       — Удачи, — Люси криво улыбнулась. — Думаю такого, как ты — клоуна и дурака, точно возьмут. Будешь задником, чтобы просто так скучно одежду рассматривать не было.       — Хей, — Нацу быстро перегородил путь девушке, — не обижай мою внешность. В отличие от тебя, моя внешность — не силикон и не тюнинг, которым вы, девушки, пользуетесь даже перед сном. А если серьезно, в чем проблема? — на лице парня заиграло волнение, самое, что ни наесть волнение.       Люси лишь сумбурно улыбнулась, как всегда, убрав светлую прядь за ухо. Этот жест Драгнил приметил еще очень давно. Она совсем не меняется. Да и ему не хотелось бы, чтобы такая персона имела изменения. Мир бы тогда потерял краски.       — Меня выкинули из шоу, когда узнали, что помимо прозвища «красавица» у меня есть еще и «Мымра». Всего лишь прозвище, а сколько проблем. И, спасибо…       Солнце вышло из-за туч… А яркое сияние похожее на волшебную пыль, попадала миллиардами песчинок. Таковы были её последние слова. Светлые слова.       — Спасибо? За что? — и не заметно голос парня начал оседать. Так медленно, но очень заметно.       А девушка, прикрыв ладонью глаза от света, с улыбкой посмотрела на него. Никак обычно — с презрением. А с человечностью. Они с друг другом всегда были одного уровня. Такие же яркие и звездные. Только Нацу всегда был чуть выше. Но только совсем чуть-чуть. На большее не позволяла гордость Хартфилии.       — Ты сжег меня. Сжег так, что я просто теперь ненавижу это солнце. Просто терпеть не могу. Представляешь? Порой мне казалось, что я, правда «Мымра». Все время искала морщины на лице, прыщи, синяки под глазами. И только недавно до меня дошло, что ты имел в виду мою душу, а никак не внешность. За это и спасибо, — тихая усмешка, совсем не злая, а благодарная. И это парень смог ощутить. — Только от солнца я все равно прячусь. Все время, кажется, что эти чертовы лучи выжгут на моем лице шрамы за сделанные мною грехи.       А Нацу до сих пор не мог поверить в сказанные слова. И чуть волосы на голове не рвал и не щипал себя. Но сном это не оказалось. Даже не похоже было.       — Знаешь, что, «Мымра», а ты не такая уж и страшная, — тихо-тихо прошептал Драгнил, чтобы только она услышала. И тихий смех был ответом ему, как благородное «спасибо». Но Люси все же горделива, чтобы сказать это в слух.       Они оба сожжены. Сожжены этим чертовым солнцем. Сожжены друг другом. Просто потому, что в каждом человеке есть солнце. Только дайте ему светить.