Чудо сумеречного мира

       Как долго человек может верить в то, чему никогда не сбыться? Как долго человек может рассчитывать на пустые обещания? Как долго он может обманывать сам себя? Насколько долго он будет верить в свои бессмысленные мечты? А хранить внутри себя надежду?        Иногда надежда - это единственное, что способно держать человека на плаву. Надежда - это словно уступ в бесконечно глубокой пропасти, упав в которую ты больше никогда не вылезешь обратно. И это будет означать конец. Это будет означать смерть. Это будет означать полное забвение.        Но если у тебя нет другого выхода, кроме как упасть? Если у тебя нет иного выбора, кроме как погибнуть? Нам всегда есть ради чего жить, но есть ли ради кого умирать? Ответ - есть. Ради людей. Ради людей,то стали для тебя родными. Ради людей, что близки тебе и по крови. Ради людей, что никогда не бросят тебя. Ради тех, кто стал для тебя большим, чем просто друзьями и семьей. Ради тех, кто стали для тебя жизнью. Ради тех, кто сделал бы тоже самое для тебя. Я обрела таких людей. А это значит, что умирать ради них не так и страшно.        Я бегу. Просто бегу. Не знаю сколько дней, сколько ночей, просто бегу. Ветер играет в моей белой шерсти. В глазах блестят искры, из пасти раздается страшный вой. Я - гибрид. И я не боюсь умирать. В голове сотни картинок. Картинок моей прошлой жизни, моих увлечений, моей семьи, моей первой и единственной любви. Я оставляю всё это, чтобы, умерев, защитить это. Мой план был предельно ясен, короток и понятен. Я очень давно не питалась, и потому, сперва расправившись со стадом итальянских овец, я побежала из страны. Бегу резво и свирепо, чтобы побыстрее добраться хотя бы до Украины. Первой моей мыслью было, что Вольтури не посмеют, чтобы исполинский волк творил беспредел. Моей задачей было увести их как можно дальше от дорогих мне людей. Увести так далеко, чтобы, убив меня, мои люди оказались в безопасности. Мысль, что я больше никогда не увижу Бенджамина резало мне по сердце острее любого лезвия, но я должна была сделать всё возможное, чтобы защитить его. Сделать всё, чтобы после моей смерти, он продолжал жить. Я прекрасно понимала, что он мог пойти мстить, но я умела подчинять людей своей воле, так что отправить гонца не составило бы труда. Любого, кто передал бы ему, что я безумно сильно его люблю и без меры благодарна ему за всё то, что мы пережили вместе. Лишь жаль, что у нас было так мало времени. Я жалела лишь об этом. Я бегу через поля, реки, озера, горы, оставляя за собой лишь разрушение и кровь, надеясь, что кровавый след кровососов приведет их прямо ко мне, где я уже буду ждать их в засаде. В огромной облаве. Я хотела знать, что моя смерть не станет напрасной. Что хотя бы ищеек мне удастся устранить. Тирании Вольтури должен был прийти конец. А как известно, маленькая искра способна разжечь войну. Я уверена, что будут и последователи. Я уверена, что меня не забудут.

***

       Я остановилась в лесах Прибалтики. Достаточно близко от города, но и достаточно далеко от людей. Добраться сюда мне стоило огромных усилий. Так как волки намного медленнее вампиров, пришлось провернуть не мало маневров, чтобы наконец очутиться здесь. Так как моя одежда была безнадежно испорченна, да и порвана от габаритов волка, по пути мне пришлось принудить девушку в какой-то небольшой деревни одолжить мне что-нибудь. Девушка с загипнотизированными серыми глазами вынесла мне белый топ без плеч но с длинными рукавами и джинсы с порванными коленями. Так же у нее нашлась пара старых серых кед. На самом деле, выглядело достаточно неплохо. Если уж умирать, то хотя бы стильно. Затем девушка предложила мне свою шею, на что я методично, конечно же, согласилась, ибо, стоя там, вампира внутри меня в буквальном смысле трясло от жажды и её манящего и опьяняющего запаха. После всего, я убедила её носить шарф, отговорившись тем, что просто кто-то оставил очень жуткий засос на её шее. Ну и конечно попросила меня забыть. Вскоре я исчезла оттуда, будто бы меня и не было.        Теперь я сижу здесь. На краю лесной возвышенности. Позади меня бескрайние хвойные леса, впереди пара холмов, окантованных еще большим скоплением ёлок. Нельзя было не признать, что это прекрасное и умиротворенное место. Не самое плохое местечко, чтобы попрощаться с жизнью. Если повезет, в бою удастся скинуть парочку голов вниз с этого склона и наблюдать какие-то считанные секунду до моей смерти, как они красиво катятся вниз, иногда подпрыгивая на кочках и разбиваясь о камешки и пенечки. Разве не прелесть? Ветер развивается в моих волосах и приносит моему чуткому обонянию сотни различных запахов. Я слышу, как где-то стучит копытами косуля, как свистят лесные птицы, как пищит мышь, когда её настигает более крупный хищник, возможно лиса. Я слышу, как ветер играет в верхушках деревьев и как пахнет не тронутая никем и ничем пыльца. Мое зрение улавливает сотни красок и цветов. Своими пронзительно-алыми глазами я жадно изучаю все вокруг, как в последний раз. Правда это и были мои последние минуты жизни. Я стараюсь запомнить каждую травинку в этом месте, каждое облачко на небе, каждое насекомое, что попадает в моё поле зрения. Я, как маленький ребенок, только познающий мир, хватаюсь за любую возможность увидеть и узнать что-либо новое. Волосы я забрала в высокий хвост, чтобы их шуршание не мешало моей идиллии. Хоть вампиру и не нужно дышать, я с жадностью глотаю воздух, будто от этого зависит весь смысл моего существования. Я пытаюсь насладиться остатками моей бесконечности и своей прошлой человеческой жизни. Я бы заплакала, имей бы вампиры слезы.В то же время, я прислушиваюсь к любому шороху, ожидаю уже услышать эти мелкие и быстрые шаги, которыми передвигались Вольтури. Мои инстинкты накалены. Я готова умирать так же, как и готова убивать. Убивать за каждое мгновение здесь, за каждую жизнь, которую убивали они, убивать за своих любимых. Я была готова убить десяток вампиров лишь бы только тот жучок, за которым я методично наблюдала, остался в живых и был свидетелем моего триумфа. Моего героизма и мужества. И, наконец, моей не менее героической смерти.        Нельзя не признать, что я жалела, что так и не смогла выяснить, кто я. В моей голове я пыталась переварить слова Пола: "Думали, ты так же помрешь, как и остальные". Кто эти остальные? Много ли в них человечности, много ли в них свирепости? Где они живут? О чем думают? А способны ли запечатляться? "Такие, как ты" - всё еще раздается в моем подсознании. Будто этот кровосос, умерев, успел проникнуть в мой мозг и мое подсознание, чтобы я до конца своих дней слышала его противный ехидный голос. В любом случае, они проводили эксперименты на моем народе. Они убивали их. Но возможно ли, что кто-то из них выжил? А вдруг я, как и Алекса, последний представитель своей стаи? А была ли у меня вообще стая? Эти вопросы не давали мне покоя и нарушали мое уединение. Голос Пола все еще звучал в моей голове. Мне казалось, будто я отомстила за всех нас не до конца. Будто бы есть еще что-то, что я должна была сделать. А мой отец?...        Мои размышления оборвал удар. Но он будто был не физическим. Он скорее был в моей голове. Астральной волной меня выбило из сознания. Открыв глаза, я обнаружила себя во тьме. Совершенно одна. Вокруг ни единого звука. - Страшно, гибрид? - эхом от стен раздался женский голос. Что это? ловушка моего же подсознания? - Кто ты? - спросила я спокойно, то и дело озираясь по сторонам, - А не понарошку страшно биться со мной? - Не льсти себе, гибрид, - на этот раз голос эхом отдался будто бы совершенно с другой стороны. Я озираюсь по сторонам, кручусь на месте и это не дает совершенно ничего. Я сбита с толку. Откуда ждать атаки? Что нужно этой девушке? - Что тебе нужно? Хочешь убить меня, даже не прикасаясь? - Зачем мне убивать тебя? Ты же такая одна, - хихикает она будто бы с двух сторон сразу. - Ты Вольтури, верно? То-то они испугались девчонки. Всего-то вырезала половину сельхоз-производства Италии. - Мы пришли говорить не о беспорядке, который ты учудила, Эл, - На этот раз голос будто бы с трех сторон, - А о том, что ждет тебя, если ты не послушаешься нашего приказа. - Почему я должна вам верить? - скептически все еще я осматриваюсь по сторонам. Ликантроп внутри меня бушует и рвет, но я не знаю с какой стороны напасть. А будет ли вообще в этмо толк? - Потому что у тебя нет другого выбора, - снова хихикает голос, - Ты ведь хочешь защитить своих египтян? Страх растет во мне. Неужели они поняли, как добраться до Бена? Однако я молчу, все еще осматриваясь по сторонам и ожидая подвоха. - Решайся, - голос становится настойчивее. Мне приходится уступить. Пока я в ловушке своего сознания, я бессильна. - Хорошо! Что ты хочешь?! - кричу я в темноту. - Тебе пора зайти в гости, - снова раздается ангельский голос из совершенно другого конца. Ну взять вампира-псионика - это было вполне в стиле Вольтури. - К кому? - оборачиваюсь я. - К твоим новым друзья, - на этот раз голос издается будто бы по всюду. Затем пронзительный звук из-за которого мне приходится закрыть уши. Снова будто бы волна выбивает меня обратно. Я резко встаю и оглядываюсь по сторонам. Вокруг никого нет. Все те же леса , поля и холмы. Теперь ья понимаю, что от меня хотят. Мне нужно вернуться в Египет. Они знают, где Бен. И они убьют его, если я не послушаюсь.

***

       На огромной скорости вампира я вновь оказываюсь практически у пора Де Нилов. Если ы мое сердце билось, оно бы ликовало и одновременно кричало во всеуслышание. Я безумно люблю Бена и его семью, но я обрекла их на погибель. Все еще медлю и думаю, а стоит ли?. Но все же шагаю вперед. Дверь мне открывает Амон. Он презренно смотрит на меня, но все же впускает. - Моя девочка, - ко мне бежит Кеби и крепко обнимает. От её волос пахнет розмарином. - Я должна... должна, - не успеваю я сформулировать мысль, как в нос ударяет хорошо знакомый мне запах. Только теперь я его запахе я отчетливо различаю ноты меда и запах теплого очага . - Эл, - его голос пронзает моё сознание и парализует до самых пяток. Вот он, мой любимейший вампир. Жив и здоров. По крайней мере пока. Мгновение и на вампирской скорости он впивает в мои губы в присутствии своих родителей. Кеби улыбается и томно вздыхает, а Амон чуть ли не закатывает глаза. Я хочу чтобы это мгновение продолжилось, но вынуждена отстраниться от него. - Мне нужно тебе сказать, - будто в мольбе начинаю я, но глухой стук обрывает нашу идиллию. Этот звук донесся с порога. Открыв дверь, Амон возвращается с нам уже не один, а с красиво окантованной коробочкой. Коробка будто бы вся оплетена пряжей и замысловатыми узорами. Однако мой волчий инстинкт подсказывает мне, что что-то не так. От коробочки будто веяло холодом. Я крепче сжимаю руки Бена. Всё семейство замирает в ожидании. Глава семьи открывает коробку. Проходит секунда, и его бардовые глаза вдруг окрашиваются в цвет панического ужаса и ужасающего удивления. Он роняет коробку. вампиры слишком ловкие, чтобы уронить такие весомые вещи. коробка летит и с глухим стуком ударяется об пол. Кеби в ужасе смотрит на нас и на Амона. Бенджамин будто бы белеет на глазах и пятится назад. Мне приходится отпустить его руки и подойти ближе, ведь рентгеновским зрением я не обладала. И вот мне открывается страшная правда. Страх сковывает тело. Этим вопросом я задавалась давно, но не смела спрашивать. Теперь ничего не будет как было. Теперь ничего не исправить. В коробочке, в обрамлении шелковых темно-каштановых волос, с безумно густыми ресницами и пронзительными багровыми глазами лежала голова Тии.