Вестник смерти. Чумной волюм

      Мия *Хелл редко читала, а если и читала, то предпочитала женские романы. А если под рукой не было романа, то она сидела перед телевизором и смотрела сопливые мелодрамы или сериалы, искренне сопереживая героям.        Мия была очень сентиментальной и чувствительной  — и это в ее-то семнадцать! — а еще ее бросил бойфренд. Сначала она по глупости хотела уйти в запой, но затем передумала и решила «заесть» горе. Как итог — буквально за три недели мисс Хелл набрала пять килограммов, что подпортило ее и без того далеко не безупречную фигуру.       Чтение стало её утешением, авторы книг — утешителями и советчиками, поэтому, узнав о передвижной библиотеке, девушка поспешила к ней.       Она недолго выбирала книги. Надпись «бестселлеры» сразу же привлекла внимание, и потому она остановила свой выбор на двух драмах: «Если я останусь» и «Ангел для сестры». О первой она даже не слышала, а вот вторую когда-то начала читать, но не закончила — стало тяжело. Но поскольку появилась возможность дочитать книгу, Мия решила это сделать.       В этой книге не было никаких пометок или закладок, но последние строки заставили жалостливо всхлипнуть и оплакать погибшую так рано героиню.       «Какой ужас! — размышляя Мия, уже давно закрыв роман и откусив кусочек от шоколадки — после чтения такого драматичного произведения невероятно разыгрался аппетит, и пробило на сладкое. — Как хорошо, что у меня нет родственников, больных лейкемией. Но поступок родителей Анны очень эгоистичен… Подумать только — сделали из нее постоянного донора для старшей сестры чуть ли не с рождения…»       Вторая книга очень сильно удивила девушку. Героиню тоже звали Мией, и она оказалась ровесницей читательницы. Помимо этого, были еще совпадения.       «Как странно, — подумала реальная Мия. — Ей семнадцать, ее зовут, как меня. А еще у нее музыкальное образование…»       Жизнь ее тёзки рассказывалась незатейливо, а главы были похожими на отрывки из личного дневника. Она подробно описывала каждый свой день, а иногда вспомнила что-то что происходило месяцы назад, или же рассказывала о событиях из детства.       Но вскоре Мия добралась до самого важного.       «Не ожидаешь, что радио после такого будет продолжать работать. Но оно работает. Машина раскурочена. Удар четырехтонного грузовика на скорости шестьдесят миль в час пришелся прямо в пассажирскую сторону с силой атомной бомбы. Он оторвал двери, выбросил переднее пассажирское сиденье через водительское окно; смахнул ходовую часть, закинув ее за дорогу, и в клочья разодрал мотор, будто легкую паутинку. Он отбросил колеса с колпаками далеко в лес и поджег обломки бензобака, так что на мокрой дороге теперь плещутся крошечные язычки пламени.       Шум был чудовищный. Симфония скрежета, хор хлопков, ария взрыва и наконец заунывный лязг железных листов, врезавшихся в стволы деревьев. Потом все стихло, кроме одного: Третьей виолончельной сонаты Бетховена — она по-прежнему звучит. Радио в машине каким-то чудом не оторвалось от аккумулятора, и в безмятежной тишине февральского утра разливается Бетховен».       Мия вздрогнула, дочитав абзац, и нервно выдохнула. Она любила кататься на машине и слушать классическую музыку. Особенно Бетховена. Новые совпадения удивляли всё больше.       «…наконец понимаю, что там лежит не Тедди. Это я. Кровь из груди пропитала рубашку, юбку и джемпер и теперь пятнает девственно-белый снег, словно капли краски. Одна нога торчит под неестественным углом; кожа и мышцы разошлись, и я вижу белые проблески кости. Мои глаза закрыты, темные волосы промокли и покрылись кровавой коркой. Я резко отворачиваюсь. Это неправильно. Такого не может быть…»       — Такого не может быть, — одними губами произнесла реальная Мия и вздрогнула.       Перед глазами возникла картина: смятая дымящаяся машина, трупы троих людей… и её собственное окровавленное тело. Нет, такого точно не может быть! Это нереально… Нет, это всё не правда, ведь сама Мия жива.       «Похоже, уже пора спросить себя об этом, — прочитала дальше она. — „Я мертва?“» — Нет! Ты не мертва, Мия, — тихо прошептала читательница. — Ты, наверное, лежишь в коме…       Отчего-то настольная лампа вспыхнула ярче, а затем так же резко погасла. Мия поежилась, хотя и понимала, что лампочка всего лишь перегорела.       «Нужно попросить отчима заменить», — устало подумалось ей, и, потянувшись, чтобы закрыть книгу, она внезапно увидела странную кожаную закладку черного цвета.       На ней было что-то написано, но Мия не знала латыни, конечно же.       Она еще заканчивала школу, и потому изучение латинского языка ей пока не грозило. Но если бы она задумалась хоть на мгновение и решила бы узнать, что значат эти два коротких слова — Memento Mori, — она бы, безусловно, задумалась. Но Мия очень устала за день, поэтому решила лечь спать.       Она направилась в ванную, где стала чистить зубы. Уже сплевывая в раковину пасту, она увидела кровь.       «Снова поранила десну, — равнодушно подумалось ей. — Надо бы сходить как-нибудь к стоматологу».       Закончив с чистой зубов, мисс Хелл взглянула в зеркало и окинула себя критичным взглядом.       «Определенно, пора худеть… Да еще и волосы какие-то тусклые стали», — заметила она и застыла в ужасе, увидев свое окровавленное лицо с безобразной раной на голове. — Что за… — начала было она, но так же внезапно, как появилось, видение пропало.       Списав эти галлюцинацию на сильную усталость (эта неделя у Мии выдалась загруженной: в школе много чего задали, плюс, еще работа по дому, уроки вождения, чтение книг), девушка отправилась в спальню и мгновенно уснула, как только ее голова коснулась подушки.        Она-то наивно полагала, что проспит до обеда — выходной же! — но рано утром ее разбудила мать и сообщила, что нужно срочно ехать к тетушке Кейт, у которой возникли какие-то проблемы. Почему нужно ехать всей семьей, Мия не поняла, поскольку проснулась неокончательно.       Сонно зевая, она сняла пижаму, натянула джинсы и футболку, затем побрела на кухню, где едва не пролила молоко, когда захотела залить им овсяные хлопья, но услышав сердитое восклицание отчима, вовремя одернула руку.       После завтрака Мия обулась, надела любимую черную куртку и вместе с матерью и отчимом пошла к машине. Старенький пикап, казалось, был рад, что на нем куда-то поедут: завелся быстро и не заглох, как бывало раньше. Мия не придала этому никакого значения, но когда отчим включил радио и заиграла симфония, она напряглась. Третья виолончельная соната Бетховена. То самое произведение, которое слушала ее тезка, героиня романа-бестселлера.       Дальнейшее произошло слишком быстро, и потому Мия даже толком не поняла, что именно случилось. Она услышала громкий стук, затем машина дернулась от удара и отскочила. Чей-то вскрик. Скрежет. Хлопок. Вспышка. Пламя резко взметнулось вверх, ослепляя.       Мия, жмурясь, выпростала руки вперед, оперлась на кресло и попыталась встать. Удалось. Она была так напугана, что не чувствовала боли и не ощущала жара, хотя машина начинала разгораться сильнее и вскоре могла и вовсе взорваться.       Мия попыталась выбраться, но дверь отчего-то не желала открываться. Мия кричала, кашляя от дыма и задыхаясь, отчаянно звала на помощь и колотила кулаками проклятую дверь и чертово окно, но лишь сбила руки в кровь.       Ощущение боли заставило ее на мгновение остановиться. В дыму она попыталась различить хоть что-нибудь, что могло бы помочь ей справиться с упрямой дверью, и рука нашарила только мобильный телефон. Пальцы не слушались, набрать 911 не удалось. Швырнув бесполезный прибор в дверь, Мия надавала на стекло, и — о, чудо! — на нем поползли трещины. Надавив сильнее, девушка сумела, наконец, выпихнуть его и попыталась вылезти, но едва не закричала от ужаса, осознав, что застряла на полпути к желанной свободе. Она тянулась изо всех сил, и эти секунды, от которых зависела ее жизнь, казалось, длились вечность.       Но Мие повезло. Вывалившись на мокрый от дождя асфальт и, взвизгнув от боли, она оперлась на руки и поползла подальше от горящего авто, а потом приподнялась и в ужасе уставилась на него, осознавая, что в нем остались родители. — Мам! — зачем-то крикнула она, а потом захотела позвать снова, но остановила себя.       Понимание и горечь охватили ее, и медленно осев прямо на кучу листьев, девушка обняла себя за плечи.       Только сейчас она ощутила боль и осторожно прикоснулась к голове, ощупывая рану. Пальцы сразу же утонули в крови, боль усилилась. Мисс Хелл тихо взвыла, осознавая, что рана глубока и в нее могла попасть инфекция. — Пора, — внезапно донесся до нее знакомый голос, и Мия повернула голову вбок.       Рядом стоял приезжий библиотекарь, с которым она едва обмолвилась словом, когда выбирала книги. — О чем Вы, сэр? — непонимающе спросила Мия, с трудом сдерживая рыдания.       В сердце образовалась пустота: родители мертвы, а она смертельно ранена. Сознание начинало медленно угасать, но пока еще Мия всё понимала и могла отвечать связной речью. — Время пришло, — старик кивнул на машину, а затем требовательно посмотрел на девушку. — Ты ведь и сама прочитала. — Что?!       Мию охватил ужас. Так все эти случайные совпадения вовсе не были случайными? Имя героини, ее возраст, поездка с родителями, третья виолончельная соната Бетховена…  — «Memento Mori», — спокойно произнес Лоренс, не отводя пронзительного взгляда, и Мия вспомнила о закладке с незнакомыми словами. Теперь, хоть она и не знала латыни вовсе, смысл фразы стал ей ясен как никогда.       Больше ничего Лоренс не сказал. Только протянул руку, и, ухватившись за его ладонь, девушка встала и послушно последовала за стариком.