Вестник смерти. Чумной волюм

      *Артур всегда считал себя истинным англичанином, хотя в его богатой родословной числились также и шотландцы, и ирландцы, и даже немцы с французами.        И поскольку он был уверен, что его род довольно знатен и благороден, то терпеть не мог американцев, которые ничуть не заботились о происхождении, зато гордились богатым заработком. Однако по воле судьбы ему пришлось переехать в Америку, где он поселился в Богом забытом городишке и снял себе старый коттедж.       Небольшой дом располагался неподалеку от леса, через который проходили железнодорожные пути, которых Артур, откровенно говоря, побаивался, с детства внушаемый матерью о том, что поездов нужно остерегаться. Но прошло несколько лет, мать умерла, а с нею ушли и многие внушения; разве что детские страхи остались, и потому Артур редко выходил из дома, а если и выходил, то лишь в библиотеку или в книжный, и старался миновать железную дорогу как можно скорее.       Парень зарабатывал на жизнь фрилансом и изучал для себя русский язык, в глубине души лелея надежду на то, что однажды поедет в Россию, где повстречается с русской красавицей и заведет семью. Он с интересом изучал быт и традиции русского народа, смотрел видеоролики, учился по вебинарам и лекциям, которыми его снабжал носитель языка. Он-то и посоветовал любопытному Артуру взяться за чтение классической литературы.       Произведения Пушкина и Лермонтова давались тяжело. Намного легче пошли чеховские рассказы и истории Зощенко. И вот, наконец, Артур решил найти себе что-нибудь пообъемнее и интереснее. Услышав о том, что в город переехала передвижная библиотека, юноша поспешил на ее поиски, но искать долго и не пришлось: фургончик стоял на главной улице. — Добрый день, сэр. Чудесная погода, не правда ли? — обратился Артур к библиотекарю. — Сколько стоят Ваши книги? — И пенни не будет, — распознав по акценту англичанина, отозвался Лоренс. — Денек, действительно, выдался хороший. — Бесплатно? — ахнул юноша, не веря собственным ушам.       В городе, где дешевле купить пачку сигарет или бутылку спиртного, чем книгу, это казалось немыслимым. — Да. Вы берете книгу на время, — кивнул старик и странно усмехнулся, завидев непонимание в глазах. — А затем вернуть, да? Как в обычной библиотеке? — Можно и так сказать.        Артур кинулся к книгам и принялся искать давно знакомую кириллицу, но ничего не мог найти. Сдавшись, он обернулся к старику снова. — А есть на русском что-нибудь? Я просто учу этот язык… — Конечно, — старик скрылся в фургоне и вернулся с толстой книгой. У нее была черная обложка. Иллюстрация отсутствовала. — «М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита», — прочитал вслух Артур, а затем зачем-то пролистал книгу и увидел, что страниц около пятисот. — Весьма благодарен. До скорого свидания!       Лоренс молча кивнул и проводил юношу долгим взглядом. Свидание и правду предстояло скоро. И даже скорее, чем представлял себе Артур.

***

      Юноша быстро добрался до дома, снял куртку, положил на тумбочку в прихожей и поспешил со своей находкой к столу. Начало первой главы он буквально «проглотил», и появление таинственного Воланда его очень заинтриговало. « — Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер», — вкрадчиво вещал ему со страниц загадочный незнакомец.       «И правда», — согласился с ним Артур. Споры Берлиоза и Бездомного с Воландом невероятно забавляли. К тому же англичанин с гордостью отметил про себя, что стал лучше понимать русский язык. « — Вам отрежут голову! Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:  — А кто именно? Враги? Интервенты?  — Нет, — ответил собеседник, — русская женщина, комсомолка».       Добравшись до этого места, Артур не удержался и фыркнул. Да, неожиданно, нечего сказать. Все-таки какие же эти русские женщины сильные и необыкновенные. Вот даже на убийство пойдут.       «Наверное, тороплюсь с выводами… к тому же разве стоит верить этому Воланду? Он явно сумасшедший…»       К такому же выводу пришли и Берлиоз с Бездомным. Позднее выяснилось, что Воланд — историк, да еще и немец.       «Никогда не любил немцев», — нахмурившись, покачал головой Артур, заподозрив в Воланде фашиста, но чтение продолжил. Следующая глава преподнесла ему весьма неприятный сюрприз.       «…Берлиоз не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая рванула электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно подпрыгнул, и с грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул —„Неужели?..“ Еще раз, и в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно…»       Артур в ужасе захлопнул книгу и отодвинул ее в сторону, тяжело дыша. Перед глазами, казалось, промелькнула яркая и динамичная картина: вот мужчина спотыкается, падает, ощущает боль в затылке, пытается подняться, но видит перед собой испуганное лицо женщины, а затем на него налетает трамвай… Отрезанная голова с чавканьем отделяется от шеи и словно мяч катится по земле… Люди кричат… — Мерзость! — сплюнув, сообщил англичанин и, решив, что за книгу не возьмется еще долгое время, отправился к телевизору.       Он бесцельно переключал каналы, просто желая отвлечься от навеянного сценой образа. Но телевизор неожиданно начал барахлить: он громко зашумел, по экрану забегали черно-белые волны-помехи, а затем из них сложилась фигура человека без головы.       «Что только ни привидится», — подумал недовольно англичанин и пошел на кухню. Наскоро поужинав разогретой в микроволновке пиццей — а здоровую пищу Артур не признавал, — парень отправился спать.       С недавних пор у него развился лунатизм. Там, в Англии, врачи только разводили руками, утверждая, что у парня проблемы с нервами. Но он долго жил, опекаемый матерью от всех невзгод, и потому ее смерть стала для него большим ударом.       Мать ушла из жизни пару лет назад, но стресс давал знать о себе едва ли не каждую ночь. Часто Артур просыпался, обнаруживая себя то в ванной, полной воды, то на кухне с застрявшей в зубах жареной куриной ножкой. Несколько раз он покидал дом и шатался по двору… Но на этот раз он ушел из дома и направился к железной дороге.       Было уже далеко за полночь, и на темном небе злобно скалилась луна, освещая путь тому, кому не нужно было ничего видеть. Артур спал, и снилась ему неизведанная дорога, по которой его ведет Воланд и мужчина в клетчатом костюме. — Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен… — Согласен… — кивал в ответ англичанин, влекомый таинственной силой. — А можете сказать, как я умру?        Выражение лица мужчины поменялось. —  Раз, два, Меркурий… В третьем доме… —  начал бормотать он. — Луна взошла…        Затем он с внезапной ласковостью произнес что-то неразборчивое и выкрикнул что-то про «крошение в салат».       Артур вздрогнул и проснулся. Яркий свет больно резанул по глазам, и парень в ужасе вскрикнул: прямо на него мчал поезд. В считанные секунды не успевшего отскочить англичанина ударило в грудь, разметало по путям, разрезало на множество кровавых кусков…       Кровь, ошметки плоти, обломки костей — всё разлетелось в разные стороны. Шокированный машинист, запоздало затормозивший, трясущимися руками нашарил мобильный телефон и испуганно чертыхнулся, завидев темную фигуру, склонившуюся над чем-то.  — Господь милосердный, помилуй меня, — поспешно прошептал машинист и, совладав с собой, набрал нужный номер и сообщил о случившемся.       Наутро пришли работники железной дороги с мешками и принялись искать останки погибшего, некоторые еле сдерживали позывы рвоты. Опознать погибшего не удалось, как и установить, был ли он самоубийцей или просто зазевавшимся полуночным гулякой.        Во всех газетах запестрели яркие заголовки: «Полуночник на рельсах», «Ночное происшествие на путях». Особенно отличилась скандальная газетенка «Времечко», выпустив статью под названием «Разрезало — не сошьешь», в которой автор критиковал запоздалые действия машиниста, мол, расторопнее нужно быть, и почем свет стоил ругал «безродного пьянчугу, доведшего мужчину до седин».       Лоренс саркастически усмехнулся, сворачивая газету. «Времечко» как нельзя точно подметило одно: какого бы рода ни был человек, другие увидят в нем лишь сорняк.