Величайшее приключение

      Улицы тихого городка превратились в арену. Друг пошел против друга. Отец против сына. Но все не просто так посрывались с цепей. Сегодня был день кровавой луны. У Мэйнфейтвилля полно секретов, но самым главным всегда оставался именно этот. В ночь после дня солнцецвета кровь каждого здесь, кто причастен к разбоям, вскипает и застилает взор. Будто голодные звери, быки и пони охотились друг на друга и на остальных жителей городка. Именно по этой причине Хоуп переехал сюда, чтобы исследовать эту аномалию. И именно поэтому уехал год назад в этот же день. Эти аномальные всплески агрессии нельзя объяснить ни с научной, ни с философской точки зрения. Всех жителей разом охватывала ярость, а потом разом отпускала. Причины кроются даже не в том, что и в обычные дни город наполнен гнилью, а в том, что небо в полночь принимает насыщенный багровый цвет, превращая даже самого мирного пони в монстра. Причина, почему док не подвержен этому ясна, он принимает сильнейшие антидепрессанты, которые блокируют выработку адреналина, приводящего к необъяснимой ярости. Возможно пони в бункере пользуются этой же хитростью, потому что они, в отличии от остальных, остаются в ясном разуме.       Сироп с доком уже вышли с задней стороны магазина, прячась по углам.       - Как давно ты стал повстанцем? - спросил Хоуп.       - Как только переехал сюда, больше года. Не хотелось бы хвалиться, но только благодаря нам это место еще не сгнило до конца, не все пони хотят сохранить город нормальным. Сам знаешь, какой тут народец. Бывало приютишь семью, а ночью они выносят все ценное, что успеют найти. В бункере большая часть приезжие, незнакомые с местными порядками. Думаю, тебе понятно, почему именно неместные становятся повстанцами. Из жителей города только двое не желали вести себя, как остальные. Расскажи поподробнее, что вы тут забыли? Это ведь ваш поезд приехал утром?       - Да, это королевский поезд. Мы тут проездом, принцессы послали нас в лунноугольные шахты, вернуть... как же её... точно! Теневую сферу. Нас было четверо и, к сожалению, нашу... подругу по имени Грин Блейз похитили бандиты. Надеюсь, с ней все в порядке, потому что она светлейший ум этой части Эквестри.       - А ты уже рассказал им?       - Что именно?       - Про причины твоего приезда в город. Мэйнфейтвилль ведь не самая близкая станция к шахтам, и мы оба это знаем. Что ты здесь забыл, Хоуп? - серьёзно спросил Сироп, заглядывая прямо в глаза доктора.       - Сейчас не время обсуждать это, друг мой, давай сконцентрируемся на пути к больнице.       - Мы с тобой еще вернемся к этому вопросу, - предупредил Сироп. - Это, конечно, не мое дело, но заговоров я у себя в бункере не потерплю, - предупредил главарь таким тоном, будто бы угрожал хорошему другу.       - Это не касается ни тебя, ни бункера, я вообще не знал, что ты все еще здесь. Теперь, если ты не против, давай, черт возьми, дойдем до клиники, - Хоуп заметно напрягся и ускорил шаг. Сиропу не понравилась эта ситуация, но обвинять товарища в заговоре он не мог. Более того, в его сейфе лежит кое-что нужное, все разборки молодой пегас решил оставить на более подходящий случай. Дорогу до развалин больницы оба жеребца провели молча. Вскоре показалась разбитая неоновая вывеска "Клиника Др. Хоупа". Говорить о том, что здание разграбили - глупо. Даже стены были частично выскоблены насквозь. Спустившись в подвал, жеребцы, к собственному удивлению, никого не обнаружили. Посреди протекающего подвала стоял обшарпанный сейф. Судя по многочисленным сколам стали и царапинам, медвежатники пытались взломать его не раз. Док подошел к стальному шкафчику и, провернув колесо замка, открыл его. На полках лежал годовой слой пыли, Док просунул копыто внутрь и вынул черный цилиндр.       - Вот твой тубус. Надеюсь, эта вещь стоила тех трат, что я принес для его сохранения, - фыркнул Хоуп, подавая цилиндр Сиропу.       - Ты разве ничего не складывал туда?       - Только документы, они более не нужны, так как ни больницы, ни лекарств не осталось. Иди на улицу, я пока разберусь с сейфом, здесь осталась пара медикаментов, возможно, что-нибудь пригодится вам в бункере, - пожал плечами доктор.       - Я могу помочь!       - Будет лучше, если ты проследишь за безопасностью, я скоро вернусь.       - Ты прав, не задерживайся тут, - посоветовал уходящий жеребец.       Глубоко выдохнув, док сунул копыто внутрь еще раз, на этот раз поглубже. Только доктор нажал какую-то кнопку, с щелчком отперся небольшой отсек в стенке сейфа. Хоуп, осмотревшись по сторонам и убедившись, что Сироп не смотрит, вынул из потайного отсека револьвер и нательный ремень с крепежом.       - Док, у нас гости, видимо, за нами следили, - крикнул Сироп.       - Уже выхожу, - Хоуп выгреб пару склянок из того же отсека и, сунув оружие в карман халата, побежал наверх.       - О, ты уже здесь? Давай-ка сматываться отсюда, не хочу сражаться с кучкой озлобленных "зомби".       - Зомби? - непонимающе переспросил Хоуп.       - Ну я так этих несчастных называю, у них ведь одни инстинкты вместо мозгов. Уходим, да поскорее, - выбравшись через заднюю дверь, жеребцы направились в сторону бункера, перебегая с места на место, стараясь не привлекать внимания. Несколько минут спустя они уже были внутри, Сироп сразу, как зашел внутрь, подозвал Хоупа и молча направился в свою комнату, заперев дверь.       - Ты хотел знать, что внутри? Ну гляди, - жеребец покрутил черный цилиндр в копытах, перебирая шифр на маленьком замке и после небольшого щелчка открыл его. Внутри оказалась небольшая баночка с розоватой жидкостью.       - Это?..       - Талидин, сильное снотворное. Ты ведь видел ружья у охранников? Мы не используем огнестрельное оружие в отличии от этих дикарей снаружи. Наши запасы самопального снотворного истощились, и нам пришлось отбиваться копытами, едва ли не запугивать дикарей незаряженным оружием.       - Мы шли за нелегальным снотворным? - наконец, спросил Хоуп, приподняв одну бровь.       - Я не мог тебе сказать, иначе ты бы не согласился. Салв, поверь мне, я знаю дозу, которой должно хватать на нелетальное усыпление.       - Глупец! Талидин нельзя использовать для усыпления! Он ведь крайне токсичен! - воскрикнул Хоуп, топнув копытом.       - В больших дозах, разумеется. Не бойся, я знаю что нужно делать, чтобы не нанести им большой вред.       - Ты безумец... я... не знаю что сказать.       - Ничего и не нужно говорить. Ты вовремя приехал сюда, тем самым дав нам реальный шанс! Я знаю, Салв, так же я знаю зачем ты сюда вернулся, но клянусь, то, что ты ищешь тут, уже не в городе. Забудь то, что здесь было и отправляйся с друзьями отсюда на рассвете, я благодарен тебе за помощь и прости, что не сказал про снотворное сразу.       - Тот крепкий жеребец вряд ли сможет к утру двигаться, а если и получится, то он будет крайне ослаблен. Более того, мы так и не нашли нашу знакомую.       - Ты прав, я отправлю за ней пару своих ребят на рассвете, тогда пыл этих мясников должен приуменьшиться, - кивнул сам себе Сироп.       - Сироп, пообещай, что никто не узнает про то, что поезд пришел в итоге именно сюда по моей инициативе.       - Обещаю, дружище.       Повстанец вышел из комнаты, пропахшей влагой, в главный зал, откуда сразу направился в подобие лаборатории. Он спиной чуял неодобрительный взгляд дока. Последний раз Хоуп использовал талидин при эвтаназии умалишенных. Об этом не знал никто, кроме старого напарника, который теперь решил использовать опасный химикат в борьбе с эффектом кровавой луны. Док вернулся обратно к Сайлеру, надо было проверить его состояние. Снаружи слышалась ругань и скрежет вперемешку с глухими ударами. Вентиляция прекрасно передавала все звуки снаружи, дверь бункера уже постепенно штурмовалась все большим количеством тел. Сколько еще она выдержит остается загадкой для всех присутствующих, что по ту, что по эту ее сторону.       Тем временем дело шло к рассвету, такому желанному сейчас. Минуты шли мучительно долго, нехотя сменяя друг друга, и у многих уже потихоньку начинали сдавать нервы. Этот ужас сковывает всех, кто прячется в бункере, заставляя молиться всем возможным богам, чтобы дверь выдержала их натиск. Лучше или хуже сейчас ощущает себя Блейз, которую похитили подонки, находящиеся в здравом уме неясно. Очевидно лишь, что ей также придется не сладко. Но по крайней мере, ее не пытаются выпотрошить. Во всяком случае, не сейчас...