От Венгрии с любовью

- Итак, Венгрия, ты обещала помочь мне с Иваном, но позволь мне задать тебе один вопрос... Страны остановились у двери типичного британского особняка в викторианском стиле где-то в одном из маленьких английских городков. Точное его название Артур засекретил в приступе паранойи, и с некоторых пор найти дом воплощения гордой нации было легче, чем город, в котором он находился. Соучастники в чёрном деле устройства Русско-Прусского союза стояли под дверью Кёркленда с совершенно Байльшмидту непонятной целью. Нет, разумеется, он знал, зачем люди стоят под чьей-либо дверью: желают увидеть её хозяина. А вот зачем Венгрии нужен Англия, он совершенно не представлял. Тем не менее, рано утром тяжёлую после вечерней попойки с двумя не нуждающимися в представлении странами прусскую голову расколол на мельчайшие кусочки телефонный звонок. «Какая... Падшая женщина поставила мне на звонок этот кошмар?» - тоскливо думал Гилберт, несправедливо обвиняя себя же и истово ненавидя любимую ещё вчера мелодию. Разумеется, на том конце провода была его тайная помощница («Или незадачливая убийца?» - задался вопросом несчастный любитель пива и лучших французских и испанских вин). Элизабет потребовала срочно привести себя в порядок и встретить её на границе Великобритании через час. Через этот самый несчастный час похмельный Прусс и свежая Хедервари встретились и направились в неизвестную Гилберту сторону. От головной боли он отвлёкся только ввиду внезапной остановки, что возвращает нас к началу повествования. Итак... - Лизи, что мы забыли у бровастика? - Твоё любовное счастье, - прямо ответила девушка, уверенно стуча тяжёлым кольцом в дверь. Поклонник шпионской тематики, разумеется, не мог просто открыть. Сначала храбрую державу заставил подпрыгнуть неприятный скрип десятка несмазанных маленьких камер, уставившихся на незваных гостей. Затем из спрятанных (ни к селу ни к городу прилепившаяся к косяку маленькая горгулья была просто гениальным прикрытием!) динамиков раздался подозрительный голос, вежливо осведомившийся о цели визита («Чего надо, канальи, кракена вам в глотки?»). Гилберт на слух определил товарища по несчастью и мигом воспрял духом. Перебив начавшую было что-то говорить венгерку, он радостно осведомился: - Что, тоже пятницу отметил? - Предположим... - Уйми свою паранойю и дай похмелиться, а? После этого кошмарного французского вина только твой ром и помогает, - на ходу соврал Байльшмидт. Разумеется, оскорбление гордости француза не могло оставить Артура равнодушным, и через двадцать минут и тринадцать замков оба алкоголика уже усмиряли бунтующую голову веками проверенным средством, в то время как брезгливо наморщившаяся Лизи объясняла Кёркленду, а заодно и любопытно прислушивающемуся Гилу цель их совместного визита. - Отравить Россию? - радостно переспросил хозяин дома. Пруссия подавился выпивкой. Венгрия поспешно уточнила: - Не отравить, а опоить! Не до смерти, нет! Просто приворожить к твоему собутыльничку. - К Альфреду? - неподдельно удивился Артур. - Что, братца спаиваешь? - заржал явно опытный в этом деле Байльшмидт. Англия сокрушённо покачал головой: - Это кто кого ещё спаивает! Ну так зачем вам влюблять колхоз в колонию? - Да не в Америку, а в Гилберта! - раздражённо рыкнула Хедервари. - А в Гилберта зачем? - видно, бывшая великая Империя в плачевном состоянии похмелья не отличалась особой сообразительностью. - Люблю я его! - нетрезво всхлипнул Прусс. С каждым разом признание давалось ему всё легче, и, возможно, когда очередь дойдёт до России, тот узнает о любви своего Калининграда безо всякого смущённого лепета и прочих атрибутов влюблённой девственницы. - Кого любишь? Сибирского монстра?! - не поверил воплощение Англии. - Его самого, - устало ответила Элизабет. - Так сделаешь зелье? - Сделаю! - отважно кивнул ошалевший Артур, - вы со мной ещё выпьете, и я пойду его варить... *** - И всё-таки я сомневаюсь, что это можно давать живому существу... – задумчиво шипел Байльшмидт, подозрительно разглядывая фляжку, данную англичанином. Адская смесь, что сейчас плескалась там, призванная сорвать голову даже не подверженному магии русскому, имела такой своеобразный (чего греха таить – мерзкий, что мухи дохнут) запах, что Пруссия моментально протрезвел. Артур же, изредка хихикая, перелил жидкость в сосуд и отдал «заказчикам», пообещав, что напиток очень действенный. - Англия врать не станет... иначе я его... – не договорив, Венгрия махнула сковородой, показывая, что бы она сделала с обманувшим её Кёрклендом. Прусс же снова впал в задумчивость, даже забыв напомнить окружающим о том, какой он Великий (несите носилки, вызывайте скорую). Однако и в этот раз погрузиться в размышления ему не дала венгерка. - Так... я позвонила России, он должен скоро приехать. Ты зайди через чёрный ход, а я его встречу... - Погоди-ка! – наконец, до Гилберта дошло. – А как ты заставишь его выпить... ну, эту гадость? Вместо ответа девушка лишь пнула пруссака в сторону, в то время как сама, нацепив улыбочку а ля «здрасте, гости дорогие», направилась к только-только подъехавшей к дому машине. Синяя Audi с заляпанными номерами. Ничего удивительного – русские дороги... - Привет, Брагинский! А что с твоей Волгой? – поинтересовалась Хедервари, с удивлением разглядывая отчего-то злого Ивана. - Это всё Дима, - хмуро отозвался северянин. – Заявил, что я не должен ездить на такой рухляди... А ведь ей всего-то сорок лет, совсем новенькая! Но нет, всучил эту... - Ну, пойдём в дом! – опережая события и давя тёмную ауру русского на корню, Лизи схватила Ваню за руку и поспешила к родной обители. Особнячок встретил гостей привычными (по крайней мере, привычными Элизабет) звуками: где-то неподалёку раздавались мелодичные звуки пианино, что уже который час мучил Австрия, там же гудел басом Людвиг, видимо, вставляющий свои комментарии об игре Родериха. Разве что Италии не было, о чём заявляло отсутствие разбитых ваз и прочих хрупких вещей. Не задерживаясь, Венгрия в самом буквальном смысле впихнула Россию в гостиную, захлопнув двери и блаженно улыбаясь в наступившей тишине. Брагинский выжидающе уставился на девушку, которая в данный момент что-то бездумно вертела в руках. А именно – бронзовую фляжку, не слишком большую, но и не очень-то маленькую. Хедервари, заметив пристальный взгляд, тут же встрепенулась и быстро подошла к ожидающему в кресле северянину. - Вот, ты должен это выпить! – в лоб заявила венгерка, протягивая сосуд русскому. - Что? Это зачем? – настороженно вопросил Иван, однако флягу из рук Лизи принял. - Это... это зелье, благодаря нему ты станешь более симпатичен Польше! – на ходу придумывая объяснение, ляпнула Элизабет. - Я что, выпив его, порозовею и неожиданно полюблю пони? - Эм... нет, конечно, ты что! Просто оно заставит Феликса посмотреть на тебя немного иначе... Брагинский лишь пожал плечами и привычным жестом (а то, бутылку водки не везде протащишь!) открутил крышку... и тут же об этом пожалел. Тёмно-фиолетовая жидкость, которая, кажется, светилась в темноте, источала такие миазмы, что даже привычный ко многому Россия поморщился и едва не выронил флягу. Одарив Венгрию взглядом, не предвещающим ничего хорошего, Иван чихнул, затем ещё раз. - Что за [цензура], ты совсем [цензура]? Я не буду пить эту… сраную жижу, [цензура]!! Отравить решила? Венгерка, неплохо знающая русский, и так же неплохо ознакомленная с русским матом, в этот момент поняла, насколько она отстала от жизни. Ей не редко приходилось выслушивать ругань Пруссии, и почти всегда немецкие ругательства смешивались с русскими, но таких слов она ещё никогда в жизни не слышала. Потому сейчас девушка попросту потеряла дар речи, вхолостую открывая и закрывая рот. - Н-нет, я п-просто помочь хотела... но если ты не хочешь, то пожалуйста, - относительно успокоившись, Элизабет пожала плечами и решила применить тактическую хитрость. – Правда, я и не знаю, чем ещё могу тебе в данном случае помочь... - Ладно! – чего не сделаешь ради любви. Ваня снова поднёс сосуд к лицу, едва сдерживая отвращение. Он уже было попробовал зелье, как вдруг Хедервари вскочила, достала телефон и, что-то быстро проговорив, покинула комнату. Русский проводил её взглядом, и снова уставился на флягу. Конечно, он очень хотел взаимности со стороны поляка, но умирать бесславной смертью от руки Англии (а изготовил зелье, несомненно, он) особого желания не было. Один Бог знает, сколько бы ещё Иван размышлял и расставлял приоритеты, но уже в какой раз сделать этого не смог, ибо – дайте подумать! – снова не дали. Из комнаты, где музицировал Австрия, неожиданно послышались крики перепалки. Россия, готовый отвлечься на любую мелочь, лишь бы отсрочить время применения напитка, конечно же решил прислушаться. Как оказалось, Родерих опять спорил с Германией о национальности Моцарта. Вскоре раздражённый аристократ влетел в гостиную, исполняя привычный «фейспалм». - Narr! Wie kann er sagen, solche falschen Dinge? Er ist vollig unfahig Wertschatzung der Musik!* Закончив свой монолог, Эдельштайн, наконец, заметил неожиданного гостя. А впрочем, нет, он заметил не гостя, а то, что тот держал в руках. А именно – фляжку. Решив, что раз сей сосуд принадлежит не кому иному, как Ивану Брагинскому, то если там и имеется напиток, то он весьма алкоголен, и в представлении не нуждается. Ах, бедняжка музыкант! Он ведь лишь хотел успокоить нервы... Северянину осталось лишь с открытым ртом наблюдать, как предназначенное ему зелье исчезает в горле австрийца. Тот, в пару глотков осушив ёмкость, скривился так, будто бы увидел орущего благим матом голого Альфреда, и, отбросив многострадальную флягу, заявил: - Ну и гадость, эта твоя водка... А тем временем Россия осознавал, что его надежду на любовь Польши только что уничтожили, и кто! Несчастный музыкантишка, способный только критиковать, сосать кровь и играть! Да такого даже ударить жалко... Едва сдерживая рвущийся наружу вопль «Австрия, с*ка, ты совсем [цензура]?», и проклиная себя за то, что не стал брать с собой кран, Ваня покинул комнату, а затем и дом, по пути сшибив пару вазочек восемнадцатого века. Вскоре раздалось ровное урчание мотора и шуршание колёс. *** - Гилберт, чего ты так дёргаешься? Выпьет, поверь уже, наконец! - Ну всё равно... у меня плохое предчувствие... Парочка долго спорила, но Венгрии таки удалось избавиться от приставучего как банный лист альбиноса. Девушка вернулась в комнату, где должен был быть русский, однако оного там не имелось. «Ушёл уже? Ну и отлично...». Выловив взглядом фляжку, лежащую на полу, Хедервари довольно усмехнулась и достала мобильник. - Да, Гил? Операция прошла успешно, зелье он выпил. Нет, видимо, уехал домой. Наверное, надо подождать, пока зелье подействует, Артур ведь говорил, что на него подействует не сразу... ну ладно, всё. Конец связи. *** - Ты должен! - Не хочу! - ИДИ! - Не хочу, не выйду и никуда не пойду! - отвечал двум взрослым дяденькам, главам государства, глас народа из-под кровати. Дяденька повзрослее угрожающе помахивал ремнём; помоложе - манил тульским пряником. - Ну, Россиюшка, ну, хороший мой, это же всего-навсего вечеринка... - Вылазь, зараза, пока не отшлёпал! - И не подумаю! - вопль отчаяния из-под кровати. - Не заставите! - Я тебе интернет бесплатный проведу! - Сухой закон введу, если не вылезешь! - Всё равно НЕТ! Ни за что! Не введёте! ИЗЫДИ, НЕЧИСТЬ! - Ванечка, ты же хочешь айфон? Все хотят айфон! - Церкви сносить начну! - Все хотят, а я - нет! Не трожь церкви, не трожь! Путин возликовал, найдя точку опоры: - Снесу! Все до единой снесу! Рука Федерации сама собой потянулась к крану, лежащему поверх одеяла. Вот уже из-под кровати вылез помятый, весь в пыли и жутко злой Иван: - Не дам церкви, не дам! И сухой закон не позволю! - Цыц, народ! Нечего здесь революции устраивать! Поедешь на праздник к Америке - оставлю всё как есть и интернет с айфоном подарю, а нет - и церквей с водкой нет! Несчастный Россия лишь угрюмо опустил голову. Потерю своих святынь позволить он не мог, но и ехать на праздник, устроенный этим наглым американцем, тоже не хотелось. - Не хочу, - вяло пытался отбиться северянин. - Могу посоветовать отличного психолога, который убедит тебя в твоей же собственной вечной любви к Америке, - деловито встрял Медведев. - НЕ ХОЧУ!!!! - с диким воплем воплощение народа едва не запрыгнул на шкаф. Но, вовремя решив, что тот может и не выдержать, поступил иначе - а именно, спрятался внутри. Президент и его помошник устало переглянулись. «Ну что за страна мне досталась?» - синхронно подумал тандем. - Хорошо, никакого психолога, - согласился Дмитрий. - Точно? - Да какой психолог... Здесь дрессировщик нужен, - пробормотал бывший чекист. Дверца шкафа приоткрылась, и оттуда выглянул фиалковый глаз. - Вова, Дима! Не смейте! У меня есть право выбора! - Нет, - хором возразили правители. - Да! Эта ваша чёртова демократия! Вот, не хочу, и не пойду! - дверца с глухим стуком захлопнулась - Ваня, какая демократия, это все на словах! Авторитаризм у нас, и я авторитетно приказываю тебе именем своего авторитета: марш к Америке! - раздражённо рыкнул господин Президент. - Неееет! - тихие завывания. - Америка меня съест заживо! Разыгравшееся воображение тут же услужливо подсунуло картинки: вот Альфред гаденько ухмыляется, и заявляет «Пришёл-таки... а говорил, что никогда не побываешь у меня на празднике!», а затем... [цензура]. - Не съест, у тебя кран. Ну хочешь, я тебе оружия выдам побольше? Могу хоть "Тополь" на время дать, мне не жалко! - Конечно не жалко, он же не работает... - проворчал в сторону премьер. - А Катюшу? - дверь приоткрылась, в этот раз явив всю светловолосую макушку воплощения великого государства. - И Катюшу, - покладисто кивнул босс. - И отряд ОМОНа в нагрузку. - Лучше два... - заглушая внутренний голос, вопящий, что это, по меньшей мере, глупо - ну а как же, самая большая страна в мире прячется в шкафу от собственного президента! - уныло поправил Иван и медленно вылез из шкафа, попутно снимая упавшую на голову одежду. - Не уверен, есть ли у нас второй, но ради такого случая - сформируем, - вздохнул Дима. - Обещаешь? - ещё не отходя от шкафа, недоверчиво переспросил Брагинский. - Клянусь Конни**, - скрепя сердце, дал согласие Владимир. - Ну... хорошо... Согласен. Когда праздник? - Завтра. А сейчас ты быстренько собираешь вещички и берёшь всё, что вытребовал. Через три часа самолёт, ночной рейс в компании двух отрядов ОМОНа ждёт своего пассажира. - Ладно, собираюсь... - совсем сдался Россия. ______________________________ * - Глупец! Как он может говорить такие неверные вещи? Он совершенно не разбирается в музыке! ** - Конни Полгрейв (сокращённо Конни) — домашнее животное 2-го и 4-го президента России, 9-го председателя правительства РФ Владимира Путина, породы лабрадор. Молодёжное движение «Мы» в феврале-марте 2007 г. выступило с инициативой выдвижения Конни кандидатом в президенты и попыталось начать сбор подписей за неё у памятника героям Плевны в Москве. Как отмечалось в заявлении движения, Владимир Путин не раз намекал, что Конни станет его преемницей. С точки зрения движения, «лабрадор Конни — оптимальный кандидат на роль преемника: она больше, чем кто-либо из окружения президента лижет его, наиболее искренне стоит на задних лапах и преданно исполняет все его команды». Движение отмечает, что «выдвижение лабрадора Конни плохо соответствует нормам Конституции РФ», но указывает, что «в последнее время для действующих властей этот документ потерял свою актуальность и не может стать реальным препятствием для выдвижения нашего кандидата». Политический обозреватель Юлия Латынина заявила на радио «Эхо Москвы», что она сама готова проголосовать за лабрадора Конни «хоть завтра», мотивируя это тем, что любой преемник в 2008 году будет лучше, чем сам Путин. Поддержку этой идее выразил также политолог Игорь Семенихин: «Я считаю, что Конни блестящая кандидатура — я согласен». Президент фонда «Индем», политолог Георгий Сатаров полагает, что 40% российских избирателей готовы проголосовать за Конни, если президент укажет на неё как на своего преемника В ходе голосования на сайте memos.ru c вопросом: «Кто станет в 2008 году преемником Владимира Путина?», Конни победила с серьёзным отрывом, набрав 37,00 % голосов. Член Президиума ЦК «Родины. КРО» Владимир Тор на сайте «АПН.ру» отмечает следующие положительные стороны Конни как кандидата в президенты: «Верный, проверенный товарищ… К тому же сука, то есть женщина, многодетная мать, отнюдь не замеченная в великодержавном шовинизме. Плюс благородное происхождение — и всё это так толерантно, без малейшей примеси ксенофобии». Однако, по его словам, в конце концов в Администрации Президента рассудили иначе: «В честной и бескомпромиссной борьбе кандидатура суки Конни не прошла, а победителем был объявлен г-н Медведев. Его персона уже получила всенародную поддержку».