*****
Они вместе с Джимми шли долго и довольно быстро по запутанным коридорам и длинным переходам без окон, освещённым лишь лампами дневного света. Кёя хотел увидеть Мегуми, но когда они вошли в больничный корпус, а вокруг стали мелькать люди в белых халатах, парень сбавил шаг и совсем остановился перед стеклянной дверью в её палату. Он совершенно не знал, как ему сейчас следует себя вести и что ей говорить. А главное, как узнать, почему проект так важен лично ей, если верить Джимми. А вдруг он врёт? Хибари развернулся и зло посмотрел на стоящего позади него высокого широкоплечего мужчину. - Чего остановился? Иди! – Джимми кивком головы указал на дверь в палату, - Тебе есть, что ей рассказать. За карту памяти тебя было решено представить к правительственной награде, так что скоро получишь медаль. - Я возьму деньгами, - раздражённо фыркнул Кёя и вошёл в палату Мегуми. Она лежала одна в просторной комнате, а вокруг стояли множество неизвестных парню приборов, но большинство из них были отключены. Увидев его, Мегуми слегка приподнялась и протянула к сыну руку. - Кёя, я так счастлива! – улыбнулась она, - Теперь всё хорошо, понимаешь? Я буду жить! - Я это ещё с больницы Намимори знал, - тихо ответил Хибари, протягивая свою руку ей. - Ты знал не всё, - Мегуми взяла его за руку и уверенно потянула к себе, заставив сесть рядом, - а теперь я буду жить долго! Дольше отмеренных шести лет. - Каких шести лет? – едва слышно спросил парень, удивлённо глядя ей в глаза. - Прости меня! – она резко потянула Кёю на себя, заставив наклониться, и крепко обняла за плечи, смяв в ладонях белую ткань его рубашки, - Я не решалась рассказать тебе раньше, но мне оставалось жить всего шесть лет. Чуть больше четырёх лет назад случилась авария при пробном запуске прототипа, над которым я работаю. Выжить удалось немногим, но мне повезло, меня спас Джимми со своим отрядом. С тех пор я не могу иметь детей и употреблять алкоголь даже в крошечных дозах. Бокал шампанского заберёт у меня сразу пару лет жизни. Воздействие вырвавшегося тогда излучения было таким, что теперь внешне с каждым прожитым годом я становлюсь красивее, а моя кожа – лучше. Но внутренние органы стареют намного быстрее нормального, и при этом словно горят огнём. Поэтому я постоянно пью обезболивающие лекарства, и они же позволили мне сохранять сознание после пулевых ранений. Мне с трудом разрешили усыновить тебя, ведь твой возраст был предельным. Если бы ты тогда был чуть младше, то никто уже не дал бы гарантии, что я смогла бы дожить до твоего совершеннолетия. И мне бы тебя не отдали. - Да ладно, - удивлённо фыркнул парень и осторожно попытался высвободиться из её рук, но Мегуми его не отпустила. - Прости меня, Кёя! Я хотела тебе рассказать раньше, но очень боялась. А теперь это не имеет значения. Из-за огромной кровопотери от пулевых ранений мне влили много донорской крови. Очень много. И это повлияло на весь организм, процесс старения внутренних органов почти остановился. Понимаешь, что это значит? Я сейчас без обезболивающих, но мне не больно. Совершенно не больно, Кёя! Остальным выжившим тогда при аварии прототипа учёным, страдающим тем же почти неизученным наукой недугом, пару дней назад тоже перелили донорскую кровь. И им тоже стало лучше. Мы все теперь будем жить долго, понимаешь? Я буду жить. И смогу полноценно работать, изучая влияние излучения от прототипа на человеческие организмы, не столько, чтоб создать оружие, сколько чтоб спастись самой и спасти всех пострадавших тогда людей. Понимаешь? Скажи, что понимаешь, пожалуйста! И скажи, что не злишься, Кёя, мне это очень важно! - Не злюсь, - спокойно ответил Хибари, высвободившийся из объятий Мегуми и севший ровно на краю кровати, лишь слегка удерживая в своей ладони её руку. Он пришёл сюда, чтоб заставить её покинуть армию навсегда. Чтоб убедить, что рисковать своей жизнью ради абстрактных травоядных, которые её никогда не узнают – глупо. Но теперь оказалось, что проект жизненно важен для самой Мегуми, как и говорил Джимми. И требовать, чтобы она сменила работу, так же жестоко, как требовать, чтоб она добровольно оставила надежду на выздоровление. - Ты такая красивая из-за этого излучения? – Кёя понимал, что это так и есть, но чувствовал, что необходимо сейчас что-то сказать, хотя совершенно не знал, что именно. - Да, - подтвердила девушка, - ты однажды сказал, что моя красота тебе не нравится. Мне она тоже не нравится, но я буду становиться лишь красивее с годами. Парень понимал, что нужно обязательно продолжить разговор, но у него не было ни единой идеи на этот счёт. Хибари фыркнул и прикрыл глаза. Если бы он сейчас был на месте Мегуми, то совершенно не хотел, чтоб его жалели. И ещё сильнее не хотел бы, чтоб ему сочувствовали. Ей оставалось всего шесть лет жить, а теперь у неё появился шанс прожить дольше. Это конечно замечательно, но парня волновал вопрос – насколько дольше? На год? Или на два? Этого очень мало. Чудовищно мало! Радоваться здесь тоже было совершенно нечему. Но разговор нужно было продолжить, и вдруг он вспомнил кое-что, что собирался у Мегуми спросить позднее. - Что значит завышенный болевой порог? – спросил Хибари, отвернувшись и глядя куда-то в дальний конец палаты. - Ну, прежде всего повышенный, а не завышенный. И это значит, что человек субъективно намного слабее ощущает боль, чем большинство окружающих, - ответила Мегуми, внимательно глядя на сосредоточенное лицо сына, - А тебе зачем? - Хм, - слегка улыбнулся Кёя, - значит такой человек сильнее остальных? Это хорошо. - Нет, - почти засмеялась девушка, - Не сильнее, и не хорошо. Но ты так и не ответил, откуда ты узнал о болевом пороге? - Мне полицейский сказал, что у меня болевой порог сильно завышен, - с крошечной долей гордости в голосе ответил парень, ведь считал этот разговор сейчас жутко неуместным и глупым, а расспрашивать об оставшихся годах жизни у Мегуми не решался, - а значит, я от природы сильнее остальных. - Иди сюда, - она с улыбкой вновь притянула его за руку поближе и обняла за плечи, заставив положить голову на её плечо, - сразу понятно, что этот полицейский даже близко не знаком с медициной. Человек, у которого высокий болевой порог, может поцарапаться о неудачно расположенную ветку дерева до крови и даже этого не заметить. Наступить босой ногой на стекло и не почувствовать ничего, пока ему кто-нибудь не скажет, что у него идёт кровь. Такие люди очень не осторожны. Всегда. Ты когда-нибудь за собой замечал что-то подобное? Хоть раз? Только честно. - Неа, - едва слышно ответил Хибари, ведь последнее время Мегуми обнимала его редко, считая почти взрослым, да и он сам был с этим согласен, но всё же ему каждый раз было удивительно уютно в этих тёплых и нежных женских руках. И сейчас он совершенно не спешил разрывать объятия, особенно остро чувствуя, что не только мог потерять Мегуми тогда на ночной дороге от пуль врагов, но и рискует потерять в любой момент от болезни. - У тебя болевой порог почти как у всех окружающих, - продолжила Мегуми, - точнее, он у тебя немного понижен. Ты ощущаешь боль сильнее и острее, чем большинство других людей. Но это даже хорошо. - Что в этом хорошего?! – удивлённо возмутился парень, отстраняясь, - Ты хочешь сказать, что я слаб? Что я слабее всех остальных? Ты меня совершенно не знаешь! - Знаю, Кёя, - улыбнулась девушка, взяв его за руку и не позволив подняться с кровати, - и знаю, что ты очень силён. Но природа твоей силы здесь, - и она легонько коснулась кончиком указательного пальца его лба, - и ты не был бы настолько сильным, если бы с рождения так остро не чувствовал боль. И тут она внезапно слегка ущипнула его за запястье. Хибари резким движением отдёрнул руку, возмущённо глядя на неё. - Вот! – довольно улыбнулась Мегуми, видя, как опасно блеснули холодные стальные глаза сына, - Большинство не обратили бы внимания на моё движение или улыбнулись. А тебе больно. Твоя реакция на боль - раздражение и гнев. И плохо контролируемое желание сделать обидчику ещё больнее. Любой ценой отомстить. И по этой же причине ты в ответ даже на слабый удар бьёшь со всей силы, потому что тебе и такой удар принёс боль. - Неправда! - глухим изменившимся голосом возразил Хибари, спрятав глаза под упавшими на лицо ещё влажными после душа волосами, - Я почти не чувствую боли в драке. Наоборот, я чувствую прилив сил, я могу двигаться быстрее всех. - Это результат борьбы твоего разума и твоего тела с раннего детства. О таких воинах, как ты, в древней Скандинавии ходили легенды и слагались предания. - Девушка вновь осторожно взяла его за руку, - Ты непобедим в своём раздражении и гневе, Кёя, это правда. Потому что так ты становишься берсерком. Подавляющее большинство таких воинов древности искусственно вводили себя в нужное состояние, употребляя опьяняющие вещества. Но были и такие, которые входили в него только усилием воли, переставая чувствовать боль, ощущая слепое желание убить противника, загрызть его до смерти даже в прямом смысле этого слова, если придётся. Они двигались быстрее других и были сильнее всех. Это непобедимые воины, элита бойцов. - Элита? – всё ещё недовольно фыркнул парень, понимая, что Мегуми описывает его состояние и ощущения лучше, чем он сам смог бы это сформулировать. - Да, элита. - С чего ты взяла, что болевой порог у меня понижен? - обиженно спросил Кёя и отвернулся, словно не желая слышать ответ. - Ты избегаешь большие скопления народа, потому что подсознательно знаешь, что в толпе могут случайно причинить тебе боль. Ты не позволяешь никому к себе прикасаться. Ты не доверяешь обрабатывать свои раны даже знакомым врачам. Ты испытываешь чудовищный почти физический дискомфорт, когда по какой-либо причине вынужден подпускать близко к себе чужого человека. Ты практически не дерёшься голыми руками, а ведь сил для этого тебе более, чем достаточно. И ты, хоть уже и подросток, но спишь не только ночью, но и днём, просыпаясь от малейшего шороха в помещении, в котором спишь. - А это тут при чём? – фыркнул он, подняв на девушку удивлённый взгляд. - Сон - психологическая компенсация для тела, находящегося постоянно в состоянии борьбы с окружающим миром. И самосохранение, - Мегуми улыбнулась, - поэтому ты сразу просыпаешься даже от едва уловимого звука. И даже то, что в драке ты не оставляешь противников побеждёнными, но способными держаться на ногах. Все твои враги бывают либо без сознания, либо уже не в состоянии подняться. - Если бы я боялся боли, я бы не дрался, - пробурчал Кёя. - Ты бы не дрался, если бы был слаб. А ты невероятно силён. Ты заставил своё тело полностью подчиняться разуму, игнорируя любую боль и даже пределы собственных физических сил. И ты, выбирая себе врага всё сильнее и сильнее с каждой дракой, проверяешь не его силу, а только свою. Твоё желание быть свободным, никого не бояться и ни от кого не зависеть сделало из тебя непобедимого воина. - И всё-таки я слаб, поэтому мне часто хочется спать, - фыркнул парень, прикрыв глаза, - кстати, я часто сплю на крыше своей школы. А это вовсе не закрытое безопасное место, по твоему мнению, подходящее мне для сна. - Ты спишь там, когда на крыше кто-нибудь ещё есть? Хоть одна живая душа? – Мегуми хитро прищурилась. - Неа, - с необычной грустью в голосе ответил Хибари, - А как повысить свой болевой порог? - Перестань, - засмеялась девушка и снова за руку притянула парня к себе, обняв за плечи, как самого дорогого и близкого человека, - тебе это не нужно. Твой природный болевой порог хоть и ниже, чем у большинства людей, но не на много. Даже не думай об этом! А вот болевой порог твоего боевого состояния настолько высок, что Джимми за свою жизнь увидел такое впервые. Только у этого состояния есть побочный эффект, ведь боль, причиняемая твоему телу, не исчезает, а лишь блокируется на время силой разума. Ты можешь драться даже с серьёзными ранами, но потом просто упадёшь, потеряв сознание. Как было уже много раз дома, да? Выиграл бой, победил сильных врагов, которые до этого смогли несколько раз нанести тебе серьёзные удары, проигнорировал это в бою, гордо дошёл до дома, расслабился и рухнул. Об этом тебе нужно знать и помнить всегда. - Так всё-таки я слабый или сильный? – едва слышно спросил парень, уже не пытаясь освободиться, а лишь спокойно наслаждаясь теплом рук этой ставшей ему такой родной женщины. - Конечно сильный, Кёя! – она улыбнулась и поцеловала его в лоб, – И никогда не слушай глупых полицейских, которые о тебе ничего не знают. Вернусь в Намимори, подам жалобу, что в моего сына посмели выстрелить из электрошокового пистолета. Сволочи! - Это тебе Джимми рассказал? – почти не удивился Кёя. - Да, - подтвердила она, - он был уверен, что ты сам никогда не расскажешь. Ну ничего, они ещё не знают, в кого стреляли! - Не надо, - пробурчал он, уткнувшись носом в больничную рубашку на плече Мегуми, - нельзя сказать, что я в этом совсем не виноват. - Это не важно! Ты – ребёнок, поэтому они не имели права. «Я не ребёнок!» - возмутился про себя Хибари, но не поправил её, ведь ощущать себя маленьким рядом с ней ему почему-то нравилось.Боль и красота
1 июня 2015 г. в 03:12
- Я вернул вам секретные данные и помог найти врага, - уверенно начал Кёя, - за это я требую, чтоб вы отпустили Мегуми. Она не должна больше работать над этим проектом. И вообще не должна иметь ничего общего с армией!
- Видишь ли, Хибари-кун, - серьёзно ответил Джимми после того, как отменил операцию в средней школе Намимори, проверил работоспособность карты памяти и сохранность данных, - во-первых, этот вопрос не моего уровня. А во-вторых, ты не имеешь права требовать того, чего Мегуми не хочет. Ведь ты её мнения не спросил, не так ли?
- Плевать мне на её мнение, - фыркнул парень, - я не понимаю, о чём она думает, работая над проектом, из-за которого подвергает свою жизнь опасности.
- Хибари-кун, давай оставим этот разговор на некоторое время. Я уверен, что тебе нужно поговорить со своей матерью и обсудить всё с ней.
- Так не пойдёт! – рыкнул Кёя, с силой ударив ладонью по столу, - Вы мне должны! И расплатиться можете только свободой Мегуми.
- Сядь! - спокойно, но жёстко скомандовал Джимми и продолжил, когда парень сел за стол, - Я признаю, что ты очень много сделал, и мы должны тебе за это. И я даже знаю, чего ты добиваешься своим требованием – ты хочешь защитить её. Это похвально. Но в данном случае это неправильно. Проект важен для Мегуми не только как для учёного, и совсем не ради славы она над ним так усердно работает. Когда ей станет лучше, я организую вам встречу. И постарайся на неё не давить, но спроси прямо, почему для неё так важна эта работа. Если она захочет уйти – я помогу. Но только ей одной решать это, понял?
- Почему? Если что-то знаешь – говори! – фыркнул Хибари, зло посмотрев на сидящего напротив мужчину.
- Я знаю только то, что этот проект важен лично для твоей матери. Кто я, чтоб знать больше? А ты – её сын, думаю, что тебе она расскажет всё, если спокойно и вежливо попросишь. Попросишь, Хибари-кун, а не потребуешь. Понял меня? – серьезно спросил мужчина, поднимаясь из-за стола, - А пока мне надо написать много отчётов. Но я помню, что после обеда обещал провести с тобой тренировку.
Прошло долгих и скучных пять дней, в течение которых Кёя бесцельно слонялся по двум этажам, ведь никуда больше его не выпускали. А между ежедневными тренировками с Джимми и приёмами пищи в столовой он пытался разозлить солдат, дежуривших в коридорах и на лестничных пролётах, чтоб хоть как-то развлечься и померяться силой с этими травоядными. Но либо они были слишком спокойными, либо у них была команда не обращать внимания на задиристого мальчишку, потому что подраться ни с одним из них Хибари так и не удалось. Зато у него появилось любимое место в дальнем углу небольшого зимнего сада с очень высоким потолком и панорамными окнами. Именно там он любил лежать и смотреть на небо под мирное журчание воды в крошечном фонтанчике. Парень умудрился дважды там переночевать, засыпая прямо на полу, ведь жить одному хоть и во временном, но персональном номере эмоционально просто не мог.
Как раз после такой ночи, проведённой Хибари в зимнем саду в полном одиночестве, его там и нашел Джимми. Мужчина был не только бодр с утра, но и почему-то необычно весел, хотя раньше особого веселья в этом строгом капитане морской пехоты США Кёя не замечал.
- Ты почему спишь здесь, Хибари-кун?
- Тебе-то что? – недовольный тем, что его разбудили раньше, чем он успел выспаться, пробурчал Кёя, принимая удобное сидячее положение.
- Спать нужно у себя, - строго констатировал Джимми, - а теперь вставай и бегом приводить себя в порядок.
- Угу, - зло фыркнул парень, даже не начав подниматься, - уже разбежался.
- Почему с тобой так сложно, Хибари-кун? – мужчина присел рядом с ним на корточки, - Я смотрю на тебя и вижу мальчишку. Сильного, умного и вздорного, но совсем ребёнка с очень непростой судьбой, которого хочется пожалеть. Но едва начав с тобой разговаривать, понимаю, что убить тебя мне хочется больше.
- Потому что я уже давно не ребёнок, - зло ответил Хибари.
- Хорошо, «не ребёнок», тебя через час ждёт Мегуми, - попытавшись придать своему голосу строгости, но всё равно улыбаясь уголками губ, сообщил Джимми, поднявшись, - Ей стало лучше, поэтому я смог организовать для вас встречу.
- И чего ты молчал, тупое травоядное?! – возмутился Кёя уже поднявшись на ноги.
- Так ты приведёшь себя в порядок, или пойдешь к ней как есть – весь в пыли и листиках? – уже откровенно весело улыбнулся мужчина, стряхивая с волос Хибари пару опавших за ночь с растений небольших засохших листочков.
- Бесишь! – рыкнул Кёя, встряхнув головой, и бросился почти бегом к себе в номер.