Пара

Сначала Даниэль немного испугался, когда Риган потерял сознание, но потом понял, что всё хорошо, что причиной обморока служит слишком сильный оргазм. — Мой маленький, нежный фавнёнок! – прошептал Биллинг, развязывая Ригана и покрывая его тело поцелуями. Когда он вынул вибратор, Риган всхлипнул и дёрнулся. Дэн умирал от нежности, смотря на это нежное и хрупкое тело, влажное от пота и от спермы. Даниэль стёр с тела измождённого сексом любовника следы недавних игрищ, последний раз поцеловал в губы и укрыл одеялом. Спящий парень был похож на маленького ангелочка. Мужчина лёг рядом, обнял его и долго не засыпал, слушая биение сердца. Утром Даниэлю нужно было подойти за час до первой пары, преподаватели с его кафедры решали какую-то организационную ерунду и собирали этакое неформальное заседание кафедры. Риган ещё не проснулся и Даниэль прикрыл приготовленный завтрак салфеткой, а сверху положил записку: "Не бойся, Фавнёночек, твой сладострастный мучитель никуда от тебя не ушёл. Просто работа есть работа. У меня сегодня не так много пар, так что вернусь не поздно. Обнаружу, что плохо себя ведёшь – накажу! Завтрак на столе, обед в холодильнике. PS. Я тебе там оставил конспект лекций, которые были, пока ты был в больнице! Будет желание — пролистай, разбуди мозг. Жди меня, любимый!" *** Проснулся около полудня, Даниэля не было. Я попытался вспомнить, что было вчера. Вместе с воспоминаниями пришёл стыд за то, что я так быстро отключился, я ведь даже не понял, получил ли удовольствие Дэн. Смущённый и сонный я вышел на кухню и увидел, что мне оставлен завтрак, прикрытый сверху салфеточкой, на которой лежала записка. Когда я прочитал это “послание”, на душе сразу стало легко и приятно. Желудок начал болеть ещё с вечера, но вчера на такие мелочи обращать внимания не хотелось. Зато сегодня слева, под рёбрами болело просто ужасно, все внутренности сжимались в комок. В какой-то момент боль в буквальном смысле согнула меня пополам, ноги стали ватными, я с трудом добрался до стула и затих на нём. Меня вырвало чем-то чёрным прямо на колени, но мне было всё равно, от боли я впал в тупое оцепенение. Я просидел так до прихода Даниэля. Наверное, никогда не смогу забыть, как выражение лица Дэна сменилось с мечтательно-счастливого на застывшую маску паники. Он три раза ронял телефон, пытаясь вызвать “скорую”, а когда ему ответили, то начал заикаться. *** Пока ехала скорая, Даниэль перенёс Ригана на кровать и сидел рядом с ним, гладя по руке. Он был очень удивлён, когда почувствовал сначала на своей щеке, а потом уже и на ладони горячие влажные следы слёз. Нужно было, во что бы то ни стало, удержать Ригана в сознании, поэтому Биллинг говорил, не останавливаясь, пытаясь успокоить паренька и себя. Приехавший врач сказал, что у Ригана прободение язвы и нужно срочно его госпитализировать. Даниэль поехал с ним. В больнице Ригана тут же увезли в операционную, а мужчина сидел и ждал результатов, а потом держал паренька за руку, пока тот отходил от наркоза. Биллинг ездил в больницу к Ригану каждый день, оставаясь рядом с парнем как можно дольше, но практически ничего не говоря. Во всём, что случилось с “его фавнёночком”, он винил только себя. Ведь врачи сказали, что это случилось из-за катастрофического нарушения режима питания, а “голодовку” Риган устроил именно из-за поведения Даниэля. *** Когда Даниэль приходил ко мне в больницу, он чаще всего молчал. По прошествии недели я больше не мог терпеть его виноватое выражение лица. — Дэн, в том, что случилось со мной, нет твоей вины! Я сам идиот, что так повёл себя, что почти ничего не ел, зная, что у меня гастрит! Понимаешь?! — Риган… — Что Риган?! Меня бесит твоя хмурая рожа! Мы в тот день поссорились и тут же помирились, но на душе осталось гадкое чувство вины друг перед другом: он винил себя за то, что чуть не бросил меня тогда, а я за то, что заставил его волноваться. Через две недели Даниэлю разрешили взять меня домой, и он сутками просиживал рядом, то читая вслух, то гладя по руке. Для этого ему пришлось попросить знакомого врача оформить “левый” больничный, и он сделал это, не колеблясь. “Что же я значу для Дэна, если ради меня он поступился принципами и оставил на время любимую работу и своих учеников?” Поначалу мне было приятно такое к себе отношение, но потом то, что я не могу ответить ему взаимностью, стало угнетать меня. [Простите за такую длину, но мой мозг сегодня больше не осилил!]