Я отпетая нимфетка, Я монетка в два орла, Я планетка без розетки, Я сто лет люблю козла. Ольга Арефьева
У Падме Наберри в очередной раз рушилась вся жизнь. И причиной этого опять был ее муж. Звезда Смерти была чудесным проектом, но на нее надо было переезжать всей семьей. Курсы, которые она вела в Университете, несколько дипломников, планируемая собственная защита — все пошло прахом. Дарт Вейдер легко решил эту проблему: «Будешь по Голосвязи лекции читать и по Голонету с дипломниками общаться. Ну и периодически летать в столицу». Только Падме понимала, что по Голосвязи университетская жизнь невозможна, ведь все живое и интересное будет проходить мимо нее. Остаться или жить на два дома тоже не получалось: дети нуждались в ней (и не только младшие), и больно было думать, как на это отреагирует муж. От нее опять требовалось пожертвовать всем. Лакс Бонтери только что сделал подобный выбор и очень этим гордился. Но Падме видела, что в ее случае нет даже иллюзии выбора. Оставалось только жаловаться. Асока слушала, но сочувствовала плохо: она всей душой была в проекте, организовывала на Звезде пространство для форсъюзеров — жилье, тренировочные залы, библиотеку — после стольких лет она вернулась в свой мир. А Падме свой мир теряла. Понять ее мог только один человек — тоже жена и мать форсъюзеров Сатин Кеноби, сыновья которой тоже предпочитали Звезду Смерти родному дому. Так и наматывались бесконечные часы разговоров по Голосвязи. - …И ведь главное, Энакин так счастлив! Это проект его мечты, он к нему уже всех кого можно и нельзя привлек! Даже дети у него там что-то делают. - Но ведь это же и задумывалось, чтобы детей от Императора увезти, - отвечала Сатин. - Но пугает ведь Темная Сторона Силы, а ей расстояние не помеха. Да и у вас там есть свой домашний ситх, и непонятно, от кого детей спасать. - Энакин совершенно ужасен, но Темная сторона — это такая десятая часть его многогранной личности! Если он принял решение — все будет только так, как он решил, и никак иначе. Он как тот танк АТ-АТ — движется вперед, не разбирая дороги. Когда Эничке было девятнадцать, это было даже милым! Но Эничке сорок восемь! А он не меняется! - Да ну, он у тебя вполне способен к диалогу, - возразила Сатин. - Он способен воспринять информацию, обдумать ее и выдать новое указание. Но это он и в детстве умел. Если он что-то серьезно решил, сдвинуть его с этой точки почти невозможно. - Я сама видела, как он проявляет гибкость на переговорах. - Нееет, это он отступает по заранее продуманной тактике. Когда он доходит до планируемого рубежа... - Он начинает отстреливаться, - со смехом продолжила Сатин. - Точно! Вот только что была история: он писал Устав для нашей Звезды Смерти. Там в одном из параграфов перечисляются нарушения порядка, за которые сотрудника можно выгнать с объекта. Так он вписал туда супружескую измену! Эничка, говорю, зачем ты лезешь в постель своим подчиненным? Он: мне не нужны здесь непорядочные люди. Эни, говорю, это базовое право человека — решать, с кем ему спать! А он поднимает на меня глаза — о этот взгляд! — мудрый и жестокий! — в основном за счет мешков под глазами, - она попробовала изобразить «этот взгляд», но улыбающаяся Сатин покачала головой — не получается, и Падме продолжила, — а муж мой отвечает: тебя я за измену не выгоню! Тут все прекрасно: и то, что ради меня он свой Устав нарушает, и то, что он считает, что я могу ему изменить, и то, что он думал над этим и заранее меня простил! - Ну так простил же! - Потрясающе! На двадцать девятом году семейной жизни он догадался, что нас что-то связывает, что это нельзя разорвать мгновенно! - Вот! А ты так несправедлива! - Сатин еще смеялась, но уже поймала новую мысль и торопилась ее высказать. - Он догадывается, меняется. Помнишь, как он злился: «Падме живет со мной из чувства долга»? - Помню. Я тогда совсем не понимала, как мне жить с Палачом Новой Империи, во что мне верить и на что надеяться, но как же можно бросить мужа, когда он так болен, так нуждается во мне! А он прочел мои эмоции и еще десять лет попрекал меня этим! Знал ведь прекрасно, что меня не только долг держит! Он тут выдал недавно: «Может, и был смысл, в том, что я сгорел тогда на Мустафаре. Ты бы не выдержала, ушла бы от меня, урода морального, а так...» Вот и жалей его после этого! Его можно любить только безусловной любовью, потому что условно любить не за что! - Как не за что? А секс? - Ну разве что, - согласилась Падме. - Ты-то с Оби Ваном поговорила об этом? - О чем? - О Силе и сексе. Ну, что все делают это и ничего аморального в этом не видят. - Джедайские правила запрещают использовать Силу в быту. - А Эничка и когда джедаем был... - Я говорила. И знаешь, что он ответил? «Энакин всегда считал, что правила нужны для того, чтобы их нарушать». Вздохнул и добавил: «У меня другая точка зрения». - Печально. - Не то слово. Но Падме еще не выговорилась до конца: - Хуже всего… Хуже всего ощущение собственной абсолютной правоты, основанное на Силе. Дарт Вейдер не презирает обычных людей, совсем нет! Но он полагает, что может и должен ими руководить, потому что «лучше знает»! Хуже всего, как это впитывают дети! Эн общается только с форсъюзерами — с людьми ему принципиально не интересно. А Люк! Милый, добрый Люк, жалеющий все живое! Мы с ним недавно в городе пересеклись пообедать вместе, подходит молодой официантик, меню протягивает. А Люк не в меню смотрит, а в глаза ему и рукой так проводит. И даже ничего не говорит. Официантик в лице меняется, убегает и мгновенно возвращается, тащит на подносе то, что я обычно заказываю, и два блюда для Люка. - Ага, - поняла Сатин, - Силой внушил. - Я ему говорю: «Люк, но это просто невежливо, так с людьми не обращаются!» А он: «Я устал, я не хочу с ним контактировать, и времени у нас немного», - и смотрит на меня честным папочкиным взглядом. - Дорогое местечко, - заметила Сатин. - Люди — официанты, у нас везде дроиды. - Да, наверное, самое дорогое у нас. Но мы там часто едим днем, нам удобно, да и Эн, если не дома, нигде больше есть не будет. - Ты с этим ничего не сделаешь: твои дети родились и выросли принцами. Как и мои. Оби Ван тоже этой проблемой озабочен, пытается что-то объяснить, но… Падме вздохнула и согласно кивнула. Потом вспомнила: - А ты знаешь, что твои мальчики к Йоде собираются? - Как ни странно, знаю. Хотя сейчас ты их видишь чаще, чем я. - Мы им всегда рады. Смотри: там у Йоды ужасно сыро, я так поняла, эта загадочная планета — одно сплошное болото. Если они от нас полетят, я им выдам все непромокаемое, а если с Мандалора, сама смотри. - Поняла, спасибо. Я у Бена спрашивала, как там, но от него же не добьешься! Я очень рада, что они с Люком летят, а не с ним. Твой невежливый сын гораздо более ответственный, чем мой очень вежливый муж! - Ответственность у нас папина, - задумчиво произнесла Падме. - Это же оборотная сторона того, на что ты жалуешься. Энакин отвечает за всех и ждет, что все будут подчиняться его решениям. - Комплекс бога, - вздохнула Падме. - Как в детстве был для своей мамы опорой и защитником, так навсегда и остался. Когда его забрали в Орден, она почти сразу замуж вышла, как будто место освободилось. - А когда она умерла, он сразу на тебе женился! Чтобы было кого опекать, - улыбнулась Сатин. - И от кого сочувствия требовать. - Он не прогадал: ты хорошая мамочка. - И никакие новые игрушки Эничке мамочку не заменят, - сказала Падме уже скорее самой себе.Посвящается ЛЭШу 1997-2002гг. В каморке, что за актовым залом, Репетировал школьный ансамбль. Вокально-инструментальный. Под названием Молодость. Чиж и Ко
Шутки-шутками, а идеи Эна об империи форсъюзеров или об особом месте форсъюзеров в империи нынешней становились все актуальнее. Дарт Вейдер, наконец, выкроил время и привел в чувство джедайский голокрон, показывающий детей, чувствительных к Силе. Соответственно, «площадка молодняка нашего зоопарка», как шутила Асока, существенно пополнилась. Раньше большинство учеников Вейдера были взрослыми, а один пау*ан, был даже старше учителя. Он, кстати, так никому и не назвал своего настоящего имени и отзывался только на обращение Инквизитор. Вейдер не возражал, тем более, что Инквизитор очень старался быть полезным. А еще он восхищался своим мастером настолько, что даже бессознательно копировал его жесты и походку. Теперь он уже сам дрессировал молодняк вместе с Мареком, но общая организация образовательного процесса явно хромала. Открытый Заочный Форсъюзерский Университет, по словам той же Асоки, имел два отделения: Открытое, которое располагалось на кухне в их квартире, и Заочное, которое располагалось везде, куда Вейдер плюхался и включал экран для переговоров с учениками и кураторами. Еще были тренировочные залы на Республиканской, 500 и на «Экзекуторе» и несколько отдаленных необитаемых планет, которые юные ученики с энтузиазмом превращали в еще более необитаемые. Появление нескольких десятков (а в перспективе нескольких сотен) новых подростков требовало пересмотра всей системы. Джедайские методы Вейдер отмел сходу: он считал неправильным отбирать детей у родителей. Далеко не всему можно было обучить по Голонету, и Вейдер довольно быстро пришел к идее учебных сессий: на месяц ученики собираются и тренируются на Звезде Смерти, потом получают задания и разъезжаются по домам. Здесь очень пригодился опыт Летних Политических Школ на Набу: и Джобал Наберри как организатора, и Падме Наберри как активного участника. В итоге, решено было провести Летнюю Школу для подростков на Звезде Смерти. Помещения готовила Асока, содержание курсов утвердил Вейдер, почасовку и расписание клеил Старкиллер. На Звезде уже постоянно жила коммуна молодых форсъюзеров, которые помогали так много, что Вейдер даже стал закрывать глаза на нарушение «сухого закона». Оставалась самая малость: получить одобрение главного ситха в галактике. Мало того, что предполагалось обучать «потенциальную угрозу», мало того, что это требовало бюджетных расходов, так еще и Главком фактически на месяц выпадал из жизни! В общем, Дарт Сидиус обоснованно сомневался. Все, что мог, Вейдер ему уже пообещал — армию форсъюзеров, несущих волю императора по всей галактике. Оставалось только создавать у начальства приятное («Может, надо какое-нибудь другое?» - мучился Вейдер) впечатление о всей затее. Много лет назад Палпатин, тогда еще простой советник набуанского двора, тоже читал курсы на Летней Политической Школе. Падме сказала, что, по ее мнению, он получал некоторое удовольствие от мероприятия, во всяком случае, ездил туда регулярно. Во время традиционного чаепития с императором на Республиканской, 500 они подняли эту тему. Палпатин явно обрадовался, ухватился за нее, но начал обсуждать совершенно неожиданные подробности прошлого. Приятно улыбаясь, он спросил Падме: - Как дела у Пало? Вы ведь были так близки на той школе? - Отлично дела! - не смутилась Падме. - У него полгода назад была выставка в столице. Очереди стояли, даже критики хвалили! Император внимательно следил за учеником — ждал гнева и боли. А Вейдер давил смех, стараясь не слишком разочаровать мастера. Нет, конечно, он ревновал Падме к университетским занятиям, к Асоке, к той фигне, что она читала в постели, вместо того чтобы слушать его жалобы на жизнь, иногда даже к Люку, но совсем не к известному набуанскому художнику Пало! Пока шла выставка, Пало жил у них и очень быстро сошелся с Вейдером на фоне общего увлечения гонками. В очередной раз застав их ночью перед ревущим экраном, Падме высказалась в духе: «Все мужчины!..» На что ей в два голоса ответили, что «все мужчины разные, только она всегда выбирает каких-то идиотов!» - и ржали, как над хорошей шуткой. Так что сведения императора о характере их семейных проблем несколько устарели. Но Сидиус погрузился в тему и просто закрыть ее уже не мог: - Как вы там от меня по всем углам прятались! В саду и в помещении не осталось ни одного укромного места, где бы вы ни целовались! - Вы нас специально ловили! И я сейчас понимаю как: в Силе чувствовали! - Падме поддержала шутливый тон. Ее муж засмеялся. - А вы зачем сами преподавателей выслеживали? - Это про то, как мы ваш педсовет поймали, когда вы вино пили? Питсовет! - и Падме отсалютовала ему невидимым бокалом. - Наглым подросткам было совершенно незачем следить за преподавателями, - Сидиус даже помолодел от воспоминаний. - Преподам было совершенно незачем ловить наглых подростков, занятых таким естественным делом… - Наглому подростку не стоило в присутствии препода называть его старым импотентом! - запальчиво воскликнул Палпатин. - Я не называла, - растерялась Падме, - я только… - Подумала! - закончил за нее Вейдер, не прекращая ржать. - Да, - согласился Сидиус, - выразительно подумала. - Это вы мстили и столько лет помнили и не рассказывали… - Падме тоже стала похожа на двенадцатилетнюю девочку. - Я, - откровенно любуясь собой, сообщил император, - могу не только читать мысли, но и видеть будущее. Я уже тогда мог предсказать, что и тебе, девочка, когда-нибудь будет больше сорока лет! И я собирался тогда напомнить про старого импотента, ты и сейчас так думаешь, в свои «сильно за сорок»? Падме виновато улыбнулась. Растерянная, как маленькая девочка, она вызвала у мужа прилив нежности: захотелось прижать ее к себе, спрятать на груди, попросить не разговаривать с опасными людьми и не ходить без папы в незнакомые места. Но Вейдер точно знал, что это бесполезно: не послушается. Он подумал и удивился, насколько редко возникало такое чувство в его нынешней жизни. Чаще, общаясь с Падме, он ловил себя на желании сказать: «Ну мам!..» - и начать дальше пререкаться, совсем как Люк или Падмочка. Лея и Эн никогда так не делали: на любое мамино возражение они жали плечами и уходили, не споря. Вейдер так не умел, он обычно горячился, ругался, и они ссорились. «Надо, как только захочется ругаться, вспоминать такие трогательные моменты», - покаянно решил он. Дарт Сидиус считал этот комок сложных эмоций, но не понял его до конца и, кажется, был удовлетворен. Вейдер начал следующий маневр: - Я хотел посоветоваться со своим мудрым наставником, - и он уважительно склонил голову. - У меня проблемы с общественным мнением. - У тебя? - удивился император. - Репутация, которую имела первая Звезда Смерти стараниями Таркина, отпугивает людей от моего проекта. Они думают: закрытый военный объект — что там может быть хорошего? На тестирование приходит мало народа, представляете, сколько его проходит? Единицы! А нужны и ученые, и рабочие, и обслуживающий персонал! - Реклама на профильных сайтах? - Сидиус заинтересовался проблемой. - Было. Поток немного увеличился, а потом иссяк. Надо переломить общественное мнение. - Ну, - усмехнулся император, - тут без головизора не обойтись. Подумай, какую пропаганду надо пустить через зомбоящик, - он выделил последнее слово («Переобщался с Эном», - подумал Вейдер), - чтобы люди тебе поверили. Этого Дарт Вейдер и ждал. Надо, чтобы идею подал сам император, тогда ее осуществление станет возможным. - Чтобы люди поверили, надо им открыться, - ответил он. - Или создать видимость этого, - хмыкнул Сидиус. - Самое очевидное, - заметила Падме, - это очеловечить твой «светлый образ». Показать Ужас Галактики живым, приятным, интересным человеком, который строит очень значимую для Империи научную и военную базу. - Самое очевидное для этого, - Вейдеру было неприятно слушать про себя такое, - расставить в этой гостиной камеры и организовать реалити-шоу «ДурДом с Дартом Вейдером». Как те музыканты, «Семейка...» - как их там? - Ты откуда про них знаешь? - изумилась жена. - Читал в Голонете. - Нет, - серьезно сказала Падме. - Реалити-шоу у меня дома не будет. А вот бывают такие вечерние популярные передачи… В моем детстве… - Сорок лет назад, - ввернул Сидиус. - Нет, ну и сейчас должны быть какие-то популярные ведущие, которые могут взять интервью, - рассудительно предположила Падме. - Я даже не знаю, как они выглядят, - мрачно заметил Вейдер. - Я тоже головидение не смотрю, но… - Вот поэтому ты и высказываешь такие антиимперские настроения, - перебил ее Сидиус. - Можно подумать, вы смотрите, - парировала Падме. - Мне и не надо. Этим Слай Мур занимается. - Слай Мур! Великий пропагандист! - презрительно прокомментировал Вейдер. - Не хочешь — не связывайся с ней, разруливай все сам. - То есть Император разрешает нам воспользоваться машиной имперской пропаганды в своих целях, - Вейдер поклонился. - Перед эфиром покажите мне, что отснимете, - проворчал Сидиус. - И не забудьте упомянуть, за чей счет банкет. Собираясь уходить, император неожиданно подытожил непроговоренное: - А по поводу Летней Школы Великой Силы — делайте. Экзамены там устраивать собираетесь? - Непременно. - Я вспомню молодость, приеду, попринимаю зачеты. - Гениально, мастер! - искренне обрадовался Вейдер. - Отличная мотивация для учеников! А кто не сдаст — тот познает истинную мощь Темной стороны, - и он поднял руку, изображая Силовое удушение. Дарт Сидиус захихикал. Проводив императора, Вейдер вернулся в гостиную и растекся по дивану. Он приглашающе махнул рукой, и жена присела рядом. - Плодотворно посидели. Ты умница, все отлично разыграла. - Не знаю, что ты придумываешь, но Палпатин вполне адекватен. - Ага, а зачем он нас пытался поссорить? - Он всегда так развлекался. - Он понял, что не получается, а все равно не сменил тактику. - Застрял, - пожала плечами Падме. - Это нормально для его восьмидесяти лет. - Он регулярно застревает — это симптом. Не говоря уже обо всем остальном. Слай Мур уже получила молнией Силы в грудь за какую-то маленькую ошибку. - Они ведь так хорошо общались! Мне казалось, у них когда-то были отношения. - Не думаю, что у них были отношения даже и «сорок лет назад», но сейчас, как Эн поэтично выражается: «Император не может махать мечом ни в каком смысле». Падме засмеялась: - Все сегодня вокруг одной темы. Но что ж он с ней так?.. С нами он вежлив. - Мы ему нужны. - Слушай, но ведь выходит, у императора и нет никого ближе нас. Мы — те единственные люди, с которыми он может не притворяться, не носить маску. Только с нами он может расслабиться, быть собой. - А это ему не нужно. - Любому человеку нужны близкие люди. - Но не Палпатину. - Как это? Почему? Это влияние Темной стороны? - Это психопатия. Он не любит никого и не понимает, зачем это нужно. А вот почему? Наверное, сразу повсему: и традиционное ситхское воспитание, садо-мазохистское по природе, и сама Темная сторона, и врожденные качества личности. - В прошлый раз ты говорил: нарциссизм. - Я передумал. - Понятно, - вздохнула жена, - Асока прочитала новую главу в учебнике по психопатологии. И пересказала тебе. - Да он просто собрание диагнозов из этого учебника! Можно любой выбрать — симптомы совпадут! Я лазил на закрытый форум к психиатрам, они там обсуждают реальные случаи... - А врачебная тайна?.. - На форум участников принимают только по личному знакомству, это серьезная научная тусовка, практически бесконечная онлайн-конференция. - А ты как туда попал? - Как обычно — взломал. Они не заметили. - И кто тут еще психопат, плюющий на общественные нормы?! Энакин, закрытый форум и означает, что его нельзя читать всем! - Падме привстала, но муж схватил ее за руку. - Я единственный человек в галактике, способный контролировать безумие императора. Жизни миллионов зависят от того, насколько хорошо я справляюсь с этим, - веско произнес Вейдер. - Очень убедительно. И очень самонадеянно, - она забрала у него свою руку и села. - А есть кто-то кроме меня? Детей наших на это подпишем? - Нет. А все остальные форсъюзеры тебе в рот смотрят. Да и бережешь ты их от гнева учителя ситха, - Падме успокоилась. - Люк говорил, они меня за глаза папочкой зовут, юмор у них такой. А императора почему-то никто дедушкой не зовет. - Ты и правда с ними много возишься. Как на кухню не зайду: обязательно кто-то из твоих учеников сидит, печеньки трескает! - Сидиус сам в свое время выдал Маре, что «с соплями — к папочке!» Так они и ходят ко мне и с проблемами, и с травмами. - Представляешь, а Сатин думала, что ситхи не могут лечить. - Народные джедайские верования. Мы справляемся почти с любыми травмами, и даже император отлично снимает головную боль. - О ком он так заботится? - Об Эне. Эн рассказывал, а один раз я это увидел. У Эна вдруг заболела голова, знаешь, как у него бывает, - Падме кивнула, - так Сидиус резко дернулся в его сторону, и, поверишь ли, не было там ничего, кроме желания прекратить эту боль. Обычно он получает удовольствие от чужих мучений, но тут… - А ты говоришь, у него нет привязанностей! - Эн — особый случай. Ожившая мечта Дарта Сидиуса. Он столько лет хотел заполучить Энакина Скайуокера, потенциально самого сильного форсъюзера в галактике, сделать его учеником, слугой, доверенным лицом. А получил меня — семьдесят процентов того Энакина. И тут такой подарок Великой Силы — целый Энакин номер два! - На твоего Эна где сядешь, там и слезешь. - Поэтому император так аккуратен с ним. Поэтому рассказывает ему столько интересного и полезного. Эн видит самую лучшую сторону Сидиуса — интеллект, жажду научного познания, гениальные прозрения, ну и виртуозные манипуляции, куда ж без них! Сидиусу очень полезно общение с Эном, это заставляет его мозг работать на пределе и тормозит безумие. Со Слай Мур он себя не сдерживает, и вот результат! Он так старается для Эна, что невольно почти привязался к нему, - Вейдер вздохнул. - Но все это слишком опасно. - Он совратит его, сделает ситхом? - Вряд ли. Эн не я, его не за что поддеть. Скорее Сидиус потеряет терпение, нападет на Эна. - И? - Я бы поставил на то, что Эн убьет его. Но Сидиус вернется, тут и начнется заварушка. Сейчас это явно не ко времени. - Мы уже договорились, что увозим Эна на Звезду. - При любых раскладах нам всем надо уезжать. Здесь мы будем только сидеть и трястись под носом у императора, а там у нас совсем другие возможности… - У вас, - грустно ответила Падме. - Я не смогу по-другому защитить тебя. Падме, верь мне. - Интересно, где бы я сейчас была, если бы не верила тебе. - Падм...