Универсум

Выписали меня через неделю после того, как я очнулась. С того дня мне не снилось ничего странного. Я в общем-то успокоилась, решив отмахнуться от того сна, как от плода больного воображения. Однако я все же купила билет на самолет до Нью-Йорка. Я хотела полететь сразу после выписки, но мама настояла на периоде реабилитации. Поэтому сейчас у меня были две недели почти свободного времени. Уроки я могла посещать в свободном режиме, но из-за того, что я пропустила больше двух месяцев, я решила ходить на все занятия, за исключением физкультуры. К тому же у меня была пара вопросов к моим «друзьям», которые ни разу не удосужились навестить меня, пока я лежала в коме. На день рождения Мэри я попыталась ей позвонить, мне никто не ответил. Пришлось оставить поздравление на автоответчике. После этого я отправляла ей несколько сообщений, но ответа снова не получила. С Ником была такая же история. Поэтому я была просто обязана поговорить с ними обо всем лично. - Пойдешь сегодня в школу? – спросила мама, надевая на мое плечо рукав тонометра. Измерение давления – одна из утренних процедур, которые нужно проводить, не вставая с кровати. Во всяком случае, так сказал врач. На мой взгляд, мама чересчур всерьез воспринимала советы доктора, но спорить с ней я не пыталась. - Пойду, належалась уже, - рассмеялась я. Мама тяжело вздохнула, напряженно ожидая показаний на дисплее. - Давление в норме, - в голосе матери я услышала относительное облегчение. Мое сердце сжалось. Что они, должно быть, пережили, пока я находилась на грани жизни и смерти. Я обняла маму и мягко погладила ее по голове. - Я люблю тебя, - прошептала я. - Я тоже очень люблю тебя, родная. Не покидай нас с папой больше, - в ее глазах снова блестели слезы. - Ну не плачь, пожалуйста, - умоляюще протянула я. – Все уже хорошо. Она улыбнулась. - Пожалуйста, будь осторожнее, - в тысячный раз произнесла мама. Я закатила глаза. - Ну мам, перестань. Я же уже обещала. - Может, отдохнешь еще денек, - в ее голосе слышалась мольба. - Нет, - четко произнесла я. – Я хорошо себя чувствую. Мама кивнула и вышла из комнаты. Я медленно, без резких движений встала с кровати и прошла в ванную. Мама поставила новую бутылку с жидким мылом. Мыло перламутрово переливалось нежными оттенками розового. Я на секунду залюбовалась. Это напомнило мне блеск глаз богини из сна. Жаль, что я не такая красивая. Я перевела свой взгляд в зеркало. Все те же соломенные волосы, и без того всегда светлая кожа, после больницы выглядела слегка сероватой. Я встретилась взглядом со своим отражением и отшатнулась в немом крике. Мои глаза легко поблескивали пастельно-розовым. Я закрыла глаза, наверное, я слишком сильно ударилась при аварии. Я снова открыла глаза, ожидая увидеть свой обычный серо-голубой цвет. Но взгляд по-прежнему сиял бледно-пурпурным. Я в беззвучном ужасе выбежала из кухни и почти кубарем скатилась по лестнице на кухню. - Мама, - завопила я. – Мамочка, посмотри на меня. Я схватила маму, стоящую у плиты, за плечо и развернула к себе. - Посмотри на меня, - уже более спокойным голосом повторила я. Мама внимательно осмотрела меня. - Что с тобой, Лизи? – мама нахмурилась, в ее глазах снова плескалась тревога. - Мои глаза, - прошептала я. – Какого они цвета? Я вглядывалась в лицо матери. Та лишь с беспокойством смотрела на меня. - Все в порядке, милая. У тебя замечательные голубые глазки, - улыбнулась мама, обнимая меня, принимая мой психоз за обострение посттравматического синдрома. Я выбежала в прихожую к зеркалу – мои глаза действительно были нормального серого цвета. Я вцепилась в свои волосы и медленно опустилась на пол. Да что же со мной происходит? Может, я действительно схожу с ума? Может я отшибла какой-нибудь кусочек мозга и теперь медленно лишаюсь рассудка? Из родительской спальни спускался отец, одетый в деловой костюм. Увидев меня, распластавшуюся на полу в прихожей, он почти бегом направился ко мне. - Элизабет, - обеспокоенно позвал он меня. Я подняла на него глаза. – Что с тобой? - Я в порядке, - я начала подниматься. - Нет, не в порядке, - отец смотрел на меня с состраданием и болью. – Элизабет, отдохни немного. Не ходи сегодня на учебу. Он аккуратно помог мне подняться. - Пойду оденусь, - промямлила я. Конечно, я не хотела идти в школу. Но до конца учебы оставалось всего семь дней. До этого времени я должна была появиться в школе. - Тебе помочь? – мама с готовностью отложила венчик, которым старательно взбивала крем. - Нет, мамочка. Все хорошо. Я поднялась обратно в комнату, довольно быстро надела серо-зеленое платье длиной до середины бедра, волосы убрала в неопрятный пучок и снова спустилась. Мама положила мне немного каши и приказала съесть все. Не знаю, для чего врач назначил мне здоровое питание, но это немного угнетало. Я доела кашу. - Можно мне чай с шоколадкой, - попросила я. Мама улыбнулась и достала лакомство. То, что у меня появился аппетит, ее явно порадовало. Я бережно убрала шоколадку в сумку – съем за обедом, выпила чай и с готовностью встала. - Папа, мы можем ехать, - воскликнула я. Тот улыбнулся, поспешно дожевал тост, намазанный фирменным кремом моей мамы, поцеловал ее в щеку и, взяв меня под руку, повел в машину. Ехали мы медленно, отец специально не разгонялся. Он не торопил меня с утра, не сказал ни слова, не смотря на то, что явно опаздывал на работу. - Человека, сбившего тебя, осудили, - негромко произнес отец. - Окончательный суд состоится завтра, но решение уже вынесено. Преступник признал свою вину. Я отрешенно кивнула. На самом деле мне было все равно. Я почему-то не винила его. Все случилось именно так, как должно было случиться. Единственное, чего я боялась – это сойти с ума. Я видела сумасшедших людей. Они либо беспомощны, либо опасны. Становиться ни тем, ни другим я не хотела. Но теперь мне казалось, что мой разум медленно, по клеточкам разрушался и ускользал. Я до сих пор время от времени поглядывала в зеркало, чтобы убедиться в нормальности цвета своих глаз. В принципе, не такая уж это и большая галлюцинация после двух месяцев комы. Я пыталась мысленно успокоиться, но умиротворение не наступало. Папа остановил машину у самого входа в школу, вышел из машины, открыл мою дверцу, буквально вытащил меня из машины. - Пап, ну перестань, - запротестовала я. – Я же не смертельно больная. Все хорошо. - Я все равно провожу тебя до класса. Я уже открыла рот, чтобы возразить, но решила, что родители и так, наверное, состарились на несколько лет за последние месяцы. Я и без того виновата перед ними. Я молча начала подниматься по ступенькам. Папа бесшумно следовал за мной, будто готовый чуть что меня подхватить. Мы дошли до класса биологии. Я обняла отца на прощание. - Спасибо, папочка, - прошептала я. - Будь осторожна. Если почувствуешь себя нехорошо – сразу звони мне или маме. Мы сразу приедем . - Все нормально будет, - улыбнулась я, высвобождаясь из его объятий. Я вошла в класс. Разговоры резко поутихли. - Привет, - улыбнулась я всем. - Привет, - послышались ответные приветствия. - Как ты? – поинтересовался Марк – светловолосый парень, сидящий за последней партой. - Намного лучше, спасибо. Я села на свое место и осмотрелось. Парта Мэри и Ника пустовала. Я уставилась в окно. В кабинет вошла преподавательница. Мы дружно встали. - Здравствуйте, дети, - громко произнесла она. Биология была моим любимым предметом. Я искренне наслаждалась повествованием мисс Форест. Она умела превращать даже самую скучную тему в нечто очень занимательное. Прерывать такую речь было грешно. Но некто принял на душу такой грех – в дверь постучали . - Да-да, - учительница оторвалась от объяснения фотосинтеза. - Можно войти, - из-за двери появилась рыжая головка Мэри. - Опять опаздываете? – вздохнула мисс Форест, глядя на часы на левом запястье. – Между прочим, прошло уже пол часа. Мэри молчала, чуть выше в щель приоткрытой двери протиснулась подозрительно-довольная мордочка Ника. - Ну пожалуйста, - протянул он. - Хорошо, но это в последний раз, - устало кивнула преподавательница, возвращаясь к лекции. Парочка, тихо хихикая, пробралась к своей парте. Взгляд Мэри скользнул по классу и встретился с моим. Она на секунду оцепенела, а затем густо покраснела и, не удостоив меня даже кивком, уселась за парту. Она наклонилась к Нику и что-то зашептала, видимо обо мне, потому что взгляд парня быстро метнулся на меня. Я отвела взгляд, мне почему-то стало противно. Я перевела взгляд на доску и начала старательно переписывать в свою тетрадь схему фотосинтеза. Прозвенел звонок. Я начала медленно собираться. Голова немного кружилась, видимо, я слегка переоценила свои силы, когда с такой уверенностью отправилась в школу. Мэри и Ник вышли гораздо раньше меня. В любом случае я с ними пересекусь хотя бы на следующем занятии. Я не ошиблась. Когда я зашла в класс английской литературы, ребята уже сидели за своей партой. Не подходя к своему месту, я направилась к ним. - Привет, - негромко поздоровалась я, останавливаясь возле их стола. Мэри подняла на меня глаза, в которых, как мне показалось, мерцало пренебрежение. - Привет, - спокойно ответила она. – Тебе, видимо, лучше. Я слышала, что ты была в коме. Поговаривали, что шансов выжить у тебя не было. - Поэтому вы решили не навещать меня? – пожалуй, слишком резко отозвалась я, не стоило мне этого делать. - Прости, Лиз, - девушка приподняла бровь. – Так вышло. Но в ее голосе не промелькнуло ни тени сожаления. - Знаешь, я так прекрасно отпраздновала свой день рождения. У меня появилось много новых друзей из колледжа. Она замолчала, наслаждаясь тем, что она только что сказала. - Школьные друзья – теперь не мой уровень, - Мэри самодовольно тряхнула кудряшками. Я молчала, будто оцепенев. Я злилась на этих двоих, но ни на секунду не преставала считать их своими друзьями. Но друзья познаются в беде. Как же я ошибалась. Я почувствовала, как кровь медленно отливает от головы. В глазах начало темнеть. Я медленно опустилась на стул, стараясь дышать глубже. Мэри восприняла мою слабость на свой счет и продолжила, явно чувствуя свое превосходство: - Ну, не нужно так расстраиваться. Дружба, любовь, да и вообще человеческие чувства не могут длиться вечно. Похоже, эту речь она готовила заранее, и звучало это настолько фальшиво, что становилось тошно. Ее слова уже звучали где-то далеко, будто сквозь толщу воды. Я отвернулась от своей бывшей подруги, лихорадочно стараясь найти в сумочке бутылочку с нашатырем. Наконец, неслушающимися руками я извлекла флакон, открыла его и поднесла к носу. Полупотерянное сознание вернулось почти сразу. Я молча встала и пересела за свою парту. Мэри была разочарована, видимо, она хотела сказать еще что-то. Но мне было уже не интересно. Я все поняла. Друзья не бывают бывшими – значит, она никогда и не была моей подругой. Я вздохнула, устало глядя в окно на свой любимый орешник. Казалось, он распушился еще сильнее за время моего отсутствия. Мне вдруг неимоверно захотелось коснуться его, впитать часть его силы и страсти к жизни. В класс вошла учительница. - Вы прочли «Гордость и предубеждение»? – начала она после приветствия. Все молчали, разумеется, кто-то прочитал, кто-то нет, но высовываться не хотел никто. Миссис Роуз прекрасно это понимала. Она мягко улыбнулась. - Ну что ж, наверное, мы с вами начнем с Элизабет Беннет. Итак, мисс Элизабет – главная героиня романа. Я хочу услышать ваше мнение на ее счет, - ручка учительницы зависла над журналом. Я улыбнулась сама себе. Меня назвали в честь именно этой героини. Мисс Элизабет Беннет. «Гордость и предубеждение» - моя любимая книга. Я могла перечитывать ее тысячи раз, я была безумно влюблена в мистера Дарси, в его манеру поведения, надменность и глубину чувства. - Мисс Уайт, может быть, вы нам расскажете? – миссис Роуз подняла взгляд на меня. Я с улыбкой встала, готовая высказать все, что думаю о своей литературной тезке. – Вам понравилась мисс Элизабет? - Конечно, она мне понравилась, - начала я. – На мой взгляд, она – идеал девушки. Она свободна, не смотря на всю консервативность времени. Она веселая и ребячливая. Она – единственный персонаж романа, который с самого начала повествования просто переполнен энергией. Она дарит эту силу всем и каждому. Она дарит окружающим ее людям жизнь. Она смогла вдохнуть эту жизнь даже в ледяное сердце мистера Дарси. Она будто из другого мира, где совершенно не обязательно чувствовать то, что тебе велят чувствовать. Из мира, где ненависть может превратиться в любовь. Я замолчала. Миссис Роуз смотрела на меня с удивлением. - Неплохо, Элизабет, - оценила она мое выступление. – Похоже, вы сумели почувствовать главную героиню. Попробуйте ответить на еще один вопрос. Почему роман назван именно «Гордость и предубеждение»? Я на секунду задумалась. Ответ пришел сам собой. - Наверное, потому что ни мистер Дарси, ни мисс Элизабет не лишены этих чувств. Оба они горды настолько, что поначалу их чувства подавляются гордостью, будто они унизительны и ничего не стоят. Они будто тьма и свет – уничтожают друг друга, но один без другого существовать не могут. - Молодец, - улыбнулась преподавательница, ставя напротив моей клеточки «А». Дальше мы обсуждали второстепенных персонажей. Я не любила их. По-моему они были созданы лишь для массовки, чтобы показать контраст главных героев и окружающего общества. Я бы хотела высказаться еще на счет мистера Дарси. Но больше мне слова не дали. Интересно, где же мой мистер Дарси? Существует ли он вообще? Хотя, мне всего шестнадцать – рано задумываться о таких вещах. Прозвенел звонок, я быстро собралась и вышла из класса. Я направилась к орешнику и опустилась между двух его корней, выступающих из земли. Я коснулась ладонью его шероховатой, старой коры. Я вдруг что-то почувствовала. Если бы меня попросили описать это чувство, я бы назвала это единением. Это было похоже на мимолетную вспышку. Я будто почувствовала каждую веточку орешника, будто видела, как по стеблю бегут соки растения. Я больше не чувствовала слабости. Голова окончательно прошла. Я в удивлении поднялась на ноги, снова прикоснулась к дереву и закрыла глаза, пытаясь вновь почувствовать это. И я почувствовала. Это было похоже на ритм, слаженную систему, находящуюся в гармонии. Я была уверенна, что это мне не показалось. Я чувствовала это своей кожей, своими мыслями, своим сердцем. Я улыбнулась сама себе. Это определенно было странно, но мне это нравилось. Я бодро зашагала на автобусную остановку. Мама с утра предлагала взять такси, чтобы доехать со школы. Но меня переполняли силы, и я решила добраться самостоятельно. Автобус приехал на удивление быстро. Дома я подошла к зеркалу. Вдруг, все, что со мной происходит – это не из-за повреждений в моей голове?.. Я внимательно всмотрелась в свое изображение, изучая его – цвет глаз, волос, форма носа, несколько бледных веснушек. Я закрыла глаза, все еще представляя себя. В своем воображении я изменила цвет своих глаз на ярко-зеленый, после чего медленно открыла глаза. Из зеркала на меня смотрела девушка с изумрудно-зелеными глазами. В ее взгляде читалось торжество.