Нежелаемое

      Пробуждение было не из приятных. Некий голос звал меня по имени, проникая в пелену одурманенного сном сознания. Я поморщилась: разум решил сыграть надо мной злую шутку, придав голосу ласки и материнской заботы. В первые секунды мне показалось, что это мама призывает меня начать новый день. Но через пару мгновений мозг жестоко разломал собственную иллюзию, возвращая меня в мир суровой реальности. Голос явно принадлежал Саске. Я лишь сильнее укуталась в одеяло, стараясь вновь погрузиться в мир желанных грёз, заполнить мечтами образовавшуюся душевную пустоту. Самообман и сонливое забвение, привлекали больше, чем мир за пределами моего сознания. — Митсуко, вставай, — в который раз серьёзно повторил Учиха, слегка склонившись над моей кроватью, — пора на тренировку. — Изыди, — буркнула я, кутаясь в складки одеяла. — Вставай. — Не хочу. — Не заставляй меня силой вытаскивать тебя из постели, — кажется, Учиху стало раздражать моё упрямство, вот только не он один был с утра не в духе. — Я же сказала, свали в туман, — видимо мозг ещё не до конца соображал, раз позволил мне огрызнуться на Саске, — оставь меня в покое. — Если сможешь меня развеять, оставлю, — в тоне брюнета не было больше той раздражительности, скорее пренебрежение или обыкновенное безразличие. Удивлённая его словами, я слегка скинула с себя одеяло и, прищурившись, стала рассматривать нарушителя моего спокойствия. — Клон? — в моём голосе проскользнуло нескрываемое подозрение. — Клон, — спокойно подтвердил Саске. — А где настоящий? Неужели вы с Суйгетсу ещё не нашли свой дурацкий меч? Парень кивнул, видимо решив, что превысил допустимый запас слов на это утро. Я смерила его оценивающим взглядом: теневого клона рассеять не так уж сложно — достаточно одного удара. Перспектива быстро покончить со всем этим каламбуром и погрузиться в сладостную дрёму до возращения настоящего Саске показалась мне очень заманчивой, и я решила действовать незамедлительно. Одним резким движением вскочив с кровати, я бросилась на Учиху, но тот ожидал подобного выпада и отпрыгнул вправо. Я, не рассчитав силы, неуклюже полетела носом вперёд, споткнувшись при этом об собственную ногу. Подарить полу утренний поцелуй мне не дал Саске, вовремя схватив меня за запястье и закрутив руку за спину. Я слегка заскулила от боли, но тут же лёгким толчком была отправлена на кровать. Не очень мягкий матрац всё же смягчил падение и я, загоревшись азартом битвы, снова ринулась в бой. Брюнет без труда уклонялся от моих хаотичных ударов, не переходя в нападение. Я просто гоняла его по крохотной комнате, постоянно путаясь в собственных движениях и немногочисленной мебели. Наконец, загнав парня, как мне показалось, в тупик я ногой замахнулась для решающего удара. Через секунду победа должна была быть у меня в кармане, как вдруг Саске подпрыгнул до самого потолка, а размашистый удар пришёлся на тумбочку. Мизинчиком. Моментально согнувшись на полу в три погибели, я самыми лестными эпитетами описала родню этой чёртовой тумбочки до четвёртого колена, не забыв при этом указать точную направление движения для «акробата шаринганистого». -Ты проиграла, — ровно вынес вердикт Учиха, не обращая внимания на адресованные в его сторону ругательства, — через десять минут жду тебя внизу. С этими словами парень покинул комнату. — Через десять минут жду тебя внизу, — пискляво передразнила Саске я, как только парень скрылся за дверью. Посидев на полу ещё несколько минут я с обрёчённым вздохом завалилась обратно в постель. Когда запал битвы спал, вернулась прежняя апатия и опустошённость. Из меня словно вырвали кусок чего-то жизненно важного, оставив оголённую, зияющую дыру. Не было уже той вчерашней истерики, взрыва чувств, слёз и самообвинений, тяжёлые мысли больше не терзали рассудок — всё это прошло. Осталась только пустота, всеобъемлющая и всепоглощающая. Мне не хотелось больше ничего, кроме как закутаться в одеяло, отстраниться от этого мира. Навсегда. Да и физически я чувствовала себя не лучше: глаза болели и слипались из-за пролитых слёз, тело всё ещё гудело от долгого пути, а каждая мышца просила покоя и неподвижности. Вчерашняя мысль о становлении шиноби сейчас казалась полным абсурдом. Осадок из разбитости, внешней и внутренней усталости затушил и без того слабый внутренний огонёк. Тот не боец, в ком больше нет огня… «Какой из меня ниндзя? — рассуждала я, вглядываясь в причудливые узоры деревянного потолка, — психика ни к чёрту, про физическую форму вообще молчу. Физкультура никогда не была моим любимым уроком, дополнительные спортивные занятия я тем более не посещала. Не получится у меня вот так запросто стать сильным шиноби. Это пустая трата времени.» Я отвернулась к стенке, натянув одеяло по самые уши. Не было ничего удивительного в том, что глубокая депрессия наступала с новой силой. Я была к ней готова, ждала, жаждала её как оправдание всем мыслям, слабине. Проще свалить лень, подсознательные страхи, собственную несостоятельность на депрессию, заключить некую сделку с совестью. Да, определённо проще. В какой-то момент я просто решила оставаться в кровати и никуда не идти. Но стоило мне закрыть глаза, на долю секунды погрузившись во внутренний мир, как ясные воспоминания дали о себе знать. Я вспомнила испытания, пройденные во время комы, всё чувства и произнесённые слова. Не проскользнуло мимо и данное обещание всегда верить в себя. Я тут же осеклась, словно одно лишь оно прошлось холодными мурашками по телу, прогоняя осаждающую депрессию. Как я могла забыть? Я же обещала. Понятное дело, в своём родном мире я часто не сдерживала или не предавала значения обещаниям, данным другим людям. Но как могла я даже допустить мысль о том, чтобы нарушить обещание, данное самой себе, да ещё и после всего произошедшего? Одна эта мысль заставила меня встрепенуться и откинуть одеяло. Ты в себя поверь — снова станешь сильным. Соберись теперь и вспомни, кто есть ты. Немного воспрянув духом, я всё ещё лениво поднялась с постели и отправилась в ванную. Там на раковине уже лежала расчёска, паста и зубная щётка, видимо заботливо оставленная теневым клоном Саске. Тяжёлый вздох непроизвольно вырвался из груди, как только я увидела собственное отражение в зеркале: глаза казались красными и слегка опухшими, в них не блестел свойственный моей натуре задорный огонёк, даже искорка прежней жизнерадостности не теплилась в их чертах; лицо выглядело помятым и словно заспанным, а отразившаяся на нём презрительная усмешка заставила меня невольно вздрогнуть. Как же жалко я выгляжу. Быстро покончив с водными процедурами, я мечтательно взглянула на старенький душ, в котором, казалось, нуждалась как никогда, но всё-таки покинула комнату. Пару минут в запасе у меня, конечно, были, вот только я бы вряд ли успела помыться, а испытывать терпение Саске мне как-то не очень хотелось. Поэтому я неспешным шагом вышла из гостиницы, надеясь потратить лишние минуты на наслаждение утром. О Боги, какого же было моё удивление, когда выйдя на улицу, я не встретила там ни одного человека, не смотря на обыкновенную оживлённость деревни! Причина обнаружилась очень быстро: было раннее утро. Под словом «раннее» я имею ввиду часов пять утра. Солнце только-только начало появляться на небосклоне, окрашивая крохотную часть горизонта утренними красками. Ночная свежесть ещё не уступила своих владений, поэтому, одетая в лёгкую одежду, я поёжилась от ощутимого холода. Непривычная тишина, пропитанная предрассветной чистотой воздуха, окутала пустынные улочки, а вместе с ними и мою одинокую фигуру. — Иди за мной, — я подпрыгнула от неожиданности, когда прямо у меня за спиной раздался голос Саске. — Учиха, ты подумай над тем, чтобы после смерти записаться в приведения. Пугать людей у тебя отлично получается, — съязвила я внезапно появившемуся парню. Но он мои слова проигнорировал. Как и ожидалось от непробиваемого Саске. Я обрёчённо вздохнула и, не сказав больше ни слова, пошла следом за юношей. Мы довольно быстро вышли за пределы деревни и оказались в небольшом, но изолированном от чужих глаз лесу. Солнце ещё не проникало сквозь густые кроны деревьев, вместо него призрачный туман обнимал их стволы, что создавало если не жуткую, то крайне загадочную атмосферу. Я недоверчиво оглядела поляну, выбранную Саске для тренировки, искренне надеясь, что когда солнце полностью вступит в свои владения, местность станет хоть чуточку приятней. — Что ж мы ночью то не пошли тренироваться, а? Действительно, в задницу то, что здесь холодно и стрёмно — даёшь полуночные тренировки в массы! — за время нашего путешествия я уже свыклась с тем, что Саске тот ещё чёртов жаворонок, но поднимать меня настолько рано — это слишком даже для него. На мою гневную тираду Учиха ответил прожигающим своей твёрдостью взглядом, лучше всяких слов объяснявшим, куда он засунет мне мой болтливый язык, если буду много возмущаться. Я надулась, но на этот раз промолчала. — Начнём с физической подготовки. Это основа для любого шиноби. Разминочный бег пять километров. — Сколько?! — тон юноши был настолько серьёзным, что я опешила. Он действительно думает, что мне под силу столько пробежать? — Саске, я, конечно, всё понимаю, но этого я не понимаю! И это ты называешь разминочным бегом?! Да в моём мире даже мальчики столько на зачёт не бегают! Да, младший Учиха знал правду моего происхождения. Уж не знаю, Орыч ли ему наплёл или Саске сам до этого докопался — суть не меняется. — Мне всё равно. Для шиноби пять километров — это лёгкая разминка. Будешь много возмущаться — ещё километр накину. — Да я…да ты…- я чуть не задохнулась от волны протеста, но под безапелляционным взглядом брюнета не смогла вымолвить и слова, так что оставалось только до боли сжать кулаки. — Раз ты закончила со своими закидонами — выполняй задание. Километры сами себя не пробегут, — парень сложил руки на груди и прислонился спиной к ближайшему дереву. Я хотела сказать Учихе что-нибудь колкое, но вовремя прикусила язык — мало ли обидится и действительно накинет километр другой. В конце концов, я же сама хотела стать ниндзя, так что как говорится: вперёд с песней! Не забыв обречённо вздохнуть (так, для важности момента), я медленно стала набирать скорость, наворачивая круг за кругом. Но как бы ни была велика моя вера в собственные силы, какие бы благородные позывы не крутились в голове, уже на середине первого километра дыхалка меня подвела. По строгим указаниям Саске я старалась дышать через нос, но воздуха катастрофически не хватало, закололо в боку, не смотря на утреннюю свежесть, стало невыносимо жарко. Наконец, миновал первый километр, одна пятая пути осталась позади, вот только как пробежать остальной отрезок мне было не понятно. — Саске, я больше не могу, — простонала я, пробегая мимо моего «тренера». — Можешь, раз есть силы болтать, — отрезал парень, даже не собираясь уступать моим мольбам. Злобно рыкнув, я продолжила выполнение задания. Зрение уже не фокусировалось на отдельных предметах окружающего мира, существовала только я, мысленно проложенная дорожка и строгий взгляд Саске. Каждый раз пробегая мимо юноши, я называла его «зыркалкой шаринганистой», извергом учихородским» или комбинировала эти выражения, добавляя лестное описание всего мира шиноби в целом. На втором километре я почти сдалась. «Больше не могу. Я больше не могу!» — настойчиво твердил внутренний голос. «Нет могу! Я это пробегу!» — тут же уверенно и грозно заявлял второй, смешиваясь с нервными всхлипами и медным привкусом крови во рту. » У меня не получится. Нет! Соберись, тряпка! Я всё смогу» — мысли стремительно сменяли одна другую, словно подчиняясь скорости каждого моего шага. Я шумно вдыхала воздух, сильнее сжимая кулаки, до крови прикусывала губы, стараясь бежать дальше. Мозг убеждал, что нужно остановиться, хоть чуть-чуть передохнуть, но подсознание знало — если остановлюсь, то больше не смогу заставить себя бежать. Остановиться означало сдаться. Я очень часто раньше сдавалась, но проснувшаяся сила воли не давала мне этого сделать сейчас. Я знала, что должна бороться, я верила в это, убеждала себя в этом и всё бежала и бежала вперёд, глядя на притоптанную мною траву сквозь заливающий глаза пот вперемешку с выступившими слезами. К концу третьего километра мне казалось, что сил больше нет. Ноги передвигались автоматически, я их уже почти не чувствовала. Всё тело являло собой усталый, опустошённый, потный комок, передвигающийся только за счёт неведомой внутренней силы. Когда дышать стало совсем тяжело, горло и лёгкие разрывали колючие мерзкие спазмы, железный привкус во рту терпеть уже было невозможно, а бока при каждом шаге словно ножом резали, у меня открылось второе дыхание. Оно было сродни глотку воды в пустыне, яркому лучу солнца среди свинцовых дождевых облаков. Я почувствовала небывалую лёгкость и прилив сил, кажется, даже усталые ноги понесли меня быстрее. Я практически не помню, как добежала последние километры. Всё слилось в единую картину: вдох, выдох, шаг, боль, пот, дорожка, стволы деревьев, шум в ушах, вдох, выдох — это была однородная туманная масса чувств и реальности. Помню только ту немую радость, когда, наконец, последний метр остался позади и строгий голос Саске, предупреждавший о том, что прежде чем окончательно остановиться нужно пройти пешком несколько кругов. Я знала это правило с первого класса, вот только стоило мне прошагать три небольших круга, как ноги подкосились, и я рухнула на мягкую траву. Всё тело горело, будто залитое раскалённым металлом, ноги подрагивали, лишённые последних сил, но особенно полыхали щёки. Я смутно представляла, что со стороны похожа как минимум на помидор, но меня это не сильно волновало. Глаза заливало потом, вся одежда насквозь пропиталась им же и теперь гадко липла к мокрому телу, волосы отдельными прядями пристали к лицу, и от них становилось невыносимо жарко. Единственным моим желанием было поскорей снять эту потную одежду и принять душ. Но среди всего этого трудно выносимого состояния крутилась простая, но гордая мысль, заставившая меня измученно улыбнуться — я смогла. — Десять минут перерыв, потом перейдём к другим упражнениям, —, но мои физические страдания совсем не впечатлили Саске. Этому садисту было мало моих мучений, он захотел ещё. Но я слишком устала, чтобы на него злиться, поэтому только что-то невнятно промычала, сама не поняв, в знак протеста ли это было или согласия. Десять минут закончились мучительно быстро. За это время я не только не успела толком отдохнуть, а, наоборот, сильнее прочувствовала усталость. Она пробралась, кажется, до самых костей, проникла и подчинила каждую клеточку тела. Дальше было хуже. Саске давал упражнения на пресс, отжимания и приседания, да ещё в таких грандиозных количествах, что мне и в кошмарном сне присниться не могло. Чего только стоили пятьдесят отжиманий, уже на середине которых руки дрожали и отказывались сгибаться. При каждой попытке мышцы сводила болевая судорога и одна из рук обязательно подкашивалась. Я говорила Саске, что больше не могу, но брюнет был не приклонен. Мне не удалось прочитать даже капли сочувствия на его спокойном лице, уже не говоря о том, чтобы уменьшить число выполнения упражнений. С приседаниями было легче. По крайней мере, мне изначально так показалось. Но к концу ноги были не в лучшем состоянии, чем руки: в них словно накачали воды, не позволявшей нормально функционировать. И каждая мышца нещадно болела, ныла или просто отказывалась работать. Наконец, когда по моим ожиданиям, все мучения закончились, Учиха объявил о последнем этапе утренней тренировки — растяжке. По его словам, у шиноби она должна быть идеальна. Я спорить не стала, так как сама понимала эту простую истину, вот только страдания от этого меньше не стали. С растяжкой у меня всегда было плохо, даже очень. Проще представить Суигетсу в балетной пачке, танцующим партию маленьких лебедей вместе с Орочимару, чем меня на шпагате. — Давай не сегодня, а? Саске, я так устала, у меня всё болит, — я посмотрела на брюнета даже более жалостливо, чем котик из «Шрека». — Нет. — Ну, Саскее.. — Я сказал нет, — Учиха сопроводил свои слова грозным взглядом, под которым я невольно сдалась и потупилась. "Я сказал нет, — который раз за день я мысленно передразнила парня, — тоже мне командир нашёлся! Только и умеет моргалами своими сверкать" Ворча себе под нос, я села в нужную позу и стала медленно наклоняться то к одной ноге, то к другой, скуля от каждого приносящего боль движения. Саске, нужно отдать ему должное, достаточно долго лишь наблюдал за жалкой картиной. В конце концов не выдержав, он прицыкнул языком и направился в мою сторону. Перехватив его намеренья, я тут же сгруппировалась и стала отползать в противоположную сторону. — Не…не надо, Саске-кун, — я выставила вперёд руку, приказывая парню этим жестом остановиться, но он и не думал подчиняться. — Надо, — жёстко бросил Учиха, нависнув надо мной как грозовая туча, — ты либо сейчас сама ляжешь, либо я тебе помогу. — Это прозвучало двусмысленно, — вякнула я прежде, чем успела сообразить и тут же густо покраснела. Юноша ничего не ответил, тихо переместившись мне за спину. Я порой поражаюсь его выдержке. — Митсуко, хватит упрямиться, — голос прозвучал слишком близко, от чего я вздрогнула и тут же повиновалась. Как и ожидалось, растяжка стала худшей частью всей тренировки. Саске ни капли не щадил меня, садился на спину, заставляя сильнее наклоняться к ноге. Я стонала, вырывала траву, плакала, умоляла прекратить от невыносимой острой боли в связках. Она молнией пробегала по всей ноге, становясь жгучей, томимой, слишком сильной, удушливой. Я кричала, зарывалась пальцами в холодную землю. В какой-то момент я решила, что Учиха просто садист и ему нравится унижать меня, причинять боль. Мне казалось, что ещё немного и мышцы порвутся, но Саске действовал с уверенностью профессионала. Он точно знал, в какой момент нужно уменьшить напор, чтобы избежать травмы. Всё кончилось в один миг. Груз со спины исчез и я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. Боль немного утихла, став словно плавной, равномерной, приятной. Тело полыхало жаром, воздуха не хватало. Я глубоко вдыхала, облизывая солёные от пота, покусанные губы и не верила, что всё закончилось. Я смогла всё это пережить. Я не ждала от Саске ни слов поддержки или похвалы, ни какой-либо помощи. За время тренировки я привыкла думать, что он садист и другим быть не может. Да-да, он изверг, мучитель. — Молодец, — я застыла от одного слова, произнесённого чуть более мягким, чем обычно тоном. Удивлённо моргнув, я решила, что это просто слуховая галлюцинация больного мозга и перевела взгляд на Учиху. Вся строгость на его лице сменилась повседневным безразличием, и только тёмные омуты глаз выражали что-то вроде…одобрения? Я залилась румянцем, который вряд ли был заметен на раскрасневшемся от натуги лице, и опустила голову, пряча смущение в липких прядях волос. До гостиницы я еле-еле доковыляла, чуть ли не под руку ведомая Саске. Ноги почти не слушались, спотыкались об каждый камень и мешали друг другу. Зайдя в свою комнату, я тут же направилась в душ. Холодная вода, резко брызнувшая на разгорячённую кожу, заставила меня вскрикнуть. От неожиданности я поскользнулась и ударилась копчиком об заплесневелую стену кабинки. — Что ж за невезуха такая! — я стукнула кулаком об пол, второй рукой потирая ушибленное место. Казалось, на этом мои неудачи должны были закончиться, вот только при грациозном падении, я локтём задела ручку душа, включив тем самым кипяток. — Твою ж мать! — резким движением я вскочила на ноги, чуть не поскользнувшись снова, но всё-таки смогла удержаться и отрегулировать температуру воды, — что б я ещё хоть раз залезла в душ, заранее не включив нормально воду! Остаток времени прошёл благополучно. Тёплые струи ласково стекали по телу, забирая боль и усталость, даря мышцам сладостную негу. Я чувствовала, как липкий солёный пот смывается чистой водой, мне становилось легче, приятнее, злость сменилась наслаждением под волшебными нежными струями. Нехотя выйдя из душа, я переоделась в запасную чистую одежду и с огромным удовольствием разлеглась на кровати. Теперь жёсткий матрас перестал казаться таковым, а стал самым мягким матрасом в моей жизни. Но минуты блаженства длились не долго. Предварительно постучавшись, Саске зашёл в комнату, смерил меня оценивающим взглядом и заявил: — Раз ты уже готова, спускайся на завтрак. После него продолжим тренировку. — Что?! Ты совсем опупел?! — я больше не смогла сдерживать эмоций и была готова с кулаками накинуться на парня, — может тебе ещё лезгинку станцевать, замочив в процессе пару-тройку ребят?! — Если надо будет, станцуешь, — невозмутимейшим образом Саске удалился. Я яростно фыркнула, потом застонала от неизбежности и всё-таки с видом самого несчастного человека во Вселенной поплелась на завтрак. В столовой, если это помещение можно так назвать, не было почти ни одной живой души. Столы и стулья пустовали, являя собой сосредоточение одиночества и некой сонливости, даже секундная стрелка больших часов двигалась медленно и будто лениво, а часовая так и застыла на цифре восемь. В самом дальнем углу за столом, отличавшимся от других разве что наличием клиента, сидел теневой клон Саске. Еле переставляя ноги, я приблизилась к брюнету и плюхнулась напротив. Парень даже внимания на меня не обратил. Он сидел, вновь уйдя глубоко в собственные мысли, и гипнотизировал разводы на стене. У меня пробежала заманчивая идея стукнуть его разочек по голове, чтобы рассеялся и не доставал больше со своими тренировками, но совесть или же внутреннее желание научиться новому не позволили мне так поступить. Я сидела, рассматривая задумчивое лицо Учихи, в который раз подмечая его красоту. Саске определённо был очень привлекателен, но, как ни странно, мне он не нравился. Я уже давно поймала себя на этой мысли, поначалу даже удивилась. Что-то в загадочном брюнете меня не то, чтобы отталкивало, скорее просто твердило: «Не моё», но я никак не могла понять, что именно. Решив не заморачиваться по этому поводу, я уже хотела отвернуться от Саске, как вдруг обратила внимание на его глаза. Может быть, мне просто показалось, но в них было столько боли, что моё сердце на секунду сжалось. — Вот ваш заказ, — увлечённая наблюдением, я не заметила подошедшего высокого официанта. Он поставил передо мной небольшую миску с рисом, чашечку зелёного чая и удалился. Увидев принесённое блюдо, я тут же почувствовала жгучий аппетит и принялась завтракать. — Саске, ты себе что-нибудь хоть заказал? — спросила я, покончив с рисом. За всё это время брюнет даже ни разу не моргнул, что стало меня беспокоить. — Я просто клон. Мне не нужно есть, — наконец Саске отмер и перевёл взгляд тёмных глубоких глаз на меня. Все эмоции из них словно исчезли, а я смутилась, — если ты закончила, пора выдвигаться на тренировку. Я кивнула, и мы вновь отправились на тренировочную поляну. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, заливая такой неприветливый с виду лес нежным утренним светом. Туман исчез, словно его никогда и не было, от чего местность стала гораздо приятней. — Теперь я начну обучать тебя ниндзютсу. Ты уже знаешь о принципах работы с чакрой? — Ага, типо того, — я была крайне рада, что прочтённые у тёти Азуми книжки избавили меня от скучных лекций. — Тогда перейдём к практике. Начнём с техники Теневого Клонирования. Эта техника ранга В, так что с её овладением придётся попотеть, но у тебя должно получиться, — после этих слов Саске показал нужную печать. Я ещё раз кивнула и повторила его движение, концентрируя чакру. Вспомнив опыт своих последних тренировок с этой техникой, я не надолго потеряла контроль, но всё же смогла быстро его восстановить. Рядом раздался негромкий хлопок, и из облака белого дыма появилась моя копия. Ну, почти копия. Очень даже похоже, если не считать выражения лица как у рыбы-капли. — Так сойдёт? — с совершенно глупой надеждой спросила я у Саске, осматривая свой первый в жизни теневой клон. Он в свою очередь осматривал меня, и выглядело это, честно признаться, жутковато. — А сама как думаешь? — на лице Учихи не дёрнулся ни единый мускул, хотя будь на месте парня я, уже давно бы ухахатывалась. — И так сойдёт, — махнула рукой я, цитируя небезызвестного персонажа советских мультфильмов, но под суровым взглядом своего «сенсея» вновь приобрела серьёзный вид. Вторая попытка мало отличалась от первой, разве что выражение лица клона было ещё более грустным. — Ты плохо концентрируешь чакру. Сосредоточься. — Я стараюсь, блин, — я сердито сдунула с лица прядку волос и продолжила концентрироваться. Однако ни третья, ни четвёртая, ни даже пятая попытка успехом не увенчались. — Да, твою ж налево! Что за техника то такая! Следующий час прошёл в бессмысленных попытках создать теневого клона. Несколько раз у меня почти получилось, однако Саске требовал идеала. — Между прочим предыдущий был похож! — мне всё конкретно поднадоело, поэтому я начинала выходить из себя. — У него брови были другие. — Блин, Саске! То глаза не такие, то жопа! Достал уже! — я хмыкнула и недовольно скрестила руки на груди. — Ты безнадёжна, — Учиха помассировал переносицу и тяжело вздохнул. -Ага, я тоже тебя люблю. Тренировка длилась до самого вечера. Когда приемлемые результаты в технике Теневого Клонирования были достигнуты, Саске показал технику Перевоплощения. На ней я конкретно зависла, да и чакра была почти на исходе. Решено было продолжить завтра, чему я была несказанно рада. В гостинице я надеялась спокойно провести вечер в своей комнате, посвятив свободное время чтению или сну. Окна мои выходили на запад, так что вид заходящего солнца обещал быть превосходным. Я лежала на кровати, раскинув руки в стороны, на сколько это было возможно, и размышляла о всякой ерунде. Снаружи доносился крик играющих в догонялки ребят, от чего мне невольно вспомнились те счастливые деньки, когда я сама вот так в компании детворы бегала по двору. Захотелось вернуться туда, в счастливые мгновения детства, но это было невозможно. Мне оставалось только с грустной улыбкой хранить в памяти воспоминания радостной поры. — Есть разговор, — я вздрогнула от неожиданности, когда голос Саске раздался почти над самым ухом. — Блин, Учиха! Так же до инфаркта довести можно! — я почувствовала, как сердце пропустило удар и теперь пыталось восстановить прежний ритм, — тебя вообще стучаться не учили?! — Не моя вина, что у тебя проблемы со слухом, — парень был как всегда холоден, доля раздражения скользнула в его голосе. Я напряглась. — Чего хотел? — У нас заканчиваются деньги. И так как ты единственный не занятый член команды, заработать их — твоя обязанность. — Чего?! И как ты себе это представляешь?! — Это не мои проблемы. Представь, что это твоё задание как шиноби. Мы задержимся в этой деревне ещё на неделю. За этот срок ты должна заработать хоть немного денег, -Саске говорил ровно и чётко, от чего его тон стал больше меня бесить. — Завались! — я кинула в парня подушку, но он без труда от неё увернулся, — ты действительно решил меня сегодня убить?! Или это новый способ развлечений? — Это единственный способ сделать из тебя настоящего ниндзя. Как же у меня кулачки зачесались засунуть это его спокойное выражение лица по самые… глубоко, в общем. Ему что, совсем меня не жалко? Поныв ещё пятнадцать минут, я сдалась и решила немедленно начать выполнение «задания». Чем быстрее докажу, что найти работу я просто не в состоянии, тем быстрее Саске от меня отвяжется. Вечерняя деревня встретила меня душной толпой. По яркому рынку, пестрившему всеми возможными цветами, неспешно сновали люди, отовсюду доносились крики на любой лад и манер. Я быстро затерялась в торговой суете, став единым целым со звуками, запахами и людьми. Мне нравилось сновать от прилавка и прилавку, чувствуя себя неотъемлемой частью всего этого парада жизни, так похожего на мой родной мир. Я на краткие мгновения закрывала глаза, представляя себя в такой же толпе торгового центра, где яркими вывесками завлекают магазины модной одежды, пахнет манящими ароматами из ресторанного дворика, где люди гуляют между отделами парочками или поодиночке, и звучит ненавязчивая весёлая музыка. Я не заметила, как добралась до окраины улицы. Народу здесь было значительно меньше, а большинство магазинов уже закрывались. Погрузившись в свои глупые мечтания, я совсем забыла о задании и уже хотела повернуть обратно, как вдруг моё внимание привлекла скромная выцветшая вывеска. Я подошла поближе к заинтересовавшему меня магазинчику и удивилась не меньше, когда поняла, что здесь продают фигурки из глины. На рассохшемся деревянном прилавке ровными рядочками были выстроены слегка косые поделки, явно слепленные новичком. Было что-то трогательное в этих небольших птичках с неровными клювами, лошадках с кривыми копытами, и это что-то меня привлекло. — Нравятся мои поделки? — из глубины магазинчика показался старец. Я взглянула на его седые волосы, обрамляющие лысину, изувеченное шрамами лицо, но больше всего моё внимание привлекли сгорбившиеся, словно от тяжёлого груза плечи. Незнакомец улыбнулся мне приятной улыбкой, отчего все его морщины будто тоже заулыбались. — Да, красивые работы, — я не могла оторвать взгляда от старика. Внутренний голос твердил, что этот человек многое пережил, многих потерял. Мне захотелось ему чем-нибудь помочь. — Вот только их никто не покупает. Мастерство моё далеко от совершенства, да и кому нужны глиняные фигурки в деревне рыбаков, — мужчина тяжело вздохнул, и было в этом вздохе что-то глубокое, грустное, мрачное своим одиночеством. — Вы не правы. Если их немного подправить, добавить необычных форм и разукрасить, то покупатели обязательно появятся. — Я гляжу, ты в этом разбираешься, — старик немного лукаво улыбнулся, от чего я смутилась. — Ну, раньше я много из глины лепила. Так что, можно сказать, да… я в этом разбираюсь. — Не дашь старику парочку уроков? Если конечно никуда не спешишь. Вы, молодежь, всё время куда-то торопитесь. Я была настолько поражена предложением, что сразу не нашлась с ответом. Я никогда никого не учила, даже более того, никому не показывала своих работ. Да и мне нужно было хотя бы попытаться найти работу. Но в то же время, было в тоне старика нечто такое, чему я никак не могла отказать. — Эм…ну…хорошо, — я всё ещё сомневалась в принятом решении. Ох, чувствую, Саске меня за это по головке не погладит. — Вот и отлично, — старик встрепенулся, слега расправил плечи, словно даже помолодел на пару лет, — можешь звать меня дядей Атсуши.  — Меня зовут Митсуко. Приятно познакомиться, — я смущённо улыбнулась и слегка поклонилась. Магазинчик оказался соединён с просторной мастерской. Она являла собой хорошо освещённую комнату, доверху заставленную глиной, неудавшимися фигурками, различными инструментами. У дальней стены находился не самый новый деревянный стол, заваленный мусором и всё той же глиной; на полу валялись истоптанные листы бумаги, белые крошки, образовывающие причудливый узор. В общем, мастерская имела вид неопрятный и творческий. — У меня здесь немного не прибрано. Не обращай внимания, — с лица дяди Атсуши не сходила счастливая улыбка. При лучшем освещении я смогла ближе разглядеть старика, и теперь не была уверена, что он действительно старик. Исполосованное морщинами лицо ещё сохранило ту солидную мужскую красоту, что есть только у людей зрелых, но ещё не пожилых. Нависающие седые брови не могли скрыть живых, подвижных глаз. Эти два серых пятна с большими чёрными зрачками, были словно присыпаны пеплом. И особенно их взгляд… так не смотрят глубокие старцы, это удел человека, состарившегося раньше времени. Дядя Атсуши провёл небольшую экскурсию по своей мастерской, после чего мои руки, наконец, коснулись податливой глины. Я с нескрываемым наслаждением принялась за любимое дело, совсем забыв о времени и пространстве. Как в старые добрые времена существовала только я и моё творение, моё искусство. Руки умело и уверенно сминали глину, придавая ей причудливые формы, и моё удовольствие ощущалось даже самой маленькой клеточкой тела. Я отбросила и смертельную усталость, и грусть. Я была счастлива. Через несколько часов усердного, но совершенно не отягощающего труда из простого куска глины появился изящный, гордый дракон. — Потрясающе! — дядя Атсуши не мог скрыть восхищения, окончательно вогнав меня в краску, — это невероятно красиво! У тебя точно талант! — С-спасибо, — я почувствовала, как щёки заливаются румянцем, — теперь нужно его обсушить и через пару дней желательно обжечь. Тогда можно будет раскрасить и выставлять на продажу. — Зачем же ждать пару дней? — мужчина хитро заулыбался и подмигнул, — дядюшка Атсуши сейчас всё устроит. Катон: Гокакью, но Дзюцу! Изо рта мужчины вырвался небольшой огненный шар, поглотивший мою фигурку. Я застыла в изумлении. Этот старик ниндзя?! Уже через пару минут глина достаточно застыла и даже нигде не потрескалась. Уж в чём, а вот в использовании огненных техник у дядюшки Атсушии точно был талант! — Невероятно, — одними губами прошептала я, всё ещё глубоко поражённая происходящим. Мне одновременно стало и страшно, и интересно. — Это ещё пустяки, — с некой гордостью заявил Атсуши, чем ещё больше меня удивил. Раскрашивали фигурку мы вместе, подсушили примерно таким же способом, так что на всё ушло ещё около часа. Но работа того стоила: перед нами предстал изумительной красоты зелёный дракон с изящно завитым хвостом и грозным доблестным взглядом. — Неплохо получилось, что скажешь? — дядя Атсуши подмигнул, и мне на мгновение показалось, что и его морщины вытянулись в улыбку. — Да, — я скромно улыбнулась, откровенно довольная результатом. — Митсуко, а давай я тебя приму к себе на работу, а? Что скажешь? Мне такая умелая пара рук не помешает. Я так и замерла, открыв рот на полуслове. Предложение было, мягко говоря, неожиданным и даже странным. Конечно, это был хороший шанс выполнить задание Саске с максимальным для себя удовольствием, но я отчего-то замялась. — Ну…я…не уверена, что смогу приходить постоянно. Я в этой деревне остановилась всего на неделю с моими…эм…друзьями, да, — я потупилась, не зная даже, что ещё сказать. -Ничего страшного! — похоже, на старика нисколечко не подействовали мои отговорки, напротив, он ещё больше загорелся желанием получить согласие, — я не буду заставлять тебя приходить каждый день и целыми сутками работать в мастерской. Приходи, когда сможешь, мне даже небольшой помощи от тебя будет достаточно. — Ну…я даже не знаю… — Если дело в деньгах, то не волнуйся, не обделю! — Нет, нет, — я замахала руками и отрицательно замотала головой, — дело не в деньгах. Я…я просто не уверена, что мои…друзья это дело одобрят. А впрочем, хорошо, я согласна. — Вот и отлично, — мужчина весело мне подмигнул и зашарился по карманам, — держи свою первую зарплату! — Но…но мы же ещё не продали дракона, — я совершенно растерялась, не зная, куда себя деть и что делать. — Это вопрос времени! Уверен, что уже завтра он исчезнет с прилавка, — дядя Атсуши взял мою руку в свои сморщенные, но ещё сильные ладони и завернул несколько потрёпанных жизнью купюр. — Я не могу так их взять. Это…это как-то неправильно. Старик с прищуром на меня посмотрел, и стало ясно, что своих позиций он не изменит. Я сдалась. В конце концов, мне же нужно было заработать денег, а тут мне их прямо в руку запихали. — С-спасибо, — я скромно улыбнулась дядюшке Атсуши, — вы очень добры. Обещаю, что приду завтра вечером, как только смогу. — Это тебе спасибо! Глядишь, научусь чему-нибудь у молодёжи, так и дело в гору пойдёт! Приходи, если будет время. Я ещё раз кивнула и, попрощавшись со стариком, покинула мастерскую. Произошедшее казалось мне сказочным, волшебным, слишком нереальным. Выйдя на дышащую свежим воздухом улицу, я вздохнула, ощущая прилив бодрости. Хоть мне и казалось, что я зависла в пространстве (такое часто бывает, когда происходят необычные вещи), у меня появился маленький повод гордиться собой. Я разжала кулак с деньгами, который до сиих пор сжимала во вспотевшей ладони, и увидела несколько мятых купюр общей суммой в сто шестьдесят рьё*. Неплохо для первого заработка! Втянув полной грудью пахнущий прохладой и водной близостью воздух, я с удивлением заметила, что все лавки уже были закрыты. Редкие прохожие сновали по опустевшим улицам, и где-то неподалёку слышался мерный плеск воды. Наступила ночь. Я совсем не заметила, как пролетело время и поспешила в сторону гостиницы. Чтобы сократить путь, я свернула в тёмный переулок, куда не доносился даже призрачный свет луны. Стараясь двигаться как можно тише и быстрее, я сразу не заметила, что за мной следят. Слишком поздно раздался надменный смешок за спиной, слишком поздно впереди выросла огромная стена, и слишком поздно я поняла, что меня зажали в угол. — Смотрите, какая куколка к нам пожаловала, а, — высокий незнакомец в грязной, местами прорванной одежде вплотную приблизился ко мне. В темноте сверкнуло лезвие ножа. Я вскрикнула, но тут же холодная сталь коснулась шеи. — Тише-тише, ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал, — мужчина был так близко, что я могла почувствовать его дыхание на своём лице. Он прижался ко мне, и в нос ударил мерзкий запах пропитанной потом рубашки, — мы всего лишь немного развлечёмся и всё. Я широко распахнула глаза. Страх накатил моментально. Я попыталась дёрнуться в сторону, но лезвие ножа тут же оцарапало нежную кожу. — Ну, не дёргайся, — бандит наклонился к моей шее и провёл влажным языком по свежему порезу, — будь паинькой и тоже получишь удовольствие. Я оказалась зажатой между крепким мужчиной и грязной стеной и не помнила себя от ужаса! — Это ты будь паинькой, и тогда не получишь по морде, — рядом раздался суровый голос, но из-за широкой спины бандита мне не удалось разглядеть его источник. — Это кто у нас тут такой дерзкий, а? Мужчина развернулся в пол оборота и прыснул со смеху, — парень, шёл бы та отсюда, пока я тебе не навалял. — Предупреждаю в последний раз. Отойди от девушки. — Пха-ха-ха, ты угрожаешь мне? Ну, мелкий, ты нарвался. Бандит резко двинулся на юношу, яростно размахивая ножом, но парень легко, словно лениво шагнул в сторону, уклонившись от удара. Битва закончилась так же быстро, как и началась. Раздался крик боли, и бандит рухнул на землю от сильного удара в спину. Как только он попробовал встать, его настиг ещё один удар, уже по голове, от чего мужчина отлетел на пару шагов. В воздухе блеснуло лезвие катаны. — Проваливай. Второй раз повторять не пришлось. Бандит жалобно заскулил и скрылся из поля зрения за пару секунд. Я не сдержала облегчённого вздоха. — Митсуко, какого чёрта ты так поздно по подворотням шляешься? — А? — я прищурилась, стараясь разглядеть своего спасителя, — Саске? — Он самый, — парень развернулся и направился в строну рынка, — ты так и будешь там стоять? Секундно опомнившись, я поспешила за брюнетом. Не знаю, откуда он взялся, но я была счастлива его видеть. Как только мы вышли на освещённую фонарями улицу, мне стало легче. Страх почти отступил, оставив после себя малоприятный осадок, да и как всегда спокойный вид Учихи, угомонил норовящее вырваться из груди сердце. — С-спасибо, — прошептала я, виновато опустив голову. — Не благодари. Я уже говорил, что ты мне нужна живой и здоровой. Я сокрушённо вздохнула, но смелости взглянуть Саске в лицо мне не хватило. Да я и так знала, что не увижу ничего, кроме напускного безразличия. Вместо этого мой взгляд задержался на рекламной вывеске одного из круглосуточных магазинчиков. — Подожди-ка минуточку, — я кивнула Учихе и быстренько проскользнула в магазин. Вернулась я так же быстро, как и ушла, держа в руках упаковку мороженого. Быстро сорвав обёртку, я с небольшим усилием разломала сплавленные вместе части синенького холодного лакомства и, держа за деревянную палочку, протянула порцию Саске. — Я теневой клон, забыла? — парень и бровью не повёл, что разбудило во мне ощутимый азарт. — Ну, и что? Ты съешь мороженое, а когда рассеешься, все воспоминания о нём перейдут настоящему Саске. Может быть, от них он станет хоть на маленькую капельку счастливее, — я подняла глаза к усеянному россыпью звёзд небу. В душе наступил умиротворенный покой.  — Это глупо, — юноша скользнул по мне взглядом, но всё же откусил кусочек мороженого. — Возможно. Если тебе будет проще понять, считай, что это празднование первой зарплаты. В моём мире принято по этому поводу проставляться, — я неспешно погрузила лакомство в рот, ощущая давно забытый сладкий холодный привкус, и зажмурилась от удовольствия. Рядом с Саске мне было хорошо, а главное спокойно; я уже и думать забыла о неприятном происшествии, погрузившись в атмосферу полуночного уюта. На улице мы с Учихой были одни, наш неспешный шаг сопровождал рассеянный, нежный свет фонарей и яркий стражник-месяц, укутанный пеленой тёмного звёздного неба. Я вдыхала свежий воздух, одурманено всматриваясь в далёкий, манящий небосвод, изредка переводя взгляд на Саске. В его тёмных, как ночной покой глазах, слегка отражались узоры звёзд. Я невольно улыбнулась уголками губ. Как хорошо… До гостиницы мы добрались быстро, и мне стало немного грустно от того, что волшебная, уютная прогулка закончилась. Я поднялась в свою комнату, ещё окутанная хрупкой пеленой заветных воспоминаний, но стоило голове коснуться подушки, как усталость взяла верх, я и погрузилась в глубокий радостный сон. * - рьё - валюта в мире "Наруто". 160 рьё - это около тысячи рублей.