Нежелаемое

      Мы вернулись в пещеру, и я долго наблюдала за тем, в каком трансе находился Дейдара. Он сидел у самого входа, подобрав к себе одну ногу, и смотрел вдаль, размышляя о чём-то своём. Было тихо, даже лёгкий ветер не смел нарушать эту закатную тишину. Я не решалась тоже. Только подсела рядом с Дейдарой, приготовившись сколько нужно ждать момент для начала одного из самых важных в моей жизни разговоров.       Солнце уже давно скрылось за пиками гор, но небо всё ещё сохраняло цвета: оно пылало красным и казалось, что на ощупь оно наверняка очень горячее. Перистые рваные облака заполоняли небосвод, что означало, что звёзд сегодня видно не будет, но это было так не важно. Сейчас на фоне алеющего неба они синели и чернели, клубясь над уходящими в ночь яркими красками, и делали его похожим на костёр, заполонённый дымом. Это было невероятно красиво, так что я забыла на время обо всём произошедшем, наслаждаясь великолепием природы. Этот закат будто сжигал себе всё накопленное зло, и мне казалось, что даже в такой момент природа не оставила нас. Своей красотой и спокойствием она успокаивала сердца и залечивала раны, и всё это не стоило для неё никакого труда. Хотелось верить, что сколько бы гадостей ни творил человек, природа всегда будет такой же великолепной. Ведь должно же в этом мире быть хоть что-то прекрасное? — Тебе никогда не казалось, что прожитый день напоминает прожитую жизнь, мм? — вдруг заговорил Дейдара и я повернула голову на его тихий голос, — рассвет, яркий, как начало новой жизни, приходящий из небытия ночи. День, когда всё оживает и кипит, похож на зрелость, которую, каждый сам решает, чем наполнять. Мы живём для себя, сжигая невозвратимые мгновения, и не всегда тратим их на что-то действительно стоящее. Но часы уходят, и наступает вечер. Старость. Время, когда любуясь закатом, можно переосмыслить прожитый день и прожитую жизнь перед тем, как всё вновь сгинет в ночной тьме. День и жизнь, — повторил он, — разница лишь в том, что после ночи наступает утро, когда можно всё изменить, а после смерти от тебя останется только ни на что не способный мешок с костями. Я втянула носом прохладный воздух и поджала к себе колени, внимательно слушая Дейдару. Он говорил тихо и с расстановкой, будто разговаривал сам с собой, и это было совсем не похоже на происходившее около часа назад. Он не часто позволял себе рассуждать рядом со мной, поэтому я старалась ловить каждое его слово. — Но если забыть об этом сравнении, то… какая часть дня тебе нравится больше всего, мм? — спросил подрывник, поворачивая ко мне голову. Я не могла не заметить, как он изменился: его лицо было расслабленно и отстранено, будто он был не здесь, а глаза, некоторое время назад горевшие целой бурей эмоций, казались застывшими. — Ну…не знаю, — после долгого молчания голос был чуть хриплый, к тому же сказывалось недавнее удушье, — наверно всё-таки полдень, когда можно делать всё, что угодно. А у тебя? Нелегко было разговаривать на такую странную тему, особенно когда на душе лежал груз предстоящего важного признания, но я старалась не торопить события. У нас впереди ещё целая ночь, ведь вряд ли кто-нибудь из нас сегодня заснёт. Дейдара хмыкнул и перевёл взгляд на догорающее небо. Тускнеющие с каждой минутой краски окрасили его глаза в свой закатный цвет. — Я люблю закаты, — честно ответил подрывник, — и рассветы тоже. День можно наполнить всякой дребеденью и бессмыслицей, но разве можно не восхититься первыми и последними его часами? Наша жизнь состоит из бесконечной череды однообразных дней, и только яркие моменты определяют её значимость. Рассвет и закат, они как секундная вспышка в размахе вечности, мгновенные, но всё же неповторимые, они как раз и являются такими моментами, как по мне. Я задумалась над его словами. Они были большим, чем спонтанное рассуждение — они были фундаментом всей жизненной философии Дейдары. — Моменты, определяющие стоимость жизни. Я бы даже сказала, что именно мгновения порой меняют всё, — я поджала губы, вспоминая, сколько раз один лишь миг менял мою жизнь. Попадание в этот мир тоже было мигом, определившим всё, — именно поэтому тебе нравятся взрывы, да?       Дейдара замер, услышав этот вопрос, и несколько помрачнел. Едва заметно он нахмурил брови и долго молчал, напоминая не человека, а слишком реалистичную каменную статую. Я уже начала сомневаться, стоило ли вообще поднимать эту тему. Но он всё же заговорил. — И поэтому тоже, — Дейдара кивнул своим размышлениям, — вся моя жизнь связана с ними, начиная с того, что весь мой клан поголовно был подрывниками. Так получилось, что я последний представитель своей семьи, поэтому это для меня важно.       Я раскрыла глаза в изумлении и по-новому посмотрела на Дейдару. Так вот почему он так помешан на своём Искусстве — это всё, что осталось у него от семьи! Сердце защемила боль. Осознание такой простой истины пробудило во мне желание вновь обнять подрывника и сказать, что он не один. Но вместо этого я лишь немного пододвинулась к нему поближе. Я смотрела на него, мысленно проводя параллель с Саске: они бы точно поняли друг друга. Но и я их понимала, ведь я тоже одна. Может поэтому меня так тянуло к этим двоим? — Митсуко, — вдруг позвал Дейдара, и я чуть вздрогнула от его обращения, — ты сказала, что тоже попала под технику этого старика. Что ты видела?       Ветер потрепал мои волосы. Дейдара смотрел мне прямо в глаза, и стало понятно, что ответ важен для него. Отвечать не хотелось, это были очень личные и не самые лучшие воспоминания, но и быть с подрывником неискренней я тоже не могла. Я втянула носом прохладный воздух, неприятно обжёгший горло, и прижала колени к груди. Где-то под сердцем рождалось волнение. — Ну… я видела себя от лица тех людей, с которыми плохо обошлась в жизни. Порой я была очень трусливой и неуверенной в себе, что ранило окружающих и причиняло им боль. Я обманула доверие подруги, много врала и вообще поступала ужасно, чтобы выгородить себя, — я опустила взгляд на валяющиеся у ног мелкие камушки и тяжело вздохнула. Дейдара молчал, — моя трусость чаще всего подставляла не меня, а окружающих людей, из-за чего я себя теперь ненавижу.       Сложно говорить было только сначала. Дейдара не осуждал меня и не перебивал, а, напротив, слушал очень внимательно и чутко. Он даже взгляд отвёл, чтобы не смущать меня лишний раз, за что я была ему очень благодарна. Стало действительно немного легче после того, как получилось выговориться. — А что видел ты? — спросила я, когда пауза затянулась. Дейдара ощутимо напрягся, но возражать не стал. Наверняка был уверен, что после его вопроса я захочу знать то же самое. — Помимо того, что я взорвал свою Деревню, я убил много людей. Пожалуй, настолько много, что не смогу и сосчитать. На это всегда были разные причины от необходимости до элементарной скуки, и… я видел их всех. Чувствовал то, что чувствовали они, — он замолчал и перевёл взгляд на свою ладонь с высунутым языком. Идя на поводу у его жеста, я тоже взглянула на руку, где остался след от укуса, и сжала её в кулак. — А меня ты действительно хотел взорвать? — вдруг задала я тот самый вопрос, который волновал меня всё это время. Пожалуй, из всего того, что сказал тогда Дейдара, именно эти слова задели меня сильнее всего.       Он хмыкнул, но как-то совсем не весело. — Честно? Да, хотел. Но передумал это делать, когда мы были в стране Железа. Вот только не спрашивай, почему. Передумал и всё тут, мм, — с языка сорвал второй вопрос Дейдара и пнул небольшой камушек. Стоит ли говорить, что после этого мне стало только любопытней? Очень хотелось верить, что мои чувства взаимны.       Мы молчали некоторое время, и никто так и не решался продолжать разговор. Да и нужно ли это было вообще? Мы понимали настроение друг друга без слов в этой вечерней тишине. За прошедшим разговором небо потухло, его затянули кажущиеся седыми тонкие облака, и только одна самая яркая звезда тускло пробивалась сквозь них. Сумеречный холод заползал в пещеру, больше не обогреваемую огнём, и я поёжилась от обнявшей за плечи прохлады. Можно было разойтись на этой ноте откровений, Дейдара явно больше не собирался ничего рассказывать, но у меня была своя важная тема. Момент X приближался, заставляя меня изрядно нервничать. Вся решимость утекала без следа и… — Дейдара, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, — позвала я, отрезая себе все пути к отступлению. Я должна это сделать даже ради него самого. — М? — подрывник, вновь ушедший в свои воспоминания, рассеянно вздрогнул. Он обернулся ко мне, с удивлением изогнув бровь. Отступать было поздно. — Только обещай мне, что не будешь меня перебивать, хорошо? — я продолжила говорить только после того, как парень кивнул, — в общем, то, что я скажу сейчас, может звучать крайне неправдоподобно, но ты только не руби с плеча… Я сжала руки в кулаки и глубоко вздохнула, последний раз закусив от волнения губу, а потом резко выпалила: — На самом деле я из другого мира! Наступило молчание. Несколько мучительно долгих секунд я не решалась смотреть на Дейдару, который просто замер, выпучив глаза. — Я всегда знал, что с тобой что-то не так, слишком уж ты странная. Могла бы сразу сказать, что сумасшедшая, это звучало бы правдоподобней, — отмахнулся он и закатил глаза. — Постой! Я знаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но это действительно так! В моём родном мире я погибла, после чего очнулась уже здесь! Я могу тебе это доказать! — я схватила Дейдару за руку, чтобы он вдруг не ушёл. Парень недоверчиво на меня покосился, с полминуты буравя пристальным взглядом. — Сомневаюсь, что у тебя это получится, но валяй, — видимо он решил, что спорить с психами — дело бесполезное, и сдался. Мне же было это только на руку. Я мигом подорвалась с места, чтобы не дай Бог Дейдара не передумал, и уже через секунду вновь подсела к нему, но уже со своей походной сумкой. Трясущимися от волнения руками я достала заранее заготовленный свиток, в котором хранились все оставшиеся вещи из моего мира. Они должны были заставить подрывника поверить в мои слова.       Он изрядно напрягся, когда облако дыма заволокло пещеру на несколько мгновений, но это было лишь тенью истинного напряжения, которое накрыло парня, когда он увидел, ЧТО было в этом самом свитке. — Что это такое? — уже без доли иронии спросил он, указывая на мои школьные принадлежности. — Это мои школьные учебники: по моему родному языку, по литературе, по математике. Физика, правда, не дожила до этого момента, но и без неё всё ясно. Открой их, и ты сам всё увидишь, — я сунула Дейдаре в руки учебник по русскому и затаила дыхание. Нукенин с явным недоверием покрутил книгу, на которой были написаны непонятные ему буквы, после чего полистал страницы. С каждой секундой его лицо всё больше мрачнело, а брови сводились к переносице. Видимо не до конца веря своим глазам, он пролистал и другие учебники. — Ты меня разводишь, — без уверенности в голосе констатировал Дейдара и злобно прищурился, — это просто подделка. К этому аргументу я тоже была готова. — Мне незачем тебя разводить, к тому же, я могу говорить на этом языке, — после чего я перешла на русский, — я люблю тебя, Дейдара. Парень помрачнел хуже прежнего и захлопнул учебник по геометрии. — Ну и что ты сейчас сказала, мм? — он не хотел мне верить, и я его в этом понимала. Трудно принять то, что существует какой-то другой мир, с представителем которого ты столько времени жил, но ему придётся это сделать. Я не отступлюсь. — Я сказала, что ты можешь мне верить, Дейдара, — ответила я уже на японском. Ну, только немного приукрасив свой перевод. — И всё равно это не доказательство, — подрывник сложил руки на груди и буквально испепелил взглядом учебники. — Хорошо. Тогда у меня есть то, что заставит тебя поверить окончательно, — я решила использовать свой последний и самый главный козырь: телефон. Да, в этом мире есть рации и другие средства связи, но нет ничего такого, что могло бы хоть немного походить на мой смартфон.       Всё ещё нервничая, я извлекла из-под одежды мобильный. Он до боли привычно лёг в руку и заставил неясные чувства сковать сердце. Как и любая вещь из моего прошлого, он приносил слишком много болезненных воспоминаний. — Это называется телефон, — начала я, опережая очевидный вопрос Дейдары, — в моём мире его используют для того, чтобы связываться друг с другом на расстоянии. Ну, что-то вроде рации, только с намного большим радиусом действия и возможностью передавать изображения. Так же с помощью него можно выходить в Интернет. Интернет — это…блин, как объяснить то…скажем так, это такое хранилище информации обо всём на свете. В нём можно найти ответ на любой вопрос, который тебя интересует. К сожалению, я не могу сейчас никому позвонить по понятным причинам, а для выхода в Интернет нужен Wi-Fi и…       Я запнулась, заметив, каким взглядом на меня смотрит Дейдара. На его лице было написано как минимум вселенское удивление. Похоже, столько незнакомых слов за раз на него никогда не сваливалось. Он с нескрываемым подозрением покосился на телефон в моей руке. — И как это работает? — хоть подрывник до конца и не верил мне, но по голосу слышалось, что сомнение в нём уже зародилось. Это хорошо. — Сейчас покажу, — я нажала кнопку включения, после чего раздалось знакомое вибрирование, а на экране высветилось заветное «Samsung». Короткая мелодия известила о том, что устройство заработало, после чего мобильник пару раз пикнул, говоря о том, что зарядки осталось меньше пятнадцати процентов. Но и это было настоящим чудом! Я заряжала его ещё во время работы в больнице, но совсем на чуть-чуть, потому что разетки здесь не совсем подходят, и хранила этот заветный заряд только на самый крайний случай. И вот он настал.       Дейдара поморщился от издаваемых телефоном звуков и с любопытством заглянул в экран блокировки, но котором стоял Себастьян. Я быстро набрала нужную комбинацию цифр, после чего открылось главное меню. — Ты управляешь им, просто тыкая на экран? — удивлённо спросил Дейдара, без стеснения проводя пальцем и листая меню, — офигеть, мм. — Это ещё не всё, — с некой гордостью ответила я, — смотри, на нём можно хранить фотографии.       Я зашла в галерею и стала открывать различные фотографии. Вот уж они точно были неопровержимым доказательством, начиная уже от того, что мой мир выглядел несколько иначе. Вот мы с Ксюшкой страдаем фигнёй на уроках, вот мы кривляемся для сэлфи на прогулке, вот просто красивые фотографии природы, вот я палю как мама готовит обед. Ну, и конечно, какой же телефон школьника обходится без фото сессии конспектов и учебников? Правильно, никакой. Я смотрела на каждую фотографию с непередаваемой болью. Это было хуже любых воспоминаний. Я старалась не думать о том, что больше никогда не увижу этих людей, что наверняка сегодня посажу телефон и даже фотографии будут недоступны. Мне хотелось плакать, но я не могла себе это позволить. Может как-нибудь потом, но не сейчас, когда я почти заставила Дейдару поверить. — Это твои близкие? — неуверенно спросил подрывник, замечая моё состояние. Я кивнула и поспешила отвернуться, чтобы стереть непрошеные слёзы. На несколько минут повисло тяжёлое молчание, в течение которого Дейдара с совершенно иным выражением смотрел на меня. В нём было сочувствие. — Смотри сюда, — успокоившись, я закрыла галерею и, открыв фронтальную камеру, сделала фотографию. Нужно было видеть лицо Дейдары, когда уже через секунду я показывала ему его же снимок на экране телефона. А он забавно получился, такой удивлённый и недоверчивый с нахмуренными бровями и чуть наклонённой вбок головой. — У тебя туда ещё и камера встроена? — протянул он, выхватывая у меня мобильник. Подрывник вновь открыл камеру, вот только уже переднюю (я удивилась, как быстро он запоминал мои действия), сделал ещё несколько фотографий, который получились слишком тёмными, пошарился в настройках, где по картинкам нашёл вспышку, и пофотографировал ещё. Со стороны в этот момент он ну очень напоминал мне очень умную обезьянку, которой дали фотокамеру, да простит меня Дейдара за такое сравнение. Я с трудом сдерживала улыбку от его сосредоточенного мира. — Блин, это полезная штука, мм, — заключил подрывник, наигравшись с камерой. — На нём ещё и в игры играть можно, — подытожила я, возвращая себе своё добро, чтобы загрузить «Кота Тома». Кот недовольно мяукнул, что меня давно не было в игре. «Ох, Том, если бы мне было до тебя, » — я быстро привела кота в порядок, после чего загрузила абсолютно бессмысленную игру, где нужно было сбивать одинаковые по цвету шарики и, объяснив правила, протянула телефон Дею. Знайте, в мире нет ничего забавней нукенина, который пытается всеми своими шинобьивскими силами попасть по шарам. И бесится, когда промазывает. Что-то мне подсказывало, что родись Дейдара в моём мире, он был бы ещё тем игровым задротом. — Ой, да ну нахрен, — он буквально кинул мне в руки телефон, потерпев поражение и забавно надулся. Слабак. И половину моего рекорда не достиг. — Вообще ещё с помощью телефона можно музыку слушать, но у меня осталось слишком мало зарядки. К сожалению, для нормального функционирования он жрёт много энергии, а у меня нет возможности его сейчас зарядить, поэтому, если ты не против, я сэкономлю оставшуюся её часть на всякий случай, — как бы в подтверждение моих слов экран потемнел, говоря о том, что осталось всего лишь пять процентов.       Дейдара проводил телефон задумчивым взглядом, после чего повисло долгое молчание. Я наблюдала за тем, как подрывник осматривает каждый из выложенных перед ним предметов: учебники, пенал, мою старую одежду, зарядник, — и делала то же самое. Мне было больно. Мне было нестерпимо больно смотреть на это всё, особенно после пережитого кошмара. Прежняя жизнь была как никогда близко, я могла даже коснуться её, что и делала, не выпуская из рук выключенный мобильник, чуть нагретый и хранящий слишком много болезненных воспоминаний. Стараясь их отогнать, я перевела взгляд на мрачного и погружённого в сомнения Дейдару, — он явно пытался найти для всего разумное объяснение, и не находил. И если учебники можно было бы подделать, то такой продвинутой мобильной техники в их мире просто нет. И фотографии такие сделать нельзя. Это железобетонное доказательство. — Так значит, ты действительно из другого мира, мм, — Дейдара поднял на меня удивлённый взгляд, будто первый раз в жизни увидел, и снова затих. Сметение и непонимание происходящего читались в его глазах, и я просто ждала, давая ему шанс свыкнуться с новой шокирующей информацией, — теперь понятно, откуда все эти твои странности. — Какие странности? — я удивлённо моргнула, не совсем понимая, о чём говорит Дейдара. — Добрая ты слишком и слишком наивная, мм, — хмыкнул он вполне серьёзно, и я не стала спорить. Со стороны видней.       Подрывник прикрыл глаза, и на какое-то время вновь повисло щекочущее нервы молчание. Я была готова танцевать от счастья, что Дейдара мне поверил, но в то же время оставалось раскрыть ключевую часть информации, подтверждений для которой у меня практически не было. Оставалось надеяться только на то, что, находясь под впечатлением от всего сегодняшнего дня, Дейдара доверится мне. — Хорошо, — он открыл глаза, твёрдо посмотрев на меня, и не было больше в его взгляде прежней растерянности, — а теперь ответь мне на один простой вопрос: зачем ты мне всё это рассказала, а? Я прекрасно понимаю, что такой неоднозначной и взрывающей мозг информацией не делятся с кем попало на каждом углу. Ты же можешь себя сейчас крупно подставить, если я не оправдаю твои намерения. Так зачем, Митсуко, мм?       Если бы Дейдара знал в этот момент, насколько «простой» вопрос задал, то не назвал бы его таковым. От всколыхнувшегося внутри волнения я машинально поправила прядь волос и сильнее сжала в руке телефон. Настал момет Х, ради которого всё затевалось, и паническое желание отступить оказалось как никогда сильно. Вот только отступать было поздно, а слова, заранее заготовленные, вдруг напрочь забылись.       Я выдохнула, стараясь успокоиться, и подняла на Дейдару уверенный взгляд. — То, что я скажу сейчас, возможно покажется тебе ещё более абсурдным, чем-то, что я из другого мира, и у меня не будет таких неопровержимых доказательств, но прошу тебя, поверь мне, — с мольбой произнесла я и пододвинулась чуть ближе к напрягшемуся Дейдаре. Воздух между нами можно было резать ножом, — но, в общем, в нашем мире известно о существовании вашего мира. Не спрашивай, я понятия не имею, как такое может быть, но в моём мире есть человек, который в своей книге смог изложить всю историю вашего мира. Ну, точнее, это лучше назвать мангой. Манга — это такая книга, где сюжет передаётся не через текст, а через картинки, но не суть. Суть в том, что в этой манге содержится не просто вся история вашего мира, но и его будущее. Я сделала небольшую паузу, давая Дейдаре осознать сказанное. — В смысле будущее? — переспросил он, удивлённо вскидывая брови, — как такое вообще возможно, мм? — Говорю же, что не знаю. В своё время я читала эту мангу, но была уверена, что это просто вымышленная история. Я понятия не имела о существовании вашего мира, пока не очнулась здесь после «смерти», — говорить было сложно, особенно видя, как Дейдара недоверчиво морщиться. Я не могла его в этом винить: сама бы в таком случае не сразу поверила, но каких нервов мне стоили его сомнения! — Так вот…. Как бы странно и нереально это не звучало, я знаю, что будет происходить в вашем мире дальше. И это мне совсем не нравится. — Стой-стой-стой, — Дейдра махнул руками, приказывая замолчать, — ты хочешь сказать, что знаешь всё о прошлом, будущем и настоящем нашего мира? Я замялась на несколько мгновений, чувствуя, как от волнения холодеют кончики пальцев. — Ну, не всё. Дело в том, что манга называется «Наруто» и соответственно ведётся от лица Наруто Удзумаки — Джинчуурики Девятихвостого, поэтому по большей части я знаю о событиях последних пятнадцати лет и ближайшей пары месяцев. По этой же причине мои знания в основном ограничены происходящим в Конохе и с её ниндзя. Но так же я кое-что знаю и об Акацуки, потому что ваша организация играет большую роль в сюжете. Да, именно поэтому я случайно упомянула Хируко в разговоре. Эта марионетка показана в манге и была разбита Харуно Сакурой и бабушкой Сасори в битве после запечатывания Однохвостого и смерти Казекаге Гаары, — я старалась как можно больше оперировать фактами и известными мне именами, чтобы показать свои знания. Конечно, это было очень подозрительно, и Дейдара смело мог обвинить меня в шпионаже, но риск был единственным выходом. — И что же ещё ты знаешь об Акацуки, мм? — Дейдара прищурился и подался вперёд, стремительно сокращая расстояние между нами, — может, ещё что расскажешь?       Он злился и негодовал, но в то же время любопытство, подогреваемое ещё какими-то неясными мне чувствами, заставляло его лишь подливать масло в огонь разговора. Напор Дейдары выдержать было очень сложно, и я понимала, что сейчас каждое слово, даже самое незначительное и неважное, может сыграть против меня. Однако я продолжала говорить. — Я знаю, что вашего Лидера зовут Пейн, он рыжий и носит пирсинг. У него есть помощница…мм… Конан. Она умеет управлять бумагой. Помимо них в Акацуки сейчас состоят Учиха Итачи и его напарник, похожий на акулу. Честно, не помню, как его зовут, но он мечник с большим живым мечом. Есть ещё парень двухцветный, вроде Зецу или как-то так, — под таким пристальным взглядом Дейдары я сжалась и боялась произносить даже слово. С каждым озвученным фактом подрывник мрачнел и щурился всё больше, пугая одним своим видом. — Ты в курсе, что после этого я должен либо тебя убить, либо отвести к Лидеру, мм? — прошипел он, заглядывая мне в глаза. Я неуверенно кивнула, не споря с его словами, но всё же надеялась, что он меня дослушает. — Только сначала выслушай меня до конца, ладно? — я выставила руки в примирительном жесте и чуть отодвинулась от Дейдары, — это не главная часть того, что я хотела сказать. Подрывник замолчал на долю секунды, что-то для себя решая, после чего решительно кивнул. — Валяй уже. Ты меня теперь ничем не удивишь, — хмыкнул он и отстранился, сложив руки на груди и приготовившись слушать. Я перевела дух и продолжила: — Ладно, будем думать, что ты мне поверил насчёт моих знаний. Сам сказал, я бы не стала рассказывать тебе это всё, если бы не было веской причины. И она есть. Я уже говорила, что мне известно немного из того, что будет дальше, и это совсем не радужное будущее. Даже не знаю, как начать… В общем, я знаю, что ты думаешь, что лидера Акацуки зовут Пейн, но на самом деле это не так. Пейн — лишь марионетка в руках человека по имени Нагато. Если говорить проще, Пейн — это вообще труп, который управляется с помощью Риннегана и чакры через этот «пирсинг». Но и Нагато на самом деле не лидер Акацуки, а только посредник. Настоящим главой организации является…ты только в обморок не падай, ладно, Дей? А то откачивать тебя мне не хочется. Настоящий Лидер — это Тоби. Дейдара застыл с неописуемым выражением лица. — Чего-о-о?! — возмущённо вскинулся он через секунду и вытаращил на меня глаза, — да ты шутишь! Этот придурок способен только на то, чтобы мешаться под ногами, мм! — Однако это так. И на самом деле зовут его не Тоби. Сейчас ты тоже в обморок не падай, ладно? Я уже сказала, что не дочитала мангу до конца, поэтому не знаю его настоящего имени, но есть два варианта. Первый вариант он вскоре раскроет сам, а второй вариант я узнала через слухи. Короче, это либо Учиха Мадара, либо Учиха Обито. В любом случае он Учиха и владеет Мангёко Шаринганом. — Чё блять?! — а вот тут Дейдара уже не просто вскинулся, а ещё и резко наклонился ко мне, — в смысле Учиха?! Слушай, я не знаю, что это за манга у вас там, но всех Учих кроме себя и брата вырезал Итачи. А Мадара вообще давно умер. Старик Тсучикаге рассказывал, как сражался с ним в молодости, но это было дохрена лет назад. Сейчас любой знает, что Мадару убил Первый Хокаге! — Ну, насчёт Мадары я и не уверена. Тоби назовёт себя этим именем, а действительно это он или нет, можно выяснить, только сняв маску. А Учиха Обито жил во времена Третьей войны шиноби и вроде как там и погиб, поэтому я тоже не могу ручаться за то, что Тоби — это Обито. Но то, что он Учиха, подтверждает другой факт — конечная цель Акацуки. Тебе известно, что вы собираете Биджу для захвата мира, но тебе ведь ни разу не говорили, как именно это будет происходить. Да, оживёт Десятихвостый, но он не будет уничтожать всё на своём пути. С помощью его силы Тоби хочет осуществить проект «Глаз Луны». Суть этого проекта в том, чтобы соединив силу Хвостатых и Мангёко Шарингана, погрузить весь мир в бесконечное Цукиёми! Создать самую масштабную иллюзию, которая должна заменить реальнось, погрузить каждого человека в собственный иллюзорный мирок, котрый якобы должен быть идеальным, мирок, в котором по мановению пальца будут исполняться все мечты, — вот цель Тоби. И ради этого он вскоре развяжет самую кровопролитную войну за всю историю вашего мира!       Первые несколько секунд Дейдара не знал, что ответить. Он открывал рот, чтобы что-то сказать, но замолкал и судорожно обдумывал услышанное. Подрывник бегло переводил взгляд по моим вещам, толком ни на чём не останавливая своего внимания, и растерянно откинул назад пряди светных волос. — Да ну, бред какой-то… Вечная иллюзия, идеальный мир, захват мира — это, конечно, в духе нашего Лидера, но… да блин, даже звучит тупо! Как какая-то иллюзия этого дурацкого Шарингана может заменить реальность? Да я лучше умру, чем позволю себя погружать в Цукиёми! Иллюзия, мгновенное исполнение желаний — это всё просто напросто противоречит моим принципам и моему Искусству! Оно же тоже тогда станет лишь бредом одураченного Учихой сознания! — Дейдара возмущённо взмахнул руками и закусил губу, не оставляя своих рассуждений. — Мне это всё тоже не нравится. А ещё мне не нравится то, сколько людей должно погибнуть из-за этих амбиций. И именно поэтому мне нужна твоя помощь, Дейдара, — я пододвинулась к Дейдаре и осторожно взяла его за руку, одновременно с этим поднимая на него взгляд, — только ты сейчас можешь мне помочь остановить Тоби.       Подрывник недоверчиво посмотрел на меня, на наши руки, потом снова на меня. Слишком много всего на него свалилось сегодня, и я чувствовала его растерянность. Он не знал, можно ли верить мне, он не знал, правдивы ли мои слова, но их смысл ему не нравился. Он не хотел себе такой судьбы, но не понимал, как это изменить. Не много не мало, я просила его предать Акацуки в их нынешнем виде и перейти на сторону будущего Альянса шиноби. Его сомнения были естественны, также как и мои, когда я решалась раскрыть правду. — Пожалуйста, верь мне, Дей. Идёт ужасная война. Я не знаю её исхода, но…я не хочу, чтобы ты погиб и много других людей. Ты знаешь, что я очень нерешительная, и мне стоило больших внутренних усилий открыться тебе, потому что ты моя последняя надежда что-нибудь изменить. Я знаю, что это сложно, но, пожалуйста, поверь, — молилась я, сжимая его руку в своей. Я была готова плакать и дальше умолять его поверить, лишь бы это дало результат. Я говорила как никогда искренне и смотрела Дейдаре прямо в глаза, открывая душу. Он же должен видеть, что это не ложь! — Пожалуйста…       Дейдара не отводил от меня изучающего взгляда. Его сомнения были сильны, он волновался не меньше меня, ведь стоящий перед ним выбор был ужасен. И времени на этот выбор у него было слишком мало. Ему нужно было выбирать свою судьбу и судьбу мира, опираясь я на мои слова, подтверждённые лишь отчасти. Эта внутренняя борьба отражалась на его лице: на сбитом с толку взгляде, нахмуренных бровях и плотно сжатых от волнения губах. Его тёмные ресницы подрагивали, а по шее стекла капля холодного пота. Я с замиранием сердца следила за каждой эмоцией Дейдары, до самого конца не зная его решения. И вот он задержал на мне взгляд, на несколько секунд забывая про дыхание. — Хорошо. Я верю тебе.       Эти слова прозвучали для меня как послание высших сил. Задыхаясь от накрывшего счастья, я кинулась на Дейдару с объятиями. Он поверил! Он мне поверил! — Спасибо, спасибо тебе, Дей! Я клянусь, что не обманываю тебя! — сходя с ума от счастья, я не удержалась и звонко чмокнула Дейдару в щёку, душа обнимашками его бедную шею. Только через несколько мгновений, когда до меня дошло осознание сделанного, я отстранилась, но смущаться было уже поздно. — Ками-сама, все девушки такие эмоциональные? — заворчал он, рукавом вытирая место поцелуя, — хотя, если бы ты сразу так сделала, уговорила бы меня значительно быстрее, мм. И он игриво мне подмигнул, на что я залилась краской. Мы оба вымещали все скопившиеся нелёгкие чувства таким дурачеством.       Когда к нам обоим вернулись тревога и осознание серьёзности всего происходящего, никто так и не решился продолжить разговор. Дейдара некоторое время смотрел в пещерный проём, где в темноте ночи иногда слышалось эхо от падения мелких камней и шёпот ветра. Стало прохладно, и парень подобрал под себя ноги, чтобы не сидеть на голой земле, а после окинул меня мимолётным взглядом. Вздохнув и приняв какое-то решение, подрывник встал и, покопавшись в своей сумке, достал свиток с дровами, чтобы развести костёр.       Всё это время я неотрывно наблюдала за его действиями, которые вносили некое напряжение, и пододвинулась к огню. Его яркий свет осветил наши задумчивые лица, позволяя более ясно различать чувства друг друга. — Говоришь, я твой последний шанс что-то изменить, но я не совсем понимаю, что от меня требуется. Хочешь, чтобы я завалил Тоби, мм? — уже серьёзно спросил Дедара через несколько минут, когда пламя разгорелось и стало несколько теплее. — Нет, — я покачала головой, тоже переходя на совсем иной серьёзный тон, — ну, точнее, я хочу, чтобы ты сделал это, но не один. В Акацуки есть ещё один человек, который в курсе настоящих планов Тоби, но не поддерживает их. Из-за личных причин этот человек не может выступить против Тоби один, но, если ты с ним поговоришь и расскажешь всё то, что я сказала тебе о надвигающейся войне, то наверняка сможешь его переубедить. Опережая твой вопрос, сразу говорю, что этот человек (я сделала небольшую паузу) Учиха Итачи. Пламя в костре вспыхнуло особенно ярко. — Что?! Итачи?! — Дейдара прищурился и отрицательно покачал головой, — ну уж нет, с ним я работать точно не собираюсь, мм! — Дей, я знаю про ваши сложные отношения, но согласись, что против одного Учихи в бою будет не лишним выставить другого Учиху, особенно если Тоби действительно окажется легендарным Мадарой, контролирующим к тому же и Нагато с его Риннеганом. Без Итачи ничего не получится, враги слишком сильны, — я старалась говорить как можно более уверенно, потому что только так можно было воздействовать на вспыльчивого Дейдару. — Хорошо, но раз Итачи и так знает обо всём, то что это за причины такие, что он не может выступить против Тоби, мм? — Дейдара пытливо посмотрел на меня. Похоже, его злило даже одно упоминание Итачи, а мысль о сотрудничестве совсем не давала рассуждать здраво. Его слепая ненависть осложняла дело в разы. Ну точно как Саске. — Это очень большая и не моя тайна, чтобы я о ней распространялась. Могу сказать только то, что дело в его младшем брате. А ещё то, что мы должны поторапливаться, потому что Итачи погибнет в бою с Саске, и тогда уже ничего нельзя будет изменить, — мне стоило больших трудов сохранять спокойствие, хотя в голос и жесты проникало раздражение. То, что Дейдара начал упираться в самый ответственный момент, вводило меня в отчаянье! — Чего? Итачи? В бою с этой мелочью? Митсуко, тебя случайно нигде камнем в голову не прилетало, а? — Дейдара бесился тоже, и это особенно было видно из-за игры теней и света на его искривлённом в презрении и недовольстве лице. — Да говорю же тебе, что это так! Итачи погибнет в бою с Саске, если ты не успеешь рассказать ему всё о будущей войне и убедить его в том, что он нужен для борьбы с Тоби! Если Итачи погибнет раньше, то мы, скорее всего, уже ничего не сможем сделать! — я привстала от вырывающегося наружу волнения и желания переубедить Дейдару. Он хотел что-то возразить, но замолчал и поднялся на ноги, начав мерить шагами пещеру.       Парень несколько раз прошёл мимо костра, задумчиво приложив руку к губам, и невидящим взглядом упёрся в пол. Он нахмурился так, что глубокие морщинки выступили между светлыми бровями, а и без того серьёзные черты лица стали совсем жёсткими. Дейдара даже выглядел на несколько лет старше. Он явно не хотел сотрудничать с Итачи, ещё и в чём-то его убеждать, но сам ведь понимал, что другого варианта ну просто нет! Я смотрела на него с затаённой тревогой и не сразу села обратно, поджав под себя ноги. Это было последнее решение для Дейдары сегодня, но оно оказалось не легче предыдущих. — Ладно. Я об этом ещё пожалею, но я попробую поговорить с Учихой. Только попробую, слышишь. Я вообще не уверен, станет ли он меня слушать, мм, — сразу попытался пресечь мою радость Дейдара, но я всё равно облегчённо выдохнула. У меня получилось. Получилось, Джуби раздери! — Спасибо тебе. Правда, за всё спасибо, — я улыбнулась краешками губ и благодарно посмотрела на всё ещё недовольного подрывника. С души будто камень свалился, и невероятная эйфория охватила меня в тот момент. Вдохновение от того, что я не струсила и смогла убедить Дейдару, было намного приятней, чем самоненависть и сомнения, и придало мне немалую уверенность. — Будешь мне должна, мм, — уже чуть более спокойно выдал Дейдара, вновь усаживаясь к костру. Я не знала, чего он может пожелать после оказания такой услуги, но это было так не важно! Главное, он поговорит с Итачи, а, значит, у этого мира появился шанс избежать войны! За это я готова заплатить самую высокую цену! — Ну, так что, может с высоты своих знаний расскажешь, что лучше всего ему сказать, мм? — с долей иронии спросил Дейдара, подкидывая дров в разгорающийся костёр. — Тут надо хорошенько подумать. Но лучше всего, мне кажется, будет… Мы ещё долго обсуждали то, как более разумно и действенно преподнести Итачи всю эту информацию, чтобы он точно согласился, и даже Дейдара со временем перестал выказывать своё недовольство. Удивительно, но он подавал идеи ничуть не хуже моих.       А костёр всё горел, и в этом пронзающем тьму пламени отражалась надежда. ***       Тёмная пещера отдавала сыростью и давила своей тишиной. Капающая с потолка вода была единственным звуком, эхом расходившимся среди выросших из земли сталагмитов, и только сильнее щекотала нервы любому живому существу. Низкие своды сгущали тень, так что нельзя было увидеть что-либо дальше расстояния собственной руки, а хлюпающая под ногами вода выдавала малейшее движение.       Ему не нужно было зрение: чтобы ориентироваться в пространстве достаточно было слуха и невероятно острой интуиции, которая позволяла улавливать даже колебание воздуха. Именно такую подготовку имели все шиноби клана Учиха, однако Обито был напряжён. Кто бы ни был тот человек, предложивший деловую встречу, место он умел выбирать атмосферное.       Несколько дней назад ему пришла странная записка от неизвестного мужчины, который обладал подозрительной осведомлённостью и выказал желание встретиться лично для ведения переговоров. Возможно, Обито бы даже не обратил на это внимания и приказал Зецу избавиться от незнакомца, если бы дело не касалось Акацуки и особенно Глаза Луны, что немало заинтриговало Учиху. В конце концов убить он может и после того, как выслушает.       И вот теперь он стоял посреди пропахшей сыростью пещеры, прикрыв глаза, и прислушивался к каждому звуку. Нервы были напряжены от нетерпения и любопытства, поэтому, когда раздались шаги, Обито дёрнул пальцами. «Он явно не шиноби. Либо просто хочет, чтобы я его слышал», — мысленно отметил он, ведь незнакомец явно не использовал чакру, чтобы пройти по лужам, отчего хлюпанье воды разносилось по всей пещере.       Вскоре звук стих, и Обито понял, что мужчина остановился на некотором расстоянии перед ним. — Приветствую тебя, — незнакомец заговорил первый, и Учиха про себя отметил, что тот имеет необычный акцент, с которым раньше Обито никогда не сталкивался, — я рад, что ты всё-таки пришёл. — Хватит глупых приветствий, — осадил его шиноби, и его голос, властный и опасный, эхом отразился от сводов пещеры, — я пришёл сюда, чтобы понять, кто ты, что знаешь об Акацуки и что тебе нужно от меня. Хоть он этого и не показывал, но Обито сгорал от нетерпения: знаменитая Учиховская интуиция кричала, что услышеннное поразит его до глубины души. — Моё имя может показаться тебе странным, а мои слова и вовсе заставят сомневаться в моей вменяемости, но уверяю тебя, что это сущая правда, — начал незнакомец и, хотя этого было не видно, он улыбался, — меня зовут Максим, и я прибыл из другого мира, чтобы от лица нашего Лидера предложить тебе сотрудничество. Обито замер, не веря услышанному, и ему повезло, что из-за маски и кромешной тьмы незнакомец не мог разглядеть застывшее на его лице удивление. — Ты лжёшь, — сказал он не меньше, чем через несколько секунд, оправившись от первого шока. Учиха, конечно, ожидал, что пригласивший его на встречу мужчина окажется отчаянным самоубийцей, но и подумать не мог, что он будет сумасшедшим. — Я же сказал, все мои слова чистейшая правда, — Максим вновь улыбнулся своей фальшивой улыбкой, — порой то, что кажется нам сущим бредом из-за нашего собственного незнания, на самом деле может быть истиной, Учиха Обито.       Услышав своё имя, нукенин сорвался с места, и уже в следующую секунду прижал несопротивляющегося мужчину к стене, приставив к горлу кунай. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — всё внутри Обито дрожало. Он не мог поверить, что какой-то человек, сумасшедший, да ещё и совсем не похожий на шиноби, знает его настоящее имя. — Я знаю больше, чем ты можешь себе представить, — спокойно ответил тот, кто назвал себя Максимом, и вцепился в руку Обито, — ты не убьёшь меня, пока не узнаешь, зачем я здесь и откуда всё знаю, верно? Тогда может быть уберёшь кунай и мы поговорим обо всём как цивилизованные люди? Иначе мне придётся применить это.       Обито почувствовал, как в живот ему упёрлось что-то твёрдое. Активировав Шаринган, пока что обычный, Учиха отпрыгнул от незнакомца на несколько шагов и только тогда смог разглядеть зажатое в его руках неизвестное оружие. То, что это было именно оружие, шиноби не сомневался. — Это называется пистолет, — всё таким же спокойным и фальшиво дружелюбным тоном объяснил Максим, — очень популярное оружие в моём мире, хоть и не самое продвинутое. Зато смертельно опасное, ведь от него очень трудно увернуться. Работает вот так.       Мужчина щёлкнул предохранителем и выстрелил в тьму пещеры. Секундная вспышка и громкий лязг пули заставили Обито перестать недооценивать Максима. Его оружие было действительно опасным для обычного шиноби, но не для Шарингана. — Если ты обладаешь таким оружием, то что ты хочешь от меня? — Учиха едва заметно прищурился, но атаковать пока не собирался. Он не понимал целей мужчины, но начинал верить в его слова. Эта встреча становилась всё более интересной и судьбоносной, что заставляло кровь кипеть адреналином. Очередная капля упала с потолка. — Сюда для ведения переговоров отправил меня мой Лидер. Видишь ли, его цели очень схожи с твоими: он тоже хочет достичь лучшего мира и блага для всех людей — вот только не иллюзорного. Его идеальный мир вполне реален и его достижение сейчас как никогда близко, но для этого нам необходимо сотрудничество с Акацуки. Нам нужна сила Десятихвостого и твоя помощь, — Максим сделал шаг навстречу Обито, — если хочешь узнать план нашего Лидера, то активируй свой Мангёко Шаринган и увидь его в моём сознании. «Без тебя знаю», — мысленно огрызнулся Обито, пытаясь собрать в голове разбегающиеся мысли. Он был удивлён, даже можно сказать шокирован происходящим, он не знал ничего о каком-то там «Лидере» из «другого мира» и злился, что этот выскочка указывает ему, что делать. Но убивать его было нельзя. Пока что нельзя. Учиха прикрыл глаза, но уже в следующее мгновение в кромешной тьме алым цветом блеснул Мангёко Шаринган. Не медля ни секунды, Обито поймал восхищённый взгляд мужчины и погрузился в его воспоминания. — Ну что, убедился, что я не вру? — удовлетворённым голосом спросил Максим, когда вновь пришёл в себя после неприятного вмешательства. Обито же пошатнулся и взъерошил короткие волосы, всё ещё не веря собственным глазам. Он проверил несколько раз, он пытался найти следы хоть каких-нибудь ментальных техник, но сознание этого странного человека было чисто как сознание любого гражданского. А это значило только одно: Максим не врал.       Максим не врал, а именно в это поверить было труднее всего. В его воспоминаниях Обито видел иной мир, лишь отчасти похожий на мир шиноби. Невероятная техника, другой язык, другой образ жизни и недосягаемый на данный момент уровень развития — всё это поражало. Мир, где знают о существовании его собственного мира. Обито не мог и не хотел в это верить. Но самое главное, он видел план: идеальный, действительно осуществимый, он ничуть не уступал проекту Глаз Луны и превосходил его тем, новый мировой порядок должен был быть не иллюзией, а самой ощутимой реальностью. — Как видишь, мой Лидер сможет осуществить эту мечту. И если ты поможешь нам достигнуть этого нового идеального мира, он сможет оживить ту, что так дорога тебе. Рин будет ещё одной наградой для тебя в этом счастливом мире, — подытожил Максим, не без удовольствия улыбаясь, глядя на замершего в сомнении нукенина.       Обито вспыхнул при упоминании возлюбленной — какой бы план не предлагал ему этот иномирянец, он не имел права шантажировать его именем Рин. — Мне нужно время, чтобы всё обдумать, — холодно ответил он, не желая играть по правилам Максима. Он должен сам взвесить все аргументы и только после решить сотрудничать или уничтожить зазнавшихся незнакомцев. — Ну, разумеется. Как насчёт… — Встретимся здесь в это же время через две недели, — Обито не дал договорить Максиму. Он Учиха, он лидер Акацуки и его сотрудничество нужно им, поэтому именно он будет выставлять условия.  — Хорошо, — без споров ответил мужчина. Казалось, его совсем не смутило, что его так нагло перебили. Напротив, он был весьма доволен проведёнными переговорами, ведь пока что всё шло по их плану. Идеальному плану, — тогда встретимся через две недели.       И больше ни секунды не медля, Максим направился к выходу из пещеры, лишь в последний момент обернувшись туда, где должен был стоять Обито, и улыбнулся краешками губ. Он не сомневался, что Учиха согласится.       Только убедившись, что незнакомец ушёл на достаточное расстояние, Обито с силой ударил кулаком по стене пещеры и приподнял маску. Спрятанные всё это время эмоции искали выхода, и нукенин не видел причин их дальше скрывать. Он был растерян и злился, но в то же время открывшаяся перед ним возможность оказалась слишком заманчивой. И у него есть две недели, чтобы решить судьбу мира. «Как мне поступить, Рин?» Капля воды сорвалась с потолка и звонко разбилась о землю.