Нежелаемое

      Несмотря на все переживания, ночью мне удалось выспаться. Это наверно уже стало чертой характера: как бы ни было плохо, всё равно подниматься и идти дальше. Утренняя Амегакуре мало чем отличалась от вечерней. Затянутое тучами тёмное небо поливало Деревню мелким дождём. Я выглянула в окно, от которого из-за тонких щелей тянуло прохладой, и удивилась, насколько разительно Аме отличалась от других поселений, которые мне доводилось видеть. Мрачная, с нагромождёнными друг на друга причудливыми высотками и острыми шпилями, трубами, крышами, неоновыми вывесками, она была похожа на техническую фантазию сюрреалиста. Атмосфера, действительно подходящая для убежища опасных преступников.       Комната атмосфере тоже соответствовала. Холодные стены, покрытые серой краской, голый пол, стандартный набор деревянной мебели, без включенного света тоже казавшейся посеревшей. Уныло и просто, но пока мне было достаточно. Ещё одна дверь вела в небольшую ванную комнату, где на нескольких метрах умещались душевая кабинка, унитаз и раковина. Я посмотрелась в висевшее над ней зеркало и кисло улыбнулась измученному отражению с залёгшими под глазами тенями.       На то, чтобы привести себя в порядок и разобрать свитки ушло ещё полчаса. В суете, с которой мы покидали Ивагакуре, Дейдара и Итачи ничего из вещей не захватили, поэтому со мной вновь были только старые школьные учебники, пара кунаев, да разряженный телефон, занявшие одну из полок в небольшом комоде.       Вновь вспомнив об Учихе и подрывнике, я стушевалась. От всего, что произошло вчера вечером, в душе остался неприятный осадок. С другой стороны, разве я ожидала, что Итачи будет благодарен за вмешательство? Нет. Не убил, и на том спасибо. А Дейдара… Больно, но может оно и к лучшему? В конце концов Яхико пообещал найти способ вернуть меня домой, в таком случае мне не стоит ни к кому здесь сильно привязываться.       И всё же такие мысли звучали просто как слабое утешение.       Раздавшийся стук в дверь заставил меня резко обернуться. Это была Конан. — Яхико просил тебя зайти, — оповестила она ровным голосом. Я послушно кивнула и вышла за ней. И хотя в голове не было ни единой мысли, зачем я могла понадобиться лидеру столь ранним утром, волнения почему-то не было. Будто вчера все чувства перегорели, и теперь любой поворот событий воспринялся бы мной с буддийским спокойствием. — Ты быстро. Надеюсь, я тебя не разбудил? — стоило мне зайти, Яхико оторвал голову от внушительной кипы бумаг, раскиданных по столу, и коротко улыбнулся. Правда было не понятно, радовался ли он тому, что я так быстро пришла, или что можно ненадолго оторваться от проверки отчётов. — Всё в порядке, Яхико-сан, я уже давно встала. Привычка, — я немного смущённо кивнула, удивлённая заботой лидера. Это натолкнуло на мысль, что и вчера на допросе он всё же был искренен в своей доброжелательности. — Это хорошо. Подойди, у меня для тебя кое-что есть, — он заглянул в верхний ящик стола и выудил оттуда небольшой свёрток, — на первое время должно хватить.       Я удивлённо моргнула и приняла свёрток, на деле оказавшийся деньгами. Быстро пересчитала сумму и окончательно застыла в изумлении. — Яхико-сан, не стоило, я… не знаю, будет ли у меня возможность их отдать… — Не стоит, — Яхико жестом прервал мой лепет, — я думаю, у Амегакуре достаточно государственных денег, чтобы на первое время обеспечить человека, за жизнь которого мы взяли ответственность. — С-спасибо, — я окончательно стушевалась и слегка сжала в руке купюры. Сумма была достаточной, чтобы жить на неё не меньше месяца, ни в чём себе не отказывая. — Но это не единственное, зачем я тебя позвал, — быстро продолжил Яхико, не давая мне времени смутиться ещё больше, — в Иве ты ведь готовилась стать шиноби, верно? (Я кивнула) В таком случае, думаю, лучшим решением будет продолжить твои тренировки здесь. Учитывая обстановку, которая складывается в мире, боевые навыки в скором времени могут тебе понадобиться. Я уже приказал Кисаме с тобой позаниматься. А пока можешь быть свободна.       Кажется, про буддийское спокойствие я всё же загнула. Воспоминания о далеко не дружелюбном мечнике, который к тому же был напарником Итачи, пугали, и перспектива занятий с ним вызывала только желание спрятаться куда подальше. Но перечить лидеру я не стала. — Спасибо, — на этот раз благодарность прозвучала сконфуженно, но Яхико не обратил на это внимания, вновь зарываясь в бумажки. Не смея больше его тревожить, я покинула кабинет.       У входа в мою комнату меня уже ждал Кисаме. — Доброе утро, Митсуко-чан, — подозрительно вежливо поздоровался он, обнажая в полуулыбке острые клыки, — Яхико уже предупредил тебя, что с этого дня я твой наставник? — Д-да, — я коротко кивнула и остановилась в паре шагов от него, боязливо стараясь держать дистанцию. Заметив это, мечник прыснул. — Ты можешь меня не бояться. По крайней мере пока не причиняешь никакого вреда Акацуки, — однако его огромный меч, который он по-прежнему держал за спиной, и пристальный взгляд маленьких круглых глаз уверенности мне не предали, — если ты готова, мы можем начать прямо сейчас.       Я замялась. Конечно можно было придумать какую-нибудь отмазку и ненадолго отсрочить занятие, но сейчас мне даже кусок в горло бы не полез, хотя было время завтрака. — Хорошо. Давайте приступим.       Кисаме кивнул и жестом приказал следовать за ним. Ладно, нечего убегать от неизбежного, лучше сразу отстреляться и перестать себя накручивать.       Мы спустились в большой тренировочный зал, занимавший, по меньше мере, половину этажа, полностью оборудованный всем необходимым для оттачивания боевых навыков. У стен стояли несколько длинных стеллажей с оружием на любой вкус, в углу были сгружены переносные мишени, которые при необходимости расставлялись по залу. Пара матов, специальный инвентарь для укрепления общей физической формы, манекены для отработки ударов — всё выглядело удобно и продуманно, легко двигалось, так что можно было как освободить пространство для боя, так и устроить своеобразную полосу препятствий. От стен и пола исходила чакра, чувствовалось, что они укреплены специальными печатями, чтобы разошедшиеся в порыве сражения шиноби случайно не снесли несущие конструкции, обрушив при этом всё здание.       По словам Конан, раньше сюда пускали тренироваться и рядовых ниндзя Амегакуре, но сейчас допуск был только у членов Акацуки. И у меня. — Что ж. Я так понимаю, что ты пока новичок, — хмыкнул Кисаме, отставляя в сторону свой огромный меч. Тот, кажется, недовольно заурчал, — ладно, давай для начала посмотрим, чему там тебя в Иве научили. — Так сразу? — растерянно выдавила я, ожидая, что мы сначала проведём хотя бы разминку.       Мечник хмыкнул. — Да, сразу. Настоящий шиноби, — наставническим тоном протянул он, — должен быть готов к бою в любую минуту. Противник не будет ждать, пока ты подготовишься. Представь, что я твой враг, который внезапно на тебя напал. Хочу посмотреть на тебя в максимально живом бою, так что у тебя тридцать секунд, чтобы выбрать оружие.       Вот это я понимаю — Акацуки. Подготовка железная.       Не желая испытывать судьбу, я мигом кинулась к стойке с оружием, ещё по дороге взглядом выискивая что-нибудь подходящее. От напряжения пальцы тряслись, и несколько лишних секунд ушло просто на то, чтобы со второй попытки пристегнуть на бедро сумку с сюрикенами и парой кунаев. Ни с чем другим я больше толком управляться не умела, но в последний момент всё же схватила катану — Кисаме ведь мечник, наверняка пойдёт в ближний бой.       Сигнала об окончании времени шиноби не дал: просто перешёл в наступление за несколько секунд сокращая расстояние между нами. Я рефлекторно выхватила сюрикен и запустила в противника, чтобы немного его затормозить. Мельком заметила, в какую сторону он уклонился и тут же бросилась в противоположную, на ходу складывая печати и создавая двух клонов. Один из них мигом прикрыл меня от удара — Кисаме не дурак, мой манёвр быстро раскусил и вновь перешёл в атаку. Клон рассеялся облаком пара, закрывшим шиноби обзор, чем я воспользовалась, тут же метнув в него ещё пару сюрикенов. Мечник без особого труда отбил их кунаем и одним рывком оказался рядом. Мне повезло, что не со мной, а с клоном, потому что уже в следующий миг мощный удар с ноги в живот отбросил мою копию на несколько метров с такой силой, что если бы это было настоящее тело — одним синяком бы не обошлось. Я в ужасе взглянула на это, но тормозить времени не было: Кисаме вновь атаковал, и прятаться мне было уже не за кого. Я блокировала его удар кунаем, лезвия схлестнулись с мерзким скрежетом, но долго устоять под напором оказалось нереально. Мечник был выше меня на добрых полметра и сильнее раз в десять, так что с лёгкостью мог переломить мой позвоночник обычным подзатыльником, не то что боевым приёмом. Поэтому, когда Кисаме выбил кунай у меня из рук, мне ничего не оставалось, кроме как с помощью замены тела уйти ему за спину. Это был отличный момент для атаки, но я струсила: из-за силы мечника я банально боялась вновь попасть под атаку. И пока я замешкалась, шиноби развернулся, с оборота нанося удар ногой. Чисто рефлекторно мне удалось увернуться, вовремя присев и рывком уйдя в сторону. Выиграв пару метров расстояния, я успела выхватить катану прежде, чем Кисаме атаковал вновь. Не желая повторять прошлой ошибки, я не стала блокировать удар, а уклонилась и нанесла свой — отчаянно, наотмашь, не умея толком контролировать ход меча. Кисаме даже не стал его отбивать. Он просто чуть отступил, и лезвие рассекло воздух, из-за чего меня сильно занесло, ведь атака была всем корпусом. Этим шиноби и воспользовался: он моментально оказался сбоку и пинком отбросил меня в сторону. Пару метров я пролетела в воздухе, а после жёсткого приземления ещё несколько прокатилась кубарем по полу. Благо хоть успела сгруппироваться и разве что кожу с рук содрала. Катана отлетела куда-то в сторону, но дотянуться до неё было уже невозможно — Кисаме наступил мне на спину, крепко прижимая к земле. Не больно, но подняться у меня уже не получилось. — Будем считать, что на этом наш поединок закончен, — заключил он, убирая ногу. Я приподнялась на локтях и судорожно вдохнула — жесткое приземление выбило из лёгких весь воздух, — если бы это был реальный бой, ты бы уже была мертва.       Я закусила губу и мысленно чертыхнулась. Не то чтобы я всерьёз рассчитывала победить одного из Акацуки, но проигрыш действительно был обидным. Бой шёл не дольше пяти минут, и Кисаме даже не использовал ни меча, ни одной из своих техник, которых у него наверняка в арсенале припасено не мало. А я не показала большей части приёмов, которые выучила в Ивагакуре, потому что банально побоялась открыто выступить против столь сильного противника. Это было жалкое зрелище. — Твоя главная ошибка, — продолжил Кисаме, помогая мне подняться, — что на протяжении всего боя ты просто уклонялась, толком даже не пытаясь перейти в атаку. В чём дело? Ты не знаешь подходящих приёмов? — Знаю, — я стыдливо опустила глаза, коря себя всеми цензурными и нецензурными словами, за то, что показалась такой слабачкой перед шиноби столь высокого уровня, — просто… я побоялась их использовать. Вы такой сильный, что мне было страшно даже приблизиться.       Кисаме кивнул, принимая ответ. — В следующий раз держи в голове, что лучше получить пару болезненных пинков на тренировке, чем смертельную рану в бою. На реальном поле боя тебе бы всё равно не дали сбежать или вечно сидеть в защите, уже убили бы.       Его слова ударили как пощёчина, хотя и были сказаны весьма мягко, как для нукенина. — Простите, я буду больше стараться, — мне хотелось под землю провалиться под его взглядом. Я сама себе казалась безнадёжной. Уже столько тренировок было потрачено, чтобы подтянуть ближний бой, но у меня всё равно плохо получалось. — Не извиняйся. Это вопрос опыта. Я здесь для того, чтобы научить тебя драться, а не унижать, — после этих его слов, сказанных с решительным настроем, я взглянула на Кисаме под другим углом. Его сила и статус меня всё ещё пугали, но теперь, хотя бы на время, я перестала видеть в нём угрозу. — С-спасибо, Кисаме-сан. — Да не за что, — он как-то по-простецки махнул рукой и обнажил в улыбке острые зубы, — давай теперь нормально разомнёмся, и покажешь мне остальные приёмы, которые знаешь.       Я кивнула, возвращая себе былой запал, который обычно просыпался на тренировках, и твёрдо решила выложиться по полной, чтобы реабилитироваться в глазах Кисаме. Все нормативы, которые он задавал для бега и других упражнений, я выполняла молча и без малейших жалоб, даже если было тяжело. Выжать меня особо сильно мечник не старался, но в то же время проверял, какие нагрузки на данном этапе мне под силу. Судя по одобрительному кивку в конце, моя физическая подготовка его удовлетворила. Мышцы приятно разогрелись, и, несмотря на небольшую усталость, я чувствовала прилив энергии. Спорт и тренировки давно стали частью моей повседневной жизни, и уже без них организму было непривычно, а не наоборот.       После разминки мы приступили к отработке приёмов рукопашного боя, которые мне удалось выучить в Иве. Это было весьма странно, мне банально не хватало сил и роста, чтобы удары были хоть сколько-то эффективными против Кисаме, но он успокоил меня, заверив, что сейчас просто хочет оценить мои базовые навыки, а уже в будущем объяснит, как лучше их применять и комбинировать против разных соперников. Меня это заинтриговало.       С Кисаме вообще было… комфортно. Я поймала себя на этой мысли ближе к концу тренировки и сама удивилась. На вид такой страшный и опасный, с грубыми чертами лица и неестественно синеватой кожей, похожий на акулу, Кисаме никак не вызывал доверия. Но по ходу занятия он ни разу на меня не огрызнулся, даже голоса не поднял, объясняя всё спокойно и с долей свойственного для шиноби мрачного юмора, от чего я перестала зажиматься. Его можно было назвать дружелюбным, если такой термин вообще уместен по отношению к нукенину.       Я даже начала подозревать, а не специально ли он так себя ведёт, чтобы втереться ко мне в доверие по просьбе Яхико или, например, Учихи, но даже если так, это лучше, чем открытая неприязнь. Конфликтов за неполный день в Акацуки мне и так было достаточно. — На сегодня можно закончить, — дал добро Кисаме уже ближе к обеду, когда у меня почти не осталось сил, и живот был готов ныть от голода. Я не удержала облегчённого вздоха, на что мечник не без ехидства хмыкнул, — могу сказать, что для человека, который меньше полугода тренируется, у тебя хорошая база. И перспективы вполне большие, если научишься не бояться драться. Понимаешь, Митсуко, даже если ближний бой не будет для тебя основным, тайджитсу и кенджитсу — это то, что спасёт твою жизнь, если вдруг закончилась чакра или нет возможности удержать дистанцию. Любой шиноби должен этим владеть, это навыки выживания.       Я кивнула и еле сдержала довольную улыбку — услышать от шиноби уровня Кисаме, что у меня всё не так плохо, было высшей похвалой.       Мы вышли из зала и вместе направились к жилому сектору. После усердной тренировки есть хотелось ужасно, и я с почти ощутимой болью осознала, что еды у меня нет. Конечно можно было как вчера взять чужое, но этот вариант мне совсем не нравился. Поэтому, пару раз украдкой взглянув на задумавшегося о чём-то Кисаме, я всё же решилась у него спросить: — Кисаме-сан, а вы не подскажете, где здесь можно недалеко от базы купить что-нибудь покушать? А то я пока даже на улицу не выходила, и в Аме совсем ничего не знаю.       Он задумчиво почесал подбородок и сам себе кивнул. — Подскажу. Я сейчас свободен, так что, если хочешь, могу не только подсказать, но и показать.       Предложение было, мягко говоря, неожиданным, но далеко не лишним сейчас. — Было бы здорово, спасибо большое! — я благодарно улыбнулась и поклонилась, на что шиноби лишь отмахнулся, мол, пустяки.       По сравнению со вчерашним днём пребывание в Акацуки складывалось значительно лучше.       Первое, что я почувствовала, когда мы покинули здание базы — уличную сырость и запах выхлопов с примесью какого-то технического масла. Он тут же обратил на себя внимание, я не могла вспомнить, чтобы раньше в этом мире встречала заводы или подобные предприятия, но, судя по поднимавшемуся из труб чёрному дыму, часть зданий в Аме действительно были заводскими и что-то производили.       Амегакуре вообще выглядела непривычно техничной, я бы даже сказала индустриальной. Большинство зданий напоминали небоскрёбы из слитых друг с другом металлических блоков с многочисленными трубами, лестницами и балконами, как будто строили их без какого-либо плана. Среди бетона и металла иногда мелькали деревянные крыши, что делало постройки ещё более несуразными. Но всё же это было что-то, по моим меркам, современное, и Аме хотелось называть не Скрытой Деревней, а городом. На центральных улицах, по которым мы прошлись до ближайшей приличной забегаловки, даже дороги были сложены из бетонных блоков, чтобы грязь под ногами не размывали дожди.       Небольшая закусочная, в которую мы решили зайти, мало чем отличалась от других подобных заведений. Даже с декором хозяева особо не заморачивались: на выкрашенных однотонной краской светлых стенах висели старые плакаты с изображённой на них едой, на чём дизайнерское решение, в общем-то, заканчивалось. У меня закралось подозрение, что либо Аме, несмотря на техническое развитие, небогатая Деревня, либо здесь не очень принято как-то выделяться. Ко второму я склонялась больше, не зря ведь именно она служила основной базой для Акацуки.       Еду нам принесли очень быстро, несмотря на обеденное время и соответствующую загруженность поваров. Наверняка не просто так официантка сжалась и чуть побледнела, когда увидела на плаще Кисаме красные облака, возможно у членов Акацуки в Аме был особый статус.       Ели мы быстро и молча, и повисшая пауза нервировала. Я несколько раз порывалась что-нибудь спросить, но останавливала себя, побоявшись показаться слишком навязчивой и подозрительной. Кисаме хоть и выглядел отстранённо и даже несколько расслабленно, я уверена, всё равно следил за каждым моим движением. Так что не облажаться и никак себя не скомпрометировать было основной задачей.       Закончив с обедом, мы продолжили прогулку по Амегакуре, перешедшую скорее в очень скупую на информацию, но всё же экскурсию. Хошигаки показал мне несколько удалённых от центра районов, где можно было более выгодно купить продукты и оружие, библиотеку и здание главной больницы, а также общественные купальни, куда, по его словам, многие из Акацуки частенько ходили расслабиться и помыться. За время прогулки моё мнение об Аме как о городе, а не Деревне, только укрепилось: высотных жилых зданий и промышленных центров оказалось гораздо больше, чем мне думалось изначально, и всех их оплетала сложная, абсолютно хаотичная паутина проводов. Впечатление не испортило даже то, что в отдалённых районах вместо бетонных блоков под ногами всё же была голая земля, от дождя размытая и превратившаяся в скользящее месиво. Ну что мы, в России говна под ногами не видели?       По возвращении на базу Кисаме отсалютовал и ушёл по своим делам, и до конца дня я осталась предоставлена сама себе. Это было весьма странное ощущение, вселяющее скорее нотки тревоги, а не радости: я вроде и понимала, что не пленница здесь и могу делать всё, что захочу, но по факту боялась по базе лишний шаг ступить, лишь бы внимание к себе не привлекать. Было неуютно, и даже дышалось несвободно. Чтобы отвлечься, я убрала в шкаф несколько купленных на первое время комплектов тренировочной одежды, разложила по полкам некоторые другие вещи, сходила в душ и, наконец, всё же решилась добраться до кухни, чтобы приготовить еду на пару дней вперёд — Кисаме обещал усилить темп тренировок, так что не факт, что завтра время на это вообще будет.       К моему счастью, за оставшийся вечер я так ни с кем больше не пересеклась и, покончив со всеми делами, не без облегчения закрылась в комнате. Несмотря на то, что день не был таким уж сложным, меня накрыло волной, даже нет, не усталости, а эмоционального опустошения. Безвольно раскинувшись на кровати, я лежала, глядя в потолок и слушая стук вновь начавшегося дождя. В голове крутилось пресловутое «хочу домой», которое меня саму уже раздражало. Я устала. Я сама своими действиями привела себя туда, где нахожусь теперь, не чувствуя ни безопасности, ни какой-либо уверенности в завтрашнем дне. Чёткое, больше не смазанное первым шоком осознание того, что мне теперь всегда придётся жить на острие событий мира шиноби, наконец пришло, и оно до тошноты в горле пугало. Хотелось зажмуриться и вновь оказаться хотя бы в Иве, а лучше — дома и почувствовать, что я ни за что не отвечаю. Мне было страшно. Мне не хватало кого-то, кто мог бы сейчас оказаться рядом и сказать, что всё будет хорошо.       Я вдруг поняла, за что именно обиделась на Дейдару. Нет, не за то, что он отверг мои ещё даже не озвученные чувства к нему, а за то, что бросил в такой сложный период. Сейчас, когда каждый день может случиться что-то такое, что перевернёт не только мою жизнь, а судьбу всего мира, сейчас, когда мне как никогда нужен кто-то, за кого я могла бы ухватиться, он отвернулся.       Обида обжигала. Я понимала, что мои претензии необоснованные — он и не обещал никогда поддерживать меня, но ведь ему ничего бы не стоило просто не быть таким грубым.       Скорее бы они с Итачи привели Намико. Пусть кричит, что я не должна была ни во что вмешиваться, но с ней всё равно будет легче. ***       Несмотря на первоначальный подавленный настрой, несколько следующих дней прошли спокойно, и мне удалось более-менее адаптироваться к жизни на базе Акацуки. До того момента, как вернутся Итачи с Дейдарой и ситуация как с моим миром, так и будущими планами Яхико хоть немного не прояснится, я запретила себе даже думать об этом всём и решила сосредоточиться на более практичных вещах, таких как тренировки с Кисаме и привыкание к Амегакуре. Как ни странно, ни с тем, ни с другим проблем не возникло. Хошигаки держался нейтрально и даже немного дружелюбно (ну точно либо приказ Яхико, либо просьба Учихи), поэтому занятия проходили комфортно, я уже начинала чувствовать небольшой прогресс. Да и тот факт, что на меня — хотя бы явно — не смотрят как на шпиона и потенциального предателя, способствовал тому, что и по базе я стала перемещаться без опаски. На улицах Амегакуре мне тоже было комфортно. Именно ассоциация с городом и нескончаемый дождь невольно отсылали подсознание к родному Петербургу.       И пусть моё душевное состояние пока ещё было далеко от нормы, нескончаемая тревожность первых дней всё же понемногу отпускала. — То есть в твоём мире вас действительно не обучают даже базовым навыкам ведения боя? Поразительно, — хмыкнул Кисаме, пробуя на готовность карри соус. Он слегка поморщился, видимо недовольный вкусом, и добавил ещё немного приправы. — Нууу… — прежде, чем ответить, я откусила кусочек запечённого мяса и мысленно расстроилась, что оно получилось не таким пряным, как хотелось, — не совсем так. Всё очень зависит от страны, у каждой свои правила по поводу этого. Если брать мою страну, то основы военной подготовки обязательно изучают парни старше восемнадцати лет — это называется призывом в армию. Обычно такая подготовка занимает один год. Не идти в армию могут те, у кого есть медицинские противопоказания и те, кто пошёл учиться на другую специальность и получил отсрочку на время учёбы. У этого всего есть свои нюансы, но в общих чертах как-то так. Ещё можно специально пойти учиться на военного, тогда обучение занимает намного больше лет, пойти могут и парни, и девушки, но там тоже есть свои ограничения.       Я не без любопытства взглянула на Кисаме, крепко задумавшегося после моего ответа. Он сложил руки на груди и слегка нахмурил брови, от чего его лицо приняло ещё более жёсткое выражение, чем обычно. — Это очень странно, — наконец ответил он, сделав для себя какие-то выводы, — а есть страны, где военную подготовку проходят жёстче?       Я кивнула. — В некоторых странах служба в армии обязательна для всех и проходит дольше. А в некоторых наоборот только для тех, кто хочет, тогда она называется контрактной, — в какой-то момент собственные слова начали звучать несколько удивительно. Здесь, в мире шиноби, где каждый день проходят сражения и твоё выживание во многом зависит от боевых навыков, слышать, что где-то спокойно можно жить мирно и даже не уметь драться, было странно. Я вдруг осознала, что сама уже от этого отвыкла.       Кисаме оскалился. — Но разве тогда те страны, в которых военную подготовку проходит меньше людей, не рискуют быть попросту захваченными и уничтоженными теми странами, где бойцов готовят лучше?       Вопрос был вполне логичным. Я открыла рот, чтобы ответить, но сходу не смогла подобрать слов: уж слишком сложно было устроено равновесие в моём мире, чтобы описать его парой фраз. Я прожевала ещё несколько кусочков мяса, подбирая объяснение. — Раньше в моём мире, как и здесь, было много войн. В прошлом столетии случились две ужаснейшие мировые войны, которые унесли жизни миллионов человек. Жестокость этого времени не передать словами, — я запнулась, вспоминая десятки страшных историй, которые знала о Второй Мировой, — мир достался человечеству очень высокой ценой, и это сделало нас гуманней. К тому же, опасность нового конфликта способствовала так называемой гонке вооружений — в моём мире военные технологии значат очень много. Как я уже говорила, о чакре у нас никто не знает и для сражений используется оружие, поэтому и развито оно на порядок лучше, чем тут. Так вот в результате этой гонки вооружений было создано оружие — ядерная бомба — способная за считанные минуты уничтожить население целого города, а то и больше. Так что, если начнётся ещё одна война, мы просто за несколько дней, если не раньше, уничтожим весь наш мир такими бомбами. Это определённо огромный сдерживающий фактор, — я нервно скривилась, — вот и получается, что для развитых стран вроде моей, где есть такое оружие, живая сила в виде солдат не играет такой решающей роли. Да и в целом человечество пришло к тому, что сотрудничать намного выгоднее, чем воевать. У нас развитые экономические связи между странами, торговля способствует развитию, уже не нужно так активно захватывать чужие территории, чтобы процветать. Нет, войны конечно идут, развитые страны воюют за счёт менее развитых, маскируя своё участие под локальные конфликты, которые, хоть и ужасны, но не ведут к уничтожительным последствиям для всего мира. И их масштаб не идёт в сравнение с тем, что было раньше. В общих чертах, на этом всём и строится равновесие, позволяющее большей части населения моего мира жить спокойной, мирной жизнью.       Закончив объяснения, я сделала несколько глотков зелёного чая, внимательно смотря на Кисаме поверх кружки. Судя по отстранённому взгляду, направленному перед собой и в никуда одновременно, мечник обдумывал мои слова очень серьёзно. Я не торопила его с ответом, вслушиваясь в мерное тиканье часов, отметивших третий час дня. Было в этом моменте что-то неуловимо уютное: интересный разговор, позволяющий мне лишний раз вспомнить родной мир и поделиться этим с другим человеком, спокойная атмосфера, манящий запах доходящего до готовности карри, пропитавший наверняка не только кухню, но и часть коридора. Пожалуй, стоит сделать такие обеденные перерывы маленькой традицией. — Это так сильно отличается от мира шиноби, что я с трудом могу в это поверить, — наконец заключил Кисаме, хотя и было очевидно, что эта фраза была лишь малой частью его мыслей, которые целиком он решил не высказывать вслух, — и чем вы тогда занимаетесь, если вам не приходится столько тренироваться и воевать?       А вот от этого, казалось бы, невинного вопроса у меня кольнуло в груди. Я постаралась максимально не дать жалости просочиться ни во взгляд, ни в голос, ведь Кисаме вряд ли бы это оценил, но внутри мне стало неуловимо больно за всех шиноби. Они не имеют возможности даже представить, как можно жить в мире, где не нужно умирать в сражениях. — Ну, — я отвела взгляд, — мы много учимся. Дети с ранних лет ходят в школу — это что-то вроде Академии Ниндзя, только там не учат воевать. Обучают письму, математике, рисованию, музыке, рассказывают, как устроен мир и каким была его история. Знаешь, у нас очень развита наука, накоплено колоссальное количество самых разных знаний о мире. После школы каждый может выбрать, кем он хочет быть и пойти учиться этой профессии в институт, получить там более специализированные знания. Профессий у нас тоже много всяких разных, начиная от врачей, учителей, художников, певцов и политиков, заканчивая такими, на объяснение сути которых мне потребуется очень много времени, потому что они связаны с теми технологиями, которых тут нет. По сути можешь быть, кем хочешь и жить так, как хочешь: учиться, путешествовать, развлекаться, заниматься творчеством — всё, что угодно.       Звучало, конечно, весьма утопично, но раскрывать все нюансы и возможные ограничения сейчас не имело смысла — это породило бы ещё больше вопросов и только запутало, разговор и так получился очень насыщенным на новую информацию. Кисаме вновь задумался, но на этот раз на его лице застыла непонятная полуулыбка, и в глазах читался больший живой интерес.       Я просто ждала, пока мечник спросит что-нибудь ещё, как вдруг внезапно он напрягся и внимательно всмотрелся во что-то в коридоре. — Ой-ой, Митсуко-чан, а нам ты такого не рассказывала! Мы что же, менее достойны, чем Кисаме-сан?       Сердце пропустило удар, и я с опозданием обернулась на резкий ехидный голос, который бы вряд ли с чьим-нибудь спутала. Вальяжно облокотившись на косяк, в дверном проёме застыл Суйгетсу. Рядом с ним, сложив руки на груди, стояла Карин и сверлила меня недовольным взглядом.       А за ними остановился Саске. Только заметив его, я окончательно потеряла дар речи и поражённо смотрела на Учиху, не в силах выдавить и слово.       Первый и самый очевидный вопрос — что вы здесь делаете? — решился сам собой, когда за спинами шиноби появилась флегматичная Конан. А с ней — Орочимару и Джуго.       Кисаме громко хмыкнул. — Я так понимаю, в наших рядах пополнение, да, Конан? — в его тоне читалось недоверие — Из старых и новых лиц.       Девушка ограничилась коротким кивком.       В прочем, их разговор долетал до меня словно сквозь ширму. Даже присутствие Карин и Суйгетсу уже казалось не столь важным: я переводила взгляд то на Саске, то на Орочимару, испытывая страх напополам с непониманием. Должна ли я что-то сказать или сделать? Как себя вести? — Рад снова видеть тебя, Митсуко-чан. Я надеялся, что мы ещё встретимся, — саннин расплылся в напыщенно-дружелюбной улыбке, от которой у меня по спине пробежал холодок. Змеиный взгляд Орочимару — холодный и цепкий — пробуждал в душе животный страх. Последний раз он смотрел на меня так перед тем, как поставить Проклятую Печать.       Какого чёрта он вообще жив?! Саске ведь его убил!       Я вновь взглянула на Учиху, до сих пор не сказавшего ни слова и лишь смотревшего на меня в ответ. Что-то в нём неуловимо изменилось, но я была слишком шокирована, чтобы понять, что именно. — Эй, ты что, даже не поприветствуешь старых товарищей, а, Митсу? — вопрос Суйгетсу, настойчиво обращённый ко мне, заставил очнуться. Я наконец опустила палочки, которые всё это время держала занесёнными над тарелкой и даже не замечала. — Поприветствую, но… — мне потребовалось определенное усилие, чтобы побороть хрипотцу в голосе, — насколько я помню, разошлись мы с вами не так уж хорошо, чтобы называться товарищами.       Воспоминания о том, как Суйгетсу и Карин избили бы меня в лесу, не появись вовремя Дейдара, ярко всплыли в памяти.       Мечник ухмыльнулся. — Ой, ну ты что, всё ещё дуешься за тот раз? Мы же просто шутили, — намеренно легко протянул он, в прочем, стреляя колким взглядом. — А, ну я так и поняла, — хмыкнула я в ответ, не совсем осознавая, откуда во мне вдруг столько смелости дерзить этим шиноби, и демонстративно отвернулась обратно к Кисаме, всё ещё чувствуя на спине тяжёлый взгляд Учихи и компании. Не знаю, сколько еще мог бы продолжаться этот обмен язвительным комментариями, если бы Конан не позвала новоиспечённых членов Акацуки продолжить обход базы. Только когда их шаги стихли в коридоре, я смогла облегчённо выдохнуть и опустить плечи.       Произошедшее упорно не хотело укладываться в голове.       Нет, ожидать, что Саске в конце концов решит присоединиться к Акацуки, было вполне логично, но я совсем не была готова к тому, что это действительно случится, да ещё и так быстро. И что он притащит при этом не только команду Така, но ещё и Орочимару, оказалось полной неожиданностью. От случившегося у меня голова шла кругом, я закрыла лицо руками и попыталась собрать в кучу разрозненные мысли.       То, что Саске теперь здесь, вызывало смешанные чувства. Я всё ещё помнила горечь обиды за то, что он не поверил мне тогда и на мои попытки донести правду об Итачи ответил грубостью и Шаринганом. Помнила страх от осознания, что он послал Суйгетсу и Карин любой ценой привести меня, даже если для этого потребуется сила. И всё же, в глубине души я прекрасно понимала, почему он себя так вёл, и уже просто не могла злиться. Обижаться — да, но злиться — нет. Да и к тому же, в конце концов Саске мне поверил, Итачи жив, всё же закончилось хорошо…       Боже, ну почему каждый раз как только что-то начинает налаживаться, случается что-то такое, что снова всё переворачивает с ног на голову? — Какая всё же удивительная складывается ситуация, — протянул Кисаме с ноткой философии в голосе, так что я даже убрала руки от лица и вопросительно на него взглянула, — теперь в Акацуки состоят двое из последних трёх выживших клана Учиха, представители старого и нового поколения Мечников Тумана, да ещё и Орочимару вернулся. Добавить к этому все уже имеющиеся изменения… из этого определённо выйдет что-то интересное.       Он прикрыл глаза и кивнул собственным мыслям. Я же ни восторга, ни даже малейшего воодушевления от ситуации пока не испытывала, особенно если учесть, что сама в определенной степени стала её причиной и теперь была накрепко в неё втянута. А стоило представить реакцию Итачи на вступление Саске в Акацуки, так вообще страшно становилось.       Доев обед уже в полном молчании, мы с Кисаме вернулись к тренировке, но полностью сосредоточиться на отработке навыков мне так и не удалось: отвлечься от мыслей о случившемся не представлялось возможным. Я не могла перестать думать о том, как сложится наш разговор с Саске. То, что он будет, не подлежало сомнению. Как Учиха будет себя со мной вести? Как мне стоит себя с ним вести? Стоит ли в чём-то упрекать или сделать вид, что ничего страшного не произошло? Чего он вообще хочет от вступления в Акацуки?       Но пожалуй даже больше, чем Саске, меня волновал Орочимару. С Учихой, в конце концов, можно было просто поговорить и прояснить все неясные моменты наших взаимоотношений, а вот с этим змеюкой разговорами не отделаешься. Кто знает, какие планы у него на меня были? Судя по тому, что он «наградил» меня Проклятой Печатью — вполне грандиозные. И теперь от одного осознания, что он рядом, становилось дурно. Яхико, конечно, вряд ли разрешит делать со мной что-то ужасное, но ведь Орочимару может вывернуть всё так, будто это для моего же блага.       Шею неприятно кольнуло. То ли это я так сильно разнервничалась, что начался процесс самовнушения, то ли действительно Проклятая Печать чувствовала рядом своего хозяина и вдруг проснулась. В любом случае, оптимизма это не прибавляло.       Кое-как дожив до окончания тренировки, я в первую очередь бросилась в душ — смыть пот и тревожущие мысли, но стоило остаться наедине с собой, волнение только усилилось. Саске, Орочимару и полная неясность того, что будет дальше вновь разрушили тот хрупкий душевный покой, который я старательно восстанавливала последние дни. Становилось очевидно, что скопление стольких сильных шиноби в одной организации, а также нахождение меня здесь, как некого феномена, не может по итогу не привести к чему-нибудь глобальному. И Тоби, что бы он не задумывал, не будет игнорировать Акацуки. Как же я была наивна, когда полагала, что достаточно будет спасти Итачи и убить Обито, чтобы в мире всё оставалось спокойно. По факту, это лишь запустило цепочку неконтролируемых событий.       Раздавшийся стук в дверь хоть и заставил меня вздрогнуть и выпрямиться, где-то глубоко в душе всё же был ожидаемым. — Войдите, — за имевшиеся несколько секунд, пока дверь не откроется, я села на край кровати, стараясь принять как можно более непринужденную позу и убрать с лица следы тревоги.       Однако это ничуть не помогло, когда в комнату вошёл Саске. Внутри вновь всё рухнуло, будто мы и не виделись уже сегодня на кухне. Я почувствовала, как краска отливает от лица, а кончики пальцев стремительно холодеют.       Учиха закрыл за собой дверь, но так и остался стоять у неё, не проходя вглубь комнаты и не отводя от меня внимательного взгляда. Несмотря на то, что за время тренировки я успела придумать несколько вариантов того, что можно ему сказать, сейчас все слова вылетели из головы. Я слышала только грохот собственного сердца. — Я пришёл поблагодарить тебя за то, что ты рассказала мне правду об Итачи и извиниться за то, что был несправедливо груб с тобой, — твёрдо сказал он так, будто готовил эти слова заранее. — Я… ты… присядь, — я стушевалась, не ожидая услышать подобного от Саске, да ещё и так сходу, поэтому просто кивнула ему в сторону стула, чтобы как-то разрядить обстановку. Его решительные слова, сказанные вполне искренне, окончательно выбили из меня остатки обиды. Учиха несколько мгновений что-то обдумывал, но потом всё же сел, не говоря больше ни слова, — я не злюсь на тебя. Ну, то есть я сначала действительно злилась и обижалась, но потом поняла, что тебе тоже сложно было принять это так сразу, учитывая, сколько лет ты думал иначе. Так что давай просто это забудем, ведь главное, что всё закончилось хорошо.       Я сконфуженно улыбнулась. Глядя на него, пришедшего сюда и извинившегося, несмотря на сложность характера, невозможно было злиться.       Саске резко мотнул головой. — Это закончилось хорошо только благодаря тебе и за это я обязан тебе жизнью, — его решительность пугала, и я не стала спорить: уже прекрасно поняла, что с Учихами пререкаться себе дороже. — Хорошо, если ты считаешь нужным, — я шутливо приподняла руки в примирительном жесте, — как бы там ни было, я искренне рада, что удалось избежать непоправимых последствий, и теперь у вас с Итачи есть шанс наладить отношения.       В комнате даже дышать стало легче. Теперь, когда недосказанность ушла и конфликт был исчерпан, я в полной мере осознала, как соскучилась по Саске. И хотя мы не виделись всего пару месяцев, казалось, будто вечность прошла — столько всего изменилось за это время. Глядя на него, спокойно сидящего напротив, я не могла отделаться от чувста, что мы оба уже совсем другие люди. — Ты уже видела Итачи? Как он отреагировал? — даже его голос звучал несколько иначе (хотя возможно я просто уже забыла). Что-то в Саске действительно неуловимо изменилось, хотя сам он оставался прежним: слегка растрепанные тёмные волосы, твёрдые черты лица, за которыми как за щитом спрятаны все эмоции, и глубокий, пронзающий взгляд человека, пережившего много боли. — Ну-у-у-у… он явно был не в восторге, если честно, — протянула я, вспоминая, как пальцы Итачи сомкнулись на моём горле. — Он тебе угрожал?       Кажется, Саске тоже не ждал от брата положительной реакции. — Нет-нет, — я вновь примирительно взмахнула руками и качнула головой. Все же мне не хотелось откровенно жаловаться Саске на Итачи, да и расстраивать его тоже не хотелось, — просто попросил больше не вмешиваться в ваши семейные дела так резко.       Учиха промолчал. Не было понятно, поверил он мне или нет, но дальше развивать эту тему не стал. — Ясно. Как ты оказалась в Акацуки?       Я замялась. — Долгая история, — я вздохнула и взглянула в окно, за которым вновь собирался зарядить дождь. И судя по тяжёлым тучам, не меньше, чем на всю ночь, — после вашей битвы с Дейдарой я оттащила его в свою временную квартиру. Дело в том, что мы с ним уже виделись когда-то давно, еще до того, как меня похитил Орочимару, и были немного знакомы. Я не знала, что он преступник, думала, что простой шиноби, напавший на тебя, как на нукенина, вот и решила помочь. Когда он пришел в себя, то мы договорились, что он поможет мне добраться до Скрытого Камня, ведь я хотела стать ниндзя. В итоге оказалось, что его искали шиноби Конохи, и очень быстро вышли на меня. Там, кстати, Наруто, Сакура и Какаши в команде были. От них я узнала, что он из Акацуки, попыталась скрыться из города и добраться до Камня самостоятельно, но по пути на меня, напали Суйгецу с Карин. В разгар боя появился Дейдара, которому удалось каким-то чудом отделаться от преследователей из Конохи, защитил меня… В общем, так и получилось, что в Иву мы всё же пошли вместе. По дороге как-то даже притёрлись друг к другу, и я решила, что раз уж судьба подкинула мне члена Акацуки, надо этим воспользоваться. Да, я… я решила ещё раз, хотя бы через него, попробовать тебя остановить и спасти Итачи, но уже не только потому что считала это правильным, а потому что узнала, что этому миру грозит страшная война. Дело в том, что по дороге в Иву я встретила девушку из моего мира, которая больше меня знала, что будет, и она рассказала мне про надвигающуюся войну, которую должен был развязать Тоби. Мне казалось, что я должна была хотя бы попытаться это остановить, а Итачи был одним из немногих шиноби, кто мог бы убить его. Вот я и попросила Дейдару мне помочь… Он должен был убедить Итачи не умирать в бою с тобой хотя бы до момента, пока они не убьют Тоби. Но в итоге что-то пошло не так, Обито сбежал, Нагато оживил Яхико, доверив ему руководство Акацуки, и когда вскрылось, что я была той, с которой вся эта заварушка и началась, Яхико решил, что меня нужно доставить в Акацуки. Дейдара и Итачи забрали меня из Ивы как раз в тот момент, как там появился Обито… Правда мы пока не знаем, зачем я ему нужна была… — Да, Яхико кратко посвятил меня в ситуацию с Акацуки, Обито и твоим миром, я знаю, что Итачи сейчас как раз направился за той девушкой, чтобы выяснить всё подробней.       Я кивнула. — А ты почему здесь? И почему с тобой Орочимару? Ты же его убил.       Некоторое время Саске молчал. Он прикрыл глаза и что-то обдумывал, а я не торопила, хотя вопросы меня действительно волновали. — После того, как ты рассказала мне правду, я долго не мог в это поверить. Но потом всё же решил добраться до истины, и для этого мне нужно было поговорить с очевидцем тех событий, — Саске открыл глаза и внимательно на меня посмотрел, — я решил воскресить Третьего Хокаге (на этом моменте я удивлённо вскинула брови и слегка подалась вперёд). Для этого нужна была техника Эдо Тенсей, которой владеет Орочимару. Мне удалось воскресить его с помощью частички его чакры, заключённой в Проклятой Печати, и тогда он вернул к жизни Третьего Хокаге. Когда я рассказал ему, что знаю правду, он не стал отпираться и признал, что убийство моего клана действительно было приказом, от которого Итачи не мог отказаться. Брат принял на себя всю ненависть, чтобы спасти меня, — Саске ненадолго замолчал, и я заметила, как сжались его кулаки, — после этого я решил, что ещё немного сыграю по правилам Итачи, сделал вид, что ничего не знаю и хочу его убить, и в нужный момент боя выложил ему всю правду. После всего, что случилось, я больше не хочу возвращаться в Коноху. Моё место здесь, в Акацуки, рядом с братом, он последнее, что у меня осталось.       Примерно таких слов я и ждала. — Если ты чувствуешь, что это действительно то, что тебе нужно, то конечно это правильное решение, — очевидно, Саске вряд ли нуждался в моей оценке его действий, но я должна была сказать это, чтобы хоть как-то выразить сочувствие и поддержку. Мне даже представить было сложно, какую боль он испытал, осознав всю правду о смерти клана и Итачи. Я сама, будучи сторонним человеком, каждый раз была готова плакать, просто подумав об этом. А Саске… Мне очень хотелось наплевать на всё и просто обнять его, но мы столько не виделись, и я не была уверена, что сейчас такая явная моя поддержка будет уместна, — знаешь, вы оба столько всего пережили, и мне кажется, что теперь всё просто обязано быть хорошо.       Как же мне самой в этот момент хотелось верить собственным словам. ***       Место, столь же спокойное и уединённое, нужно было ещё поискать. Сидя на верхушке одной из немногих уцелевших колонн, Обито рассматривал руины древнего храма, история которого затерялась в веках.       «В этом мире, — поправил он себя, — в том мире некоторые всё ещё помнят.» Тонкий северный ветер взметнул полы плаща. Обито почувствовал чужое присутствие раньше, чем увидел нарушителя его спокойствия.       — Я даже завидую этому вашему умению так легко куда-то забираться. Ну ничего, я тоже почти освоил эту технику, — не теряя вечной фальшивой улыбки, Максим приблизился к основанию колонны, щурясь от лучей яркого закатного солнца, — спустишься? Я тут пораскинул мозгами, и у меня появилось для тебя важное задание. — Я и отсюда прекрасно тебя слышу, — Обито мысленно фыркнул. Он был не намерен подчиняться каждой прихоти этого странного человека. К тому же прекрасно знал, что Максим не будет с ним спорить.       Мужчина неразборчиво что-то пробурчал и спрятался в длинной тени колонны. — Зецу доложил, что Итачи и Дейдара покинули Амегакуре, — судя по тону, Максим пытался заинтересовать его этой информацией. Вот только Обито и без него уже знал, Зецу доложил ему первым, — и кажется я догадываюсь, куда они могут направляться. Точнее за кем. Митсуко скорее всего вспомнила, что знает ещё одну девчонку из нашего мира, которая намного лучше, чем она сама, осведомлена о твоём мире. Думаю, они попытаются её найти, а вот это нам уже совсем не нужно. — Ещё одна девчонка? Она тоже владеет этим додзютсу? — Обито не нравилось, что столь важную стратегическую информацию Максим сообщает ему постфактум. Окончательного доверия к новому союзнику он и так пока не испытывал. — Мы закинули её сюда три года назад, но она так и не смогла овладеть ни одной из способностей Сетсугана. Увы, её сил оказалось недостаточно, — Максим развёл руками, — когда стало понятно, что открыть врата между мирами она не сможет, наш союзник здесь изменил её воспоминания, заставил забыть обо всех экспериментах и поверить, что она оказалась в этом мире, просто погибнув в своём. Сейчас она шиноби Кумо, живёт под именем Намико Игараси, никакими ценными для нас навыками не владеет. До этого момента мы не хотели её убивать, вдруг всё же ещё понадобится, но теперь видимо придётся. Нельзя допустить, чтобы она тоже попала в руки Акацуки. Если Итачи сможет проникнуть в её голову Шаринганом, то наверняка вскроет реальные воспоминания о нашей организации, всех экспериментах и планах Лидера по изменению мира, а нам это пока это не нужно. Так что девчонку придётся убрать. Справишься?       В одно мгновение Обито оказался рядом с ним. — Справлюсь, — от волны его энергии Максим пошатнулся. — И да, сделай всё так, чтобы выглядело, будто это Акацуки напали на Кумо. Пусть ненависть мирового сообщества к ним только усилится, — мужчина вновь хитро улыбнулся. В его глазах плясал сам дьявол. «Я же сказал, что ты ещё пожалеешь о своём решении, Нагато, » — Обито мысленно хмыкнул и скрылся в воронке Камуи.