Нежелаемое

      Резко вскочив в кровати, Дейдара ещё несколько секунд не мог понять, где находится. Рефлекторным движением он нащупал выключатель от лампы, чуть не уронив её при этом с края стола. Тусклый свет наметил очертания комнаты на базе Амегакуре, и только после этого короткого узнавания Дейдара выдохнул и рухнул обратно на подушку.       Тишина и тьма за окном говорили о том, что в Деревне ещё глубокая ночь. Снова его разбудил кошмар, настолько реалистичный, что перед глазами до сих стояли всполохи взрывов, брызжущая из разорванных тел кровь и люди, умирающие от боли. Сердце часто стучало, казалось, где-то в горле, и Дейдара даже провёл пальцем по щеке, проверяя, действительно ли на ней не осталось следов крови.       Ну что за идиот.       Ругая самого себя за глупость, подрывник выключил свет и отвернулся к стене, но сон больше не шёл. Также, как и несколько дней до, когда он просыпался, вскрикивая от фантомной боли, и больше не мог сомкнуть глаз до самого утра. Кошмары — естественный спутник жизни шиноби. Каждому повреждённая боями психика периодически напоминала об ужасах смерти. Но Дейдара знал, что его кошмары совершенно не случайны. У них есть конкретная причина и конкретный виновник, очевидно решивший своим вмешательством свести нукенина с ума.       «Ёбаный старикан, вот найду и подорву к чёртовой матери, » — с заметным раздражением Дейдара всё же снова сел, свесив теперь ноги на пол, и несколькими рваными движениями откинул назад спутавшиеся волосы. Он уже не помнил, когда последний раз достаточно высыпался, — кажется, это было ещё до того, как Митсуко появилась в Акацуки. Несколько последних недель кошмары мучали его почти каждую ночь, и даже если подрывник на утро не мог вспомнить, о чём был сон, то всё равно просыпался ещё более уставшим, чем был вечером. Днём он чувствовал себя по меньшей мере ожившим мертвецом и либо засыпал на ходу, либо срывался на окружающих по каждой мелочи.       Хорошо, что Тоби больше не бегал вокруг со своим раздражающим лепетом: целой база бы точно не устояла.       У каждого шиноби был предел выносливости, и Дейдара чувствовал, что опасно подходит к краю своей. Если бы он в таком состоянии был не в относительной безопасности на базе Аме, а на очередной миссии, то мог бы с большой долей вероятности погибнуть в бою, пропустив вражескую атаку или быстрее исчерпав резерв чакры.       Выхватив из ящика зажигалку с пачкой сигарет и накинув на плечи небрежно сброшенный на стул плащ, Дейдара привычным жестом высунулся из окна и по отвесной стене забрался на крышу главной башни. Дождь перестал ещё до заката, и она успела достаточно высохнуть, чтобы подрывник мог без проблем сесть на бетонную поверхность. Он опустился на самый край, подтянул одну ногу к себе, а вторую свесил вниз, совсем не боясь случайно упасть из-за неловкого движения.       Закурил.       Серые клубы дыма от сигарет, пожалуй, особо выделялись на фоне погружённой в ночную тьму Амегакуре. С высоты главной башни отрывался лучший вид на Деревню, сейчас мирно спящую и абсолютно пустую. Даже ночные фонари горели лишь на отдельных широких улицах. Грузные облака ненадолго расступились, открывая полумесяц. Всматриваясь в него достаточно пристально, можно было заметить неестественный блик — это окружающий Деревню барьер искривлял холодный лунный свет.       Ночная прохлада забралась под плащ, и Дейдара дёрнул плечом, поправляя сползший рукав. То ли от крепкого табака, то ли от вида так редко бывающей спокойной Аме, раздражение постепенно отступало. Было в этой бессоннице даже что-то приятное: мир, раскинувшийся под ногами, сейчас будто принадлежал ему одному.       Однако, с кошмарами всё же нужно было что-то делать: сами они заканчиваться, кажется, действительно не собирались, а Дейдара слишком хорошо помнил, что случалось с теми шиноби, которые, как и он, попадали под действие этой техники. Смерть. А точнее самоубийство. Либо еженочные свидания со своими жертвами, либо окончательная невозможность спать рано или поздно сводили всех к одному итогу.       Дейдара сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул горкий дым. Скорее уж небо упадёт на землю, чем он пойдёт на поводу у сраной техники и покончит с собой. Такого достойно только его высшее творение — С0 — мощь которого должна будет потрясти весь мир. И если уж его Искусству суждено забрать его жизнь, то только вместе с Учихой, но никак не из-за ментального проклятия.       Дейдара цыкнул и затушил окурок, тут же, в прочем, зажигая новую сигарету. Как назло, именно блядский Учиха был тем, кто мог бы помочь снять эту технику, но от одной мысли, что придётся просить помощи у него, внутри скручивалась ярость.       «Ну уж нет, я скорее дам себя Шукаку сожрать, чем к нему пойду, мм — Дейдара мотнул головой и вновь закурил, — тц, Сасори-но-данна, что же вы так невовремя померли!»       Бывший напарник действительно мог помочь. Он, конечно, был меньшим специалистом по ментальным техникам, чем Итачи, но даже без Шарингана неплохо владел гендзюцу и в прошлом помог Дейдаре защиту от этого самого Шарингана выстроить. Сасори не хватало. Хоть гордость и противилась это признавать, но за годы совместной работы в некоторых вещах подрывник действительно привык полагаться на напарника. Доверие — очень шаткая штука для нукенинов, но пройдя бок о бок несчётное количество битв, постепенно притеревшись, они смогли начать доверять друг другу.       «Ага, вот привык на него рассчитывать, и где я сейчас, мм?» — Дейдара вновь недовольно цыкнул, но внутри всё равно отдавало досадой.       Кажется, нормальные люди называют это «скучать».       Совсем немного поддавшись ностальгии, Дейдара заставил себя перестать думать о напарнике — всё равно толку не было, а травить душу ещё и этим совершенно не хотелось. Гораздо более важно было решить, что делать с кошмарами, пока он вообще в состоянии что-то здраво решать. Был на базе ещё один человек, который мог что-то знать о подобных проклинающих техниках — Орочимару. Дейдара скривился, вспоминая их последний бой и с каким недвусмысленным хищным взглядом этот змеёныш его рассматривал. Наверняка заставит расплатиться за такую щепетильную услугу собственным телом.       В смысле экспериментами над ним. Его очень интересовали рты на руках.       Судя по всем далеко не лестным комментариям, которыми Сасори характеризовал Орочимару (нет, данна, конечно, вообще мало о ком хорошо отзывался, но о своём бывшем напарнике и коллеге по опытам говорил с особым отвращением), доверяться ему в руки было бы ещё более чревато, чем идти к Учихе.       «Можно, конечно, у Митсуко спросить, её же тоже тогда этим проклятьем пришибло, мм, » — Дейдара уже задумывался над этим вариантом, но и его отметал. Девушка, хоть и выглядела уставшей в последнее время, но это скорее было следствием тренировок с Кисаме и общей тревожности обстановки, окружавшей Акацуки. Если Митсуко со своими кошмарами сама справилась, то просить у неё помощи — это значит признать себя слабым и неспособным самостоятельно решать проблемы, что особенно абсурдно после того, как Дейдара чётко дал ей понять, что её компания ему не нужна. А если Митсуко не справилась и сама такая вымученная в том числе из-за них, то смысла спрашивать у неё тем более нет. Замкнутый круг.       «Да ксо, неужели я сам не могу разобраться с этой хернёй, мм?! Наверняка об этой технике должно быть что-то известно, нужно просто поискать, да!» — нервным движением Дейдара затушил второй окурок и смахнул мусор с крыши. Сразу после утреннего патруля он решил пойти в библиотеку и поискать там что-то о ментальных техниках.       Он просидел на крыше до первых лучей рассветного солнца, несмело полоснувших Аме сквозь тяжёлые облака, после чего вернулся в комнату и привёл себя в порядок. Быстро позавтракал на пустой кухне («ну конечно, кому ещё придёт в голову вставать в такую рань, когда нет миссий») и вышел на патрулирование. После их с Итачи возвращения из Кумо было решено усилить охрану Деревни из-за риска нападения Обито или шиноби других стран, и дважды в день — утром и вечером — Дейдара по приказу Яхико совершал облёт ближайших территорий. Несмотря на рутинность, такое занятие ему даже нравилось: подрывник терпеть не мог долго сидеть на одном месте, тем более взаперти (а окружавший Аме защитный барьер именно так и ощущался), и такие вылеты хоть как-то скрашивали досуг.       В их мире свобода — понятие зыбкое. Шиноби зависимы от своих Деревень, гражданские — от шиноби, и даже нукенинам нужны заказчики и хоть какие-то объединения, если хочется протянуть подольше. Едва ли не единственный способ достичь свободы — это самому решить, как тебе умереть.       В детстве Дейдара любил наблюдать за птицами, свободно парящими над склонами Ивагакуре и мечтал однажды, как и они, покорить небо. Мало кто верил в его успех: единичным шиноби действительно удаётся освоить воздушное пространство и держаться в нём долго, — такие техники сложны в исполнении и требуют много чакры. Сейчас, паря на собственной птице и чувствуя себя в небе не менее уверенно, чем на земле, Дейдара мог только смеяться критикам в лицо. Он смог.       Он достиг своей маленькой личной свободы.       Аме неуверенно просыпалась. На улицах замелькали ранние торговцы, спешащие подготовить товары до открытия магазинов, где-то в окнах уже горел свет. Дейдара несколько раз облетел Деревню, точно убедившись, что в ней нет ничего подозрительного, и уверенно направил птицу к границе барьера. Прохождение через него ощущалось глотком свежего воздуха.              Вырвавшись, Дейдара вдохнул глубже и разогнал птицу быстрее, несколько первых секунд просто наслаждаясь свободным полётом. Мягкий встречный ветер раздувал волосы и края расстёгнутого плаща, вздымавшиеся за спиной на манер собственных крыльев. Пахло сыростью, которая, казалось, навсегда осталась в воздухе вокруг Аме. Внизу проносилась сеть озёр, которые как железные блюдца оплетали Деревню и постепенно исчезали среди лесов. Дейдара сбавил темп и, настроив дальнометр, начал внимательно осматривать дороги, прогалины, просветы между кронами деревьев, — любой участок, где хоть сколько-то можно было заметить движение шиноби. Болотистая местность, размытая вечными дождями земля, сырые ветви замедлили бы темп любого отряда, сделав его более открытым для обнаружения.       Дейдара относился к миссии со всей ответственностью: он не гнал, не позволял себе отвлекаться на проявляющуюся усталость, то поднимал птицу выше, то снижался и почти зависал над особо непроглядными участками, готовый в любой момент среагировать на подозрительное движение. Он не мог позволить себе пропустить врага к Аме.       Облёт занял не меньше пары часов, за которые Дейдара смог осмотреть территорию в несколько километров вокруг Деревни, проверить ловушки на основных подступах и обновить те, в которые за ночь угодили животные. Возвращаясь, он ощущал непривычную для себя усталость: обычно такие миссии отнимали меньше сил, и виной, естественно, был недосып. Подрывник решил не затягивать с поиском информации о своём проклятии и сразу после отчёта Яхико отправиться в библиотеку.       Среагировав на кольцо, барьер пропустил его обратно в Аме без лишних заминок. Уже заходя на посадку к одному из балконов главной башни, Дейдара заметил внизу знакомый силуэт.       «Значит, уже вернулась с пробежки, мм, » — это была Митсуко, подрывник уже несколько дней замечал её по утрам, бегающей вокруг Деревни, когда сам возвращался с патруля. Он невольно вспомнил их совместную разминку, когда девушка только притащила его к себе после боя с Саске, и не мог не отметить, что её выносливость с того времени улучшилась. И нет, он не наблюдал за ней умышленно, просто их маршруты по утрам совпадали.       Дейдара быстро доложил Яхико, что ничего подозрительного вблизи Аме не обнаружил, и, как и планировал, отправился в библиотеку. Заметив красные облака на его плаще, с виду недовольная библиотекарша без лишних слов показала ему нужные полки и больше не смела беспокоить. Репутация Акацуки в Деревне была крайне смутной, все жители знали, что шиноби в чёрных плащах с красными облаками работают только на Лидера и с ними лучше не связываться, если не хочешь проблем. Дейдаре такое было только на руку. Он окружил себя книгами и свитками, где было хоть какое-то упоминание различных ментальных техник, и сам себе напоминал ученика Академии перед экзаменом.       «Хотя нет, я даже в Академии так не учился, мм» — признал он, вспоминая, что был далеко не самым прилежным учеником, предпочитая книгам и теории разбор сразу на практике, за что постоянно получал нагоняи от учителей, а потом и от старика Цучикаге. Ну не виноват он, что в учебниках порой так мудрёно пишут, что проще самому пару шишек набить, чем это всё расшифровывать.       Сейчас такой подход пришлось отмести и внимательно вчитываться в каждое слово.       Дейдара терпеть не мог генджицу и всё, что с ним связано. Не только из-за убдюдских Учих (хотя и из-за них тоже), но ещё и из-за того, что даже среди шиноби понимание принципов работы этих техник было крайне туманным. Чаще всего, если тебе повезло, и ты обладаешь какой-то предрасположенностью вроде Шарингана, то сам чувствуешь, как и что работает, разбираясь в своих способностях больше интуитивно и эмпирически, чем по книжкам. Из тех, кому не повезло, мало кто действительно мог на хорошем уровне освоить генджицу: Дейдара таких известных ему уникумов мог по пальцам пересчитать. Одной руки.       Он пролистывал книгу за книгой, всё больше раздражаясь. Никакой полезной информации. Если верить всему написанному, то подобное проклятие уже должно было само пройти, так как поддержание его столь долго и на таком расстоянии давно истощило бы чакру старика. Но оно почему-то не проходило, и ни одна из книг не могла дать ответа. Дейдара цыкнул и с досадой отшвырнул последний свиток.       Ничего.       Он откинулся на спинку стула и с удивлением обнаружил, что солнце уже перевалило на запад, — полдня просидел и не даже не заметил. Глаза неприятно чесались, будто в них насыпали песка.       «Не, ну тут ловить больше нечего, мм, » — заключил Дейдара и, кое-как расставив книги обратно, вышел из библиотеки.       Если узнать ничего нового не получилось, нужно опробовать старые методы — так решил он, перекусывая в небольшой забегаловке возле базы. Избавиться от гендзюцу можно было, нарушив ток собственной чакры. Вернувшись в комнату, Дейдара принял позу для медитации и сосредоточился на внутреннем потоке энергии, оплетающем весь организм, а затем резко его прервал. Такой финт он выполнял на «ура», давно научившись вырываться из иллюзий любой сложности.       По ощущениям ничего не изменилось, но и саму технику днём он не чувствовал. Оставалось только ждать наступления ночи.       Конец дня он провёл довольно бессмысленно — пытался что-то лепить, но вдохновение совсем не шло. Неудачные творения Дейдара безжалостно сминал обратно в комок глины, при этом недовольно хмурясь и ругая себя не самыми цензурными словами. Как только в Деревне стемнело, он создал птицу и направился в вечерний патруль.       Испортившаяся к вечеру погода, похоже, решила поднасрать ему окончательно. Жёсткий ветер то и дело сбивал птицу с маршрута, завтавляя тратить большее количество чакры на управление. Но и этого как будто было мало: вскоре зарядил холодный дождь, капли которого полосовали по лицу и вечно заливали объектив дальнометра, из-за чего ничерта не было видно. Промокший до нитки, продрогший, готовый убить любого, кто попадётся ему на глаза, Дейдара вернулся с патруля. Быстро доложил Яхико, принял горячий душ и завалился в кровать, обещая подорвать чёртового старика самым жестоким способом, на который только будет способна его фантазия, если опять не удастся спокойно поспать. Отрубился он почти сразу — настолько верх брала усталость.       Он стоял посреди охваченной пламенем улицы. Где-то справа громыхали взрывы, стирая родной город с лица земли, но он даже не мог пошевелиться. Смертельный ужас сковал настолько, что оставалось только смотреть, как знакомые с детства дома складываются как карточные домики, погребая под собой тех, кто не успел выбежать.       В небе летала огромная белая птица, с которой сыпалась Смерть. Бомбы. Она зашла на второй круг, чтобы разрушить то, что не удалось в первый. Управляющий ею шиноби что-то кричал про искусство.       Какое искусство, когда на землю спустилась огненная бездна?       Раздался очередной взрыв, где-то совсем рядом, и его отбросило взрывной волной. Он упал на землю, оцарапав руки, но не почувствовал боли. Сердце колотилось настолько быстро, что было готово проломить грудную клетку.       Это и есть смерть? Настолько тупая и бессмысленная, в море огня и гари? Он вскочил на ноги и бешено оглянулся по сторонам, ища выход. Всё горело, гремело и было затянуто едким дымом, не дававшим глубоко дышать. Он ринулся дальше по улице, куда незадолго до этого бежала другая обезумевшая толпа. Снова раздался взрыв. Его швырнуло обратно на землю, и в этот момент надежда потеряла всякий смысл, но сердце продолжало колотиться в груди, желая жить.       Как он хотел жить.       Ему навстречу выбежал мужчина — его лицо было настолько обезображено и испачкано кровью, что невозможно было узнать, кто это. В уцелевшей руке он держал оторванную. — Рука! Моя рука! Пришей её обратно!       Когда он рухнул перед ним на колени, суя оторванную конечность, в полуметре от них упали несколько белых паучков. Он успел осознать смерть за секунду до того, как она настигла его испепеляющим взрывом.       Дейдара вскочил в кровати. Опять! Снова он встречал смерть глазами тех, кому её принёс. Внутри всё дрожало, и, хоть в темноте он и не видел, но чувствовал, как трясутся руки. Дейдара не понимал, что с ним происходит, ведь он давно привык к сценам убийств и дышащей в затылок смерти, и не должен был реагировать на неё как генин на первой серьёзной миссии. Вот только он опускал, что всё пережитое во сне было взглядом гражданского. — Да ну ёбаный ты нахуй! — выругался он и со злостью ударил кулаком в стену. Искра пробежавшей по руке боли немного отрезвила.       За окном снова была ночь. Дейдара устало завалился обратно в кровать, но больше так и не смог уснуть. Он правда хотел: лишённое нормального отдыха тело ныло, глаза наливались свинцом, но стоило их закрыть, в голове снова вспыхивали яркие картинки ночных кошмаров, от которых он дёргался и просыпался.       Со вновь навалившейся злостью Дейдара дёрнул за ручку окна, пуская в комнату свежий воздух. Привычно пахло сыростью, по-ночному холодной и обычно приносящей умиротворение. Но не сейчас. Он закурил, устроившись на подоконнике, прокручивая в голове события сна. Дейдара помнил это задание. Он тогда только вступил в Акацуки, и их с Сасори отправили в какую-то жопу страны Штилей, чтобы подавить крестьянское восстание. На кой чёрт это вообще было нужно, его тогда вообще не интересовало: главное было продемонстрировать силу своего Искусства, чтобы новый напарник наконец оценил и Лидер после позорного проигрыша Учихе не счёл, что Дейдара какой-то слабак. Поэтому, взорвав к чертям собачьим нужную деревеньку, он был доволен собой и особо не слушал, что там данна пытается до него донести про политическую выгоду. Но, насколько сейчас мог вспомнить, в стране была сильная засуха, и большая часть урожая погибла. Не получив в казну нужной суммы, дайме повысил налоги, которые так сильно возмутили и без того умирающих от голода крестьян, что те подняли бунт. Дайме не придумал ничего умнее, чем запугать восставших кровавой расправой за непослушание и нанял Акацуки, чтобы на примере одной особо бунтующей деревни показать остальным, что с ними будет, если не заткнутся. Восстание было подавлено, а дайме оказался в долгу перед Акацуки, что позволило им без особых проблем разместить на территории одно из тайных убежищ. В свои шестнадцать Дейдара политической подоплёкой не интересовался совсем.       В свои девятнадцать понимал, что, в общем то, восставшие против долбоёбских законов крестьяне были правы. Они просто хотели выжить и сохранить достоинство, но обрушившаяся на них сила в его лице пресекла все попытки на корню.       Дейдара медленно затянулся. Таков был их мир. В любой стране и при любом правительстве сильные диктуют свою волю слабым, и если бы не он и не Акацуки уничтожили деревню, то дайме нашёл бы кого-то другого для этой цели. Хочешь жить — тренируйся и бей первым. Он давно усвоил правила, но почему-то в этих рассуждениях от самого себя было тошно.       В конце концов он сам всегда хотел свалить из Деревни именно потому, что не принимал давления со стороны верхушки. Хотел творческой свободы, да и свободы вообще, но по итогу всё равно не смог до конца избавиться от гнёта законов, по которым живёт их мир. Можно сказать даже, что стал одним из их олицетворений.       Дейдара нервно затушил окурок и скинул его в окно. Херня всё это, ему просто не спится, поэтому всякая дурь в голову лезет.       Он дождался рассвета и вышел в патруль в надежде немного проветрить голову, но вернулся только более нервным. Жутко хотелось спать, и из-за этого приходилось чрезмерно напрягать свою внимательность, чтобы не пропустить опасность. Голова болела, глаза начинали ныть. От того, что полноценный отдых не предвидится, Дейдара только сильнее раздражался. Чтобы хоть как-то просуществовать этот день, он закинулся энергетической пилюлей, которые из-за побочек обычно принимал только на длительных миссиях, и отправился на кухню. К удивлению, в столь ранний час она уже была занята. Суйгетсу и Карин плотно завтракали и переругивались так, что слышно их было ещё из коридора. — Что за галдёж вы тут устроили с утра пораньше, мм? На всю базу орёте, — недовольно бросил он в сторону неприятной парочки и с ещё более недовольным видом прошёл к холодильнику, чтобы достать яйца. После очевидного проигрыша при попытке похитить Митсуко эти двое его если не шугались, то по крайней мере старались особо не мелькать перед глазами, поэтому Дейдара без зазрения совести если что собирался их заткнуть.       И так всё бесит, не хватало, чтобы ещё кто-то специально на нервы действовал. — Да так, предстоящую миссию обсуждаем, — просто ответил Суйгетсу без особого ехидства, на которое был способен (Дейдара уже мысленно решил, что если кто из них начнёт ему грубить, то подорвёт нахер): то ли почувствовал настроение подрывника, то ли подъёбы Карин, которыми он до этого сыпал, его интересовали больше. Девчонка с осторожностью посмотрела на Дейдару из-под своих очков и вообще ничего не сказала. Умная. — Что за миссия, мм? — поинтересовался он, разбивая яйца на сковородку. Заморачиваться с чем-то сложнее яичницы ему не хотелось. — Да Яхико поручил найти каких-то выживших монахов из Храма Огня и попытаться у них узнать побольше про легенды времён Хагоромо, потому что Митсуко сказала, что имена его детей как-то созвучны с божествами из её мира. Короче, ищи то, не знаю что, — ответил всё также Суйгетсу, ковыряясь палочками в рисе. Дейдара вспомнил, что что-то такое девушка действительно говорила несколько дней назад, когда они пересеклись за обедом. Значит, её догадка не была лишена смысла, раз Яхико отправляет под неё целую команду.       Вот только если ему не изменяет память, этот Храм успели знатно порушить Хидан с Какудзу. Тогда даже логично, что отправить на разведку лидер решил «новичков».       Они сидели в тишине, за время которой Дейдара успел поджарить яичницу и налить чая, но, видимо, Суйгетсу был в принципе не способен долго молчать, поэтому вскоре, хитро улыбнувшись, снова обратился к Карин: — Что, Карин, не боишься Саске-куна оставлять наедине с Митсуко? А то гляди, тебя не будет, они снова начнут встречаться!       Дейдара чуть не подавился куском яичницы, который так не вовремя хотел проглотить. Благо его реакции мечник не заметил из-за побагровевшей от злости куноичи, которая чуть не зарядила ему мощную затрещину.       Митсуко с Саске что?! — Они встречались? — всё же не удержался Дейдара, однако попытался вызнать это как можно более незаинтересованно.       Внутри заклокотало что-то недоброе. — Ага! Митсуко конечно не могла не влюбиться в Саске-куна, который так героически спас её от злодея Орочимару, а Саске-кун не мог не влюбиться в такую милую и чуткую девушку как Митсуко! Она не то что ты, Карин, — елейным голосом Суйгетсу продолжал подначивать напарницу, влюблённость которой в младшего Учиху мог не заметить только слепой, — пусть они и поругались, но теперь то им ничто не помешает быть вместе!       Дейдара скрипнул зубами и одному Рикудо видимым чудом не сломал зажатые меж стиснутых пальцев палочки. Встречались, значит. Поссорились. Теперь снова могут быть вместе. Так вот почему она искала Саске, чтобы тот помог ей в библиотеке. Так вот почему он без заминки поймал её, когда она чуть не упала без сил после активации Камня. Так вот почему она просила помочь спасти Итачи.       Дейдара был готов взорваться. Он чувствовал себя последним в этом мире дураком.       Быстро доев, он вернулся в комнату, не прекращая думать об услышанном. Что-то внутри неприятно свербило, но Дейдара не мог подобрать названия этому чувству. Ему вообще-то должно было быть абсолютно плевать, с кем там Митсуко встречалась или хочет встречаться, он же уже решил для себя, что не собирается иметь с ней ничего общего, но почему-то всё равно не мог выкинуть её из головы. Стараясь не думать, он думал только больше, и из-за этого раздражался сильнее.       Наверняка это всё из-за сраного Учихи. Да, его просто дико бесило, что Митсуко выбрала именно Саске — этого маленького высокомерного засранца, которому Дейдара глаза на жопу натянуть хотел уже наверно даже больше, чем его братцу. Да, и именно поэтому его так раздражало, когда он видел их вместе во время патруля, и когда она снова упоминала Саске в разговоре. Что она вообще в нём нашла?       Он не ревнует, он просто бесится, что всё опять упирается в Учих, как будто в мире кроме них ничего и никого не существует.       «А если всё это время она была влюблена в Саске, то почему тогда вела себя так, мм?» — Дейдара завалился на кровать, вспоминая их небольшое путешествие в Иву. Митсуко была такой доброжелательной, стеснительной и вечно смущалась от каждого взгляда в её сторону. Краснела и прятала глаза, стоило хоть немного обратить на неё внимание. Вот ему и казалось, что она…       «Что она относится к тебе как-то по-особенному, да? Какой же ты дурак, ей просто нужен был проводник в Иву и объект, чтобы отвлечься от Саске, а ты уже успел себе что-то напридумывать. Генин что ли в сказки верить, мм, » — Дейдара злобно фыркнул, отчётливо чувствуя дерущую в горле обиду. Не понятно было правда на себя за полнейший идиотизм или на Митсуко за вводящее в заблуждение поведение. — Да пошло всё в пизду! — он взбрыкнулся в кровати, как будто так мог скинуть с себя лишние эмоции.       И так безрадостное настроение было окончательно испорчено.       Остаток дня Дейдара провёл как в тумане. Пытался снова уснуть, но и дневной сон был прерван кошмаром. Пошёл на тренировку, но и она не задалась: прилив сил от энергетической пилюли закончился к вечеру, сменившись лишь большей усталостью. Дейдара не знал, куда себя деть, и даже патруль не принёс хоть какого-то удовольствия. Возвращаясь, он заглянул в лавку травника и взял самое крепкое снотворное, которое только было в его закромах. Даже если снова будет видеть кошмары, то может хоть перестанет подрываться от них посреди ночи.       Но снотворное не помогло ни в эту, ни в следующие ночи, только ухудшив ситуацию. Дейдара легко засыпал и сразу проваливался в череду кошмаров, теперь не прерывавшихся и шедших сплошным кровавым коридором, по которому его протаскивало с ещё большей силой, перемалывая душу в рваное месиво. Формально спя дольше, Дейдара вздрагивал и просыпался под утро в холодном поту, настолько опустошённый, будто только что вновь вернулся с миссии по захвату Шукаку, и в первые секунды пробуждения не мог отличить, где заканчивается сон и начинается реальность. Где заканчивается сознание очередной его погибшей жертвы, и где начинается его собственное.       Кажется, он действительно постепенно начинал сходить с ума.       Стоя в очередное утро в ванной, он опёрся руками о раковину и злобно глянул на отражение в зеркале. Выглядел жалко. Помятый, бледный, будто потерял несколько литров крови, с глубокими мешками под глазами — Дейдара и сам бы себя не узнал, встретив на улице.       Ему снова снились убийства. Погибшая при его атаке на Ивагакуре молодая куноичи, у которой остался младший брат. Она помогала в эвакуации гражданских, оказавшихся в районе обстрела, вытаскивала из-под завалов зданий тех, кого можно было быстро переправить в убежище, направляла паникующих. Дейдара смутно её помнил, вероятно они иногда пересекались в Деревне.       Теперь её глазами он видел чёрное от взрывов небо Ивы, рушащиеся мосты и падающие на нижние уровни здания, погребающие под собой и гражданских, и шиноби. Дейдара, вообще-то, не планировал бомбить жилые дома, хотел ограничиться складами припасов и оружия, резиденцией Ооноки и штабом АНБУ, чтобы показать беззащитность Деревни перед его силой, но в моменте сознание было как в тумане. Его охватила жажда мести за причинённую Деревней боль.       Не менее разрывающую боль он чувствовал во сне, видя в небе белую птицу и трупы под ногами. — Тётушка Рэй! Нет! — девушка рванула к краю моста, тросы которого оторвались от взрыва. Конструкция не выдержала и обрушилась вместе со всеми, кто перебегал по ней между жилыми скалами. Куноичи попыталась схватить старушку, которой оставалось лишь пара шагов до конца моста. Она упала на колени, с разбега сдирая их в кровь, перегнулась в половину корпуса над пропастью, протягивая руку, но не успела.       Размозжённое тело осталось лежать парой ярусов ниже. — Да будь ты проклят, сука! — закричала девушка туда, где в небе парила большая птица.       Туда, где парил он. — Да что ты от меня хочешь?! — Дейдара взревел и со всего размаху ударил кулаком по зеркалу, лишь бы больше не видеть в отражении собственных глаз, — я шиноби! Шиноби! И моё Искусство под стать мне!       Кровь брызнула в раковину, закапала на кафель и разлетевшиеся осколки стекла. Тяжело дыша, Дейдара опустился на пол, с запозданием чувствуя боль в порезанной от удара руке. Сердце стучало где-то в ушах. Он зарылся в волосы здоровой ладонью и откинул назад взмокшую лохматую чёлку. Привалился спиной к холодной стене.       Деревня полыхала. Как обладательница Суитона куноичи помогала тушить горящий склад с провизией, который оказался взорван одним из первых. Остатки необходимо было спасти, иначе Ивагакуре грозил голод. Но мыслями девушка была не здесь: она как будто осталась на том рухнувшем мосту. Её глаза застилал не едкий дым пожара, а ненависть и желание мести.       Новая атака случилась внезапно — никто даже среагировать не успел. Вой сирены и грохот стали настолько фоновыми, что когда совсем рядом рухнули мелкие белые паучки и прокатилась взрывная волна, девушка смогла лишь закрыться руками.       Последнее о чём, она успела подумать, — выжил ли её младший брат? — Да блять! Блять! Блять! — Дейдара яростно стукнул раненой рукой по полу, ещё больше разбрызгивая вокруг себя кровь, ещё больше выбивая вместе с болью воспоминания.       Он вспомнил эту куноичи — Эцуко Кимура. Не самая талантливая девчонка, обычный чуунин, с которой они иногда виделись в больнице: Дейдара по первости часто оказывался после заданий и не очень удачных тренировок на койке с ожогами, а она помогала врачам, готовясь стать ирьёнином. У неё действительно был младший брат, Мезето, кажется, более способный шиноби, не реже подрывника попадавший в больницу из-за крутого нрава. Дейдару он не переносил, и это было взаимно.       А ещё он помнил «тётушку Рэй» — строгую торговку лекарственными травами, постоянно ворчащую на молодых шиноби за беспечность в тренировках и читавшую нотации о Воле Камня не меньше, чем старик Ооноки.       Дейдара стукнул затылком о стену. Хотелось выть. Хотелось вырвать сердце из груди и взорвать собственный мозг, очевидно сошедший с ума после череды бессонных ночей и кошмаров. Иначе почему он снова начинал видеть людей в тех, кого убивал? Для шиноби нет людей — есть цели, мишени, враги. Людей — живых и думающих — нет.       Но он их помнил и знал.       Нет, он точно сходил с ума. От этой мысли даже стало смешно: как будто он не потёк крышей уже много лет назад и сейчас ещё было, чему течь. Он свихнулся ещё где-то в Подрывном корпусе и теперь, похоже, доламывался окончательно.       Дейдара взглянул на раненную руку. Рот на ней беспорядочно крутил языком, слизывая стёкшую кровь. И хотя вкуса тот не чувствовал, подрывник фантомно ощущал железный осадок. Рана неприятно саднила, из неё торчали несколько небольших осколков, которые своими ударами Дейдара вогнал лишь глубже под кожу. Пришлось постараться, чтобы достать их, из-за чего кровь хлынула сильнее.       С этими кошмарами точно нужно было что-то делать, иначе он точно двинется.       Пошатнувшись, Дейдара поднялся на ноги, бросил хмурый взгляд на единственный осколок зеркала, оставшийся висеть на стене, красные брызги на светлом кафеле. Убирать это не было ни сил, ни желания. Он достал бинты, наскоро обработал и замотал руку, не особо беспокоясь о глубине раны. Для него давно они все были лишь царапинами. Вернувшись в комнату, Дейдара недовольно взглянул на помятую кровать. Ему нужен был отдых: моральный и, намного больше, физический. Нужно было проспать сутки подряд и больше ни о чём не думать. Горсть выпитых за прошедшие дни энергетических пилюль давала о себе знать, желудок начинал ныть, и сил не оставалось даже чтобы собрать волосы в хвост. От одной мысли, что нормально поспать в ближайшие дни он точно не сможет, подкатывала истерика.       Ему нужна была помощь. Признавать это было отвратительно, гордость протестовала подступающей к горлу тошнотой, но выбора не оставалось. Сам Дейдара перепробовал все возможные варианты борьбы с кошмарами и во всех потерпел крах. Он вновь перебрал в голове кандидатуры тех, к кому можно было обратиться, и решил начать с Митсуко. Она должна была понимать суть проблемы, уже видела его в состоянии психоза тогда в горах после первых кошмаров и вряд ли бы потребовала взамен унизительную плату. К тому же её медицинские техники могли бы хоть немного восстановить его организм.       И всё же идти даже к ней было в высшей степени стыдно, особенно после всего, что Дейдара наговорил. Оставалось рассчитывать на отзывчивость Митсуко и её кроткий нрав.       Он решил пойти к девушке после обеда. Сейчас она всё равно отправится на пробежку и тренировку с Кисаме, а ему самому нужно в патруль. Однако чем быстрее приближалось выбранное время, тем больше Дейдара не находил себе мета. Ему на физическом уровне претила мысль обращаться за помощью со столь щепетильной темой, особенно учитывая, что он вообще терпеть не мог кого-то о чём-то просить. Поэтому стоя у нужной двери, Дейдара раздражённо кусал сухие губы.       «Да что я как невеста перед первой брачной ночью мнусь, мм!» — обругал он сам себя и резко постучался. Не в его духе было отступать от принятых решений, особенно стоя у самого порога.       За дверью послышалось копошение. Подрывник мысленно приготовился. — Ты уже при… Дейдара? — Митсуко выглянула из комнаты и, чуть не столкнувшись с ним носом, удивлённо вскинула брови, — что-то случилось?       Она выглядела уставшей, словно только вернулась с тренировки, хотя, по его расчётам, уже должна была быть свободна какое-то время. Из собранных в высокий пучок волос выбивались хаотичные пряди, и щёки слегка раскраснелись. Мельком за её спиной Дейдара успел заметить небольшой таз с водой, стоявший возле кровати.       Заданный вопрос так и повис в воздухе. — Да. Поговорить нужно, мм — максимально нейтрально ответил Дейдара, вглядываясь в её удивлённое лицо, — ты кого-то ждёшь?       От него не укрылось, что, открывая дверь, Митсуко ожидала увидеть за ней кого-то другого. И он догадывался, кого именно. Девушка ещё не успела ответить, а внутри Дейдары уже заклокотало недовольство. — Да… мы… мы с Саске договаривались встретиться, но у меня есть ещё немного времени, наверное, — она замялась, то ли заметив сверкнувшее в глазах Дейдары раздражение, то ли просто не хотела упоминать Учиху. Так или иначе, смутившись, Митсуко отвела взгляд в сторону и замолчала.       Дейдара едва сдержал себя, чтобы не стукнуть кулаком по двери. Саске. Опять грёбаный Саске. Даже когда он пересилил себя и пришёл унижаться, прося о помощи, этот мелкий Учиха снова ему мешал. И почему она постоянно с ним возится? Мозг услужливо подкинул слова Суйгетсу, брошенные тогда на кухне, чтобы позлить Карин. Значит, Митсуко действительно что-то к нему чувствует. Дейдара скрипнул зубами, снова ощущая себя самым последним в мире дураком. Теперь вместо просьбы о помощи он из последних сил терпел, чтобы не наговорить девушке пару ласковых за то, что водила его за нос своим дружелюбием, и только остатки здравого смысла не давали сорваться. Нет, он не уйдёт. Нет, он не даст Учихе занимать время Митсуко, когда первый пришёл сам. — Митсуко, ты уже готова? — чужое приближение он почувствовал раньше, чем услышал ненавистный голос. Словно почувствовав, что его сейчас меньше всего ждут, Саске появился из-за угла и подошёл ближе, очевидно игнорируя присутствие Дейдары. Их взгляды встретились на несколько мгновений, Учиха мазнул по нему своим безразличием и вернул внимание на Митсуко, сжавшуюся в проходе. — Ты не видишь, что мы разговариваем, мм? — быстрее девушки огрызнулся подрывник, всем корпусом разворачиваясь уже к Саске. Этот день буквально испытывал его терпение, и с каждой секундой оно всё больше трещало по швам. — Мы договаривались с ней о встрече ещё вчера, — ровно ответил Учиха, совершенно пропуская мимо тон, которым его одарил Дейдара, — Митсуко, ты готова?       Девушка, до этого, казалось, пытавшаяся слиться со стеной, вздрогнула под обращёнными на неё взглядами и бегло посмотрела то на него, то на мелкого Учиху. Дейдара сжал кулаки, не понимая, как она ещё может тут что-то обдумывать: он пришёл раньше, его вопрос был важнее, и Саске мог катиться отсюда ко всем Хвостатым. — Дейдара, прости, мы правда с Саске уже договаривались, нас и Джуго внизу уже, наверно, ждёт. Давай мы обязательно поговорим, но ближе к вечеру, хорошо? — робко ответила она, пытаясь найти компромисс, но подрывник её уже не слышал. Стоило Митсуко лишь назвать не его имя, Дейдара почувствовал, что с его самоконтроля срывает крышку. — Какого хера, мм?! Слушай, а не ты ли за мной столько времени бегала, когда тебе было что-то нужно?! Как просить помочь разобраться с его братцем, так это Дейдара, пожалуйста помоги! А когда я прошу уделить мне пятнадцать минут для разговора, то это нет, это ты занята! Не забыла ещё, что должна мне, мм?! Или как только со своим Учихой помирилась, так сразу мозги отшибло?! Хорошо ты это придумала, туда-сюда метаться, когда удобно! Ой, знаешь что, иди нахуй, ведёшь себя как шлюха, да! — он стукнул по стене проёма с такой силой, что пробежали мелкие трещины. Митсуко, рядом с которой пришёлся удар, вздрогнула всем телом и отшатнулась, закрывая рот рукой. В её глазах вперемешку со страхом застыли слёзы.       Несмотря на застилающий сознание гнев, Дейдара успел заметить направленный на него удар катаны и увернуться. — Не смей с ней так разговаривать, — Саске обнажил клинок и предупредительно полоснул перед собой, скорее заставляя Дейдару отойти от Митсуко, чем дейтсвительно стараясь задеть. В его голосе больше не было того безразличия, в нём звучала сталь. В глазах — угроза.       Дейдара недобро оскалился. — А то что ты мне сделаешь, мм? — он запустил здоровую руку к мешочку с глиной, который всегда носил с собой на поясной сумке. — Заставлю перестать, — в тёмных глаза блеснул Шаринган, на что Дейдара лишь с вызовом хмыкнул. — Попробуй, мм. Помнится, в прошлый раз нас прервали как раз в тот момент, когда я собирался подорвать тебя к чёртовой матери! — рот активно зажевал глину, и между пальцев оказалась первая наполненная чакрой птичка. Дейдаре было плевать, что они в коридоре, а не на открытой площадке. Плевать, что он разнесёт тут всё в щепки парой атак. Плевать, что пострадает сам. Он видел лишь ненавистного Учиху, который одним своим словом напрашивался на то, чтобы запихать ему глину поглубже в глотку и взорвать. — Прекратите оба! — испуганно вскрикнула Митсуко, но для Дейдары её голос звучал где-то на переферии. Саске на девушку тоже внимания не обратил — он как пружина напрягся, готовясь к атаке. Взметнувшиеся между ними потоки чакры заполнили тесный коридор густой энергией.       Дейдара первым сорвался с места. Увернувшись от чёткого взмаха меча, он оказался у Учихи за спиной и метнул кунай — привычка нукенина всегда носить с собой оружие в очередной раз оправдала себя. Саске уклонился, лезвие просвистело возле его уха, едва задевая пряди волос, и сам перешёл в атаку, быстро разворачиваясь и рассекая клинком пространство. От одного удара Дейдара ушёл, второй — намного более стремительный, чем первый — принял очередным кунаем. Сталь схлестнулась, характерно лязгнув. Саске напирал мечом, надеясь пробить оборону, и от давления сквозь бинты на руке Дейдары выступила кровь от вновь открывшейся утренней раны. Ладонь пронзило болью, но подрывник её проигнорировал.       Они одновременно отступили назад, понимая, что от схлестнувшихся клинков толку нет. За выигранное время рот на здоровой руке успел прожевать достаточно глины уже для череды атак. Видимо заметив это Шаринганом, Саске пропустил в клинок Райтон. По лезвию прошёлся блеск молнии, и в коридоре замигали лампочки.       Всё становилось абсолютно серьёзным. — Пожалуйста, перестаньте!       Они сорвались также одновременно: Дейдара метнул первые бомбы и отскочил назад, чтобы не пострадать от собственного взрыва, а Саске рванул вперёд, рассекая заряженным клинком глиняные птицы. Пространство сковывало их обоих, сгустившийся от чакры и взаимного презрения воздух тяжело оседал в лёгких. Дейдара занёс руку, чтобы выпустить ещё одну кучу бомб, намного более мелких и быстрых, от которых в коридоре даже с Шаринганом Саске бы с трудом смог увернуться. Учиха перешёл в новую атаку, намереваясь настигнуть Дейдару раньше.       Просвистевшая между ними Самехада заставила обоих отступить назад, срывая заготовленные удары и поглощая потоки чакры. — Разошлись, это вам не место драки, — Кисаме, вынужденный метнуть свой легендарный меч, чтобы остановить кровопролитие, недовольно встал между ними. Ослеплённый порывом ярости, Дейдара даже не особо заметил, когда он появился из-за угла, очевидно привлечённый шумом драки.       Хошигаки выдернул меч, от удара вонзившийся в бетонный пол, и поставил его рядом с собой.       Дейдара выглянул из-за плеча мечника, не выпуская заготовленных птиц, и Саске ответил тем же, совершенно не собирайсь убирать катану. Они были готовы вновь схлестнуться, не обращая внимания на помеху. — Я сказал разошлись, — ещё громче гаркнул Кисаме и направил Самехаду сперва на Саске, затем на Дейдару, и задержал на последнем, преграждая путь к Учихе, — хотите драться — идите на улицу. Посмотрите, как вы Митсуко-чан напугали.       Только сейчас Дейдара обратил внимание на девушку. Она выбежала в коридор и взволнованно смотрела то на одного, то на другого шиноби, явно намереваясь вместо Кисаме вмешаться в их бой. Митсуко плакала. — Прекратите оба, — дрогнувшим голосом вновь взмолилась она и вцепилась в рукав Учихи, оттягивая назад, — Саске, пошли, не надо больше. Перестаньте.       Саске ещё несколько мгновений сверлил Дейдару взглядом через плечо мечника, но после всё же потушил Шаринган и поддался попыткам Митсуко его увести. Подрывник недовольно цыкнул, всё ещё ощущая неунявшую дрожь сражения. — Ты тоже пошёл отсюда, ну. Что, девушку не поделили? — Кисаме ткнул Дейдару Самехадой в грудь, подталкивая прочь из коридора. — Да завали, Хошигаки, не твоё дело! Какого хера ты вообще влез, мм?! — подрывник зло сверкнул глазами, но после очередного тычка мечом, ощутимо высасывающим чакру, всё же развернулся и пошёл туда, куда его толкал Кисаме. — А нужно было ждать, пока вы половину базы разнесёте и ещё ненароком Митсуко заденете? Она вон была готова между вами встрять. Думать надо головой, а не тем, что в штанах, — заметив, что Дейдара слегка унялся, Кисаме перестал тыкать в него Самехадой, но полностью меча не убрал.       Кровь всё ещё шумела в ушах, и Дейдара раздражённо фыркнул. Здравой своей частью он понимал, что Кисаме прав и ещё довольно мягко их разнял, но был не в состоянии к этой здравой части прислушаться. Навалять мелкому Учихе хотелось до скрежета зубов, и он едва не срывался с места, чтобы нагнать Саске на лестнице. На плечо легла чужая тяжёлая рука. — Дейдара, успокойся. Что между вами случилось, что ты так завёлся? — уже без подначиваний участливо спросил Кисаме. — Не твоё дело, иди, куда шёл, мм, — огрызнулся подрывник и нервно дёрнул плечом, пытаясь стряхнуть с него руку мечника. Тот на столь резкий жест напротив сильнее сжал пальцы, не давая вывернуться из пока ещё миролюбивого захвата, — да не собираюсь я за ними идти, успокойся!       Теперь навалять хотелось уже Кисаме, но всё та же здравая часть подсказывала, что в такой битве малой кровью обойтись не удастся. Дейдара резко выдохнул. Ему нужно было куда-то слить эмоции, иначе он точно кого-нибудь прикончит. Пульсирующее сознание требовало выхода. Однако Кисаме он не соврал: идти за Саске Дейдара действительно всё же не собирался, несмотря на желание. Это было бы унизительно так возвращаться, словно ему делать нечего, кроме как бегать за Учихой. У них ещё будет шанс поквитаться без посторонних глаз. — Да правда не пойду, усрался он мне, мм, — уже чуть более спокойно выдохнул Дейдара, и Кисаме, смерив его оценивающим взглядом, всё же дал освободиться из захвата. Воспользовавшись возможностью, подрывник недовольно фыркнул и направился в свою комнату, не обращая внимания на укоризненный взгляд в спину.       Дейдара хлопнул дверью, вымещая на ней часть злости, но этого не хватило. Он подошёл к столу, одним резким движением смахнул всё, что на нём было, распахнул окно и вырвался на улицу, тут же запрыгивая на птицу. Нужно было проветрить голову. Дейдара взмыл в грозовое небо, быстро покидая пределы Аме в поисках места, где можно повзрывать всё до момента, пока эмоции не сойдут на нет.