Нежелаемое

      Я стёрла вновь выступившие слёзы уже мокрым от них рукавом кофты и судорожно выдохнула, не смея поднимать глаза от земли. Грубые слова Дейдары продолжали отзываться в голове.       Нельзя, нельзя было появляться на предстоящей тренировке в таком состоянии. — Что-то случилось? Вы задержались, — не нужно было смотреть на Джуго, чтобы заметить его встревоженность: она отразилась в голосе, из-за чего мне окончательно захотелось куда-нибудь исчезнуть. Желательно навсегда.       Конечно, мои заплаканные глаза, которые я усердно, но явно безуспешно старалась спрятать, и взъерошенной вид Саске не могли не вызвать вопросов. — Всё в порядке. Пожалуйста, просто давайте пойдём быстрее, — выпалила я прежде, чем Учиха успел хоть что-то ответить. Мне совершенно не хотелось пересказывать Джуго всё, что сейчас произошло — хотелось лишь забыть, как страшный сон или ужасное недоразумение.       То ли из уважения, то ли из жалости никто из шиноби действительно больше ничего не сказал. Мы двинулись в сторону тренировочного поля в глубине леса, разбитого поодаль от Аме, но в пределах защитного барьера. Там нас уже должен был ждать Орочимару.       Несколько дней назад Саске сказал, что тот по его настоянию начал разработку специального метода тренировок для Джуго по контролю его нестабильного состояния. Раньше Орочимару не особо уделял этому аспекту внимание — он лишь использовал шиноби для экспериментов по созданию Проклятой Печати, а после запер в Богом забытом убежище как отработанный материал. Каким-то образом Саске заставил его пересмотреть отношение к Джуго и его способностям. А заодно пригласил меня хотя бы взглянуть на эти тренировки, раз мне до сих пор не удавалось контролировать Проклятую Печать. Обещал, что пока он рядом, Орочимару не посмеет и пальцем лишний раз тронуть.       Наверняка этот Змей сильно обрадовался, когда узнал, что я согласилась прийти. По спине пробежали мурашки от мысли, как он хищно тогда облизнулся. Мне правда не хотелось иметь с ним ничего общего и тем более осваивать Джуин. Я бы предпочла вообще извлечь её из тела, но, если Карин тогда была права, и эта Печать помогала мне поддерживать внутри баланс чакр, достаточный для использования своих странных способностей глаз и открывания порталов между мирами, просто так отказываться от такой силы было нельзя. К тому же, я не могла не признать, что в самые опасные моменты именно Печать помогала не умереть в сражениях и даже помочь другим: вытащить Саске из ловушки с зыбучими песками, а в случае с Дейдарой — отбиться от специального отряда у Ивы. Если у меня получится её контролировать, то, возможно, и Суитон освоить проще будет, она ведь должна усиливать владение техниками.       Все эти безусловно логичные аргументы, которыми я руководствовалась, принимая предложение Саске, разбивались о тревогу, нарастающую с каждым шагом в сторону тренировочной площадки.       Ещё и эта абсолютно нелепая и ужасная ссора с Дейдарой. Почему он пришёл так не вовремя и вёл себя так агрессивно? Случилось что-то серьёзное?       Нельзя, нельзя думать об этом сейчас, иначе совсем разрыдаюсь и не смогу ничего усвоить на тренировке. А встречаться с Орочимару больше пары-тройки раз по-прежнему не хотелось.       Лес расступился, открывая перед нами просторное поле, оборудованное манекенами и элементами полосы препятствий. Было ещё совсем не поздно, и столь редкое для Амегакуре солнце, пусть и скрытое тонкой дымкой облаков, призрачно висело над верхушками деревьев. Поэтому было даже удивительно, что никто из обычных шиноби не пришёл сюда отработать навыки.       Никто, кроме Орочимару, уже дожидавшегося нас возле одного из манекенов. Я непроизвольно замедлила шаг, заглядывая в хитрые глаза саннина. От столь близкого нахождения рядом с ним Печать болезненно запульсировала, и мне стоило некоторых усилий не схватиться рукой за место укуса. — Значит, ты всё-таки решилась прийти, Митсуко-чан. Рад тебя видеть, — протянул он, расплываясь в улыбке. Её можно было даже назвать дружелюбной, если не знать, кто перед тобой.       Усталость и раздражение подсказывали огрызнуться, что я встрече совсем не рада. — Давайте просто поскорее начнём, — здравый смысл всё же взял верх над эмоциями. Ругаться ещё и с Орочимару, пусть и находясь под защитой Саске, абсолютно точно не стоило. — Как скажешь, Митсуко-чан, разделяю твоё нетерпение. Джуго, ты принимал те пилюли, которые я тебе выдал? — он повернулся к шиноби, на время отвлекая от меня своё внимание. В этот момент даже дышать стало легче. — Да, Орочимару-сан, — с готовностью ответил Джуго, разве что не вставая по стойке смирно. В отличие от меня, он был готов на любые экзекуции со стороны саннина, лишь бы взять под контроль свою способность.       Я невольно вспомнила нашу первую встречу в Северном Убежище, когда Саске собирал команду. Джуго тогда показался неуправляемым монстром, готовым разносить всё и всех вокруг, пока сам не упадёт замертво. Но за личиной страшного зверя скрывался добрый парень, добровольно запирающий себя в тюрьме, чтобы не навредить другим.       Я очень хорошо понимала Джуго. В моменты, когда Проклятая Печать брала верх над сознанием и наружу вырывалось неконтролируемое агрессивное нечто, я тоже хотела сама себя спрятать подальше от людей. Наверняка Джуго было в разы тяжелее, ведь его способность превосходила силу Печати. — В основе сил Джуго, а соответственно и Проклятой Печати, лежит сендзюцу — возможность накапливать и использовать природную чакру. Это что-то вроде Режима Мудреца, — пояснил Орочимару скорее для меня, ведь Саске и Джуго с ним уже работали, — по своей природе она более необузданная и дикая, к тому же может вступать в конфликт с собственной чакрой, из-за чего с телом и происходят такие трансформации и вспышки агрессии. Цель наших тренировок — научиться находить баланс для контроля сенчакры. Так как у Джуго с этим большие проблемы, я начал разработку специальных пилюль, которые должны помочь удерживать сенчакру в достаточном количестве для использования техник, но в недостаточном для повреждения разума. Но тебе, Митсуко-чан, такие пилюли вряд ли понадобятся. Джуго, подойди.       Шиноби с готовностью приблизился к Орочимару, и от того, с каким полным доверием он это делал, мне вдруг почему-то стало легче. По крайней мере я теперь чувствовала, что не осталась один на один со своими страхами.       Они встали напротив друг друга, синхронно опустились на землю, принимая позу для медитации, после чего Орочимару сложил печати и пристально взглянул Джуго в глаза — вогнал его в генджицу, догадалась я, наблюдая, как оба шиноби замирают в одним им ведомом контакте.       Саске прислонился к дереву и поставил меч рядом с собой, занимая выжидательную позу. Недолго думая, я последовала его примеру и присела у корней. — Что они делают? — повисшее молчание несколько угнетало. В тишине мысли быстро возвращались к ссоре с Дейдарой, поэтому я поспешила отвлечь себя более насущным вопросом. Тем более что представляла предстоящую тренировку совсем иначе. — Орочимару использует специальную технику, позволяющую ему сохранять контакт с сознанием Джуго и помогать с контролем, пока тот накапливает сенчакру, — ровно ответил Саске, продолжая наблюдать за парой шиноби. — Понятно, — отозвалась я, хотя на самом деле мало что поняла из его объяснений. Теория контроля чакры всё ещё представлялась мне довольно абстрактной, и гораздо удобней было осваивать её сразу на практике, — ты молодец, что помогаешь Джуго. — Я обещал ему, что помогу, когда забирал из Убежища, и он мне доверился.       Я подняла взгляд на Учиху, но по его сосредоточенному лицу не было понятно, что он чувствует по этому поводу. В прочем, столь чуткая забота о товарище говорила за него лучше всего. Забота обо мне, кстати, тоже. — Саске, спасибо, что заступился за меня, но пожалуйста, больше не конфликтуй с Дейдарой так. Не нужно драться, вы оба могли пострадать, — после недолгого молчания в полголоса всё же попросила я, не в силах отвлечься от мыслей об этой ссоре. — Он тебя оскорбил, и я не собираюсь оставлять такое без внимания. Единственное, в чём я был не прав — это позволил бою начаться в тесном помещении, из-за чего ты могла попасть под удар, — отрезал Саске, ненадолго отвлекая на меня свой взгляд.       Я тяжело вздохнула. Такой же упрямый, как Дейдара. — Саске, услышь меня, пожалуйста. Вы оба мне дороги, и я не хочу, чтобы вы ранили друг друга, особенно из-за меня. Мне приятно, что тебе не наплевать на меня, но, пожалуйста, учитывай при этом моё мнение, — как можно более мягко возразила я, совершенно не желая спорить ещё и с Саске. Достаточно на сегодня было ссор. — Поговорим об этом в другой раз. Осторожней, — Саске кивнул в сторону тренирующихся, и я тут же вскочила на ноги. Тело Джуго начало покрываться тёмными отметинами столь стремительно, что уже через несколько секунд вся правая половина трансформировалась в когтистую лапу. Шиноби затрясся и взревел — процесс явно был для него болезненным. Он быстрым движением бросился в сторону Орочимару, окончательно теряя контроль и намереваясь разорвать того в клочья. Саннин ловко уклонился, отпрыгивая назад.       Джуго вновь взревел и обратил свой полный яростного безумства взгляд на нас с Саске. Учиха подхватил меч и встал между мной и потерявшим рассудок шиноби, активируя Шаринган. Джуго метнулся к нам, но вдруг затрясся и рухнул на колени, сжимая голову. — Значит, дозировка недостаточная, — заключил Орочимару, отстранённо наблюдая за скорчившимся на земле подчинённым. — Джуго! — я хотела броситься к нему, когда отметины начали исчезать, но Саске преградил мне путь и первым подошёл к товарищу. Шаринган в очередной раз удачно остановил силу Джуго. Только когда Учиха убедился, что тот больше не опасен, позволил мне подойти. — Простите! Простите меня! Я снова не смог это сдержать! — Джуго всё ещё сидел на коленях и закрывал голову, мелко подрагивая. Я осторожно погладила его по растрепавшимся волосам, заставляя замереть и поднять взгляд. — Всё в порядке, ты никому не навредил, — прошептала я, не переставая успокаивающе поглаживать шиноби по голове. Сердце разрывалось от жалости, — у тебя обязательно получится со временем.       Ни Саске, ни Орочимару больше ничего не говорили. Они просто дождались, пока Джуго придёт в себя, каждый размышляя о своём. — Теперь твоя очередь, Митсуко-чан. Просто активируй Печать, хочу посмотреть, в чём основная проблема, — практически приказал саннин, больше не обращая внимания на подчинённого, отошедшего с поляны и привалившегося к дереву. Я вздрогнула и неуверенно посмотрела на Саске. Тот кивнул, сохраняя активным Шаринган.       Если даже Джуго никому навредить не успел, то я точно не смогу. Но терять контроль над собой всё равно не хотелось.       Я на всякий случай отошла подальше от остальных и несколько раз глубоко вздохнула. Печать итак по-прежнему пульсировала, чувствуя близость создателя, поэтому тратить лишних сил на её активацию не пришлось — стоило только немного ослабить контроль, и по плечу поползли чёрные отметины. Чакра буквально забурлила в каналах, ища выхода. Сила — дикая, грубая — разлилась по телу, доводя мышцы едва ли не до судороги.       Взгляд непроизвольно метнулся к Орочимару. Навязчивая мысль его ударить доминантой застыла в сознании, но я попыталась сдержаться. Отметины заняли уже всю руку и половину лица: их обжигающий след я ощущала кожей. С каждой секундой контроль давался трудней, но всё же держаться мне удавалось дольше, чем прежде. Видимо, многочисленные медитации имели результат.       Отметены переползли дальше, покрывая теперь почти всю кожу. Меня ломало изнутри потоками энергии. Тело задрожало и само метнулось в сторону саннина в обход сознания. Я выхватила кунай и ловко полоснула им столь быстро, что даже Орочимару едва успел уклониться. Стоило ему уйти в сторону — рванула следом за ним, нанося удар за ударом. Его это веселило, и из-за этой ухмылки хотелось убить лишь больше. Меня резко дёрнули назад, беря в захват. Саске (а точнее его клон) крепко прижал к себе, не позволяя вырваться. — Митсуко, успокойся, — настоящий Учиха оказался передо мной, заглядывая в глаза Шаринганом, но это не помогло. Печать по-прежнему обжигала тело чёрными языками, и я с неистовой силой извивалась, пытаясь вырваться из рук шиноби, — Митсуко, сосредоточься.       Орочимару оказался рядом и коснулся отметин, пропуская в них свою чакру. Я последний раз дёрнулась и обмякла в руках Саске, чувствуя, как Печать отступает. — Всё понятно, — заключил саннин, заинтересованно разглядывая мой Джуин, — вероятно, напитывание сенчакрой в какой-то момент нарушает твой баланс чакр, и из-за этого ты теряешь контроль. Я думал предложить тебе перейти на второй уровень Печати, как Саске-куну когда-то, но теперь не уверен, что это будет безопасно. Ты сама чувствуешь, когда контроль срывает?       Я рассеянно кивнула, всё ещё не ощущая тело своим. Мышцы ужасно заныли после перенапряжения, и ноги задрожали, когда клон Саске меня всё же отпустил. — Я могу держать себя в руках, пока Печать занимает только половину тела. Дальше оно перестаёт слушаться, и в голове только ярость, — описать весь спектр ощущений в этот момент было трудно, — внутри будто что-то взрывается, и всё.       Орочимару облизнулся. — Интересно. Но это хорошо, что ты чувствуешь момент предела. Не уверен, что на тебе сработает генджицу, как на Джуго, так что попробуй сама снова её активировать, и когда почувствуешь, что сейчас сорвёшься, сложи печать концентрации, сосредоточься на ней, словно пытаешься медитировать, и думай о том, зачем тебе нужна эта сила, — всё в том же приказном тоже продолжил он, вновь отходя чуть дальше.       Я загнанно посмотрела на Саске, совершенно не желая вновь подвергать тело мучениям, но Учиха по-прежнему уверенно кивнул. Кажется, он верил в мои силы больше, чем я сама.       Повторно Печать активировалась ещё легче, чем в прошлый раз, и пробежала по телу тоже быстрее — я едва успела уловить момент, когда она охватила его половину и начала вытеснять сознание вместе с крупной дрожью. Трясущимися руками я не с первого раза сложила нужную комбинацию и крепко зажмурилась, пытаясь сконцентрироваться на дыхании. Это оказалось сложнее из-за шумящей в ушах крови и колотящегося сердца.       Вдох-выдох. Нельзя, нельзя сдаваться.       Что там Орочимару сказал? Сосредоточиться на дыхании и думать о том, зачем мне нужна сила. Чтобы защитить тех, кто мне дорог и вернуться домой. Чтобы не позволить Обито осуществить свой план и не дать смерти Намико быть напрасной. Чтобы…       Чтобы я, наконец, перестала быть обузой и могла сама себя защищать.       Внезапно печать будто отступила. Не до конца, но всё же ослабила своё удушающее давление и перестала так резко жечь кожу. Сила по-прежнему распирала каналы, норовя разорвать их изнутри, если вот-вот не получит выхода, но теперь не сводила с ума так сильно. Я робко приоткрыла глаза.       Неужели получилось?       Довольное лицо Орочимару без слов отвечало на мой немой вопрос. — Теперь попробуй отпустить печать и использовать какую-нибудь технику, — предложил он, хитро щурясь.       Всё ещё не веря, что так долго удерживаю контроль, я расцепила руки, чтобы сложить печать для клонирования, но это стало ошибкой. Плечо вновь пронзило болью, и чёрные отметины дальше поползли по телу. — Чёрт! — я схватилась за голову, вновь теряя контроль над сознанием, но на этот раз Орочимару не дал Джуину полностью захватить мой разум и остановил Печать быстрее. Я рухнула на колени и зашипела от боли. Она распирала изнутри, будто по каналам чакры пустили раскалённый металл — хотелось их вырвать, чтобы перестать чувствовать. Я растирала кожу, будто это могло помочь хоть немного унять боль, но получилось далеко не сразу. Ещё долго она словно эхом отдавалась внутри мышц, заставляя их мелко подрагивать. — У тебя практически получилось. Давай ещё раз, — без намёка на сочувствие скомандовал Орочимару, складывая руки на груди. Его заинтересованный и одновременно требовательный взгляд с нездоровым прищуром я ощущала кожей. — Я не могу больше. Ощущение, что если ещё раз её выпущу, мне каналы чакры разорвёт, — честно ответила я, особо не надеясь на благосклонность со стороны Орочимару. — Не разорвёт, — заверил он всё так же безапелляционно. Я ощутила себя лабораторной мышью, над которой ставят эксперимент по выявлению предела возможностей. — Каналы действительно перенапряжены, если продолжим, это может сказаться на её возможностях тренироваться в ближайшие дни, — вмешался Саске, внимательно окинув меня Шаринганом. Не знаю, действительно ли он там что-то увидел или просто решил поддержать, но я была ему благодарна.       Тело всё ещё с трудом слушалось. — Как скажешь, Саске-кун. В таком случае тебе следует сегодня помедитировать, когда вернёмся на базу, и зайти ко мне, я выдам лекарство, которое должно помочь восстановить резервы быстрее. Джуго, тебя это тоже касается. В ближайшие дни я изменю концентрацию пилюль, но пока принимай эти, — Орочимару, наконец, смягчил тон, возвращая ту лживую доброжелательность, с которой нас встретил. Я, пошатнувшись, поднялась, и смерила Саске оценивающим взглядом — он подозрительно сильно влиял на саннина. Было ли дело в том, что он смог сначала его убить, а после вернуть к жизни? В любом случае, хорошо, что хоть кто-то мог сдерживать сущность Орочимару.       Мы вернулись на базу в молчании, и я решила сразу забрать лекарство, чтобы больше не контактировать с саннином сегодня. На несколько этажей ниже жилого сектора он занял просторное помещение под лабораторию. Судя по тому, насколько много здесь было оборудования, о предназначении которого мне оставалось только догадываться, вероятно, он работал в нём и раньше, когда состоял в Акацуки в первый раз. Не тёмное, но вселяющее тревогу помещение, освещённое холодным электрическим светом, некоторый хаос разложенных на столах и полках свитков и книг (где только достать столько успел?), какие-то колбы с непонятными жидкостями — одновременно хотелось сбежать отсюда как можно скорее и всё же спросить о медицинской составляющей.       Орочимару какое-то время перебирал склянки в холодильнике, после чего отдал мне флакон с прозрачной светло-зелёной жидкостью. — Принимать разом после еды и запить небольшим количеством воды, — буднично посоветовал он. Я с долей подозрения рассмотрела лекарство, пытаясь в голове прикинуть, что именно могло быть в его составе и шансы, что Орочимару подсунет какую-нибудь экспериментальную гадость, — до меня дошли слухи, что ты занимаешься изучением ирьёниндзюцу. Если хочешь, можешь заходить сюда в свободное время, я тебя многому могу научить.       Он хитро прищурился и обнажил оскал. Я всем нутром ощутила, как саннин, нащупав уязвимое место, опутывает меня удушливыми кольцами. — Спасибо. Я подумаю, — забрав лекарство, я чуть отступила, чтобы не чувствовать его возвышающуюся фигуру так близко. Сравнение с мышонком, над которым нависла голодная змея, сильнее закрепилось в сознании. — Тогда через несколько дней буду ждать на повторной тренировке. Не забывай медитировать, — Орочимару, наконец, отошёл, переключая своё внимание на Джуго, терпеливо ждавшего своей очереди. Я рассеяно кивнула и поспешила покинуть лабораторию, пока саннин не придумал чего-то ещё. За её пределами воздух даже ощущался свободнее.       Однако уже в комнате, наедине со своими мыслями, от которых теперь ничто не отвлекало, я только и смогла, что скинуть грязную куртку и свернуться калачиком на кровати. Слёзы, насильно прогоняемые всю тренировку, вновь выступили на глазах. Я уткнулась носом в уголочек одеяла и тихо заплакала.       Почему Дейдара был так жесток со мной? Неужели я заслужила…       … заслужила быть «шлюхой» в его глазах просто за то, что не бросила все свои дела, а попросила немного подождать?       Почему он вообще что-то мне предъявлял после того, как оттолкнул, когда был нужен? Почему настолько разозлился? Его несправедливые и резкие слова рвали душу. Хотелось выть во весь голос, но я продолжала затыкать всхлипы уже промокшим солёным одеялом. Перед глазами стояло злое лицо Дейдары, в котором разве что ненависть не читалась, и этот страшный удар до трещины в стене. На секунду я действительно успела поверить, что следующей он ударит меня.       Как мы вообще после этого помиримся? Он же меня теперь на пушечный выстрел не подпустит. Неужели… неужели всё хорошее, что было между нами, закончится вот так? Я вспомнила, как мы играли в снежки в стране Железа и как бесились с детьми в доме самураев. Как Дейдара смеялся и брыкался от щекотки, а потом мстил мне за неё. Как спас от марионеток-мертвецов в злополучном доме в глубине леса, как мы бежали через поле навстречу рассвету и парили на птице над скалами страны Камня. Эти воспоминания словно стекло разбивались внутри с глухим треском и ранили до болезненных всхлипов. Я не выдержала и всё же заскулила, захлёбываясь собственными рыданиями.       Что с ним случилось? Почему Дейдара так себя вёл? Зачем вообще пришёл, если сам больше не хотел общаться?       У него явно был болезненный вид. Помятый такой, с нервным (как оказалось, слишком нервным) настроем. Рука забинтованная, со свежей кровоточащей раной — это я заметила, уже когда они с Саске клинками схлестнулись. Он как будто был немного не в себе.       Немного не в себе — этот образ как пазл сложился после того, как я несколько раз прогнала в голове цепочку событий, вспоминая все детали, которые упустила из-за стремительности происходящего. Возможно, слово «немного» было лишним. Дейдара был не в порядке, как будто бы слишком измотанным.       Может, он пришёл за медицинской помощью? Это не было похоже на него — слишком гордый, да и медик я так себе, чтобы ко мне обращаться с чем-то настолько серьёзным, чтобы пренебречь этой самой гордостью. Лучше к Орочимару в таком случае сразу идти или в местную больницу. К тому же сам Дейдара сказал, что просто поговорить хотел. Даже если это было что-то важное, можно ведь по-человечески объяснить, а не бросаться столь громкими фразами.       Обида сжирала напополам виной.       Я несколько раз судорожно вздохнула. Голова неприятно ныла и была тяжёлой из-за рыданий, стало невозможно дышать без боли в пазухах и шмыганья в носу. Сил в этот вечер мне хватило разве что сходить в душ и выпить лекарство Орочимару, надеясь, что эта горькая гадость либо действительно немного восстановит организм, либо прикончит меня.       Утро назвать добрым было сложно — я проснулась с досадой, что весь вчерашний день оказался всё же реальным. И хоть силы вправду вернулись физически, морально стало лишь гаже. Стараясь не думать ни о ссоре, ни о Дейдаре, я привычно вышла на пробежку, всё время которой намеренно смотрела лишь себе под ноги, только чтобы случайно не наткнуться взглядом на белую птицу в небе.       На тренировку идти тоже не особо хотелось: Кисаме наверняка попытается узнать, из-за чего вчера Дейдара с Саске едва не разнесли жилой сектор, а мне по-прежнему нечего было отвечать. Даже на чуть более свежую голову я всё ещё не понимала, с чего подрывник так вспылил и что у него случилось. Всё произошедшее лишь больше напоминало ужасный сон.       Не удивительно было, что тренировка не задалась. Как бы я ни старалась, сосредоточиться на отработке приёмов не удавалось, из-за чего получила несколько ощутимых тычков со стороны Кисаме, от которых просто не успела увернуться. Последний его удар жёстко повалил меня на землю и выбил из лёгких остатки воздуха. Я закашлялась и поднялась далеко не сразу.       Синяки точно останутся. — Давай перерыв. Ты сегодня сама не своя, Митсуко-чан. Что у вас там вчера случилось? — Кисаме опустился рядом со мной на скамейку как раз в тот момент, когда я пыталась привести себя в чувство парой глотков холодной воды. — Не знаю, Кисаме-сан, — я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. От его вопроса будто даже усталость навалилась сильнее. Мысли с трудом ворочались в голове, хотелось снова заплакать, но сил на это уже не было, — Дейдара пришёл зачем-то поговорить, хотя сам до этого обозначил, что не особо хочет со мной общаться. В это же время пришёл и Саске, потому что мы с ним договаривались о тренировке с Проклятой Печатью, и я попросила Дейдару подождать пару часов, пока не вернусь. Он вспылил, обозвал меня, ну и Саске схватился из-за этого за катану. Дальше вы сами видели, как они сцепились.       Кисаме задумчиво почесал подбородок и хмыкнул каким-то своим мыслям. — Это похоже на Дейдару. Уверен, что он остынет и всё устаканится, не переживай, — заключил он и хлопнул меня по плечу тяжёлой ладонью. Это немного встряхнуло как в переносном смысле, так и буквально. — Спасибо, Кисаме-сан. Надеюсь, так и будет, — я улыбнулась краешками губ скорее вежливо, чем искренне, но от слов мечника действительно стало немного спокойнее, пусть и не было понятно, почему этот пугающий своим видом и силой шиноби который раз обо мне заботится.       Остаток тренировки прошёл без особых успехов. Уставшая и недовольная я приняла душ, быстро перекусила, по счастью никого не встретив на кухне, и вернулась в комнату, чтобы позаниматься Суитоном и медитациями, однако и в этом потерпела неудачу: обе задачи требовали максимальной концентрации, но мысли раз за разом возвращались к Дейдаре. Стоило прикрыть глаза и сосредоточиться на внутреннем потоке энергии, как через контроль прорывались брошенные им слова. Губы задрожали. Я ведь всегда была добра к нему. Он просто воспринимал это как должное и поэтому так среагировал? Или его больше взбесил сам факт, что я сделала выбор в сторону Саске, которого Дейдара так ненавидит? С чего такое собственничество?       Разорвав печать концентрации, я тряхнула головой, будто так из неё могли вылететь неприятные мысли. Нужно было срочно на что-то отвлечься, раз тренировки всё равно не задавались. Попыталась читать, но результат был тем же — слова просто отказывались складываться в предложения, и прочитанное забывалось через строчку. Из нескольких бездумно пролистанных страниц в памяти осталось только то, что они были посвящены физиологии нервной системы.       Я захлопнула книгу и с обречённым вздохом опустила голову на стол. Близился вечер, и на Аме наползали тени. Дождь сегодня не шёл, но налитые тяжестью облака по-прежнему заслоняли солнце, и теперь, когда оно уходило совсем, сумерки быстрее опускались на улицы. Без слегка потрескивающей лампы в комнате стало бы совсем темно. Пролежав так, пока на щеке не отпечатались неровности деревянной поверхности, я всё же решила подняться и попробовать найти хотя бы Саске, иначе и остаток вечера рисковала провести в слезах.       Он нашёлся в общей гостиной — довольно просторной комнате с несколькими диванами, креслами, большим столом и книжными шкафами, заставленными старыми книгами и свитками. Было даже немного странно, что подобное пространство существует на базе нукенинов, но оно, вероятно, осталось ещё с тех времён, когда здание служило только резиденцией главы Амегакуре.       Саске и Джуго заняли один из диванов и во что-то играли: между ними лежала деревянная доска с плоскими фигурками, исчерченными иероглифами. Шоги — поняла я, подойдя ближе. — Добрый вечер, Митсуко, — поприветствовал Джуго, ненадолго отрывая взгляд от доски. Саске лишь махнул рукой, не теряя сосредоточенного вида, с которым изучал фигуры противника.       Я поздоровалась в ответ и тихо села в соседнее кресло, чтобы лучше видеть партию. Судя по расстановке, играли шиноби уже давно: за пределами доски скопилось немало поверженных фигур, и Саске лидировал. В детстве я иногда играла с отцом в шахматы и, хотя редко добивалась особых успехов в стратегии, всё равно любила проводить с ним время таким образом. Воспоминания об отце отозвались болезненным уколом — после их с мамой развода мы с ним почти не виделись, а в последний раз и вовсе поругались при встрече. Я не могла простить ему, что он ушёл, но всё равно ужасно скучала. Особенно теперь.       Партия продолжалась. С каждым ходом Джуго всё сильнее сводил брови к переносице и кусал губы. Саске же на контрасте с ним хоть и был сосредоточен, но не напрягался столь явно. Я не знала правил шоги, но по взглядам обоих шиноби понимала, что лидирует явно Учиха. — Эх, проиграл! — с досадой цыкнул Джуго и коротко поклонился, когда Саске передвинул одну из фигур, видимо выставляя «мат». Учиха кивнул, почти сразу теряя интерес к партии. — Ты что-то хотела? — он, наконец, обратил на меня своё внимание, пока Джуго изучал финальную расстановку, чтобы на будущее запомнить ходы противника. — Ничего конкретного. Просто устала и решила отвлечься от тренировок, — немного соврала я, не желая вываливать на Саске всю глубину своих переживаний по поводу вчерашней ссоры. Интуиция подсказывала, что он не очень одобрит такие острые чувства из-за Дейдары: не любили они друг друга, кажется, вполне взаимно. — После этой партии я собирался пойти поужинать. Если хочешь, присоединяйся, — предложил Саске, и я даже удивилась, что он сам меня куда-то позвал. Обычно инициатива в проявлении дружеских чувств явно была не его сильной стороной. — Почему бы и нет. Джуго, ты тоже с нами? — уточнила я у шиноби, пока тот складывал фигуры обратно внутрь доски. — Нет, — он отрицательно покачал головой и первым поднялся с дивана, — мне ещё нужно зайти к Орочимару-сану.       От воспоминаний о вчерашней тренировке по коже пробежали мурашки.       Никто из нас не горел желанием готовить, поэтому мы спустились к ближайшей от башни традиционной забегаловке с более-менее приличным меню. Местные работники уже успели запомнить и меня, и Учиху, периодически захаживающих перекусить или взять на вынос, поэтому на этот раз обошлось даже без косых взглядов. К нам быстро подошла молодая девушка, явно измученная за долгую смену — пряди тёмных волос выбивались из расслабившегося пучка и щёки слегка краснели — и, приняв заказ, так же быстро убежала в сторону кухни.       И всё же, несмотря на то, что сели мы подальше от чужих глаз, подозрительные взгляды некоторых посетителей я на себе всё же ощущала. Предыдущие главы Амегакуре очевидно постарались, чтобы сделать из людей таких параноиков.       Я удобнее устроилась за котацу, накрыв колени тёплым покрывалом. — Научишь меня потом играть в шоги? В моём мире есть похожая игра — шахматы — я в неё в детстве часто играла, интересно посмотреть, насколько они отличаются, — молчать было немного неловко, и я решила озвучить мысль, которая возникла ещё в гостиной. — Хорошо, — Саске коротко кивнул и вновь замолчал. Его замкнутость сегодня, кажется, вернулась к максимуму. Это в первую очередь наталкивало на мысль, что случилось что-то, связанное с Итачи. — Спасибо! Как твой день? — аккуратно спросила я, позволяя Учихе самому решить, хочет ли он что-то рассказывать. Саске, наконец, перевёл внимание на меня и некоторое время молчаливо смотрел в глаза, из-за чего в животе начало скручиваться волнение. — Сегодня Яхико вызывал меня и Дейдару из-за вчерашней схватки в коридоре, — буднично ответил он, а я чуть на месте не подпрыгнула. Неужели из-за меня им обоим влетело? — Что?! — удивление вышло слишком громким, из-за чего я коротко обернулась на соседний столик и продолжила уже тише, — он вас отчитывал? — Нет. Он просто хотел узнать причину конфликта, — флегматично ответил Саске. Не было похоже, что его хоть немного волнует случившееся, чего совсем нельзя было сказать обо мне. Я заёрзала на коврике и чуть подалась вперёд — односложные ответы Учихи меня вовсе не устраивали.       Теперь я чувствовала ещё большую вину за вчерашнее. — И что ты сказал? — Ничего особенного. Сказал, что Дейдара тебя оскорбил, и я достал меч, — после этих слов от стыда я едва не взвыла и обречённо прикрыла лицо ладонями. Удивительно ещё, что Яхико и меня не вызвал на разговор. Кто бы мог предположить, что личный конфликт станет достоянием лидера? Наверняка сработали какие-то сигнальные печати на потоки чакры в коридоре.       Хотелось больше никогда не попадаться Яхико и Конан на глаза. — А Дейдара что? Он как-то объяснил своё поведение? — я всё же убрала руки от лица, однако чувствуя, как пылают щёки. Не смотря на смущение, про Дейдару не спросить не могла — это был сейчас едва ли не единственный способ узнать его видение случившегося.       Саске недолго молчал, едва нахмурив брови. — Сказал, что вспылил из-за того, что не выспался, — в голосе послышалось не то лёгкое раздражение, не то презрение.       Я опустила взгляд к сжатым на коленях кулакам и вздохнула. Объяснение звучало крайне надуманно — если Дейдара действительно так сказал, то, похоже, настоящая причина была куда более глубокой, и он пытался её скрыть. Я снова вспомнила про его болезненный вид. Возможно, дело действительно было в каких-то серьёзных проблемах со здоровьем?       Вина удушливо сдавила лёгкие. — А тебе не показалось, что он выглядел как-то… не так? — теперь от Саске ясно читалось нежелание говорить о Дейдаре, но я всё же подняла на него взгляд и осторожно спросила. — После того, как он сказал про сон, я бы предположил, что не спал он гораздо дольше пары дней, — с неохотой ответил Учиха, с каждым словом вглядываясь в меня всё внимательнее. — Чёрт! — я вновь закрыла лицо руками и невнятно простонала. Значит, не показалось. Неужели Дейдара действительно приходил за медицинской помощью? Боже, почему он не сказал сразу, — надо будет найти его, извиниться и… — За что ты собралась извиняться? — резко перебил меня Саске, и не нужно было даже видеть его лица, чтобы понять, что он недовольно нахмурился. — За то, что он наверняка хотел сказать мне что-то важное и видимо плохо себя чувствовал, а я не уделила ему время, — под строгим взглядом Учихи, ощущавшемся даже кожей, я замялась, от чего собственные слова зазвучали как оправдание. — Насколько я помню, ты не отказала ему, так? — всё также строго уточнил Саске, и я кивнула, растерянно убирая руки от лица, — и ты собиралась поговорить с ним после тренировки? — я снова кивнула, — таким образом, он пришёл, когда ему это было удобно, не спросив о твоём удобстве, начал требовать к себе внимания, не обозначив цель и не проявив вежливость, а когда ты попросила подождать, то оскорбил тебя и поднял руку. И ты собираешься перед ним извиняться, потому что, по твоему мнению, «он плохо себя чувствовал»? У тебя совсем нет чувства собственного достоинства?       От такой постановки вопроса я стушевалась и осунулась. Со слов Саске моё желание извиниться и первой пойти на контакт действительно казалось глупостью в высшей степени. Но всё же сама я воспринимала это как-то иначе, и внутренний голос, несмотря на обиду, теперь продолжал оправдывать Дейдару его состоянием. — Есть, — тихо прошептала я, уже не чувствуя такой уверенности. — Тогда не позволяй вытирать об себя ноги и садиться себе на шею. Ты не сделала ничего, за что стоит извиняться. Тем более после того, как он тебя так грязно обозвал. В моём клане за такое оскорбление вызвали бы на бой.       В носу защипало. Я не могла так сходу вспомнить, чтобы кто-либо когда-то так убеждённо говорил о моей чести. Саске будто защищал меня больше, чем я себя. Его слова отзывались, пусть и не так уверенно. Тугой узел, сдавливающий лёгкие изнутри и не дававший глубоко вздохнуть, чуть распустился. — Спасибо. И прости, что из-за меня тебя к Яхико вызвали, — я быстро заморгала, отгоняя собравшиеся в уголках глаз слёзы. — Не нужно. Это был мой выбор, и я был готов за него отвечать. Ты не виновата, — отмахнулся Саске так просто, что я стушевалась ещё больше. Всё его восприятие настолько не совпадало с моим, что напрочь ломало внутренние шаблоны.       Заказанные гёдзе мы доедали в молчании.       Вернувшись в комнату, я рухнула на кровать и обняла одеяло — теперь этот вечер точно напоминал предыдущий, с теми же переживаниями, но без слёз. Попытка развеяться не удалась, однако Саске убедил меня посмотреть на ситуацию иначе. В одном он точно был прав: я совершенно не умела стоять за себя, отказывать людям без чувства вины и уважать свои границы, — вот только сама всегда считала это следствием доброты и отзывчивости, а не отсутствием собственного достоинства.       То, как это видел Саске, оказалось для меня какой-то шоковой терапией. Об этом точно предстояло ещё много подумать, но, по крайней мере, прямо сейчас извиняться перед Дейдарой я не побежала.       Следующие несколько дней прошли как в тумане: их заняли перетекающие друг в друга тренировки с Кисаме и без него. Случился первый маленький успех в освоении Суитона — под воздействием направленной техникой чакры вода в ведре, наконец, приподнялась бугорком и после расплескалась по полу. Мне удалось повторить это несколько раз, закрепляя ощущение контроля, и радости не было предела: я чувствовала себя волшебницей, управляющей стихиями, которой так мечтала стать в детстве, смотря Винкс и Чародеек.       Но, несмотря на отвлекающие факторы, беспокойство о состоянии Дейдары никуда не ушло, пусть после разговора с Саске я больше не чувствовала себя настолько виноватой. Мне не давала покоя мысль, что приходил он не просто так и, вероятно, это было связано с его здоровьем. Особенно тревога обострилась после того, как мы случайно едва не столкнулись в коридоре возле кухни. Я ожидала вновь услышать в свой адрес упрёки или хотя бы колкое замечание, но Дейдара ничего не сказал — только бросил короткий взгляд и ушёл по своим делам. Выглядел он заторможенным.       Вечером того же дня я всё-таки не выдержала накопившегося волнения, свернувшегося в груди в колючий клубок, и решила сходить узнать, всё ли в порядке. Перед глазами было недовольное лицо Саске, которое он наверняка скорчит, если узнает о моём порыве, но оправдываться перед Учихой было бы проще, чем продолжать смотреть на измученного Дейдару. К тому же извиняться я не собиралась — обида на его грубые несправедливые слова никуда не исчезла — только хотела убедиться, что ему не нужна медицинская помощь.       И когда я, собрав всю решительность в кулак, уже хотела идти к Дейдаре, в дверь неожиданно постучали. — Да, войдите, — мысленно я недовольно цыкнула, ожидая увидеть либо Саске, перед которым придётся что-то выдумывать, либо Кисаме, решившего организовать внеочередную тренировку. Так или иначе накопленная смелость частично растворилась. — Есть время поговорить, мм? — но на пороге оказался сам Дейдара. Не такой раздражённый и дёрганный, как в прошлый раз, он мягко опёрся о дверной косяк и вопросительно изогнул бровь, — если занята, я зайду позже.       Пробежавшей по телу волной адреналина меня прибило к земле. — Н-нет, я не занята, заходи, — от неожиданности мысли спутались и все заранее заготовленные слова забылись. Появление Дейдары выбило решительность окончательно.       Он тем временем закрыл за собой дверь, но глубоко в комнату проходить не стал — остался стоять возле стены, сложив руки на груди и не отводя от меня внимательного взгляда. Какое-то время Дейдара молчал, и я молчала тоже, кажется, вообще забыв не только о словах, но и о необходимости дышать, из-за чего выдох вышел слишком рваным.       Как мне и показалось днём, выглядел Дейдара каким-то заторможенным, но даже так я не могла избавиться от чувства дежавю.       Наконец он слегка качнул головой. — Я хотел извиниться за то, что обозвал тебя шлюхой и вообще вёл себя агрессивно. Я не должен был говорить такое, потому что реально так не считаю, и не хотел тебя пугать. Прости, мм, — выдал он на одном дыхании, и до меня не сразу дошёл смысл слов. Я будто слышала их по-отдельности и не могла сложить целиком.       А когда поняла, то удивлённо распахнула глаза и несколько раз глупо моргнула прежде, чем найти силы хоть что-то сказать. — Кхм, — я сдавленно кашлянула, чтобы хоть как-то заполнить затянувшуюся паузу, — прости, немного не ожидала… Ну, раз ты действительно так не считаешь и извиняешься, то хорошо, забыли.       Обида, крутившаяся в голове все последние дни, раз за разом звучавшая теми грубыми словами, отпустила. Я и так была готова простить Дейдару, а теперь, когда он сам вдруг пришёл извиниться, так и вовсе чувствовала себя неловко.       Сам подрывник слегка вскинул брови — не ожидал, что всё сложится так просто? — А ты отходчивая, мм, — подтвердил он догадку, но сам расслабился и даже чуть ухмыльнулся. Было ли это комплиментом, констатацией факта или недостатком в его глазах, по интонации я так и не поняла. — Вроде того. Не люблю портить отношения с людьми, — но всё же улыбнулась уголками губ, чувствуя разливающееся в груди облегчение. Я готовила себя к буре, новым обвинениям и ссоре — от того внезапный штиль ощущался более ясно.       Словно ураган, который вот-вот должен был спуститься на землю и снести всё живое на своём пути, в последний момент растворился грозовых облаках.       Дейдара снова хмыкнул с одному ему понятной интонацией. — Ну, раз мы закрыли тему, то я пойду, — он оторвался от стены и уже потянулся к дверной ручке, когда я его остановила. — Подожди! — и всё же у меня оставалось чувство незавершённости этой истории. Дейдара выглядел болезненно — вот так близко в свете комнаты это виделось особенно отчётливо, — зачем ты тогда приходил? Что-то случилось?       Дейдара замер, тут же теряя всю лёгкость в движениях и взгляде. — Не важно, мм. Забей, — после небольшой паузы отмахнулся он, пусть и не очень уверенно. Такой ответ меня лишь больше встревожил: Дейдара явно что-то скрывал, и чувство вины вновь сдавило горло. Он ведь готов был рассказать тогда, а теперь молчал. — Дей… Ну, прости, я правда в тот раз спешила. Саске организовал для меня и Джуго тренировку у Орочимару, чтобы научиться контролировать Проклятую Печать, и я не хотела, чтобы он ждал и потом цеплялся ко мне. Да и с тобой говорить второпях не хотелось, а я так нервничала, что вряд ли смогла бы адекватно выслушать. Но сейчас я готова, я буквально пять минут назад собиралась идти к тебе поговорить, но ты меня опередил, — выпалила я все заготовленные объяснения, которые, наконец чуть успокоившись, смогла вспомнить.       Дейдара нахмурился, и на его лице отразилось какое-то сложное выражение задумчивости. Он прикусил губу и некоторое время смотрел в пол. — Ай, да блин, это долгая история! Теперь даже так и не опишешь в двух словах, — что-то для себя решив, он со страдальческим видом закатил глаза и всплеснул руками, — и, о Рикуда, прекрати вечно извиняться, я же говорил, что это раздражает, да! Я уже сказал, что зря на тебя наехал, закрыли тему.       Вот теперь я снова видела Дейдару, которого знала. После приглашающего жеста он плюхнулся на кровать, тут же сминая под собой покрывало и облокачиваясь спиной о стену. — У меня целый вечер, чтобы её послушать, — сама я села на стул напротив, сдерживая смущённую улыбку. — Помнишь на подходе к Иве мы столкнулись с призрачным стариком и его ебучим туманом, мм? — вопрос прозвучал неожиданно. Вот уж действительно не обманул, история долгая — с того момента столько всего случилось, что даже казалось, будто это вовсе было в другой жизни. И всё же я кивнула. Забыть те страшные иллюзии и срыв Дейдары было бы сложно, — ты как-то избавилась от кошмаров после этого или они тебя не сильно мучают?       Я удивлённо наклонила голову. — Каких кошмаров? Мне ничего такого не снилось.       Теперь удивился уже Дейдара. Он вскинул брови, а потом вновь нахмурился и тихо выругался. До меня постепенно начало доходить. — Подожди, тебе что, всё это время снились кошмары? Ты поэтому такой нервный? — недовольный вид подрывника был самым красноречивым ответом. Я тут же прикинула, сколько времени прошло с того момента, — но это же почти два месяца!       Тёмные круги под глазами, неестественная бедность, лабильная психика — всё наконец сошлось в единую картину. — Типа того, мм, — с неохотой ответил Дейдара и отвернулся к окну, — они не сразу прям частыми стали, постепенно. Но да, последние несколько недель я вообще спать не могу. Они явно начались после той херни в пещере и сходятся с легендами Ивы. Я думал, что у тебя то же самое, и раз ты не выглядишь, как человек, который неделями не спит, то нашла какой-то способ от них избавиться, мм.       Я открыла рот, намереваясь что-то сказать, но тут же закрыла. Мысли вновь разметались по углам, и мне пришлось прикусить губу, чтобы вернуть себя в чувство. Дейдаре явно с трудом далось это признание. — А что тебе снится? Может, в этом есть какой-то смысл?       Дейдара дёрнул плечом и не сразу посмотрел на меня. А когда всё же взглянул, в его голубых глазах застыл лёд. — Убийства. Как и тогда в пещере. Все те, которые я совершал, — от его не менее холодного тона у меня пробежали мурашки. Я опустила взгляд. Перед глазами стоял похоронный зал Ивагакуре с несколькими десятками погребальных урн.       С ответом я так и не нашлась — Дейдара и так понимал, сколько в своей жизни натворил. Были ли эти кошмары проклятием, чтобы его наказать? Или способом заставить переоценить собственное прошлое? — Тогда в пещере я видела свои ошибки, которые совершала из-за трусости и неуверенности, и когда очнулась, то была настолько разочарована в себе, что поклялась больше никогда не идти на поводу у страха. Именно поэтому я рассказала тебе, кто я и откуда, и попросила помочь остановить Тоби. Я… не простила бы себе, если бы снова струсила, и погибли бы невинные люди. — Хочешь сказать, что чтобы перестать видеть эти сраные кошмары, мне нужно покаяться за всё и больше никого не убивать, мм?! — Дейдара снова повысил голос, но тут же умолк и устало потёр переносицу, — ладно… я сам пришёл примерно к таким же выводам, но это невозможно. Нужно найти другой способ, мм. — Может Орочимару или… Итачи-сан могут чем-то помочь? — размышления Дейдары не звучали как вопрос, но я всё же высказала предположение, пусть и очевидно неприятное.       Дейдара скривился и закатил глаза. — Да я уже сходил к Орочимару после того, как с тобой поругался. Он сказал, что не может помочь, тут нужно очень тонкое воздействие на сознание. Дал какую-то гадость успокаивающую, от которой меня ещё больше рубит, но по крайней мере теперь, как видишь, я могу нормально разговаривать и не кидаться на людей, мм, — устало, но иронично отметил он и с каким-то уж очень обречённым видом упёрся затылком в стену. — Транквилизаторы? — предположила я. Ситуация вырисовывалась совсем безрадостная. — Да, вроде того, мм, — Дейдара уставился в потолок и ненадолго замолчал, — а Учиха… сама понимаешь. Нахуй пошёл этот Учиха, но видимо других вариантов не остаётся.       Несмотря на недовольство, в его взгляде читалось смирение.       Пусть Орочимару мне и не нравился, но он был весьма сильным шиноби, знающим много техник, в том числе и ментальных. Если даже он сказал, что не может помочь, Итачи действительно оставался последней надеждой.       Это решение явно давалось Дейдаре не легко. Мне хотелось хоть чем-то его подбодрить. — Мне жаль, что я не могу помочь ничем глобально, но я знаю одну технику, которая позволяет немного снять усталость и восстановить организм. Мне её показывали врачи в больнице, где я ирьёниндзюцу училась, они часто её применяли, чтобы помочь коллегам после смены, — это действительно было единственным, что я могла сделать для Дейдары, хоть он и не просил.       Он заинтересованно вскинулся. — А давай, мм. Хуже явно не будет.       Дейдара отлип от стены и подвинулся ближе к краю, чтобы мне было удобнее. Подавив подступившее смущение, я присела на кровать рядом с ним. Колени соприкоснулись, первыми давая ощутить тепло чужого тела.       Я уже успела забыть, насколько давно мы с Дейдарой оказывались так близко. Пусть разница в росте у нас была совсем небольшая, столь рядом он ощущался нависающей скалой. С каждой секундой скрывать смущение становилось всё трудней. Как можно более невозмутимо я положила ладонь ему на грудь — Дейдара рефлекторно чуть дёрнулся, но протестовать не стал — тогда вторую руку опустила вдоль лопаток, заключая грудную клетку между ладоней и плавно пропуская чакру.       В глаза Дейдаре я старалась не смотреть, сделав вид, что меня больше интересует зеленоватое свечение техники, и очень надеялась, что опущенный взгляд скрывает начавшие предательски гореть щёки. Первое время Дейдара дышал напряжённо и ровно, явно контролируя каждый вдох, но постепенно всё же расслабился: то ли привык, то ли расходящиеся по его телу потоки чакры начали действовать и сняли лишнюю нагрузку с мышц. Сквозь тонкую ткань стандартной серой майки чувствовались грубые нити рта на груди. На секунду я задумалась, какого это — ходить с потенциальной бомбой возле сердца? Но стук этого самого сердца, который теперь, когда я перестала подрагивать от волнения, отчётливо ощущался под ладонью, быстро отвлёк мысли. Оно билось ровно, но немного учащённо, и я поняла, что никогда раньше не чувствовала Дейдару настолько доверительно и близко.       Не удержавшись, я подняла на него глаза. Наши взгляды тут же встретились, заставляя меня замереть. — Кхм… чувствуешь себя немного лучше? — нужно было оправдать внимание быстрее, чем Дейдара бы уловил во мне замешательство. — Да, — коротко отозвался он после слишком долгой для такого ответа паузы, по-прежнему не отводя внимательного взгляда и почти не моргая. — Тогда теперь попробую немного снять напряжение с сознания, развяжи повязку.       Я убрала руки, в первые секунды ощущая под пальцами неприятную пустоту, и Дейдара послушно снял протектор. Как только он откинул его в сторону и вновь повернулся ко мне, я мягко опустила одну ладонь ему на лоб, сдвинув мешавшуюся чёлку, а вторую — на затылок. Теперь мы сидели совсем вплотную.       Чакра размеренно потекла между пальцев. Всего один раз такую технику проводили на мне — она должна была ощущаться как аккуратный массаж, снимающий головную боль и освобождающий сознание от навязчивых мыслей. Не удивительно, что после недолгой борьбы Дейдара всё же прикрыл глаза и чуть откинул голову. Я от такого воздействия в тот раз вообще чуть не уснула.       Дейдара выглядел умиротворённо, и от этого пружина внутри меня тоже распустилась. Ещё несколько дней назад я думала, что он никогда меня больше не подпустит, но теперь он позволял помочь себе. — Лучше ляг, а то голова может закружиться, — закончив с техникой, предупредила я прежде, чем убрать поддерживающую руку. Дейдара отмахнулся и опёрся обратно о стену. — Спасибо, мм. Ощущение, что я на источники сходил, да, — отозвался он и подавил зевок. Выглядел Дейдара теперь таким взъерошенным и сонным, что не мог не вызывать улыбки. — Всегда пожалуйста, — ответила я, не скрывая радости, что смогла ему хоть немного помочь, — могу ещё и сказку на ночь рассказать. Помнишь, ты обещал послушать как-нибудь в другой раз?       Дейдара фыркнул. — Ты решила окончательно меня тут усыпить, мм? Учиха ревновать не будет? — с долей издёвки спросил он, сверкнув, однако, проницательным взглядом. — А почему он вдруг должен? — я же совсем не поняла, при чём тут Саске, если вопрос ссоры мы уже закрыли. — А почему нет? Суйгетсу сказал, что вы с Учихой встречались, мм. Я слышал их разговор с Карин, когда они уходили на миссию, — лениво ответил он, потягиваясь и вновь зевая.       Я удивлённо хлопнула глазами, пока в голове наконец не сошлись шестерёнки. — Боже, Дейдара, нашёл, кого слушать, — я тихо рассмеялась в кулак, — не встречались мы с Саске. Просто он попросил меня прикинуться его девушкой, когда к нам присоединилась Карин, чтобы она к нему особо не приставала. Суйгетсу, кстати, в курсе, что это всё было понарошку, но ему слишком нравится доставать Карин. А Саске меня спас от Орочимару и помогал освоить ниндзюцу, поэтому я согласилась. И вообще мы с ним просто друзья, я никогда особо и не рассматривала его как парня.       Для человека, которому всё равно, Дейдара слушал слишком внимательно. Он в который раз за вечер закатил глаза тихо выругался, а я, кажется, кое-что поняла: — Ты что, ревнуешь? — предположение вырвалось быстрее, чем я успела толком его осознать, и как нельзя более логично объясняло внезапную вспышку гнева Дейдары, когда между ним и Саске я выбрала не его.       Я тут же закрыла рот рукой и покраснела. — Да ничего я не ревную, мм! Просто я его на дух не переношу, вот и всё, — Дейдара смерил меня убийственным взглядом и всё же завалился на бок, нагло растягиваясь на кровати, — давай лучше рассказывай там, что хотела, чем всякую ерунду, да.       Едва сдерживая внутренний крик, я лишь сдавленно улыбнулась и согласно кивнула. — Может Орочимару стоит почаще давать тебе эти транквилизаторы? Ты становишься таким сговорчивым и безвредным, — вряд ли в тот момент нашлось бы достаточно разумное объяснение, откуда у меня взялось столько храбрости, чтобы подначивать Дейдару, но после лекарств и воздействия техники он был таким лениво-расслабленным, что вряд ли бы начал злиться. — Издеваешься, да? — проникновенно поинтересовался он, — Нет уж, это разовая акция.       Я вновь тихо хихикнула и удобно устроилась обратно на стуле, позволяя Дейдаре свободнее занять кровать. — Только давай без вот этих вот твоих историй про самопожертвования и всякую чепуху, мм, — он подмял под себя подушку и недовольно сдунул растрепавшуюся без протектора чёлку. — Хм, это уже сложнее будет, дай подумать, — я прижала палец к губам, быстро перебирая в голове истории, — знаешь, в детстве мне нравился один мультик, до сих пор из него все песни помню. Он был про друзей-музыкантов, которые вместе путешествовали по свету: молодой парень, осёл, петух, пёс и кот. И не знали они никаких бед, пока однажды во время выступления юноша не влюбился в принцессу…       Я рассказала Дейдаре историю «Бременских музыкантов», на ходу переделывая её в подобие сказки и додумывая реплики вместо слов песен. Он не упускал возможности вставлять ехидные комментарии, на что теперь уже я закатывала глаза, но продолжала улыбаться. К концу истории Дейдара сдался и замолчал, перевернувшись на спину. Он периодически поглядывал на меня, изображая внимание, но всё чаще залипал в пространство, явно борясь со сном. Глядя на него, внутри меня разливалось приятное тепло, от которого из-за всех ссор я уже успела отвыкнуть. Хотелось вновь до него дотронуться, но это разрушило бы непринуждённую атмосферу, повисшую между нами. — Я всё ещё считаю, что в твоём мире странные сказки, но эта мне понравилась больше, мм, — снисходительно фыркнул Дейдара, когда я закончила, и улыбнулся уголками губ. — Спасибо, критик, за высокую оценку, я старалась, — я хихикнула, Дейдара тоже, и наши взгляды в которых искрилось веселье, вновь встретились, — хочешь, песню оттуда спою, там есть одна красивая.       Петь я немного стеснялась, но вроде из моих друзей никто раньше не жаловался. А «Бременских музыкантов» я действительно любила и хотела, чтобы Дейдара всё-таки проникся их атмосферой. — Валяй, мм, — махнул он рукой, в прочем, удерживая внимание.       Прежде, чем начать, я поёрзала на стуле и прокашлялась. — «Луч солнца золотого Тьмы скрыла пелена. И между нами снова Вдруг выросла стена.»       Между нами тоже была стена — Дейдара собственноручно возвёл её, когда я оказалась в Акацуки, но теперь она, кажется, всё же рухнула. — «Ночь пройдет, наступит утро ясное, Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, Солнце взойдет! Солнце взойдет!»       Зная, что Дейдара не понимает ни слова, я могла не стесняться петь их. В счастье между нами верилось с трудом, но всё же немного верилось. — «Петь птицы перестали, Свет звезд коснулся крыш. В час грусти и печали Ты голос мой услышь.»       В тяжёлый для себя момент Дейдара пришёл ко мне, и это говорило о многом: если не о симпатии с его стороны, в которую я пока не спешила верить, чтобы не обманываться лишний раз, то о доверии точно. Это даже было ценней. — «Ночь пройдет, наступит утро ясное, Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, Солнце взойдет! Солнце взойдет!»       Дейдара притих и внимательно слушал, как если бы мог понять смысл песни, однако спокойный и романтичный мотив на него воздействовал. Я надеялась, что после сегодняшнего вечера, он сможет разобраться в себе и в своих кошмарах. — Твой язык так интересно звучит. О чём эта песня? — Дейдара отмер не сразу, когда я закончила. Очевидно, она понравилась ему больше, чем предыдущая сказка. — О том, что любая ночь, какой бы тёмной она ни была, рано или поздно заканчивается, и на небе вновь появляется солнце, — завуалированно ответила я, но Дейдара понял.       Он едва заметно улыбнулся. — Спасибо, мм.       Я пожала плечами и улыбнулась в ответ. — Не за что. Хочешь, я принесу чаю с чем-нибудь вкусненьким и что-нибудь ещё расскажу про свой мир, если тебе интересно? — время неумолимо клонилось к ночи, но мне не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Он казался каким-то выдуманным, точно нереальным: разве мог Дейдара прийти ко мне извиниться и могли ли мы так душевно поговорить? — Давай в другой раз, ладно? Мне интересно, но есть ощущение, что ещё немного, и я прям здесь засну, мм, — Дейдара не врал, он действительно ещё на сказке пытался не отключаться, и размеренная песня его окончательно сморила. — Да, конечно, — скрывая досаду, ответила я, но уцепилась за фразу про следующий раз, — спокойной ночи. Надеюсь, теперь тебе удастся хорошо поспать. — И я надеюсь. Спокойной ночи, мм. — Дейдара с явной неохотой поднялся с кровати. Она скрипнула, точно не желая его отпускать, и на секунду я даже хотела предложить ему остаться, но испугалась, что это прозвучит как-то не так.       Дейдара ушёл, а я не могла уснуть ещё несколько часов, обнимая подушку, на которой осталось его тепло.