Ты говоришь я демон - Так и есть!

После третьей бутылки водки.

Две страны сидели на полу и пили. — Ива-а-ан, за-чем тэбэ тру-у-уба, — еле произнёс Англия. — Показать? — ответил совершенно трезвый Иван. — Не-е... Не на-а-а—ДО, —иопять еле выговорил Артур.— Ваня! Ване-е-ечка! Иван! Браги-и-инский! — практически стонал он. — Чего? — спросил Россия. — Ты меня любишь? — спросил тот с щенячьими глазками, подползя к Ивану. Русский улыбнулся и приобнял его. — Что за глупый вопрос? Ну, конечно же, люблю, — сказал Ива англичанину на ушко, сильнее обнимая его. Он еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Артур улыбнулся и издавал звуки, похожие на мурлыканье, а затем облизал щёку собутыльника. — Артур? — вопросительный взгляд России. — Мяу! — мяукнул Артур. — По-моему, ты перепил, — задумался русский. — Погладь меня, — попросил Кёркленд. — Успокойся, успокойся, — сказал Россия. — Погладь! Погладь меня! Погладь! — требовал тот. — Ладно! Только перестань тереться об меня! — согласился Иван. Легонько прикоснувшись к спине друга, Англия начал тереться всей спиной об руку. И тут произошло то, что ввело Россию в некий ступор. Англия поцеловал его прямо в губы. А потом начал целовать шею, и одежда стала, в прямом смысле этого слова, трещать по швам. Ночь они решили провести вместе, и очень даже неплохо. <center>Утром</center Артур еле открыл глаза, у него сильно болела и кружилась голова, а ещё по непонятным причинам болела жопа пятая точка. Осмотревшись, он увидел, что лежит абсолютно обнажённый в одной кровати с Иваном, на котором тоже ни единого предмета одежды. Немного испугавшись и поддавшись панике, он возмущённо сказал: — Иван! Какого лешего ты в моей постели оказался, да ещё в таком виде? Ухмыльнувшись, тот томно приоткрыл необыкновенно-фиолетовые глаза и тихо произнёс. — Ну-у-у, вообще, это моя кровать, а насчёт второго попытайся вспомнить сам. Жуткий холодок пробежал по коже. Артур любил Ивана, но не перед какими пытками он бы не рассказал бы о своих чувствах, он спрятал их далеко-далеко в глубине души. А тут, на тебе! Напился, и всё коту под хвост. Делать уже нечего, и он решился спросить то, что мучило его день и ночь, всю жизнь. — Брагинский... тТы меня... л-люб-бишь. В смысле, по-настоящему? — очень робко спросил он. Иван повернулся к нему лицом, придвинулся ближе и начал поглаживать по лицу. Он произнёс только одно желанное слово. — Люблю. — Артур Кёркленд! Иван Брагинский! За вами пришли! — прокричал тот самый лётчик, который чинил Ми-8. — Вань, быстрее, одевайся! Если они увидят! — запаниковал Кёркленд. — А ты стесняешься? — спокойно произнёс Россия. — Да ну тебя! — сказал Артур, махнув на него рукой. Они быстро оделись и поднялись на вертолётную площадку. Артуру стало грустно из-за расставания с любимым. На душе скреблись кошки, а в голову будто вкручивали сваи. Состояние Англии было весьма угнетённое и подавленное. Страны по-братски обнялись,и Иван прошептал на ушко Артуру: — Если снова захочешь меня увидеть, котёнок, начерти пентаграмму. — Хорошо, — с улыбкой и облегчением сказал Кёркленд. Они расселись по своим вертолётам и каждый полетел к себе домой.