Дикая штучка

Майкрофт смотрел на пребывавшее в неопределенности тихого беспамятства лицо брата - изученное до последней родинки, до последнего завитка эбеновых прядей, таких же упрямых, как и их хозяин. Все было тут - протяни руку, чтобы почувствовать и опасную остроту высоких скул, и шелковый росчерк каштановой брови, и твердый шрам под самым подбородком в память о редкостно удачном опыте, в результате которого снесло стену родительской спальни вместе с половиной балконной балюстрады… Но рука замерла, не сумев преодолеть последних пяти дюймов. Что-то перекроило идеальные черты, как пронесшийся по равнине ураган, превращая близкий до последней мелочи абрис в незнакомый, пугающий портрет. Природе было где разгуляться эти несколько недель… Волосы, и прежде не отличавшиеся фамильной сдержанностью, отросли до неприличной дикости и теперь возлежали на подушке буйным, демоническим ореолом. Царственная, алебастровая белизна кожи уступила солнечным домогательствам, окрасившись распутным загаром, рассыпав по переносице крошечные веснушки – точно такие же, как и у него самого… Шерлок никогда не упускал возможности поиздеваться над этим проклятием старшего брата. Сама юность, что прежде торжествующе сияла на высоком челе - до хрупкой свечной прозрачности, до протестующее-огненного румянца, сейчас проросла красивой зрелостью молодого мужчины, проступила осязаемой болью глубоких переживаний и странной скорби. Что случилось с его снежным мальчиком, всю сознательную жизнь упорно избегавшим сердечных привязанностей и плотских страстей? Он все же не удержался – тонкие пальцы осторожно прикоснулись к обветренным, искусанным губам – еще мягким, как в детстве, но то сжимавшимся в нервную полосу, то приоткрывавшимся с тихим потерянным вздохом… В нескончаемом сне под веками беспокойно метались зрачки, заставляя ресницы вздрагивать угольными полукружиями. - Ты жесток, Майкрофт. Королю потребовалось все его самообладание, чтобы не отдернуть руки, но Лестрейд словно не заметил его трогательного испуга и смятения. - Это было слишком… - опустил он ладонь на каменное плечо… но ему ли не знать, каким нежным и ранимым оно может быть, если на миг снять с него тяжесть забот, - он еще так молод. - У него нет этой роскоши, - вздохнул король, бережно пригладив торчащие на макушке брата кудряшки, - быть молодым так долго… Я надеюсь, он нашел там больше, чем собирался. Лестрейд покачал головой, засмотревшись на тревожный сон юноши, а Майкрофт, царственно развернувшись на пятках, кивнул придворному врачу. - Пусть поспит еще три дня. Им всем нужно время, чтобы успокоиться и принять свое будущее. Докладывать мне обо всех переменах немедленно. И да… пригласите моего камердинера - пусть приведут Его Высочество в порядок. Эта… - он поморщился, нарисовав в воздухе неопределенный жест, - …дикость ему определенно к лицу, но и о приличиях забывать не стоит. Грег, мои сыновья соскучились. Ники и Остин просили навестить их сегодня. Да и Эммет с малышом не будут против еще одного визита. Не откажешь мне в компании? - Я никогда не откажу тебе, Майкрофт, – улыбнулся начальник стражи и, словно не заметив присутствие постороннего, мягко приобнял сюзерена. – К тому же твои мальчики меня любят и всегда ждут… Не могу же я лишить их возможности побезобразничать с дядей Грегом, пока ты не обрушил на них всю свою отцовскую заботу? - Не преувеличивай… - нахмурился Майкрофт, пытаясь сохранять серьезность, но улыбка предательски дергала его за уголки рта, - не так уж сильно я их опекаю. А если они так быстро научились вить из тебя веревки - то это всецело твоя собственная глупость, нечего было их так баловать. - Баловать? – возмутился Лестрейд, настойчиво подталкивая его к выходу и стараясь не вспоминать, с какой серьезностью Майкрофт произносил нравоучительную речь своему двухлетнему первенцу, который сияя от восторга, превращал в хрустящее конфетти эдикт о зерновой пошлине, так недальновидно оставленный отцом на краю рабочего стола, - я даже еще и не начинал… Вот когда мне будет позволено взять на руки твоего Оливера… - Оливер – омега. Его положено баловать! – Не сдержавшись, король улыбнулся – младший сын, родившийся всего неделю назад, превращал строгого родителя в безвольный розовый сироп одним взглядом пепельно-серых глаз и вздернутого носика-кнопки. – Думаю, в будущем стоит закрепить это в своде законов. Я могу приказать тебе, как твой король. - Обязательно прикажи… мой король… И король задохнулся от жара, хлынувшего в легкие. От губ, почти коснувшихся уха. От возбуждения, обрушившегося в пах… …возможно ли, что и Шерлок теперь знает, как сладка власть любовной несвободы? … Сознание возвращалось так нехотя, что глаза отказывались принимать то, что возникало в поле зрения. Шерлок чувствовал себя странно, но не понимал, что именно чувствует, пытаясь отогнать назойливое, как жужжание осенней мухи, беспокойство. Потолок – высокий, невесомый, как кружевная вуаль, надутая ветром, покачивался, стоило чуть повернуть голову… знакомо… Как и медная, начищенная до блеска люстра с парой дюжин свечей, спускавшаяся из изящной розетки на крепкой витой цепи… …лет сто назад он забросал ее шариками выдранных из опостылевшего учебника страниц в знак протеста… Шея ворочалась с трудом, будто все позвонки срослись, хрустели при малейшем усилии и отзывались тупой, ноющей болью… но зато теперь можно было разглядеть большой стол с привычной горой запыленных свитков и раскрытых на очень нужных страницах фолиантов… бесконечный книжный шкаф во всю стену до самого окна… весь в неряшливых пятнах воска, чернил и копоти… большие напольные часы из полированного красного дерева с барельефами львиных голов и тяжелыми гирями в зарубках неясного происхождения, вспоминать о котором почему-то совершенно не хотелось… Светло… все пространство наполнено солнцем и прозрачной звенящей свежестью, осевшей на тонком полотне застеленных простыней и вышитой наволочке, приятно холодившей щеку. И цветы в высоких тонких вазах – живые, благоухающие горьковато-пряно и вскипавшие пышными каскадами… И одежда на полированной подставке с покатыми плечиками – прекрасно скроенная, безупречно-сдержанная и неизменно дорогая - от господина Тумэ, лучшего портного королевства, которого Майкрофт лично сманил из Кар-Сабá, едва не вызвав этим маленькую соседскую войну… Он любил эту комнату. Наверное. Когда-то… Шерлок был дома, и это было нормально. Нормально, разумеется… но неправильно… Неправильность толпилась в голове, меняя угол зрения, искажая перспективу и коверкая воспоминания. …дорогой брат, я приготовил подарок… …в следующий раз я сломаю тебе руку… …как тебя зовут, умный альфа?… …есть способ удержать тебя и без ошейника …там нет людей… помоги, боже, их жертве… …мои соседи из Визели-энд… не стоит к ним приближаться… …чистая ткань, травы, чтобы остановить кровь и снять жар… …не уходи… Кести плачет… останься… …прочь с дороги! Мои омежьи проблемы не могут ждать… …поклянись, что все останется, как было… …я не отпущу тебя. Ни за что. И ребенок тут ни при чем… …он принесет только проблемы… вот увидишь… …я его люблю… прости… …удиви меня, Шерлок. Ты идешь на чужую войну… …милорд, Ваш брат настоятельно требует вернуть Вас ко двору… Его подбросило, как камень из старинной катапульты. Воспоминания хлынули потоком, сметая стены Чертогов, и Шерлок почувствовал себя легким, как воздушный шар, готовый воспарить к высокому потолку. Он у себя дома! У СЕБЯ!!! Отсутствие ставших привычными низеньких уютных потолков джоновой берлоги с торчащими из щелей пучками сухого мха, сильно смахивавших на усы старшего конюшенного Буннера, почти заставило испытать страх открытого пространства… панику, стремительно вскипающую яростью… Легкая шелковая простыня, прикрывавшая его нагое тело, скользнула по груди и бедру, красиво опустившись к стопам. Но он зло отпихнул ее прочь, стыдясь ее порочной ласки, и та застыла обиженным, надувшим губы комком… Сколько он проспал? День, два? Месяц? С Майкрофта станется… Тело не чувствовало никаких особых последствий, что он был готов ожидать, но под кожей ползала фантомная боль мышечной памяти, и только грязно-желтые ореолы вокруг побледневших синяков виновато подсказали, что вынужденное беспамятство длилось не меньше четырех-пяти дней. И все эти дни Джон провел где-то в недрах дворца. В одиночестве, в неизвестности, лишенный свободы и всяческих прав на собственную жизнь… преданый… … Он промчался по переходам и паре террас, распугивая перекошенным от бешенства лицом встречных вельмож и заставляя прислугу шарахаться с дороги, как от чумного обоза, не замечая за спиной звона разбитой посуды, грохота упавшей мебели и несдержанного изумления. Наверное, его первым порывом должен был быть визит к брату, устроившему все это безумие, но эта мысль если и пришла в его голову, была моментально выжжена бушевавшим там пожаром злости и страха… Омежье крыло охраняли едва ли не строже королевской сокровищницы, но Шерлок просто отшвырнул в сторону караульного, крайне неудачно попытавшегося преградить ему путь алебардой на длинном, резном древке… скорее церемониальной, чем и действительно пригодной в бою. Второй стражник, узнав младшего наследника, никогда не отличавшегося тактичностью обращения, даже не двинулся с места, чтобы помочь неловкому сослуживцу, гул падения и эхо сдавленных чертыханий которого еще долго катились по длинному коридору из тонконогих ажурных арок. Это была самая сдержанная в отношении интерьеров часть покоев, но нет – никаких темных, сырых казематов! Боже упаси… И Шерлоку прежде уже доводилось видеть эту оборотную сторону омежьего воспитания. Эта часть апартаментов не знала омег, рожденных во дворце или попавших под королевскую опеку в младенчестве. Сюда селили тех, кто так или иначе в прошлом жил свободной… дикой жизнью. Считалось, что в окружении строгих стен с единственным стрельчатым окном, забранным узорчатой решеткой, и добротной простой мебели – кровати с горкой подушек, маленького стола для еды или занятий рукоделиями особи, привыкшие к излишней вольности, скорее придут к мысли, что теперь их судьба полностью подчинена благу государства, и чем скорее они примут свою участь, тем безболезненнее войдут в новую семью… Это не было тюрьмой. Нет. Новички оставались предоставленными самим себе – никто их не принуждал, никто не требовал покорности и, уж конечно, не пытался добиться близости силой. Их превосходно кормили, время от времени позволяли прогуляться в крошечном саду и читать книги из библиотеки, если омега знал грамоту… и все-таки… Несвобода. Предназначение и проклятье низших… И двери, запиравшиеся снаружи на засов. Шерлок распахивал каждую, не обращая внимание на господина Норбо Паммерса – омегу, слегка полноватого, но очень подвижного и все еще миловидного для своего солидного возраста, главного смотрителя и попечителя карантинного крыла, примчавшегося на шум и очень разобравшегося в сути происходящего… Норбо не пытался его остановить, но все время поглядывал из-за плеча, стоило разъяренному альфе распахнуть очередную дверь, и мягко придерживал за плечо, предостерегая от ненужных, необдуманных действий. Они были здесь… многие из них… тех, кого Шерлок знал. Одинаково подавленные, испуганные и жмущиеся по углам… он не увидел малышей… возможно они пребывали где-то еще, в более приятных условиях, и откровенно пожилых тоже не было. Только половозрелая молодежь, достигшая поры вступления в брачные союзы и готовая для рождения детей. Рациональный отбор… Шерлока замутило, когда разделенные близнецы одинаково беспомощно посмотрели на него заплаканными глазами… Джон нашелся в девятой по счету осмотренной комнате. Как и все до него, он сидел в изголовье кровати, аккуратно отодвинув подушки и подтянув колени к груди. Когда тихонько скрипнули медные петли, он даже не повернул головы, что лежала на скрещенных руках, обратив безучастное лицо к раскрытому окошку, но не чувствуя ласкавшего кожу ветерка. Шерлок в несколько шагов оказался у его ног, опускаясь на пол. Его совсем не заботило, что в проеме все еще топтался смущенный, обеспокоенный комендант и пара солдат в полном облачении, заглядывающих внутрь то ли с любопытством, то ли с сочувствием… бетам никогда не понять… но ничто человеческое и им не чуждо. - Джон? – Шерлок тихонько тронул его за руку. …вздрогнул, плечи сжались… плохо, боится прикосновений… насилие? - Джон? – снова позвал он, ища следы домогательств… нет… не насилие, но определенно демонстрация намерений… …синяки… выцветшие и безобразно-кричащие о своем происхождении… на запястьях, на щиколотках, что торчали из одежды как сухие, безжизненные ветки… он готов поцеловать каждый, лишь бы Джон забыл о них хоть на миг… Джон повернулся, поднял голову от колен… и посмотрел, будто увидел впервые… будто Шерлок, как и все тут – чужой, опасный… «альфам нельзя верить»… Шерлок потянулся, чтобы их глазам было где встретиться… Синие, самые любимые в мире… теплый взгляд Джона выцвел и помертвел, как его синяки… …его переодели… а он вовсе не собирался ни позволять, ни тем более помогать… и подстригли его неровную забавную шевелюру до аккуратного, пристойного ежика… И тут Шерлок скрипнул зубами так, что господин Норбо шарахнулся наружу, растолкав стражу. Косичка Джона. Та, на которой привычно и уютно покачивалась теплая сердоликовая бусина… маленькое солнце в соломенных волосах… …кто-то срезал ее. Грубо, безжалостно, под самый корень, оставив уже поджившую царапину на осиротевшем виске… и даже новая стрижка не смогла исправить положения… Кто-то заплатит. И Шерлок знает, у кого спросить о «пропаже»… - Джон… - ему написано на роду звать его по имени до конца времен. Джон моргнул, губы сложились в обиженную, вымученную улыбку. И сглотнуть, чтобы не дать жгучей влаге постыдно покинуть глаза… Шерлок зашипел от ярости… Ласково обнимая обнаженную шею, торчащую из выреза безворотой рубашки, словно притаившаяся на дереве змея, обручальным кольцом лежал простой ошейник из мягкой прекрасно выделанной кожи с плоским замком и геральдической львиной головой Холмсов… Собственность государства. Не совсем соображая, что делает, что может просто задушить, и оглохнув на короткое время, Шерлок просунул два пальца под дюймовую полоску и дернул, пытаясь порвать… и еще… и снова… Джон вцепился в его руку, пытаясь разжать хватку и судорожно пытаясь вдохнуть, но Шерлок продолжал свою бесплодную борьбу. - Милорд! – на плечах повис осмелевший от страха за подопечного омегу комендант, - прошу Вас… порвать не выйдет, в него вшиты две стальные струны… Милорд… Шерлок пришел в себя. - Ключ. Немедленно. – Отчеканил он не поворачиваясь, потому что боялся выпустить взгляд Джона, в котором от изрядной встряски проступило что-то знакомое… сердитое. И упрямое. - Простите. Только у Его Величества есть право открыть замок… - Норбо убрал руки, посмевшие посягнуть на высокородного наследного альфу… немыслимая для омеги смелость. Или глупость? Шерлок встал и выпрямился во весь свой рост, стерев с лица все, кроме ледяного презрения. - Джон, возьми меня за руку… «Дай» - хотел он сказать, но у Джона и так все забрали, чтобы требовать от него больше… Раскрытая ладонь застыла в ожидании. … Шерлок вломился в большую гостиную брата, как конница в пролом, волоча за собой Джона, как якорь. У того уже начали мерзнуть ноги, поскольку про обувь он даже не вспомнил. Нежданное вторжение вдребезги разбило безмятежную идиллию, расположившуюся прямо на узорчатом ковре, привезенном еще во времена Холмса-старшего из-за теплого моря с каким-то посольством. Майкрофт цедил редкое для него безделье, наблюдая, как Грег поддразнивает трехлетнего малыша лисьим хвостом, привязанным к концу гибкой удочки. Маленький альфа пытался поймать увертливую цель растопыренными пальчиками, с радостным визгом бегая вокруг коварного капитана, словно тот был каруселью на сельской ярмарке… Второй мальчик смотрел на их забавы с серьезной снисходительностью с высоты своих полновесных семи лет. Их молодые папочки, поглядывали на громкую возню блестящими глазами, прячась за большой, в красивых картинках книгой старинных сказок и хихикали. Когда дверь с грохотом ударилась о стену, и Шерлок влетел, почти свалив Лестрейда с ног, все уставились на него, а малыш плюхнулся на попу и испуганно захныкал, даже не заметив, что долгожданный хвост сам упал ему в руки. - Драматично… - Вздохнул Майкрофт, словно появление брата его хоть сколько-то встревожило. – Я и не надеялся, что твои привычки изменились, но поскольку здесь мои дети, будь любезен… - мягкий тон мгновенно сменился на холодную сталь, - …выбирай выражения. Что на этот раз? - Твоя… затея, Майкрофт! – В эту игру можно играть вдвоем. Тем более, что он убедился, что Джон греет ступни в теплом ворсе и сопит от удовольствия. – Это перешло все границы! Все эти люди, что твои волки украли у их семей… Я требую немедленно вернуть их назад. По праву королевской крови. - Твои требования понятны. – Майкрофт перестал изображать отдыхающего фавна и встал. – Но трудно выполнимы. Ты знаешь, что наши соседи из-за моря готовятся к войне. За последние десять лет они набрались сил и обеспечили свою армию наемниками и флотом… Ты знаешь, что остановить вторжение можно только собрав под одно знамя восемь, а лучше двенадцать соседних государств. А для этого надо их или завоевать или породниться… Наши родители пытались расширить наши границы за счет окрестных поселений, состоявших из смешанных семей. Но в то время им не хватило войск, чтобы удержать границы от набегов, и уцелевшие омеги ушли в горы. Сейчас я намерен завершить начатое ими. Свободных омег очень мало, чтобы предложить сильным родам браки. А чтобы заставить упрямцев из Сиреневых гор меня выслушать, пришлось действовать жестоко… - Могли погибнуть люди… - Они и погибли, - янтарные глаза короля обожгли едким гневом, - пять охотников погибло на месте от рук твоих… новых соседей. Еще четверо скончались от ран уже здесь. Насколько я знаю, в твоей… деревне потерь нет. - Отпусти их, Майкрофт. У них семьи, дети… - Шерлок сжал губы и подтянул Джона поближе и закрыл собой. - Я утешу твою совесть, братец. – Майкрофт вздохнул, подобрал с ковра маленького альфу, о котором все забыли, и дал в маленькие ручки свой нагрудный медальон, который тот сразу же сунул в рот. – Всех, кто не достиг шестнадцати или имеет супруга, отправили домой в сопровождении охраны с нашими глубочайшими извинениями и достойной компенсацией. Взрослые получили королевский патент, который гарантирует им защиту и место в долине для поселения на их выбор, если они примут такое решение. Не достигшие брачного возраста так же получили охранные грамоты, но в них сказано, что теперь они находятся под опекой королевского дома и по достижению совершеннолетия должны выбрать в супруги одного из кандидатов, предложенного опекуном, если до того момента не найдут такового самостоятельно. Как видишь, я не собираюсь никого принуждать… Мне не нужны рабы. Мне нужны союзники. - Зачем было тащить сюда всех? – Шерлок чувствовал, что прежний гнев сменяется на глухое раздражение. Признавать, что в чем-то Майкрофт прав, было неприятно. Но он определенно был прав… хотя от этого осознания становилось еще хуже. – Их дома разорены, люди напуганы… Им некуда идти… - Забери мы только часть, остальные сразу ушли бы через горный хребет на ту сторону. И кто знает, сколько из них выжило бы после этого перехода? А так, им пришлось остаться и ждать… и выслушать меня им тоже придется. - Это грязный шантаж… Тонкая омежья рука тронула Майкрофта за плечо. Он взглянул и улыбнулся мужу настолько ласково, насколько ему позволил этот неприятный разговор… - Да, Ники, уведи детей. Им еще рано знать это… Грег, проводи их и возвращайся. Нам еще много стоит обсудить, поскольку мой брат составил собственное мнение насчет диких омег… - Они не дикие! – Опять вскипел младший и только тяжело задышавший в спину Джон вернул его на место. – Прекрати называть их так… - Если ты настаиваешь… - Майкрофт проводил свою семью до выхода и прикрыл за ними дверь. – Я ответил на твой вопрос? Что-то еще? Насколько я понял, свою часть сделки ты выполнил. И он с любопытством заглянул Шерлоку за спину. - Выбор спорный. Но это твой выбор, мальчик. Шерлок потянул Джона за руку и продемонстрировал наличие ошейника. - Сними это. Сейчас же. - Не могу. – Майкрофт развел руками. – Это право мужа. Ключ я вручу только ему и только после консумации. Если ты знаешь, что это такое. Или тебе придется вернуть этого человека во владение королевства… Шерлок подавился проклятием. Джон беспокойно завертел головой, не совсем понимая, о чем идет речь, когда Шерлок обхватил его поперек тела одной рукой, а второй повернул ему голову на бок, открывая ту часть шеи, что начинается от самого плеча, и не раздумывая вонзил в нее зубы. Джон взвыл и забился, цепляясь за руки. Шерлок услышал, как скрипит под его зубами упругая плоть, уступая натиску, как в рот сочится солоновато-сладкое, кропя губы и десны, связывая двоих крепче смерти… А когда в голове зашумело, как от самого крепкого столетнего рома, когда обоняние обожгло густым, терпким сандалом с примесью собственного запаха - кедра и лаванды, Джон обмяк, повисая на его руках, в протянутую ладонь лег крошечный ключ с замысловатой двойной бороздкой. Неловко перехватив бесчувственного мужа, Шерлок швырнул проклятый ошейник королю под ноги. - Доволен? - Возможно, ты удивишься… - Майкрофт улыбался, словно кот, наконец-то добравшийся до вожделенной канарейки, - но да. И ты еще скажешь мне спасибо… если я не ошибаюсь… Как его зовут? - Его зовут Джон. И он тоже не любит глупых прозвищ… Как и твой Джи… Джеймс. Это ведь Морану ты его пообещал, правда? Хотя, это уже не мое дело, Майкрофт…