Билет в будущее

– Нет, не так! – Выкрикнул режиссер, останавливая съемку. – Все с начала. Ты что, не можешь изобразить искренний восторг? Борис нахмурился, стараясь сдержаться, чтобы не ответить резкостью. Уже четвертый дубль подряд он изображал неземную радость, но, видимо, этого было недостаточно. Его поймали сразу после выхода из-за кулис и сказали, что нужно запечатлеть эмоции счастливого участника, отхватившего заветный билет. – Еще раз объясняю: выходишь в коридор, мчишься по нему, как угорелый, и восторженно вопишь, что тебя взяли в Сотню. Можешь прыгать, делать сальто, да что угодно, только радость… радость на лице мне изобрази! Какой идиотизм. Конечно же, он рад тому, что прошел дальше и поедет в тренировочный лагерь, еще как рад, но концепция телевизионного шоу требовала, чтобы все эмоции участников были гипертрофированы до предела. Наконец, более или менее приемлемый дубль был отснят, и Борисом занялась женщина-редактор. Она села за один из столов в холле, посадила танцора рядом с собой и принялась что-то строчить в блокноте. – Мы снимем о вас профайлер, – обрадовала она Бориса. – Это займет несколько минут экранного времени и его покажут перед вашим выступлением на кастинге. – Хорошо, – согласился парень, понимая, что ему это на руку. – Так, откуда вы приехали?.. – протянула редактор, заглядывая в анкету танцора. – Ого, Сибирь. - Она поджала губы, задумавшись на какое-то время. – Родственники и друзья у вас на родине остались? – Да. – Отлично. Нужно, чтобы они сняли видео с вашими местными достопримечательностями. Остальное будем снимать здесь. Что в вашем городе есть такого, что бы отличало его от других? – Да ничего особенного, – подумав, ответил Борис. – Маленький провинциальный городок, такой же, как и тысячи других. Правда, есть речка, и транспорт по ней ходит. Можно катером добираться до соседних городов, а не только на автобусе. – Замечательно. Путь это и снимут, перешлют вам, мы уже здесь смонтируем. Еще одно. Нужна история, по которой вас запомнит зритель. Борис недоуменно посмотрел на женщину, не понимая, чего от него хотят. – Ну, например, – она на секунду подняла взгляд, перечисляя по памяти самые распространённые фабулы, используемые в таких случаях, – несчастная любовь, травма, помешавшая вам танцевать, а вы перебороли себя и вышли на сцену, или родители вас не поддерживают. Женщина говорила проникновенно и не отрывала взгляда от Бориса, вызывая его на откровенность. – Что-то такое, что могло бы зацепить зрителя, заставило сопереживать, проникнуться. Победителя в нашем проекте на финишном этапе выбирают зрители с помощью смс-голосования. Если у вас в жизни все хорошо, нет трудностей, которые нужно преодолевать, они подумают, что победа вам не так уж и нужна и среди сильнейших танцоров выберут того, кто вызвал у них желание посочувствовать. Понимаете меня? Борис кивнул, соглашаясь, хотя вызывать у зрителя жалость – последнее, чего бы ему хотелось. Но раз уж таковы правила и подводные течения этого шоу, придется им следовать. Редактор назначила Борису время, к которому на следующий день его должна была ждать съемочная группа, чтобы снять интервью сначала в помещении, а потом и на улице. Бессонной ночью в гостинице он думал о том, что же ему вынести на суд зрителей. Выходило, что кроме истории натянутых отношений с отцом и рассказать больше не о чем. Это была его незаживающая рана, разъедаемая жгучей кислотой обиды. Вспомнился госэкзамен, который его группа сдавала в губернском театре оперы и балета. Как к нему приехали и мама, и бабушка, только отец… он не приехал. Так и не принял выбор сына, не смог порадовался за него, не поддержал. Горечь до сих пор жила в сердце Бориса. Об этом он и рассказывал в своем интервью, извлекая на свет из темных закутков души эмоции и переживания. Маленький городок, из которого не уезжают, чтобы учиться рисовать или танцевать. Тем более, если родители не поддерживают. И тут – он, не от мира сего, такой себе дурачок. Редактор, сидевшая за камерой, молчала, давая парню возможность выговориться. Не торопила, не подгоняла, понимая, что ему это нужно сейчас больше, чем ей. После они снимали уже на улице. То, как Борис шел по дороге, сидел на берегу реки на набережной, размышлял, начиная писать отцу письмо, танцевал на каменной площадке на фоне той части города, которая своими цветущими садами отдаленно напоминала его городок. После того, как съёмочная группа перестала мучить Бориса и отпустила его на волю, он понял, что заняться ему совершенно нечем. До выезда в тренировочный лагерь оставалось еще несколько дней, и он спросил, можно ли ему посмотреть из зрительного зала на отбор участников. Сегодня снимали кастинг тех, кого отобрали в Одессе. Его подвезли к театру, и Борис, стараясь не привлекать внимания, пробрался в зрительный зал и занял свободное место с самого края. Ему хотелось посмотреть на своих будущих соперников, оценить уровень их подготовки. А ещё хотелось узнать, какие требование к конкурсантам выдвигает жюри. Участники вели себя по-разному. Кто-то дрожал от переживаний, как осиновый лист на ветру, кто-то справлялся с волнением с помощью показной бравады. Становилось неловко за тех ребят, которые выпрашивали билеты, когда судьи, не впечатленные увиденными танцами, отправляли их домой. Другие радовались даже тому, что их отправляют на вечернюю хореографию. Это означало, что у них есть еще один крохотный шанс пройти дальше, если, конечно, они справятся с теми задачами, которые будут им ставить финалисты прошлых сезонов. Борису понравились несколько танцоров. Сильные, уверенные в себе, с хорошей хореографической подготовкой. В них чувствовались серьезные соперники, и стоило присмотреться к ним повнимательнее. Следующим на сцену вышел темноволосый парень с хорошо развитой мускулатурой в темной майке и черных шортах. Он держался очень уверенно, легко общался с судьями, и Борис понял, что он из тех, кто не в первый раз приходит на кастинг. И тут же осознал, почему тот, в начале своего выступления, показался ему знакомым. Это был тот самый человек, который перешел ему дорогу за кулисами. Борис передвинулся на самый краешек кресла, чтобы не пропустить ни единого движения из выступления этого парня. Он помнил, каким равнодушным взглядом светло-зеленых глаз тот посмотрел на него за сценой. Как на пустое место. Борис мысленно пожелал, чтобы танцор показал себя не с лучшей стороны и провалил выступление. К сожалению, его надежды не оправдались. Олег, так звали парня, танцевал уверенно, сильно, с хорошей амплитудой. Он занимал собой все пространство сцены. Растяжка у парня была отменной, хореография продуманной. Вот только танцевал он очень чисто, без экспрессии, как машина, вкладывая только самый минимум нужных для танца эмоций. Борис с нетерпением ждал вердикта судей, сам не зная, почему его это так волнует. Пройдет или не пройдет Олег дальше, какое это имело значение, если в тренировочном лагере будет еще сто таких же, как он, – талантливых, умелых, артистичных. И все они друг для друга соперники. Одним больше, одним меньше… Олега взяли. Вручили ему билет, пожелали удачи. Уже вечером в гостинице Борис зашел на YouTube и нашел прошлогоднее выступление заинтересовавшего его танцора. Да… Это было неожиданно. Оказывается, раньше он танцевал в специализированных клубах для женщин. Услаждал взоры демонстрацией отлично скроенного тела в незамысловатых, даже, можно сказать, немного пошлых танцах. Год назад на кастинге его отправили на вечернюю хореографию, решив дать парню шанс, и он его не упустил. Правда, из Сотни он вылетел быстро, так как не смог работать в паре с самой взрослой участницей тренировочного лагеря. Чем руководствовались судьи, приглашая бывшую пятидесятилетнюю балерину посоревноваться с молодыми танцорами, Борис так и не понял. Но именно поверхностное, даже в чем-то презрительное отношение к этой партнерше стало для Олега тем камнем преткновения, из-за которого его дальнейшее участие в проекте стало невозможным. Борис выключил видео и задумался. Ему вдруг стало очень интересно, что такого случилось за прошедший год с Олегом, отчего уровень его мастерства поднялся на несколько ступеней сразу. Что могло его так изменить?