***
Накануне, после возращения танцоров в пансионат, возле небольшого озера собралась приличная компания, чтобы поделиться впечатлениями после пройденного испытания, познакомиться ближе и просто отдохнуть. Борис заметил, как оживленно общаются братья-близнецы Адлет и Даулет, приехавшие из Казахстана, с итальянцем. – Вы что, раньше были знакомы? – не сдержав любопытства, поинтересовался Борис. – Даниель приезжал в прошлом году в Астану, давал мастер-классы по контемпу в танцевальной школе, где мы преподаем брейк-данс. Там и познакомились. Классный чувак! Адлет приобнял Даниеля за плечи, возвышаясь над ним на целую голову. Итальянец тепло улыбался, глядя на Бориса серыми выразительными глазами, и эта улыбка была такой искренней, такой доброжелательной, что ему очень захотелось с ним пообщаться. Он мог бы расспросить Даниеля об известных ему труппах, узнать о требованиях, предъявляемых к танцорам, об условиях работы. Борису очень хотелось танцевать на европейских сценах у известных хореографов. Попасть в труппу всемирно известного Мориса Бежара было пределом его мечтаний. К сожалению, его английский был далек от совершенства – уж точно не для таких разговоров. Решив лечь пораньше, Борис готовился ко сну, когда в дверь их комнаты постучали. Увидев на пороге рыжую Наташу, он чуть не заскрипел зубами от досады. Девица пришла к Олегу, чтобы позвать его на вечернюю прогулку «под звездами». Борис с трудом сдержал смех, услышав подобную формулировку. Как бы нехотя, показывая всем своим видом, что делает девушке огромное одолжение, Олег взял с собой спортивную кофту и вышел вместе с Наташей. Этим вечером Борис снова представлял в ду́ше Олега – это выходило уже как-то само по себе. Но как только образ перед глазами стал четким, его вдруг заслонило самодовольное лицо Наташи. Это неимоверно разозлило Бориса, и наступивший оргазм не принес никакого облегчения, только глухую досаду. Дима быстро уснул, а Борис все ворочался на своей кровати с одного бока на другой, представляя себе картины с участием гулявшей парочки. Ему хотелось дождаться возращения Олега, чтобы увидеть по его лицу, как прошло свидание, но усталость оказалась сильнее, и Борис провалился в сон.***
Автобус существенно тряхнуло, когда водитель повернул с основной трассы в сторону, и те, кто уже успел задремать, проснулись от толчка. Танцоры смотрели в окна, гадая, куда же их везут. Проехав еще около четырехсот метров, водитель остановился возле недостроенного моста. Юноши вышли из автобуса и, создав живой коридор, элегантно подавали руки Лиле, как галантные кавалеры. – Мы здесь были вчера, – поделились те, кто накануне прошел проверку хореографией Томильченко. Стройка, похоже, была заброшенной, хотя металлический корпус моста был практически достроен. Всюду лежал строительный мусор, бетонные сваи, куски арматуры. Телевизионная группа настраивала аппаратуру и устанавливала камеры. Одну поставили на рельсы, чтобы она могла двигаться и снимать с разных ракурсов, вторую таскал на плече оператор. Стилист поправляла макияж и прическу ведущей, редактор крепила на нее микрофон. Незнакомый мужчина стоял в стороне так, чтобы не попадать в прицелы объективов. В отличие от всех остальных на площадке, он не был занят никакой работой. Солнце поднималось все выше, прогревая воздух. Ребята поснимали кофты и стали понемногу разминаться в ожидании хореографа. Хотелось определенности, какой-то конкретики, чтобы не мучиться в угадывании стиля танца. Лиля подошла к юношам, и тут же на нее посыпался град вопросов со всех сторон. – Успокойтесь, – попросила она, – я понимаю, что вы волнуетесь и переживаете, но приберегите эмоции для съемки. Начинаем? – спросила Лиля у редакторов. Получив утвердительный ответ, она отступила на несколько шагов назад и поприветствовала танцоров, уже работая на камеру. – Вы ломаете головы над тем, какой стиль сегодня будете учить и почему вас разделили с девочками? Не волнуйтесь, сегодня у вас будет возможность продемонстрировать всю мощь мужской харизмы, и сделать это вы сможете танцем в стиле… – Крамп… крамп… – послышалось сразу несколько голосов тех, кто уже догадался. – Да, в стиле крамп! Верно! Встречайте, ваш хореограф – победитель шестого сезона американского шоу «Ты думаешь, что умеешь танцевать?», один из лучших крамперов мира – Рассел Фергюсон. Лилия развернулась назад, приветствуя появившегося из-за бетонной конструкции темнокожего парня с дредами, одетого в широкие джинсы, толстовку и бейсик. Конкурсанты приветствовали его овациями, особенно радовались те, кто танцевал брейк-данс и хип-хоп, этот стиль был им близок. Единственный крампер в их группе – Саша, крепкий парень с окладистой бородой, был вообще на седьмом небе от счастья. Предсказуемо погрустнели бальники и танцоры академического танца, понимая, что сегодня точно не их день. Рассел пробежал вдоль группы ребят, «давая пять», и начал говорить. В этот момент стало понятным присутствие незнакомого мужчины на съемочной площадке. Он оказался переводчиком. – Привет, мужики. Я когда-то был на вашем месте и знаю, что на этом этапе еще никогда не было крампа. Вы счастливчики. Поэтому сегодня мы покажем ваш мужской характер. Ну что, вперед? Рассел кивнул редактору после того, как переводчик передал танцорам его речь, и включилась музыка. Борис никогда еще не танцевал крамп, этот стиль был ему совершенно незнаком. Поэтому он впитывал движения Рассела, как губка, внимательно следя за ним. Этот стиль был полной противоположностью классического танца. Спину нужно было округлять, руки держать полусогнутыми. Движения были рваными, можно даже сказать – хаотическими. Больше всего поражало, как Фергюсон, минутой ранее показавшийся им очень дружелюбным и открытым парнем, совершенно преобразился, излучая нешуточную опасность и запредельную агрессию. Этот танец можно было назвать боем, где соперником была собственная тень. Война с самим собой. Это каждому из мужчин было близко. Парни были в восторге от увиденного зрелища, они хотели тут же приступить к мастер-классу. Крампер Саша даже начал повторять движения Рассела, сразу же проникнувшись духом танца. Музыка закончилась. Ребята аплодисментами и эмоциональными выкриками показывали свой восторг и восхищение хореографу. – Поехали, – скомандовал Рассел. Танцоры стали повторять движения за Фергюсоном, это было несложно. Труднее было ломать себя, подстраиваясь и включая ту группу мышц, которая до сих пор не была активно задействована. – Добавьте драйва, еще больше, – командовал Рассел. – Мужественные, разозленные, вспотевшие и грязные – вот он, настоящий мужской крамп. И ребята старались, добавляя эмоций. Оператор с переносной камерой мелькал то там, то тут. Редактор выдергивала ребят по одному из общей группы, чтобы они поделились на камеру своими впечатлениями. – Круто, очень классная хореография. – Это по моему характеру, именно вот так – агрессора включить. – Для танцора академического плана это сложно, очень сложно, все тело ломает. Стиль, который никогда в жизни не пробовал танцевать. Движения очень быстрые. Руки, ноги… Мало времени, чтобы выучить движения. Дернули в сторону и Бориса, старательно повторявшего за хореографом особо сложную связку. Сильная половина Сотни еще и дыхание не переводила с начала репетиции. От их мужского духа и сумасшедшего драйва, казалось, просто вздрагивал мост. – Сильнее, еще сильнее, еще. Так, будто собрались кому-то морду набить. Ей, пацаны, руки не свисают, все должно быть сильным. И только сейчас танцоры поняли, что им никогда еще не приходилось показывать на сцене свой мужской характер и внутреннюю агрессию. Поэтому и полезли у некоторых из них бальные и классические привычки. Просто со всех сторон. – Не тяните носок. Нет и еще раз нет. Даже когда прыгаете. Можете добавить что-то от себя в танце, но вы должны выглядеть, как крамперы. Танцор балета, пойманный на том, что, делая выброс ногой в сторону, по глубоко укоренившейся привычке, тянет носок, рассмеялся и, решив выпендриться, продемонстрировал пируэт, подпрыгнув высоко в воздухе и сделав два оборота вокруг своей оси. – Ну, можно и так, – улыбаясь, согласился Рассел, и вдруг, подпрыгнув, сделал точно такой же пируэт. Танцоры взорвались аплодисментами, понимая, что титул победителя танцевального шоу достался Фергюсону не просто так. Тренировка длилась около трех часов. Все устали, вымотались, пот градом стекал с их разгорячённых тел, но они продолжали упорно трудиться. У многих начали ныть мышцы. Борис чувствовал, что его мозг был готов взорваться от напряжения, поэтому очень обрадовался небольшому перерыву. Он оглянулся по сторонам, чтобы найти глазами Олега. Во время репетиции они находились далеко друг от друга, и невозможно было рассмотреть в общей танцующей массе, как у того получается справляться с крампом. Олег переводил дыхание и выглядел замученным. Наверное, спал этой ночью не более трёх часов. Борис в душе позлорадствовал, ведь эта усталость была расплатой за прогулку под луной. Он сел под деревом с бутылкой воды, чтобы отдохнуть. Рядом с ним присел Илья. Остальные ребята попадали кто куда. Кто-то лег в траву возле дороги, несколько человек спустились к реке. – Ты с какого возраста танцуешь? – спросил Борис у Ильи, с которым они познакомились, когда ехали из Киева. – С одиннадцати. Пришел в студию бального танца, потому что мою соседку по парте туда не брали, у нее не было партнера. Через полгода она бросила, а я остался. Вот так до сих пор и танцую. Даже есть своя группа, которую обучаю. Никогда не думал, что это станет моей профессией. У меня семья – все военные. Папа, старший брат, даже мама. – И они были не против твоего выбора? – удивился Борис, вспоминая свои разногласия с отцом. – Скажем так, теперь они меня поддерживают. Говорят, что мне лучше тратить свою энергию в танцах, чем влипать в разные неприятности. – Понятно. Пошли, перерыв закончился. В конце хореографии Рассел похвалил танцоров за хорошую работу и сказал им в напутствие: – Я очень хочу, чтобы этот мастер-класс открыл в вас настоящую силу, показал настоящими мужчинами. Выражайте себя, боритесь, как на поле боя, но, несмотря на то, что вы все тут соперники, в этом танце вы боретесь не друг с другом, а сами с собою. Ну все, будьте мужиками! Дальше события развивались по вчерашнему сценарию: возвращение в пансионат, душ, обед и сбор личных вещей, чтобы поехать в театр. Борис очень боялся, что ему не хватит умения исполнить нехарактерный для него стиль танца. А главное: где найти краски, чтобы показать внутреннюю агрессию? В холле театра парни попросили Сашу, для которого этот стиль был родным, чтобы он еще раз вместе с ними прошел всю хореографию от начала и до конца. Саша был рад оказаться полезным и все время до начала съемок посвятил обучению своих подопечных. Он так увлекся, что очнулся, только когда редактор позвала его на сцену, сказав, что он будет выступать первым. Оставшись без своего предводителя, ребята поумерили пыл, ожидая своей очереди. Борис должен был выступать во второй десятке. Он как раз готовился идти за кулисы, когда в холл хлынул стремительный, пестрый поток, состоящий из прекрасной половины лучших танцоров страны. Девушки увидели, что все пространство занято танцующими, агрессивно настроенными парнями и стали заниматься своим внешним видом, оккупировав для этого все имеющиеся зеркала. Если парням сегодня предстояло танцевать чисто мужской танец, то девушки должны были продемонстрировать на сцене всю глубину хрупкости, женственности и сексуальности. Очередь Бориса должна была скоро подойти. Он стоял за боковой декорацией, слушая музыку, доносившуюся со сцены, и вполсилы еще раз прогонял танец. Услышав какой-то шум, он повернул голову и увидел во второй кулисе Олега и Наташу. Девушка обвила руками его шею и что-то говорила, заглядывая ему в глаза. Борис сбился с ритма и вынужден был остановиться. Он не видел со своего места выражение лица Олега, так как он стоял к нему спиной. – Пошли, – кто-то хлопнул Бориса по плечу, – наш выход. Это был напарник, с которым ему предстояло показывать крамп. Танцоры вышли на сцену, зазвучала музыка. И вдруг произошло то, чего Борис ждал целый день. Злость, замешанная на беспочвенной обиде на себя, на Олега, на Наташу… Агрессия завладела всеми мыслями. Тело помнило заученные движения, двигаясь под музыку, а душившая его злоба довершала все остальное. Он не помнил того, как станцевал, он был сплошным комком эмоций, выплескивающим негативную энергию на сцене. – Ты знаешь, – задумчиво сказал Раду, когда Борис подошел к микрофону, – это точно было интересно. Поклитару видел, что танец Бориса был выражением его эмоционального состояния. Чего от танцора классического танца никто не ожидал. – Мне и самому было интересно, – признался Борис. Эти двое, похоже, поняли друг друга. – Вполне достаточно, чтобы пройти дальше, – резюмировал Маэстро. Борис вышел в коридор, где наткнулся на Лилю с микрофоном. Рядом с ней топтался оператор с камерой на плече. Пришлось сказать на камеру несколько слов, иначе бы его не отпустили. – Я станцевал… вроде бы ничего, нормально, – парень чувствовал себя выжатым, как лимон, опустошённым и вывернутым наизнанку. – Не знаю, может, это только эмоции были?.. Я что-то одно сделал, а что, не помню.