Билет в будущее

Танцоры расположились в холле, репетируя перед выступлением. Три группы с разной хореографией. Серьезные, сосредоточенные после мастер-класса с Татьяной Денисовой; легкие, заводные, учившие самбу вместе с Владом Ямой, и остальные… откровенно валявшие дурака с Томильченко. Борис постарался абстрагироваться от суеты в этом вавилонском столпотворении и отрабатывал поддержки вместе с Мартой. Партнерша ему попалась ответственная, сосредоточенная, постоянно повторяла, как ей повезло с Борисом. – Многие ребята из тех, что приходят на проект, совершенно не умеют делать поддержки. Особенно хопперы и те, кто танцует брейк-данс. Бывает, что танцоры и головами своих партнерш о сцену ударяют, и травмы получают нешуточные с вывихнутыми суставами, разрывами связок, бывают даже переломы. Борису было приятно, что девушка так хорошо о нем отзывается, он настаивал, что у них все получится потому, что Марта сможет правильно сгруппироваться в нужный момент, а не повиснет на нем мертвым грузом, как другие девушки на своих партнерах. Сильно мешали репетициям телевизионщики, бегающие с камерами по холлу и берущие блиц-интервью у ребят: какое впечатление на них сегодня произвели хореографы своими постановками, готовы ли они к выступлению и подобную чепуху. Но это нужно было для шоу. Борис старался не отвлекаться и сосредоточился на эмоциональной окраске номера. Мало было показать только хорошую технику, нужно было донести до судей всю глубину переживаний их героев. Тема сложная, эмоционально переигрывать нельзя, нужно было пройти по тонкой грани между обреченностью и фатализмом. И какая разница, что он скажет сейчас на камеру, если плохо станцует и вылетит из проекта. Отрабатывать номер было тяжело, потому что делать это приходилось без музыки, полагаясь на внутренне чутье. Борис понимал, что ария из оперы мало подходит для танца. В ней не было четкого ритма, и расставлять акценты в номере им придется уже на сцене. Редактор, руководившая съемочной группой, объявила, что судьи уже на местах и у танцоров есть несколько минут перед выходом на сцену. Выходить нужно по двое, сначала танец, после – подойти к микрофону и выслушать вердикт. Те, кто не пройдет дальше, поедут сегодня назад в Киев. Стала понятно, почему их попросили взять сумки и личные вещи с собой в театр. Те, кого судьи посчитают слабее остальных, не вернутся ночевать в пансионат. Первой предстояло выступать группе, танцующей контемп. Юноши оголили торсы, как и просила Денисова. Помощник редактора выдала им два небольших холщовых мешка, которые танцоры должны будут надеть на голову. Ребята начали спорить, кто из них пойдет первыми. – Идите вы с Мартой, – просили девушки. – А почему это мы должны быть первыми? – удивился Борис. – Таня тебя хвалила, отрабатывала с тобой поддержки, нам в пример ставила, значит, у вас все получится. Вы настроите судей на хороший лад, они и к нам лучше отнесутся. Так, общими усилиями, Марту и Бориса отправили на затравку к мэтрам танцевального искусства. Ребята вышли на сцену, натянули мешка на голову и стали ждать музыку. При первых аккордах сделали шаг вперед и подняли руки. Все, отступать некуда. Борис очень старался передать весь ужас, охвативший его героя, обреченного на казнь. Казалось, за две минуты танца он успел прожить на этой сцене половину своей жизни. Не все поддержки удалось сделать чисто, этому помешало небольшое волнение – страх подвести своего хореографа – ведь они выступают первыми и должны донести до судей всю глубину эмоций человека, осужденного на казнь. Музыка закончилась, танцоры, пытаясь унять волнение, подошли к микрофону на авансцене. Первым взял слово Раду. По его лицу нельзя было понять, понравилось ему выступление или нет. Судьи тихонько переговаривались между собой, но ничего нельзя было расслышать. – Ребята, ну, повезло вам невероятно, родной стиль, все близко. Борис несмело улыбнулся, соглашаясь с Маэстро. – Казалось бы – карты в руки. Вам надо было сделать только одну вещь, – он взял небольшую паузу, как настоящий театрал, – надо было добавить эмоций! И что мы в итоге увидели?! От холодного и назидательного тона, которым были произнесены эти слова, в душе у Бориса все застыло. Он чувствовал, как пол под ногами проваливается. Борис опустил голову – ему стыдно было смотреть в глаза Денисовой. «Не справился! – ругал он сам себя. – Сосредоточился на технике и мало внимания уделил эмоциям. Зря только приехал, не дорос ещё – участвовать в таком шоу. Подвел Татьяну. Сейчас скажут, что нужно еще подучиться, и отправят домой». – Я знаю, что мы увидели, Раду, – послышался оптимистический голос Влада. – Очень тонко, очень глубоко, очень по-настоящему и… Вы остаетесь. Так держать! Не веря своим ушам, Борис поднял голову. Судьи улыбались! Значит, это была фирменная страшилка от Маэстро? Они справились! Борис улыбался, чувствуя, как тает лед, успевший сковать душу, пока он ожидал вердикта. Марта тоже была вне себя от счастья. Танцоры выскочили в холл, возбужденные, переполненные эмоциями. Такими их и запечатлела камера, когда они взахлеб рассказывали о том, как счастливы, как у них все получилось. Ребята их поздравляли, первое испытание было пройдено, можно было свободно вздохнуть до следующего раза. Борис понял, как удобно и выгодно выступать первыми. Не нужно ждать и накручивать себя. Пусть теперь переживают другие. Парень переоделся в спортивный костюм и оглядел холл, чтобы найти свободное место, где можно было бы посидеть, успокоиться. Такого здесь не оказалось. Галдеж стоял страшный. Сто танцоров, собранных вместе, – не лучшая компания, чтобы побыть в одиночестве. Борис тихо прокрался в зрительный зал, чтобы понаблюдать за другими выступлениями. Ребята из их группы справлялись неплохо. Некоторые даже отлично. Дима со своей партнершей показали очень хороший уровень. Аня была невысокой, но далеко не худенькой танцовщицей, но, несмотря на это, поддержки у них получались так здорово, будто девушка весила не больше пушинки. Дима из-за своего роста в метр девяносто казался рядом с ней великаном. Из тех, кто работал с Денисовой, судьи не пропустили в следующий тур пятерых танцоров. Дальше на сцене стали появляться ребята, танцующие самбу. Первыми вышли Виталик и Катя. Бальные танцоры, чемпионы различных конкурсов, они чувствовали себя, как рыба в воде. Танцевали превосходно, зажигательно, было видно, что они ловят кайф на сцене от собственного выступления. Борис видел, как в холле они руководили своей группой, показывая им движения и обучая тех, кому требовалась помощь. Виталик уверенно вел партнершу, был для нее настоящей опорой. Катя – красивая, с превосходной фигурой девушка уверенно чувствовала себя на сцене. Они великолепно смотрелись вместе. Ну что им могли сказать судьи? Только похвалить и отправить отдыхать. После выступали ребята, для которых бальная хореография была в новинку. Это было видно сразу, по первым же движениям. Где не хватало техники, они брали харизмой и драйвом, очевидно, решив: погибать, так с музыкой. Судьи веселились, наблюдая за их потугами, но только шестерым танцорам, откровенно не справившимся с хореографией и пытавшимся изобразить пародию на самбу, предстояло сегодня вернуться домой. Борис, глядя на танцоров, пытался представить себя на их месте, и ему стало не по себе от этой картинки. Если бы ему чуть-чуть не повезло, и Марта бы выбрала другой конверт… то это он сейчас двигался бы по сцене, активно работая бедрами, веселя судей до судорожных колик. После самбы объявили перерыв в съемке, судьям принесли кофе. Пока Татьяне поправляли макияж и прическу, Костя решил продемонстрировать свой номер, который разучивал сегодня с ребятами. Так сказать, представить образец, на который нужно равняться при оценке конкурсантов. В зрительный зал понемногу просачивались ребята, уже отработавшие свое выступление и решившие посмотреть на других танцоров. Борису очень понравился танец в исполнении Кости. Манерный джаз-фанк Томильченко танцевал с нарочитой небрежностью, так, будто бы ему было лень двигаться. В то же время, в танце было множество мелких деталей, которые было сложно запомнить. Борис придвинулся к краю кресла, ожидая выхода следующей группы с нетерпением. Ему хотелось посмотреть, как справится с такой хореографией последняя группа. Олег вышел на сцену во второй двойке. Танцевал неплохо, но вот мягкости и той кошачьей грации, которую показывал Костя, у него не было. Движения были резковаты, чувствовалось, что много усилий Олег потратил на то, чтобы не забыть последовательность движений. Судьи сочли его выступление сносным и поздравили с выходом в следующий тур. А дальше начался форменный кошмар. Сложилось впечатление, что у танцоров кто-то стер память. Они забывали движения, шли не в ту сторону или танцевали что-то свое, даже отдаленно не похожее на ту хореографию, что давал Томильченко. Отказы судей в дальнейшем участии в шоу шли один за другим. Костя дергался в кресле, переживал за своих подопечных, но ничем не мог им помочь. Даже те, в ком он был стопроцентно уверен, подвели его, откровенно не справившись. В конце концов, Томильченко психанул и громко заявил, что больше никогда не будет давать хореографию в тренировочном лагере, встал из-за стола и вышел из зала. Съемку пришлось остановить. Кто-то хлопнул Бориса сзади по плечу. Это был Олег. Он тоже пришел в зал, чтобы посмотреть на остальных ребят из своей группы. Положив руки на кресло Бориса, он наклонился к нему и стал рассказывать, как они разучивали хореографию с Костей. Это было весело, непринужденно, вот только многие посчитали танец Томильченко слишком простым, чтобы репетировать в холле, за что и поплатились. Борис откинулся на спинку кресла, слушая рассказ. Пульс предательски участился от горячего шепота Олега. Мурашки пробежали по телу от шеи вниз и остановились в районе паха. Хотелось закрыть глаза и не думать, подчиняясь желаниям тела. В зал вернулся рассерженный и расстроенный Костя, съемку возобновили. Олег отстранился, чтобы досмотреть выступление последних танцоров. Борис прикинул, что из тех, кто танцевал джаз-фанк, уже около двадцати человек покинули проект. Последняя пара. Можно было уже и не смотреть, но неожиданно внимание Бориса привлёк невысокий парень с длинной челкой, падающей ему на один глаз, с волнистыми пепельными прядями и коротко остриженными затылком и висками. Когда заиграла музыка, он стал двигаться именно так, как показывал до этого Костя. Все фишки, все вкусные детали он воспроизвел один в один, не сфальшивив ни в одном движении. Отличительна манерность этого исполнения была именно такой, как хотел Томильченко. Это было потрясающе. От него невозможно было отвести глаз. Закончив танцевать, он подошел к микрофону. Костя обратился к танцору по-английски. Борис не разобрал и половины из сказанного, но и этого хватило, чтобы понять, Даниель – так звали танцора, для которого родным стилем был контемп – безмерно порадовал своего хореографа и хоть немного примирил с действительностью. – Кто он? – спросил Борис, развернувшись к Олегу. – Итальянец, из Неаполя, – пояснил парень. Значит, не только он преодолел большое расстояние, чтобы попасть на этот проект, даже из Европы люди приезжают. Это говорило о высоком уровне шоу. Выступления закончились, на сцене стали гаснуть прожекторы, рампа потухла, судьи покидали свои места. Танцоры тоже потянулись на выход. Выйдя на улицу, они увидели, как на одном из автобусов появилась надпись «Киев», и туда садились те, кто сегодня покинул проект. Счастливчики, прошедшие в следующий тур, провожали их взглядами, обнимались с выбывшими из проекта, прощаясь. Всем было грустно. Конкурсанты понимали, что уже на следующий день могут оказаться на их месте. Только двадцать лучших танцоров останутся в проекте, остальные отсеются, как ненужная шелуха.