Novus ordo seclorum

— Ваше имя. — Гермиона Джин Грейнджер. — Дата рождения. — Девятнадцатое сентября тысяча девятьсот семьдесят девятого. — Скрипящее по желтой пергаментной бумаге перо на мгновение замерло, и молодой волшебник непонимающе посмотрел на женщину в углу. Получив от нее одобрительный кивок, он продолжил писать. — Образование. — Хогвартс, шесть курсов. — Работа. — Министерство магии Великобритании. Отдел магического правопорядка. — Должность. — Мракоборец, — во рту пересохло, и Гермиона сделала глоток из маленькой голубой чашки, ярким пятном выделяющейся на фоне серой комнаты допросов. Женщина подалась вперед, выходя на свет: — Мракоборец? Мракоборец, путешествующий во времени? Гермиона кивнула. Если память не изменяла, перед ней стояла действующий министр магии и экс-мракоборец Венузия Крикерли. — Вы говорите, что работаете в отделе правопорядка, — она прищурилась, бросая короткий взгляд на чашку. — Могу я увидеть подтверждающие это документы? — У меня в сумке значок мракоборца, — Гермиона кивнула на край стола, где лежали ее вещи, — к тому же в моей чашке сыворотка правды, так что не вижу причин не верить мне. Министр указала на сумочку, и уже знакомый девушке невыразимец призвал значок, осторожно укладывая его на стол. — Такие же, как у нас. — Мальчик-секретарь потянулся к серебристой букве «М», но испуганно отдернул руку, когда она засветилась. Гермиона хорошо знала эту процедуру — проверка подлинности. В ее практике значки проверяли дважды: когда объявилась группа магов, которые, выдавая себя за мракоборцев, безжалостно уничтожали маггловские деревни, и когда в Министерстве завелся предатель, сливающий информацию остаткам Пожирателей Смерти. В обоих случаях преступники были найдены, хотя первые доставили массу неудобств Министерству. Венузия колдовала над значком, считывая скрытые в нем данные: личную информацию мракоборца, послужной список, особые заслуги. Закончив, министр внимательно посмотрела на Гермиону. — Из какого года вы прибыли? — Две тысячи четвертый. — Как вам это удалось? — жадно спросила она, присаживаясь на свободный стул. — В будущем маги могут свободно перемещаться во времени? — Согласно шестой статье акта «О путешественниках во времени» от тысяча восемьсот девяносто девятого года, работники Министерства обязаны соблюдать ряд правил, — на выдохе проговорила Гермиона. — Не выяснять подробности путешествий и не задавать вопросы о будущем, — она отчеканила последнюю фразу и выжидающе посмотрела на министра. Венузия поморщилась. — Вы должны понимать, что Министерству очень пригодились бы сведения о вашем, — она замешкалась, — случае. Мы могли бы использовать их для предотвращения последующих инцидентов. — Как вы меня нашли? — Не сказать, что Гермиона была сильно удивлена, увидев на пороге представителя Министерства. — После случая с Элоиз Минтабл мы установили следящие чары. Они оповещают нас об изменениях магического фона. Было нетрудно проследить ваш путь от Косого переулка до дома мистера Дамблдора, — ответила Венузия. — Что-то еще? — Как я могу к вам обращаться? — Миссис Крикерли или министр, как вам угодно, — женщина скрестила пальцы. — Министр, — Гермиона устало потерла шею, — даже если бы я очень хотела, то не смогла бы раскрыть вам подробности. Думаю, вам хорошо известно, во что вылилось пятидневное пребывание в прошлом вышеупомянутой Элоиз. Я здесь уже два дня. И я не хочу по возвращении домой столкнуться с людьми, которые меня даже не знают. — Мисс Грейнджер, как вы думаете, сложно ли ему, — она кивнула на скучающего в углу невыразимца, — вынудить вас рассказать нам всю информацию? — Согласно восьмой статье того же акта, работники Министерства обязаны оказывать помощь путешественнику во времени или не препятствовать ее оказанию, — так же сухо проговорила Гермиона, не реагируя на открытую угрозу Венузии. — И я надеюсь, что могу рассчитывать на вашу поддержку или, если возможно, невмешательство. Министр постучала ногтем по столу, рассматривая девушку. Сказать, что у нее было идеально досье — не сказать ничего. В свои двадцать пять Гермиона Грейнджер достигла таких высоких результатов, что большинство нынешних мракоборцев по сравнению с ней были учениками первых курсов Хогвартса. Ее знания могли пригодиться во всех сферах работы Министерства и помочь ему достичь небывалого величия. А как же хотелось узнать, что ждет их в будущем! Каким станет магический мир, кто будет у власти и, в конце концов, что произойдет с самой Венузией. Но министр чтила законы. Большая часть из них была написана не зря, предупреждая об опасности, которую может повлечь их несоблюдение. Конечно, были абсолютно идиотские исключения. Например, закон, гласящий, что русалок и тритонов нельзя называть рыбами, а также употреблять в их присутствии слова «влажный», «зубчатый», «нарезка» и «картавый». Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Венузия встала и, указав секретарю на выход, направилась к двери: — Мисс Грейнджер, вынуждена вас оставить. Мне нужно подумать, что делать с вами дальше. Здесь останется Борквуд. — Невыразимец нехотя кивнул. — Если что-то будет нужно, обращайтесь к нему. Гермионе подумалось, что к Борквуду она обратится только в том случае, если будет умирать мучительной смертью. Как только захлопнулась дверь, мужчина смерил ее презрительным взглядом и отвернулся, всем своим видом выражая согласие с ее мыслью о мучительной смерти. Откинувшись на спинку стула, девушка задумчиво осмотрела темную комнату и вздохнула: оставалось надеяться на сознательность министра и ждать ее решения. Не хотелось гадать о возможных исходах — одни сулили долгое заточение в Министерстве под пристальными взглядами мракоборцев и невозможность вернуться в свое время, другие давали надежду, а в таких ситуациях она не самый надежный спутник. Интересно, сколько она здесь? Час? Два? Аберфорт, вероятно, уже отправил Альбусу письмо. Гермиона усмехнулась, представляя реакцию младшего Дамблдора на угрюмого невыразимца, появившегося на пороге около четырех часов утра. Любой другой испугался бы до чертиков: он напоминал обтянутый кожей скелет, на который повесили черный камзол, вбив железные заклепки прямо в кости. На месте Аберфорта она подумала бы, что на порог явилась сама Смерть. Сейчас Борквуд мирно дремал, скрестив руки и привалившись спиной к каменной стене. Половину бледного лица закрывали длинные снежно-белые волосы, и казалось, что он даже не дышал. Мертвец. Ее передернуло. Если ей не станут препятствовать и окажут необходимую поддержку, то легенда получит документальное подтверждение. Это плюс. Минус — наверняка ее заставят вести некую отчетность, постараются посадить на поводок. Что ж, об этом она узнает совсем скоро. Всё зависит от того, как сильно министр любит нарушать законы. Попытка угрожать наталкивала Гермиону на мысль, что серия актов «О путешественниках во времени» являлась не просто рекомендуемым к соблюдению сводом правил. Скорее всего, создатели подобного закона заранее позаботились о моральной стороне вопроса при помощи особых регулирующих чар, предостерегающих власть от необдуманных действий в стремлении заглянуть в будущее. Значит, сейчас ее судьба зависит от того, смогут ли министерские работники снять эти чары либо каким-то образом обойти их. Занятно. Борквуд бросил на Гермиону нечитаемый взгляд. В ответ она растянула губы в улыбке. Получилось криво, а ее надзиратель лишь поджал губы в брезгливой гримасе. Симпатии он к ней не испытывал, впрочем, злить его не хотелось. Время потекло в замедленном ритме, и девушку начало клонить в сон. В какой-то момент она оказалась в палатке, одна посреди заснеженного леса Дин. Гарри нигде не было, и она выбежала на улицу, отчаянно всматриваясь в черноту. Цепочка неровных следов уходила в самую чащу, зазывая пойти следом. Если бы не громыхнувшая о стену дверь, Гермиону поглотил бы очередной кошмар. Поэтому сейчас она испытывала подобие благодарности к появившейся на пороге Венузии. Она выглядела раздосадованной, даже не пытаясь этого скрыть. Жестом попросив Борквуда удалиться, министр устало опустилась в кресло. — Мисс Грейнджер, Советом было решено отпустить вас, а также оказывать любую посильную помощь по мере необходимости. — Рада слышать, — улыбнулась Гермиона. Значит, обойти закон им не удалось. — Конечно, просто так отпустить вас мы не можем, поэтому начну с приятного — предложения о сотрудничестве. Гермиона знала, что ее станут вербовать. Также она знала, что если бы не особый статус путешественника во времени, на нее спустили бы всех собак Министерства, любой ценой взяв девушку в оборот. Это злило. Неприятно было находиться по другую сторону баррикад. Именно поэтому Дамблдоры возненавидели всевозможные властные структуры, так лихо жонглирующие судьбами людей. Министерство магии всегда представляло собой сложную структуру. Когда ты ее часть, ты — закон, но стоит выпасть из общего механизма — и ты становишься мелкой деталью, которую готовы использовать любым удобным способом, а если не выйдет, то вменить в вину все проблемы нерабочих механизмов мира. — Вы имеете определенный опыт, — продолжала министр, — который мог бы стать нам весьма полезен. Я не прошу открывать тайны будущего и обучать наших коллег, но поймите: ваш послужной список поражает. Девушка столь юного возраста, добившаяся таких высот… Немыслимо. — Было видно, что Крикерли испытывает недюжинное любопытство. Если бы не чертов закон, она бы с удовольствием вскрыла Гермионе черепную коробку, чтобы вытащить каждое треклятое воспоминание. — К тому же вам будет весьма сложно уживаться в нашем времени, а мы несем ответственность за своих работников, даже если они из будущего. — Улыбка ведьмы больше напоминала звериный оскал. — Благодарю, я обдумаю это. — Гермиона пожала плечами. — К сожалению, на данный момент наше сотрудничество невозможно, так как в приоритете мое возвращение. Вы, конечно, это и сами понимаете. Но в случае фиаско я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением. О, Венузия Крикерли понимала, очень хорошо понимала, чем ей грозит давление на эту изворотливую суку. Стоило отдать ей должное — не всякий мог отказать министру магии, даже имея на это полное право. Женщина ухмыльнулась и придвинулась поближе: — Разве ваше поведение разумно? Неужели вы действительно считаете, что можете довериться Альбусу Дамблдору? — Вполне, — не задумываясь, соврала Гермиона. — И вы верите, что он вас не одурачит? — Верю. — Если бы она была персонажем одной итальянской сказки, ее нос сейчас причинял бы большие неудобства, упираясь острым деревянным концом в противоположную стену. — Что ж, как знаете, — улыбнулась министр, доставая блокнот и делая там короткие пометки. — У вас имеются вопросы касаемо нашего времени? Возможно, вы нуждаетесь в деньгах, одежде либо в чем-то еще? — Да, есть кое-что. Мне нужна ваша помощь с моим досье. — Вы думаете, кто-то всерьез будет интересоваться вашим личным делом? — женщина посмотрела на Гермиону как на идиотку. — Всё же я настаиваю, — с нажимом ответила девушка. — Я успела продумать все детали, начиная своим происхождением и заканчивая тем, почему нахожусь у Дамблдоров и почему мне не стоит пребывать в Лондоне. Это действительно важно. Миссис Крикерли не нуждалась в долгих убеждениях. В конце концов, закон есть закон, и подделка одного досье ничего не стоила Министерству. — Хорошо, мисс Грейнджер. Это немного странно, конечно. Я думала, вы будете заинтересованы в чем-то более существенном. Но раз вы настаиваете, мы предоставим вам всё необходимое. Борквуд поможет подготовить документы, а заодно проверит достоверность ваших, хм, деталей. — Большое спасибо, — Гермиона так долго улыбалась, что к концу разговора уголки рта начали предательски подрагивать. Эта короткая беседа утомила ее больше, чем весь вчерашний день вкупе с ночным кошмаром, поэтому когда за столом появился невыразимец, она была даже рада. Подделка досье заняла намного больше времени, чем она планировала. В комнате не было часов, так что судить можно было лишь по очередной чашке крепкого ароматного кофе. Словно клещ, Борквуд жадно вгрызался в каждый новый факт, придуманный Гермионой, подвергая его нещадному скрупулезному анализу. К его сожалению, девушка действительно была умна и продумала достаточно убедительную, хоть и слегка тщеславную, на его вкус, легенду. Естественно, не обошлось без парочки немаловажных корректив с его стороны, но в целом ее хватка впечатляла даже такого скептика, как он. — Мистер… — Борквуд, мисс Грейнджер. Обойдемся без формальностей. — Хорошо, — кивнула Гермиона, — я могу рассчитывать на поддельные воспоминания для некоторых ваших сотрудников, которые можно будет легко убрать после моего исчезновения? — Вы так уверены в своих силах? — А что еще мне делать, биться в истерике? — вышло грубее, чем следовало. Впрочем, невыразимца это не смутило. — Поддельные воспоминания для бывшего или настоящего окружения подконтрольного субъекта входят в состав любой программы защиты. Как работник Министерства вы должны знать об этом. — Совершенно верно. — В таком случае ни к чему сотрясать воздух очевидными вещами, если, конечно, вы не считаете, что мы здесь не умеем выполнять свою работу, — он отвлекся на служебную записку, выпорхнувшую из окошка под потолком. — Борквуд, обвинения в некомпетентности с моей стороны выглядят иначе. Я не доверяю людям, но доверяю воспоминаниям, вот и всё. — Невыразимец одарил ее взглядом, полным враждебности. — Конечно, есть способы их подделки. Но качественных слишком мало, а маги, владеющие подобной магией, не работают на Министерство. — Работают, — он усмехнулся, пряча записку в нагрудный карман, — просто в вашем времени их, по всей видимости, не осталось. — Это неважно, — хмыкнула Гермиона, — важно то, что в магическом мире никто не станет винить человека, который пренебрег некоторыми правилами «защиты субъекта», восприняв ситуацию менее серьезно, чем следовало. Но мы оба знаем, что намеренное пренебрежение этими правилами грозит весьма неприятными, — она специально выделила это слово, — последствиями. И ваша память, как и моя, в данном случае станет моим алиби. Ничего личного. Борквуд буравил девушку тяжелым взглядом, пока его губы не растянулись в жесткой, высеченной на каменном лице улыбке, оголившей верхушки тонких заостренных зубов. — А вы начали мне нравиться, мисс Грейнджер. Еще кофе? Гермиона безразлично хмыкнула. На столе появилась еще одна чашка. — У вас больше нет комментариев по моему досье? — Девушка чувствовала, как погружается в полудрему, и хотела как можно скорее убраться из Министерства. Было бы смешно: Гермиона Грейнджер уснула прямо на столе в комнате допросов. — Если нет, я могу идти? — Есть еще пара моментов, которые я хотел бы уточнить, — невыразимец зашелестел бумагами. Очертания Борквуда расплывались перед глазами. Гермиона попыталась ему ответить, но из ее рта вырвалось лишь невнятное мычание. Веки слипались, но она упрямо размыкала их, таращась на ухмыляющегося невыразимца. Он поднялся, и лежащие на столе бумаги закружились в воздухе, прячась в невзрачную серую папку. — Что ж, мисс Грейнджер, на сегодня мы закончили. Мне кажется, вам нужно немного отдохнуть. Возможно, позднее… Гермиона снова попыталась ему ответить, но язык будто распух и лишь бесполезно ворочался в рту, превращая слова в бессмысленный поток звуков. Тонкая полоска света становилась всё уже, а расплывчатое пятно голосом Борквуда говорило и говорило, но Гермиона не разбирала слов за грохотом бьющего в ушах пульса. Слюна заполнила рот, но сглотнуть не получалось, и на мгновение показалось, что сейчас она захлебнется. Какая глупая смерть: заснуть и захлебнуться собственной слюной под насмешливым взглядом невыразимца. Вцепившись в край предательски ускользающего стола, будто он был последней надеждой на спасение, девушка пыталась удержаться на стуле и не рухнуть на каменный пол. — Немного позднее вы, мисс Грейнджер, должны будете заплатить! — Гермиона с трудом разлепила глаза. Борквуд перегнулся через стол, неестественно изгибаясь, будто у него не хватало доброй половины позвонков. — Запла-а-атить, — пропел он, переворачиваясь на спину, — девочка из будущего должна отдать самое, — невыразимец резко соскользнул на пол и прошипел, выглядывая из-за края стола: — Ценное. — Борквуд? — Да, мисс Грейнджер? — теперь он стоял в углу, задумчиво перебирая пальцами темный подол мантии. — С вами всё в порядке? — А с вами? — Мужчина медленно приблизился и одним коротким движением поправил выбившуюся прядь ее волос. — Так лучше. — Гермиона запоздало отшатнулась, чуть не упав вместе со стулом, но невыразимец ее удержал. — Аккуратнее, мисс. Вы нужны нам целой и невредимой, — он отвернулся и, слегка пританцовывая, обошел вокруг стола. Затем еще раз. И еще. С каждым новым кругом его темп ускорялся, и Гермиону начало тошнить. Она пыталась подняться, но тело будто приковали к стулу. — Борквуд, мне нужно идти. — Он резко остановился напротив и смешно наклонил голову, будто прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Его поведение напрягало. Нет, его поведение было чертовски пугающим. Гермионе часто приходилось видеть, как маги сходят с ума. Таких, как Борквуд, называли «расщепенцами». Они работают на износ, они лучшие сотрудники Министерства, они блестящие следователи и великолепные авроры, добывающие информацию не всегда законным, но всегда действенным способом. Никогда не знаешь, что окажется у него в руке в следующий момент: острый нож или кусок ароматного морковного пирога. — Нет, — невыразимец улыбнулся, переводя взгляд на волшебницу, — зачем вам куда-то идти? Гермиона осторожно приподнялась, стараясь не совершать резких движений. Чары рассеялись. Видимо, кто-то сверху отдал приказ отпустить ее. Сумки, как и палочки, нигде не было, но этот вопрос можно было решить позже. — Я устала, Борквуд, мне нужно домой, — она отодвинула стул немного громче, чем следовало. — Сидеть! — рявкнул невыразимец, в два больших прыжка приближаясь к девушке. — Я сказал, — он прижался носом к ее щеке и шумно втянул воздух, — сидеть. — Мощным рывком Борквуд, будто невесомую пушинку, швырнул Гермиону в стену. Острые каменные грани впились в спину, отзываясь пульсирующей болью в груди. Невыразимец зарычал и принюхался, жадно всматриваясь в лицо девушки. — Тебе отсюда не выйти, — прошептал он, растягивая губы в зверином оскале. — Ты никогда не покинешь эту комнату. Его пальцы нырнули в карман и выудили тонкую волшебную палочку. Гермиона хотела закричать, попросить о помощи, уговорить его отпустить ее, но могла лишь мотать головой и беззвучно открывать рот, пригвожденная к стене неизвестной ей магией. — Авада Кедавра, — зло процедил невыразимец, и мир исчез. *** Говорят, чтобы осознать себя во сне, необходимо увидеть свои руки. Уже несколько минут Гермиона буравила взглядом пальцы, внимательно разглядывая каждую фалангу, понимая, что это нисколько ей не помогает. Тело словно приросло к деревянной скамье. Изредка она поглядывала на преподавателя, безмолвной статуей застывшего у доски, и ей становилось дурно. Это не было похоже на чертов сон. На гладких камнях подземелья танцевали свечные блики, а золоченые арки отливали теплой желтизной, контрастируя с угольно-черными надписями на латыни. Деревянные стеллажи были уставлены разнообразными ингредиентами, и некоторые из них всё еще пытались покинуть свое узилище. В крупном котле булькало зелье, и серебристый дымок вился над ним, распространяя приятный, давно знакомый аромат. — Это не сон, — кажется, она сказала это вслух, потому что лицо восковой фигуры в сюртуке, наглухо застегнутом, наверное, на целую сотню пуговиц, растянуло губы в едкой усмешке. — Браво, мисс Грейнджер. Десять баллов Гриффиндору. Их взгляды встретились, и профессор приветственно кивнул. — Раз вы здесь, значит, я мертва? — вопрос прозвучал так глупо, что Гермиона скривилась. Она поднялась со стула, прислушиваясь к своим ощущениям: тело чувствовало себя отдохнувшим, на душе царило странное спокойствие. С другой стороны, чего она ожидала? «Авада Кедавра» дарит на удивление безмятежную смерть. — А вы сомневаетесь? — Имею на это право, — ответила Гермиона. — Вы случайно не оставляли крестражей? Девушка ухмыльнулась: ей импонировал такой Снейп. Она всегда представляла его чуть саркастичным, проницательным, гениальным. И всегда этому вторили слова «одинокий», «озлобленный», «мрачный». — Полагаю, я обречена. Почему здесь именно вы, Северус? Не Макгонагалл, не Дамблдор? — Я вас пойму, — Снейп оперся спиной о стену, с любопытством разглядывая свою бывшую ученицу. — По крайней мере, так думаете вы. — Считаете, я ошибаюсь? Профессор отрицательно качнул головой. — Знаете, когда умирал Гарри, он видел вокзал Кингс-Кросс, — задумчиво протянула девушка. — Вы не настолько Избранная, мисс Грейнджер, вот и антураж попроще. Гермиона хмыкнула. — По правде, я всегда думала, что моей отправной точкой станет библиотека Хогвартса. Или туалет Плаксы Миртл, — с ее губ сорвался смешок. — В последний путь вы предпочли бы отправиться верхом на почившем Василиске? — Снейп откровенно глумился. — Всегда догадывался, что втайне вы испытывали горечь, всё веселье провалявшись в больничном крыле. Неужели нет более привлекательного места? Пляж с зелеными пальмами, розовые сады, величественные горы. Гермиона покачала головой. — Вы скучно живете, мисс. — Вам ли меня упрекать, Снейп? Давайте начистоту. Как для моего провожатого в иной мир вы слишком веселитесь. Может, напутственное слово и разойдемся? Иначе зачем вы здесь? — О, вы будете разочарованы, но это подождет. Я здесь для работы, — профессор оттолкнулся от доски и подошел к Гермионе. — Для вашей работы. Над ошибками. — Это еще имеет смысл? — Пока я здесь — имеет. — Я знаю свои ошибки. — В чем же они заключаются? Гермиона напряженно молчала. Признавать поражение было обидно. Ей казалось, что профессор всегда считал ее излишне самонадеянной. Выходит, он был полностью прав, а девушка ненавидела, когда кто-то оказывался прав на ее счет. — Что сказать. Я была слишком самоуверенна и теперь, хм… Я — мертва… — она не смогла произнести фразу на одном дыхании, поэтому ее окончание прозвучало совсем глухо. Не каждый день приходится признавать подобное. — Только теперь? Сейчас? В данный момент? Гермиона встрепенулась. Она не была готова вести подобный диалог. — Нет, милая. Давно. Вы очень давно мертвы, мисс Грейнджер. Девушка перевела на преподавателя затравленный взгляд. Если это было началом очередного кошмара, то она, скорее всего, не сможет этого вынести. Слова Снейпа кольнули в самое сердце, задев потаенные струны. — Ваша жизнь — она вся временная. Взять хоть ту дыру, в которой вы поселились. Вам так не хочется жить, девочка, что вы спешите уйти. Вы устали и вам больно. Вы даже умерли, чтобы от этой боли избавиться, не так ли? Не физически, морально. Я знаю, — протянул Снейп, заглядывая в пустые глаза бывшей ученицы, — я так делал. — Профессор застыл возле Гермионы, продолжая произносить слова, которые лишали ее кислорода, выбивая из-под ног остатки почвы. — Ваша ошибка не в том, что вы подставились под удар. Ваша ошибка в том, что вы продолжаете подставляться. — Нет. — Да, Грейнджер. Вы ведь расстались с Уизли не потому, что он круглый идиот, не имеющий представление о том, что такое манеры и женский оргазм. Нет, девочка. Просто в какой-то момент вы убили в себе чувство. Когда стало невыносимо жутко. В той палатке. В лесу. Когда он ушел. Помнишь, как тогда было? Конечно, ты помнишь — неизвестность, одиночество, страх. Вкрадчивым шепотом слова касались ушной раковины, вызывая неприятные мурашки. Гермиона вздрогнула и попятилась. Запах пожухлой листвы ударил в нос и колени предательски подогнулись, но она устояла. — Всегда проще задавить в зачатке, не правда ли? Вашу дружбу, от которой вы отказались. — Я не отказывалась, я была занята! Моя работа… — О да, работа, — продолжил Снейп. — Вам ведь так нравится ходить по лезвию. Есть шанс однажды попасть на острие. — Что вы несете? — А вы? — Профессор стоял совсем близко. Хотелось оттолкнуть его, но руки повисли вдоль тела тяжелыми плетьми, а сил двигаться совсем не осталось. — Вам ведь так хочется, чтобы вас убили. Помните ваших кадетов? Вы обучали их не жить, а умирать, Гермиона. Учили их быть вами, а это так непросто. Ответ на ваше скорбящее «почему он?» — «потому что вы». Вы случились в их жизни, Гермиона. Почему же вам так хочется умереть, а все эти «другие» так и тянутся следом? Настойчивый шепот щекотал ухо, причиняя боль. Перед глазами всплыли лица молодых мальчишек, бросающихся в бой с ее рвением, действующих ее методами, и, понимая всё это, она себя ненавидела. — Вы мертвы не потому, что в вас не осталось жизни. Вы просто боитесь начать жить. Так отчаянно, что душите в себе любую человеческую эмоцию. Вам было страшно из-за близких? Вы от них отказались. Вас ранило предательство? Вы похоронили мечты о любви. Вы вычеркиваете любые чувства из своей жизни. Вы мертвы, мисс Грейнджер. Поэтому ваши сны вас хоронят, чтобы вы наконец себя услышали. Она почувствовала, как тело стынет, лиловая синева разливается по бледной коже, превращая ее в камень. Шепот расщепляет Снейпа на тысячи маленьких осколков, впивающихся в душу, проникает под кожу и царапает, просачиваясь в вены невидимыми иглами. — Мы ведь говорим с тобой, мы показываем, но ты не понимаешь. Неприятная щекотка пронизывает кончики пальцев. — Неужели тебе так нравится быть мертвой, Грейнджер, почему? Почему? — Я не мертв-в-ва, — скулит Гермиона дрожащими губами, — нет! — Конечно, мертва, тебе же это нужно, иначе придется жить и будет больно. — Щекотка становится такой сильной, что тело начинает саднить. — Я жива. — Вы уверены в этом, мисс Грейнджер? — раздается над самым ухом спокойный, с приятной хрипотцой голос. И Гермиона чувствует тепло, нежной волной разливающееся по телу. Ее мягкому, живому телу. — Я жива! — Громче, Грейнджер! — Я ЖИВА! — взревела девушка, рывком поднимаясь с кровати. Ладони остервенело стирали мокрые соленые дорожки с бледного как полотно лица. Сбившееся тяжелое дыхание гулко отдавалось в стенах комнаты. Гермиона медленно приходила в себя, пытаясь успокоиться. Пальцы ног и рук всё еще покалывало. Ощущения были такими сильными, что стали частью ее галлюцинации. Конечно, это был не сон. По крайней мере, не в обычном своем проявлении. В ее кошмарах никогда не было логики, хотя теперь появились серьезные основания в этом сомневаться. Галлюцинации такого типа могли вызвать только маггловские медикаменты. И ведь как гладко эти министерские крысы всё провернули. Приняла препарат сама, без принуждения, к тому же маггловский. Безусловно, они магически усилили его, но выглядело всё так, будто Гермиона просто выпила лекарство и уснула. Немного придя в себя, девушка переключила внимание на комнату, куда ее любезно упрятали. В голове промелькнула ассоциация с крохотным ящиком гигантского комода: четыре бетонных стены, окрашенных желтовато-бежевой краской, гладкий каменный пол, бесконечный потолок, откуда лился мягкий дневной свет, равномерно освещая пространство. В детстве у ее подруги Маргарет жил хомяк, так вот его клетка выглядела гораздо уютнее. Стоило ногам соскользнуть на пол, как импровизированная постель тут же исчезла, растворяясь в воздухе. Гермиона тихо чертыхнулась, понимая, что выбраться отсюда будет не так-то просто. У нее отобрали палочку и дорожную сумку. Конечно, никто не смог бы увидеть ее содержимое, девушка здорово поработала над охранными чарами. Всякий, кто туда полезет, найдет лишь пригоршню монет. Но если ей и посчастливится сбежать, то без сумочки придется туго. Ладони коснулись гладкой прохладной стены. Гермиона закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Кончики пальцев ощутили теплое покалывание крохотных магических разрядов, уходящих в самую глубину иллюзорных стен. Магия питала комнату, тесно переплетаясь с тонкой рунической вязью. Создатели этой конуры вложили сюда так много энергии, что разрушить подобную защиту без палочки показалось невозможным. Впрочем, даже с палочкой это было бы предельно сложно. Девушка раскрыла глаза и впервые за несколько дней ощутила абсолютную беспомощность. Она не сможет разрушить чары. Чтобы уничтожить руническое плетение, нужна была особая концентрация магического потока, способная расщепить сильную связь, а без своих вещей ей никогда этого не сделать. Усталость вперемешку с отчаянием вызвали вспышку гнева. В бессилии Гермиона ударила по стене кулаком, отчего та пошла мелкой рябью. — Венузия, ты ведь удерживаешь путешественника во времени против воли. Вам удалось усыпить меня, но рано или поздно защитная магия активируется, а ты прекрасно знаешь, на что она способна! — закричала девушка в надежде на прослушку. Как же ей хотелось сбежать. Нужно было как можно скорее найти выход, но как? Внезапно, левее от себя, Гермиона увидела дверь. Крепкую деревянную дверь с блестящей бронзовой ручкой. Не заметить ее раньше было просто невозможно, она возникла только что, буквально на глазах. Министерство не могло так быстро пойти ей на уступки, предоставив возможность сбежать. Опасливо приблизившись, девушка взялась за ручку и медленно ее повернула. По идее, охранные чары мракоборцы так и не сняли, она была в этом уверена. Не отличаясь любовью к долгому прогнозированию, Гермиона с силой дернула дверь на себя. — Что за… — Перед глазами выросло зеркальное отражение ее камеры. Протянув руку и свободно поводив ей по воздуху, она убедилась, что комната реальна. Простые невербальные помогли определить, что опасности ждать не стоит. Чистое любопытство подтолкнуло Гермиону шагнуть вперед. Дверь позади нее захлопнулась, растворяясь в стене. Внезапная догадка заставила взвыть. Конечно, она знала, куда ее поместили. Магия этой камеры позволяла обманывать волю заключенного. Она давала ему всё, что он попросит, воссоздавая иллюзию свободы выбора. Вот только теперь Гермиона знала, что разрушить такую защиту в ее условиях будет действительно невозможно. Устало выдохнув, она опустилась в самое удобное кресло, какое только могла себе представить. За эти дни произошло столько событий, что выбираться из странных ситуаций стало нормой жизни, и, на удивление, такое положение вещей ее более чем устраивало. Немного передохнув, девушка вновь подошла к стене. Она не могла разрушить ее, но могла оставить знак для Альбуса, зная волшебника слишком хорошо, чтобы предвидеть его попытку всех спасти. Конечно, не из альтруистических побуждений. Несколько долгих минут прошли в тщательном прощупывании стен, прежде чем ладони завибрировали, указывая на крепкое сплетение рун, образующих магический узел. Замок, который нельзя было открыть. Зато можно было пустить в ход его энергию. Ощутив знакомое покалывание, она использовала магию комнаты, покоряющуюся воле узника, объединив ее с силой невербального империо. В школе такому, конечно, не учат, а в добропорядочном Министерстве не одобряют, но в такой ситуации хороши любые методы. Преодолевая мощное сопротивление, девушка ловко подчиняла магию, меняя вектор воздействия единственного свободного источника силы. Если удар по стене вызывал рябь, это значило, что волшебное плетение ограничило пространство, связав его как маггловский свитер. Главным во всем этом было то, что в структуре Гермиона ощущала вполне различимые дыры с тонкой энергетической мембраной. Ее силу она и использовала, тщательно контролируя плотный магический поток, прожигающий след на внешней стороне стены. Возможно, всё это не имело никакого смысла, ведь Дамблдор мог ее и не искать. Проблемой меньше. Но ей нужно было верить, что всё не зря. Вера должна была быть такой крепкой, словно предстояло вызвать сотню патронусов одновременно. Фантом магической энергии бледным щупальцем скользил по стене, вычерчивая нужный символ. Тело изнывало от усталости и крупные капли пота стекали по лбу, заливая лицо. Кончики пальцев ныли от боли. Не открывая глаз, Гермиона чувствовала, как жар, исходящий от магии, заставлял их плавиться. Движения давались с мучительным трудом, но она упорно выжигала ненавистный знак. Вертикальная полоса оборвалась, так и не коснувшись пола, когда Гермиона отпрянула от стены, громко всхлипывая. Руки горели, и даже когда в комнате возникла огромная чаша, доверху наполненная водой, это не принесло облегчения. Магический ожог гораздо глубже и лечить его надо иначе. У нее было средство. В чертовой, мать ее, сумочке. Умывшись дрожащими руками, она посмотрела на стену. Огромный символ Даров Смерти светился тонким бледным заревом, напоминая Гермионе старый зарубцевавшийся шрам. Символично. Альбус обязательно поймет. Девушка остро нуждалась в помощи. Формула заклинания позволила бы увидеть метку только Дамблдору или его поверенному человеку. Гермиона сомневалась, что Альбус доверился бы брату, но в его светлую голову могло прийти что угодно. Она должна была перестраховаться. Знобило. Сквозь путанное сознание начали проникать тихие голоса. Вначале почти неслышные, со временем они становились всё громче. Связывая свое состояние с ожогами, Гермиона иронично размышляла, стоит ли ей в очередной раз прощаться с жизнью и вспоминать всё хорошее или в этот раз опять обойдется? Легкая вибрация, мелкой рябью прокатившись по полу, захватывала комнату, становясь всё сильнее. По стенам потянулись черные ветви, просачиваясь из глубины стен, раздуваясь и оплетая символ Даров Смерти. В ушах загудело. Звук сердцебиения ударил в барабанные перепонки. Девушка отодвинулась ближе к центру комнаты, с интересом наблюдая за символом, пульсирующим гулкими волнами подобно огромному чернильному сердцу. Свет замигал, и ветви, просочившиеся под потолок, налились алым блеском, меняя окрас комнаты на кроваво-красный. Оглушительный треск заставил упасть на пол. Стены заскрежетали, заполняя пространство нечеловеческим воем. Нечто подобное было в Выручай-комнате, когда крестраж Волдеморта сгорал в языках адского пламени. Похоже, что и эта комната была частью какого-то человека, его души. Гермиона ужаснулась. Яркий свет прорезал крохотный участок пути ее заклинания, пробивая стену по контуру символа Даров. Комната сопротивлялась, пытаясь мгновенно залечить свои раны, но что-то извне не позволяло ей исцеляться. Насыщенно-синий луч сочился сквозь стену, разбивая ее в мелкую крошку, и чтобы не задохнуться, Гермиона прикрыла лицо мантией и зажмурилась, защищая глаза от пыли. Грохот и яркий свет, хлынувший в разрушенную камеру, не позволял разглядеть или услышать вошедших. Прежде чем один из волшебников соизволил погасить слепящий огонек люмоса, ей помогли подняться и очистить мантию. — Кажется, это ваше? — с трудом расслышала девушка, уставившись на раскрытую ладонь Геллерта Гриндевальда, наконец разглядев свою палочку. Всё-таки обошлось? Или появление во всей этой истории одного из самых темных волшебников говорило об обратном? — Спасибо, — буркнула Гермиона, спешно хватая палочку и тут же роняя ее на пол. Девушка зашипела, прижимая к себе обожженные руки. Альбус, оценивающий масштабы разрушения, обернулся на всхлип. — Благодаря вам мы сэкономили время. Вы не хуже меня знаете, как могут тянуться министерские подземелья. Отличная работа. — От Дамблдора не укрылось, как бережно Геллерт касался рук волшебницы, залечивая ее раны. — Спасибо, — кивнула Гермиона Альбусу, испытывая ворох противоречивых эмоций. Ей хотелось высказать ему, что не стоило тащить за собой Гриндевальда и что это могло обернуться массой весьма дерьмовых последствий. С другой стороны, сам Альбус никогда бы не справился в одиночку, и она действительно была ему благодарна. Ко всему прочему ее раздражали невесомые касания, легкое заживляющее тепло, исходившее от палочки Геллерта, и слишком внимательный взгляд смеющихся голубых глаз. — Так легче? — Да, благодарю, — сухо, как могла, проронила девушка, подмечая в руках у своего спасителя бесценный дар самой Смерти — Старшую Палочку. — Я оставил порт-ключ за поворотом, не будем терять время, — шепнул Дамблдор, услышав сонм голосов. — Ты не мог оставить его в кармане? — язвительно спросил Геллерт. — Я мог остаться без карманов благодаря твоему заклинанию, мистер-я-знаю-как-лучше. Волшебники выскочили из комнаты, и стоило Альбусу нырнуть за угол, как вспышка чужого заклинания мазнула по стене, чудом не задев волшебника, отделяя его от Геллерта и Гермионы. Гриндевальд был уверен, что Дамблдор не присоединится к их сражению, просто потому что портал был важнее. Волшебник оттолкнул Гермиону к стене, отражая сразу несколько цветных вспышек наспех наколдованным магический щитом. — Смеешься?! — закричала Гермиона, выныривая из-за его спины и сбивая несколько несущихся на них мракоборцев мощным ураганом пыльных крошек, оставшихся от стены. — А, то есть даму снова можно не спасать? — усмехнулся Геллерт, ныряя с Гермионой в другой коридор. — Как хотите, — буркнула девушка, не особенно вслушиваясь в его слова. Ее внимание было максимально сконцентрировано на противниках. Уложив двоих оглушающим и оставив на Геллерта еще нескольких, девушка искала пути отступления, судорожно пытаясь понять, в какой части министерских подземелий они находятся. Пара резво оборонялась от летящих разноцветных вспышек, пока не уперлась спиной в дверь. — Я не хочу туда входить, — пискнула Гермиона, выставляя щит. — Придется, — рявкнул Геллерт, открывая дверь и заталкивая туда девушку. Оказавшись внутри, она мигом запечатала ее, пометив огненным крестом. Волшебники очутились в одном из залов суда и теперь осматривались в поисках другого выхода. Гермиона с ужасом взглянула в центр, понимая, что зал только напомнил ей комнату смерти в Министерстве ее времени, но никакой арки в середине не было. Она не смогла сдержать вздох облегчения, чем заслужила внимательный взгляд своего напарника. — Вы знаете, где мы? — Понятия не имею, — ответила девушка, проходя между рядами старых деревянных скамеек. — Интересно, как там Альбус, — протянул Геллерт, разглядывая пустынный зал. — Узнаем, когда найдем, — Гермиона вышла в самый центр, пытаясь хоть что-нибудь увидеть. — Взять их, — тихий женский голос, звучащий со второго яруса, моментально привлек внимание. Не успевая задуматься о смысле сказанного, Гермиона выпустила из палочки сноп искр. Невидимая платформа под ногами волшебников треснула, а вместе с ней исчезли и маскировочные чары. Кто-то успел трансгрессировать, кто-то поспешно спрыгивал, но большинство мракоборцев неуклюже повалилось вниз. Не теряя времени, Геллерт прошмыгнул поближе к Гермионе, крепко связывая работников Министерства. Венузия успела трансгрессировать и теперь сражалась, находясь в зале. Целились в основном в Гриндевальда, Гермиону пытались обездвижить, но годы работы в Аврорате и великолепная реакция давали свои плоды. Им нужно было убираться, и Гермиона, осознав, что других путей не будет, разворошила проход, из которого они пришли, пустив туда мощную бомбарду. Геллерт подхватил летящие в них камни с кусками деревянных скамеек и наскоро трансфигурировал парочку големов, прикрывающих их отступление. Очутившись в коридоре, они побежали за Дамблдором, как вдруг Гермиона заприметила нужный им проход. — Мне нужно в кабинет министра. — Зачем? — изумился Геллерт. — Там моя сумочка. — Ради Мерлина, купите новую. Вспышка заклинания опалила мантию волшебника, и Гермиона послала в ответ огромную водяную сферу. — Мне нужна эта, — шикнула девушка, двигаясь в нужном направлении. — Женщины, — прошипел Геллерт, защищая девушку щитовыми чарами от летящих в нее красных лучей. Внезапно Гермиона согнулась пополам, задохнувшись от боли. Мракоборцы, решив, что ее удалось ранить, бросились вперед, надеясь благополучно завершить захват. Вспышка ярчайшего света отбросила нападающих, золотистым куполом окружив девушку. Геллерт с восхищением смотрел на свою спутницу, заинтересовавшись природой ее магии. Министерские корчились на полу с обожженными конечностями и атака прекратилась, но судя по выражению девушки, она не собиралась этим ограничиться. Угольно-черный дым повалил из палочки, наполняя коридор мглистым туманом. Пол покрылся пылающими языками пламени, норовящими сжечь каждого, кто подойдет, а потолок заволокло чернотой, словно он стал бездонным. Гермиона опустилась на пол и прижала палочку к полу, посылая особый сигнал. — Возьмите ее! — закричала Венузия, гневно взирая на застывшую посреди коридора Гермиону. Волосы министра растрепались, а на мантии зияла огромная дыра. — Это адское пламя, мы не сунемся, — крикнул кто-то из мракоборцев. — Адское пламя не подконтрольно, идиоты! — прошипела женщина, подталкивая к густой дымке одного из сотрудников. Геллерт с любопытством следил за разворачивающейся картиной. — Не стоит, миссис Крикерли. Иначе его смерть будет на ваших руках! — закричала Гермиона, внимательно наблюдая за действиями министра. — Пошел. — Уверенная рука подтолкнула мужчину к краю. Никто не понял, что произошло, но очутившийся в дымке мракоборец сейчас падал в потолок. И лишь Гермиона Грейнджер удерживала его левитирующим заклинанием от лап бездны. Языки пламени плавили его туфли, а мантия закрывала лицо, заставляя беспомощно барахтаться в воздухе. Эту магию Гермиона изучила после турнира. Гарри рассказывал ей о необычном коридоре, где пространство переворачивалось с ног на голову. Только вот это заклинание было не столь мирным, и у парня был реальный шанс погибнуть, ведь Гермиона основательно подходила к боевой магии и ее возможностям. Отшвырнув сотрудника к ногам министра, девушка выпрямилась и развернулась, чтобы уйти. — Ты не захотела по-хорошему, Грейнджер, но помни, что ты еще не покинула стены Министерства. — Отлично, Венузия, тогда я тоже напомню вам кое-что интересное, — загадочно обронила Гермиона, подталкивая Геллерта к лестнице. Стоило им скрыться, как позади послышались громкие крики. — Что вы сделали? — Призвала одну любопытную зверушку, — нехотя ответила Гермиона, понимая, что в ближайшее время погони за ними не последует. Она знала, что на вооружении у Министерства есть несколько особых заклинаний, вызывающих министерских стражей: змею в подземельях, птицу на верхних этажах, мантикору в залах суда и каких-то невероятных воздушных рыб в местах особой опасности. Всё это было лишь воплощением тотемного животного в тело, воссозданное из всего, что можно найти на просторах Министерства, но магическая защитная сила такого стража была невероятной. Геллерт попытался заглянуть ей за спину, но она лишь подтолкнула его вперед. — Ах да, ваша сумочка. — Именно. Какое-то время они молча поднимались по лестнице в поисках нужного этажа, как вдруг Гермиона замерла. — Кажется, здесь. Геллерт аккуратно придержал ее за рукав, и она обернулась. — Что? — Переведите дух, вы вся красная. — Какой заботливый, — усмехнулась девушка, глубоко вдыхая. — Могу вам невесту нагадать и не одну. — О какой заботе идет речь, мисс? Я просто не хочу тащить вас на своих плечах. Гермиона фыркнула. Миновав несколько поворотов, она широко улыбнулась крохотной картине, с которой на нее пьяными глазами поглядывал пьянчужка в драных башмаках со стаканом огневиски в руке. Глаза девушки хитро блеснули. — Здравствуйте, Теодор, как поживаете? Мужчина с портрета бросил на девушку заинтересованный взгляд, который тут же потух. — Отвратительно! Одежда совсем прохудилась, никто не хочет выпивать с драным пропойцей. — Как же так, может, я смогу составить вам компанию? — О, мисс, это было бы великолепно! — завопил пьяница. — Могу я полюбопытствовать, чем, черт побери, вы сейчас занимаетесь? — шепнул Геллерт. Девушка молча наступила ему на ногу, выудив из сапога небольшую флягу. Она готова была поспорить что видит, как вытягивается его лицо. — За что мы будем пить? — весело спросила волшебница, раскручивая крышку. — За трепетливые кустики! — возликовал Теодор, высоко поднимая бокал. Гермиона повторила его манипуляции, сделав глубокий глоток из своей фляги. Не слушая дальнейшие разглагольствования портрета, она подошла к кабинету министра. — Трепетливые кустики. Щелчок оповестил гостей, что дверь открылась. Геллерт потянулся за флягой и сделал из нее глубокий глоток. — У вас неплохой вкус, мадемуазель. — Merci. Гоменум Ревелио, — шепнула Гермиона и осторожно скользнула внутрь. Кабинет министра пустовал. Из кипы книг, бумаг и свитков на большом деревянном столе кокетливо выглядывало золотистое перо, искрясь и переливаясь под солнечными лучами. Судя по свежим бороздам на полу, стол спешно сдвинули к стене, защемив листья вьющихся по оконной решетке цветов. Гермиона помнила, что именно они послужили причиной скоропостижной гибели Венузии, и мрачно усмехнулась. — Видите ее? — спросил Геллерт, осторожно выглядывая в коридор. Гермиона скользнула глазами по комнате, но на поверхности сумки не было. — Почему вы решили, что министр забрала ее с собой? Может, ее сдали в архив? — Не думаю, — она меланхолично осмотрелась и молча запустила в шкаф с бумагами взрывное проклятие. Раздался грохот, и документы вперемешку со щепками взметнулись в воздух, кружа по комнате и плавно застилая дощатый пол. — Она заколдована. А любой нормальный мракоборец захочет узнать, что внутри. Заметив порядком ошалевший взгляд Геллерта, прикрывающего голову руками, она невозмутимо добавила: — Так быстрее. — Что же там такого ценного, что вы ее заколдовали? — Все вопросы потом, Геллерт. — Следующее проклятие взорвало высокий, подпирающий потолок шкаф с книгами. Разноцветные обложки разметались по кабинету, чадя обгоревшими краями. Какие-то из них приглушенно бормотали, сетуя на бесчинства, устроенные Гермионой. — То есть, легких путей вы не ищете? — юноша расчистил себе проход к окну. — Это бессмысленно, — вздохнула Гермиона, отправляя еще несколько проклятий крушить министерскую мебель. В скором времени, кроме стола, горизонтальных поверхностей в кабинете не осталось. Но в нем не было ящиков, и девушка оставила его напоследок. — Если бы я хотела что-то спрятать, куда бы я это положила? — В сейф, — пожал плечами Геллерт, сосредоточенно перебирая зеленые листья, — или в какое-нибудь укромное место. Акцио, я так понимаю, на нее тоже не действует? — Увы, — Гермиона наклонилась к столу, тщательно изучая его поверхность. — Почему его передвинули? — она села на корточки, прощупывая глубокие борозды. Геллерт не ответил, увлеченный алым цветком в горшке, стоящим отдельно от остальных. — Так и знала! — Одна доска проседала больше остальных. Стукнув пару раз кулаком, девушка смогла вытащить ее из пазов, обнаружив импровизированный сейф. Среди разноцветных амулетов нашелся и коричневый мешочек с надорванной тесьмой. Судя по его внешнему состоянию, Венузия всеми способами пыталась его вскрыть, но ей это не удалось. Решив, что хуже уже не будет, девушка сгребла амулеты в сумку и бодро поднялась. Настроение явно улучшилось. Ненадолго. В коридоре громыхнуло, послышались ругательства и крики. Гермиона выглянула за дверь — отсветы вспышек мелькали на дальней стене, а значит авроры были совсем близко. Оставалось надеяться, что Альбус жив. — Нам нужно убираться. — Мисс, кажется, у нас проблемы, — как-то сдавленно ответил Геллерт, и девушка обернулась. Длинные темно-зеленые щупальца с уродливыми фиолетовыми присосками стремительно оплетали тело Геллерта, сжимая его в смертельных объятиях. Алые соцветия раздулись, увеличиваясь до размеров огромных тыкв, какие выращивал Хагрид перед Хеллоуином. Они ощерились на Гермиону плотным рядом острых зубов и угрожающе зашипели дрожащими ярко-желтыми язычками, когда она попыталась подойти. Судя по внешним признакам, это была дикая помесь дьявольских силков и зубастой герани. Интересно, как Венузия назвала его? Зубастые силки? Дьявольская герань? — Геллерт, не шевелитесь, — прошептала девушка, морщась от отвратительного хлюпанья и чавканья щупалец. Казалось, растение начало пережевывать Геллерта заживо. — Даже если бы я очень хотел, то не смог, — просипел юноша. Его грудь и плечи уже скрылись в липком шевелящемся месиве, и он серьезно рисковал остаться без половины ребер. — Заткнитесь и не мешайте. — Мисс, ещё немного — и мешать вам будет некому. — Люмос Солем! — Из палочки вырвался сноп яркого света, на мгновение ослепив Гермиону. Мечта безумного селекционера истошно завизжала и, судя по хрипу Геллерта, порядком разозлилась, сжимая его сильнее. Новые отростки с милыми нежно-розовыми бутончиками, агрессивно клацающими острыми зубами, поползли к ногам Гермионы, пытаясь обвить, лишая девушку равновесия. — Инсендио! — Монстр заискрился, отражая заклинание защитным слоем. — Конфундус! — снова никакого эффекта. Геллерт больше не издавал звуков, да и его самого уже не было видно среди плотных узловатых щупалец, а ни одно из стандартных заклинаний не срабатывало. — Петрификус Тоталус! — наступила оглушающая тишина, прерываемая далекими возгласами мракоборцев. Гермиона понятия не имела, на сколько их задержит Альбус, поэтому медлить было нельзя. Пробравшись сквозь угрожающе свисающие с потолка замершие щупальца, девушка принялась ножом разрезать клубок лиан, целиком опутавших Геллерта. Она с облегчением услышала глубокий хриплый вдох, освободив его голову. — Чтобы я еще раз доверил свое спасение женщине! — просипел он, заходясь кашлем. — Да я лучше подохну, чем позволю сжечь себя заживо! Гермиона решила опустить замечание о его смерти в обоих случаях. — Если бы вы нашли сумку раньше, меня бы не пытались сожрать! — возмущался юноша, всё еще скованный растением. — Серьезно? — воскликнула Гермиона, отвлекаясь. — То есть, дело во мне? А то, что вы, зная, что времени у нас в обрез, решили заняться садоводством, это ничего, да? Или вы решили, что кража цветка стоит жизни? — Вы хоть знаете, сколько это чудо природы стоит на черном рынке? — Откуда мне, Геллерт! — она со злостью полоснула щупальце ножом. — Уж простите, но у меня есть более важные дела, чем продажа краденого на черном рынке! — Ну да, — хмыкнул юноша, разминая плечи, — если вы не заметили, мы находимся в одинаковом положении — воруем из Министерства. Кто знает, что вы будете делать дальше с амулетами, которые так мило одолжили из тайника. — Хотите, вам отдам, — пожала плечами Гермиона, остервенело вгрызаясь ножом в особо толстый щупалец. — Мы обязательно обсудим это позже, но сейчас я бы хотел выбраться отсюда живым. — Вы сами вызвались со мной пойти, я бы и без вас справилась! — О да, вы очень хорошо справились, когда оказались в подвале! — выплюнул Геллерт, самостоятельно сбрасывая остатки пут. — Вы могли отказаться! — прошипела девушка, заклинанием очищая его сюртук от слизи. В коридоре раздался грохот, и крики стали слышны гораздо громче. — Нужно уходить. Геллерт отпихнул Гермиону в сторону и выглянул, мгновенно захлопывая дверь обратно. Прогремел взрыв, и дверной косяк обуглился, покрываясь россыпью тонких дымящихся молний. — Мракоборцы на этаже, их слишком много, — нахмурился юноша, — есть предложения? Гермиона повторила его движение, оказываясь у щели и успев рассмотреть дюжину мракоборцев перед очередным взрывом. Следующего порядком пострадавшая дверь могла и не выдержать. — Здесь должен быть потайной ход, — она лихорадочно обшарила глазами комнату, — министрам же нужно как-то сбегать в случае опасности. Буквально на секунду опередив ее, Геллерт бросился к стенам, простукивая и прощупывая их на предмет пустот. Гермиона поочередно дергала железные кольца, кованые подставки под факелы и срывала со стен картины. Дверь угрожающе трещала под натиском заклинаний, но защита, мгновением ранее наложенная Гермионой, выдерживала. Ко всему прочему, цветочный монстр, дремавший посреди комнаты, зашевелился, оживая, подтягивая лианы ближе к горшку и сметая за собой обломки мебели и грязные листы бумаги. Рычага не было. — Мисс, не уверен, что мы выберемся отсюда, — Геллерт задумчиво побарабанил по стене, — возможно, вы захотите сказать мне «спасибо» перед тем, как нас схватят? — Ещё чего, — буркнула Гермиона, завороженно наблюдая за его длинными пальцами. Взгляд скользнул в угол комнаты, куда Венузия или кто-то из ее подчиненных сдвинул стол. Золотистое перо одиноко искрилось на полированном дереве, будто его и не коснулся творящийся вокруг хаос. Девушка бросилась к нему, выдергивая тонкий металлический стержень из импровизированной чернильницы. В стене напротив послышался щелчок, и часть кирпичной кладки отъехала вбок, открывая узкий проход. Геллерт хмыкнул и недоверчиво всмотрелся в темноту. — Там есть лестница, — протянул он, — подождем мракоборцев? Или будем сбегать? — Минутку, — Гермиона потерла ладони, чувствуя легкое покалывание в пальцах, и сосредоточилась на стене у входа. Венузия не сразу заметит ее маленький подарочек. Пусть он будет ей напоминанием о том, что с ведьмами лучше не связываться. Жаркий огонь расползался по стене, сжигая остатки гобелена с очень удивленным гоблином, призванным, видимо, устрашать непрошеных гостей. На покрытой сажей стене отчетливо проступили цифры. Да, Гермиона знала, что нельзя даже намекать на будущее. Да, возможно, это было подло и низко с ее стороны — выжигать на стене дату смерти министра. И, конечно же, очень и очень плохо добавлять туда капельку нерушимого заклинания, благодаря которому надпись невозможно будет стереть или чем-то закрыть. Гермиона вложила в него столько злости, что цифры вполне могли самостоятельно витать в воздухе, если Министерство вдруг падет. Придирчиво осмотрев свое творение, девушка шагнула в неприятно пахнущий сыростью лаз, и стены за ее спиной сомкнулись. Внутреннее чутье подсказывало, что тайный проход находился в другом месте. Внешнее чутье в виде бормочущего Геллерта дополняло эту теорию. — Женщины, — протянул он. В полной темноте Гермиона не видела его лица, но была уверена, что не выражает оно ничего хорошего. — От вас одни проблемы. — Конечно, во всем виноваты женщины. — Гладкая каменная поверхность под ее пальцами не давала особого представления, куда они угодили. — Если бы не алчные маги, жаждущие украсть у министра цветок, мы бы убрались отсюда гораздо раньше. Люмос! — эффекта это не возымело. — Люмос Максима! — Если у вас в сумочке не завалялось лопаты, могу вас поздравить, — язвительно изрек Геллерт, — мы в западне. — Я заметила, — ответила Гермиона, на что темнота лишь фыркнула. В сумке был фонарик, но как бы ни хотелось его достать, девушка понимала, что это вызовет ряд вопросов, на которые она вряд ли сможет ответить. Так что она вытащила связку небольших лучин и коробок спичек, припасенных как раз для такого случая. После небольшой заминки комнату осветил тусклый огонек. — Вы полны тайн, мисс Грейнджер, — Геллерт сидел на полу, щурясь от света, — что у вас там еще припасено? Гермиона предпочла промолчать, осматриваясь. Прямоугольная комната с идеально гладкими стенами и утопающим в темноте потолком дышала безнадегой, как бы обещая своим пленникам скорую расправу. — Геллерт, вы можете трансгрессировать? — А вы как думаете? — Может, вам нравится мое общество настолько, что вы готовы пожертвовать собой ради нескольких минут со мной наедине, — не оборачиваясь, съязвила девушка, внимательно изучая камни. — Не отрицаю, вы мне симпатичны, — засмеялся юноша, — но у меня есть другое предложение. Гермиона выжидающе повернулась. Геллерт снял сюртук, небрежно бросив его на пол, и неторопливо закатывал рукава, обнажая жилистые предплечья с четким узором вен. — Вы решили сразить мракоборцев своим телом? — поинтересовалась Гермиона, наблюдая за его действиями. — Не думаю, что мой превосходный торс поразит их больше вашего. — Что вы делаете? — Есть нож? — Что вы собираетесь делать, Геллерт? — Колдовать, — коротко ответил маг и полоснул по ладони протянутым Гермионой перочинным ножом. Кровь гулко закапала на пол. Темная магия творилась исключительно на крови. Гермиона много читала об этом, но видеть сам процесс или тем более участвовать в нем ей не приходилось. В ее времени темные маги не пользовались особой популярностью, и Министерство боролось с ними всеми возможными способами. Еще бы, такая могущественная сила в руках безумца или неумехи могла привести к разрушительным последствиям. Даже на работе она редко сталкивалась с последствиями темной магии. От воспоминаний ее передернуло. Это не укрылось от внимания Геллерта, сосредоточенно вычерчивающего руны на полу. — Не одобряете? — спросил он, не отрываясь от рисунка. Гермиона неопределенно пожала плечами и зажгла предпоследнюю лучину: — Нет, но если это поможет нам выбраться, то какая разница. Геллерт покачал головой и усмехнулся: — Я не смогу перенести нас далеко, но заклинания хватит, чтобы выбраться из Министерства. — Оно просто перенесет нас за пределы защитного купола? — Да, — маг поднялся, перематывая руку платком, — соображаете. Гермиона фыркнула. — Нам нужно забрать Альбуса. Юноша не ответил, сцепив пальцы в замок и слегка расставив ноги. Он по крупицам собирал магию, обращаясь к одному ему известному источнику. Она искрилась на его руках, текла по венам, подсвечивая их тусклой синевой, отражалась в расширенных зрачках, подергивая их радужными вспышками. — Как только мы будем на свободе, я отправлю ему сигнал, и он выберется сам, — с трудом сказал Геллерт, тщательно проговаривая каждое слово, — надеюсь, выберется. Он прикрыл глаза и нахмурился. — Дайте руку, — крепкие пальцы сжали ее ладонь, и маг певуче заговорил глубоким, хорошо поставленным голосом. Заклинание струилось по комнате, подсвечивая вычерченные неровным кругом руны. Ноги утопали в облаке плотного серебристого тумана, медленно обволакивающего комнату. Сильно запахло озоном. Пальцы покалывало, будто кто-то втыкал в них тысячи тонких невидимых иголок. Стало невыносимо жарко и душно, пот крупными каплями стекал по лбу и струился по спине, а голова шла кругом. Геллерт всё читал и читал. С каждым словом его голос набирал силу, становясь громче, мощнее, перерастая в оглушающий рев. Казалось, он сотрясал вибрирующие стены, грозя обрушить не только потолок, но и всё Министерство им на головы. — Геллерт, — прохрипела девушка, хватаясь свободной рукой за стену. Силы покидали ее. Сукин сын использовал ее как проводник, высасывая жизненные силы с оглушительной скоростью. Гермиона поклялась, что если выберется — самолично прикончит его. Ноги подкашивались, а дышать становилось всё труднее. Но Геллерт не слышал. Энергия концентрировалась вокруг него, вспыхивая яркими разрядами от соприкосновения с кожей. Бездонную черноту потолка разорвала серебристая паутина молний. По гладким стенам заплясали хаотичные огоньки, то разгораясь, то растворяясь в воздухе. Они вспыхивали голубым, становились пурпурными и под конец, наливаясь багрянцем, выхватывали из полутьмы красивое лицо мага. Он распахнул иссиня-черные глаза, невидящим взглядом всматриваясь в лицо девушки. — Кеназ, — шепнули его губы, и круг полыхнул, окутывая пленников жарким пламенем. Будто со стороны Гермиона видела, как огонь взбирается вверх по мантии, потрескивая и отплевываясь яркими искрами. Ее кожа горела, плавясь и стекая на пол, оголяя почерневшее мясо и обугленные кости. Было не больно, было страшно. Гермиона закричала, пытаясь вырвать свою руку из железной хватки Геллерта, но у нее не получалось. Пылающей рукой маг провел по ее щеке и выдохнул: — Райдо. — Пламя взметнулось вверх, утопая в темной бездне несуществующего потолка. Комната завертелась в огненном вихре, и Гермиона зажмурила слезящиеся от едкого дыма глаза. Раздался глухой взрыв, сотрясая ударной волной стены, и наступила тишина. — Можете открыть глаза, — сообщил Геллерт, отпуская ее руку. Заклинание перенесло их на дорогу перед Министерством. Казалось, здесь бушевал ураган, сметая на своем пути фонарные столбы, пожарные гидранты и навесные крыши редких магазинов. Прищурившись, Гермиона осмотрела соседние здания. Всюду валялось битое стекло и ветки. Окна сиротливо зияли черными проемами без стекол, горельеф, изображавший чью-то мучительную смерть, кусками валялся на каменной кладке, частично рассыпавшись в мелкую крошку. Девушка мысленно поблагодарила Мерлина за то, что никто не пострадал. — Перестарался, — вздохнул Геллерт, критично рассматривая окружающий пейзаж. — Перестарался? — прошипела Гермиона, медленно поворачиваясь. Прогремел еще один взрыв, осыпаясь на землю остатками стекол и кусками битых кирпичей. Улицу заволокло дымом и пылью, по зданию Министерства поползла быстро расширяющаяся трещина, из которой медленно, будто прощупывая шершавую поверхность, показались уродливые щупальца ожившего монстра, сотворенного Венузией. Геллерт что-то кричал, указывая на вход. Будто в тумане девушка повернула голову и увидела разноцветные вспышки света, в которых возник Дамблдор. Не сговариваясь, они бросились ему навстречу, и пыльную улицу поглотила темнота. Первым, что увидела Гермиона, был Альбус, который, тяжело дыша, прислонился к каменной стене, увитой светло-зеленым плющом. Рукав его рубашки был порван, а на боку зияла выжженная дыра с покрытой волдырями кожей. Видимо, ему сильно досталось от мракоборцев. — Мог бы и предупредить, что мы окажемся в Париже. Я бы прихватил лягушачьих лапок, — бросил Геллерт, бегло осматривая друга. Казалось, телепортация не доставила ему никаких неудобств, и Гермиона даже знала причину. Она вскочила с колен и пихнула его в плечо. — Какого черта, Геллерт?! Юноша отступил назад, казалось, прекрасно понимая, о чем она. — Гермиона, — тихо сказал Альбус, подходя ближе, — что происходит? — Я хочу забрать свое, — резко бросила Гермиона, не оборачиваясь. Упрямство всегда было основной чертой характера девушки. Она прекрасно понимала, что энергия восстановится сама или с помощью пары простеньких заклинаний. Но Геллерт, чуя безнаказанность, может повторить это еще раз. И она была уверена, что повторит. Следовало проучить зарвавшегося мерзавца. По ладоням разливалось тепло, отзываясь легкой вибрацией в пальцах. Гермиона плела заклинание невербально, казалось, что она просто рассматривает прижатого к стене Геллерта, скользя взглядом по его скулам, губам и на мгновение задерживаясь на голубых глазах. Он не сопротивлялся, молча наблюдая за тонкими, полупрозрачными ниточками-паутинками, тянущимися из его груди, как раз оттуда, где находилось солнечное сплетение, к ее рукам, окутывая их призрачными сиянием и исчезая там, где начинался край рукава. Магия питала тело, отзываясь легким покалыванием в пальцах и зудом в затылке, будто съеденное наспех карамельное мороженое. Гермиона на мгновение даже почувствовала сладкий сливочный привкус на языке. Геллерта покачнуло, и он прикрыл глаза, делая глубокий вдох. — У меня не было выбора. — Не оправдывайтесь, — Гермиона понизила голос и подошла настолько близко, что могла слышать его прерывистое дыхание. Она ожидала сопротивления с его стороны и удивилась, что он никак не отреагировал. — Я не верю, что вы не знали, чем это может грозить. Всё было бы гораздо проще, если бы я «случайно» потерялась в процессе. — Конечно, — он фыркнул, — я рисковал своей жизнью лишь для того, чтобы вас расщепило при телепортации. — Bonjour, messieurs! — из окна в доме напротив высунулся плотный мужчина, сонно потирая глаза. — Vous pouvez faire moins de bruit, s'il vous plaît? — Je vous demande pardon, monsieur! — отозвался Геллерт, улыбнувшись незнакомцу. — Альбус! Я вас уже заждался, — на пороге дома появился высокий крепкий мужчина в темных брюках, светлой рубашке с закатанными рукавами и плотных кожаных перчатках, какими обычно хвастались укротители драконов. — Как прошло? — он тряхнул головой, убирая со лба светлые волосы, и осмотрел компанию. Улыбка на его лице померкла, и он торопливо добавил: — Быстро в дом. Альбус, потирая ушибленную руку и старательно избегая внимательного взгляда Геллерта, подтолкнул Гермиону ко входу: — Проходите, Николас очень хотел с вами познакомиться. Подумать только, Николас Фламель. Если бы кто-то рассказал Гермионе, что она когда-нибудь увидит легендарного алхимика вживую, она бы рассмеялась и, вероятно, усомнилась бы в адекватности собеседника. Она еле сдерживалась от того, чтобы не начать забрасывать его вопросами прямо с порога. Еще бы, его труды изучались с особой тщательностью чуть ли не всеми магами в мире в желании заполучить рецепт чудодейственного напитка бессмертия. Гермиону же больше интересовали его трактаты об исцеляющих и воскрешающих чарах. Глядя на него, девушка некоторое время сомневалась, не сон ли это и почему хозяин дома так молодо выглядит, ведь во всех книгах его рисовали немощным старцем, способным разве что брюзжать о погоде, попивая горячий шоколад у камина. Но уж никак не статным мужчиной в расцвете сил. Видимо, старцы внушают больше доверия. На пороге их встретила высокая, несомненно красивая женщина с чуть заостренными чертами лица. Светлые, будто колосья спелой пшеницы, волосы были небрежно подобраны широкой желтой лентой, оттеняющей живые зеленые глаза. Она неспешно вытерла руки о край клетчатого фартука и обворожительно улыбнулась гостям: — Надеюсь, вы проголодались. К нам так редко кто-то заглядывает, а Ник так много работает, что мне даже не перед кем похвастать своим кулинарным талантом! — Дорогая, — Фламель рассеянно поцеловал ее в щеку, — сначала дела, а потом обед. Вы не против? — это уже было адресовано Альбусу, и тот согласно кивнул. — Тогда прошу в мой кабинет, — мужчина ненадолго задержался взглядом на Геллерте, но ничего не сказал. — К нам еще присоединится Элфиас Дож, если вы не возражаете, — сообщил Дамблдор, пока они спускались по винтовой лестнице в подвал. Геллерт, идущий последним, фыркнул: — А он зачем? — Я предполагаю, что нам предстоят достаточно трудные путешествия, и считаю, что отправляться в одиночку не следует, — ответил Альбус. — Я не уверен, что Дож нам чем-то поможет в поисках, но он отличный маг и его помощь пригодится. В кабинете Фламеля Гермиона ожидала увидеть целую алхимическую лабораторию с множеством пузырьков и флаконов, наполненных зельями. Возможно, даже алтарь с высеченной на нем рунной вязью. Ну уж никак не обычную комнату, заставленную книжными стеллажами, парой кресел и овальным деревянным столом. — Кстати, о поисках, — Николас зашелестел страницами небольшой потрепанной книги с обгоревшими краями и пожелтевшими от времени страницами, — я нашел дневник одного отшельника, в котором упоминается о неких странниках. Как пишет давно почивший Ингвар: «Лаз я замуровал, чтобы странники больше не появлялись. Странные эти люди (может, и не люди), одежка их изделана лучшими портными. Шовчик к шовчику, как литой. Я плащ один подобрал, что головной их оставил, так он мне впору пришелся и служит доселе, а уж десятый год пошел, как они исчезли. Много их мимо меня прошло, странников этих. Как невидимые тени они скользили совсем рядом, даже не замечая меня. А потом возвращались обратно в лаз, исчезая в свечении магическом. Не знаю, куда они девались, я проверял — за лазом нет ничего. Глухая стена». — Странный язык, — протянул Геллерт, невозмутимо развалившись в глубоком кресле. — Сколько лет книженции? — Не уверен, — Николас повертел в руках дневник, — думаю, постарше меня будет. Гермиона усмехнулась. Если ей не изменяла память, Фламелю было около шести сотен лет. — Где он жил? — спросила девушка, внимательно изучая дневник, переданный алхимиком ей в руки. — И почему вы думаете, что речь идет о… — она неуверенно посмотрела на Геллерта, затем на Альбуса. Получив согласный кивок, продолжила: — О песках времени. Ведь судя по его записям, жил он в глухом лесу и умер там же. Причем весьма скоропостижно, даже строчку не дописал. — И на каких же мыслях прервалось его бренное существование? — поинтересовался Гриндевальд, напрочь игнорируя выразительный взгляд друга. — На несвежем супе, — девушка захлопнула дневник и передала его обратно. Фламель повертел его в руках и аккуратно отложил в сторону, разглаживая на столе такую же древнюю карту: — Дело в том, что для того, чтобы переместиться во времени, одних песков мало. Лет двести назад я наткнулся на один заброшенный храм на севере Греции. Опущу подробности своего позорного побега от обитавших там химер, — он улыбнулся, — но помнится мне, что стена этого храма была сплошь исписана символами на разных языках: немецкий, английский, испанский, даже русский! Но не суть. — На карту приземлилась увесистая книга, подняв столб пыли. Гермиона с Альбусом одновременно подались вперед, читая название: «Легенды и суеверия народов Севера». — На одной из стен, пока на меня не напали, я увидел руны, показавшиеся мне смутно знакомыми. Конечно же, после путешествия я о них забыл, но когда Альбус рассказал мне о своей затее, то сразу же в памяти всплыли именно они. У скандинавов есть легенда о Веланде, божественном кузнеце… — Велунде, если точнее, — подал голос Геллерт, всё это время подозрительно молчавший, — и если верить нашим легендам, он упорхнул в Вальхаллу на собственноручно выкованных крыльях. — Да, но есть еще одна легенда, — усмехнулся Николас, рассматривая Геллерта как нерадивое дитя, — где под Вальхаллой подразумевается другой мир, очень схожий с нашим, но с небольшой задержкой во времени. И меняя события в том мире, наш меняется тоже. Геллерт фыркнул и, тяжело поднявшись с кресла, подошел к столу: — Где откопали? — он с интересом перелистнул страницы книги. — Давно не видел этот сборник. — Подарили, — отозвался Фламель, но, судя по взгляду, Геллерт ему не поверил. — Ладно, — Гермиона вздохнула, — если всё так и Велунд действительно переместился во времени, где тому доказательства? Есть ли какое-то место, отправная точка? Может, нужно какое-то специальное устройство? — Альбус, вы точно родственники! — расхохотался Николас. — Сколько вопросов и всё в точку! Мисс, мое уважение, — он шутливо поклонился, удивляя девушку, — а если серьезно, то я считаю, что отшельник видел тот самый лаз, через который по легенде прошел и Велунд. Возможно, это какая-то червоточина, брешь в магическом поле, позволяющая беспрепятственно перемещаться. А может, просто портал в лесу, созданный кем-то для ускорения телепортации, я не знаю. — Николас! — раздался сверху голос хозяйки дома. Гермиона вдруг поняла, что даже не удосужилась с ней познакомиться. — Обед готов, жду вас наверху через пять минут. И не опаздывать! — Лучше с ней не спорить. — прошептал Фламель. — Сейчас будем, дорогая! — крикнул он и пожал плечами: — Ее утка выше всяких похвал. Прошу к столу. Поднявшись в светлую гостиную, Гермиона сразу почувствовала аппетитный аромат свежих овощей в изящных фарфоровых тарелках, аккуратно расставленных на белоснежной ажурной скатерти, покрывающей большой обеденный стол. В распахнутые окна лилось яркое полуденное солнце, играя разноцветными зайчиками на деревянных, окрашенных нежно-голубым, панелях. Миссис Фламель хлопотала над сервировкой, напевая под нос веселую мелодию и немного пританцовывая. — О, вы так быстро, — она всплеснула руками, роняя от неожиданности ложку, — я думала, вы как минимум через полчаса выйдете из этого подземелья. Ну хоть кто-то может заставить этого трудягу появляться к столу вовремя! — Она рассмеялась и упорхнула на кухню. Тут же оттуда потянулись запахи жареного мяса, обильно приправленного розмарином. Желудок Гермионы отозвался голодным урчанием. — Геллерт, значит, вы знакомы с легендой о Велунде? — спросил Николас, опускаясь на высокий стул. — Не только о нем, — обходя стол, последовал его примеру Гриндевальд, а затем и Альбус с Гермионой. — Считайте, это были мои сказки на ночь. — О, так вы, — Фламель воровато оглянулся и стащил с расписного блюда дольку помидора, — из Европы? — Из Восточной, — кивнул юноша, — сначала я изучал легенды по книгам, которые мне оставили родители, — его губы дернулись, — затем нам преподавали их в Дурмстранге. — О, вы учились в этой школе? Я слышал, там спрятан скелет сфинкса. — Возможно, — уклончиво ответил Геллерт, усмехнувшись. Гермиона заподозрила, что скелет там скорее «был спрятан». Она слышала эту легенду от Виктора Крама, но особо не вдавалась в подробности. — Альбус, дорогой, тебе нужно переодеться, — заметила миссис Фламель, указывая на дыры в рубашке Дамблдора, — если хочешь, я могу принести тебе запасную. — Не стоит, Пернелла, я сейчас всё исправлю, — он взмахнул палочкой, и дыры затянулись. — Мистер Фламель, — Гермиона задумчиво постучала ногтем по тарелке, — вы сказали, что одних песков не хватит. То есть нужно собрать какой-то механизм? — Да, — кивнул алхимик, — почему мы заговорили о легенде, так хорошо известной вашему другу, — Гермиона поморщилась, но промолчала, наткнувшись на холодный взгляд Геллерта, — если верить другой версии, в которой кузнец вернулся во времени, я предполагаю, что он воспользовался неким пусковым устройством. В книге, которая у меня, неполная версия легенды. Если не ошибаюсь, другая находится в императорской библиотеке в Вене, где совершенно точно описано устройство, благодаря которому Велунд отправился в Вальхаллу. Внезапно раздался громкий стук в дверь. — Это, наверное, Элфиас, — Альбус поднялся, — я открою. Через пару минут в гостиную вошел невысокий полноватый юноша с зеленоватой кожей и бледной россыпью фиолетовых пятен на лице и руках. Гермиона знала, что в детстве он переболел драконьей оспой, но не ожидала, что симптомы так долго держатся. — Геллерт, — процедил юноша, аккуратно присаживаясь на свободный стул, — какая встреча. — Элфиас, — ослепительно улыбнулся Гриндевальд, — как ты, мой друг? Как твоя, — он неопределенно махнул рукой, — проблема? — Как видишь, — натянуто улыбнулся Дож. — Мальчики, не время для ссор! — воскликнула Пернелла, левитируя на стол огромное железное блюдо с запеченной уткой. Светло-коричневая корочка, обильно сдобренная зеленью, блестела от масла, стекающего с аппетитных боков на покрытую укропом картошку. Геллерт подался вперед, втягивая носом аромат. — Миссис Фламель, вы — волшебница, — протянул он, — сто лет не ел запеченную птицу. Хозяйка расхохоталась, передавая по кругу огромный нож. — Юноша, сто лет это такой короткий срок, — она выразительно посмотрела на супруга, — особенно, если рядом любимый человек. Гермиона задумчиво улыбнулась. Чета Фламелей была такой светлой, теплой. Неважно, какая на улице погода — пусть хоть ураган сметает с лица земли целые города, в их доме всегда светит солнце. Несмотря на столетия, их отношения были наполнены нежностью и любовью, волнительным трепетом и бесконечной преданностью друг другу. Девушка о таком могла лишь мечтать. Впрочем, она даже не была уверена, хочет ли об этом мечтать. Обед проходил шумно. С шутками, неловкими воспоминаниями из молодости Николаса и шутливыми подначиваниями со стороны Пернеллы. Альбус рассказывал о своих путешествиях, тщательно избегая периода, когда они с Геллертом были дружны. Элфиас поддерживал его и сокрушался, что ему ни разу не довелось с ним побывать в приключениях, и надеялся, что хоть в этот раз получится. Сам Геллерт по большей части молчал, наблюдая за окружающими и задумчиво ковыряя вилкой у себя в тарелке. Несколько раз он посматривал на Гермиону, будто не решаясь что-то спросить. — Миссис Фламель, — он сложил приборы на опустевшую тарелку, — это было великолепно! Мне кажется, еще немного — и я лопну! — он шутливо похлопал себя по животу. — Ой, будет вам, — рассмеялась Пернелла. — Десерт? — Еще и десерт? — картинно удивился юноша, посмеиваясь. — Тогда я точно у вас жить останусь! — И я! — повторил Элфиас, смачно отрыгивая. — Прошу прощения, — от смущения его щеки покрылись пунцовыми пятнами, и теперь его родственные связи с осьминогами не оставляли никаких сомнений. — До-ож, — протянул Геллерт, укоризненно качая головой. — Впрочем, кое-где говорят, что это лучшая похвала для хозяйки. — Весьма сомнительная, — пробормотала Гермиона, которой почему-то тоже было стыдно. — Пернелла, это был чудесный обед, и я с огромным удовольствием попробую еще и десерт. — О Мерлин, ну хоть раз мне попалась девушка с нормальным аппетитом, — взмахнула палочкой миссис Фламель, убирая всё со стола, — сейчас принесу чай! — она снова убежала на кухню, оставляя после себя сладковатый цветочный шлейф. — Прошу прощения, господа, — Геллерт поднялся, — и дамы, — он кивнул Гермионе. — Но я вынужден вас ненадолго покинуть по очень важной причине. — Четыре пары глаз удивленно уставились на юношу, пока он не выудил из кармана блестящий портсигар. — Вредные привычки, знаете ли. Гермиона услышала, как Альбус расслабленно выдохнул. — Я с тобой, — Дож тоже поднялся, натягивая на себя мятый пиджак, — если ты, конечно, не возражаешь. — Если ты обещаешь не повторять… — Геллерт помедлил, подбирая нужное слово, но зардевшееся лицо Элфиаса свидетельствовало о том, что он и так всё понял. — Я постараюсь, — пробормотал он и скрылся в дверном проеме. Приподняв на прощание невидимую шляпу, за ним отправился и Геллерт. Проводив его долгим взглядом, Альбус обратился к алхимику: — Спасибо, что принял нас. Министерство не очень обрадовалось нашему визиту. — Еще бы, — усмехнулся Николас, отправляя в рот веточку петрушки, — я так понимаю, вас будут разыскивать, мисс. Гермиона кивнула. Она даже не сомневалась, что Венузия пустит по следу всех цепных собак Министерства. — Не переживайте, я зачаровал порт-ключ. Магический след от него ложный и приведет их к полуразрушенному храму в Китае. Если повезет. Знаете, магия такая непостоянная штука, — алхимик развел руками, всем своим видом выражая непричастность к грядущим потерям Министерства. — Альбус, что вы рассказали Геллерту? — с самого начала девушку интересовал этот вопрос. Она не знала полной истории для Гриндевальда и тщательно выбирала выражения, чтобы не сказать лишнего. — Аберфорт в письме кратко изложил придуманную вами легенду. Не скажу, что идея о том, что мы родственники была лучшей, но за неимением другой и нехваткой времени я этим воспользовался, — ответил Альбус, задумчиво поглаживая запястье. — Для Геллерта вы дочь моей дальней тетушки, чей след давно затерялся в Америке. Он знает, что вы работали в Министерстве, но они подставили вас и заперли в подвале, ожидать суда или смертной казни. — А насчет путешествий во времени? — Может, в кабинете поговорим? — алхимик кивком указал на входную дверь, где вот-вот могли появиться Элфиас с Геллертом. — У нас не так много времени на разговоры, а лишние уши только помешают. Второй кабинет Фламеля был меньше и располагался на втором этаже. Уютный, созданный скорее для размышлений в одиночестве или очень тесной компанией, с темно-зеленым ковром и бурыми панелями на стенах. Сквозь приоткрытые шторы проглядывала сочная зелень, наполняя комнату вкусным ароматом согретых летним солнцем яблок. Николас жестом пригласил гостей, усаживаясь в большое, обтянутое коричневой кожей кресло. На кофейном столике появился поднос со стаканами и графин с лимонадом. — Насчет путешествий, — продолжил Альбус прерванную мысль, — Геллерт думает, что я хочу вернуть сестру. Гермиона удивленно вскинула брови: — А вы действительно хотите ее вернуть или это просто легенда? — Конечно, это байка для Геллерта, — как-то неестественно засмеялся Альбус, — я ведь прекрасно понимаю, что прошлое не изменить. К тому же я не знаю, получится ли у нас что-то. Девушка не поверила ему. Прожив долгую жизнь, добившись почетного звания Верховного Чародея Визенгамота и заслужив уважение сотен магов, он до самого последнего вздоха винил себя в смерти сестры. Сейчас, обладая знаниями про обскуров, он вполне мог подумать, что уделяй он Ариане больше внимания, ничего бы не случилось. По тяжелой резной двери прокатилась искрящаяся волна, потрескивая разрядами на металлических скобах. — Недурно, — протянул Фламель, — теперь понятно, почему вы пригласили мистера Гриндевальда. Столько энергии… Я бы хотел познакомиться с ним поближе. — В смысле? — Альбус бросил на него нечитаемый взгляд. — На кабинет наложена защита от подслушивания. Чары вплетены в сам дом и взломать их не так просто. На моей памяти еще никому не удавалось. — Николас разлил по стаканам лимонад, протягивая один девушке. — Здесь такая сложная структура: я пропитал каждую дощечку, каждый камень специальным раствором. Дома нет на картах, его нельзя обнаружить магией, а без моего разрешения здесь даже заклинания не сработают. Ваш друг обладает уникальными знаниями, защиту от которых я не предусмотрел. Но, к счастью, — мужчина откинулся в кресле, — или его знания поверхностны, или ему не так интересно, но защита всё еще на месте. Альбус заерзал на месте, чувствуя себя неуютно. Гермионе показалось, что ему стыдно. Она не могла разгадать, какие чувства он испытывает к Геллерту. Альбус старательно избегал его, игнорируя колкости и замечания. Девушка сомневалась, что он простил его, но агрессии во взглядах она не видела. Скорее, бесконечное сожаление. — Мисс Грейнджер, я знаю, что не вправе задавать вам такой вопрос, но ваш визит в наше время точно не какая-нибудь проделка Министерства будущего? Я знаю, Альбус, что ты видел в ее воспоминаниях, — ответил на возмущенный взгляд юноши алхимик, вмиг став серьезным, — но я также обладаю достаточным количеством знаний, чтобы сомневаться. — Я готова показать и рассказать вам всё что угодно, — Гермиона ожидала этого вопроса. Странно, что ей не задал его сам Альбус, поверив в силу легилименции. — Это была моя ошибка и слепое доверие к человеку, который был моим другом. — Я бы хотел узнать подробности, — подался вперед Фламель, рассматривая девушку внимательными темными глазами, — я буду кое-что записывать, если вы не против. Это может помочь вернуть вас обратно. Гермиона пересказала ему события последних дней. Начиная от патронуса Артура Уизли и заканчивая их прибытием в дом к алхимику. Николас задавал много вопросов. Особенно его интересовало устройство, с помощью которого Артур хотел выставить точную дату. Он даже попросил нарисовать Гермиону по памяти схему, но она плохо помнила и из этого ничего не вышло. Также он живо расспрашивал ее о приблизительном месторасположении Норы, нанося на карту мелкие отметки. То, что она оказалась в другом месте, он списал на изменения траектории Земли, допуская, что через сотню лет на месте Дырявого Котла вполне могла оказаться забытая Мерлином деревня. Николас оказался воплощением живого ума, расспрашивая, удивляясь, с бешеной скоростью поглощая новые знания и записывая в блокнот неизвестные ему слова с их подробным описанием. Он клятвенно обещал всё уничтожить, как только Гермиона отправится домой, но ему снова никто не поверил. Тем не менее, девушка была уверена, что эти знания в хороших руках. Алхимик так долго и так тщательно скрывал рецепт эликсира молодости, что некоторые подробности будущего будут так же хорошо спрятаны на задворках его памяти. Разговор был таким интересным, что Гермиона не заметила опустившуюся на город ночь. Комната наполнилась ароматами свежей выпечки и приторно-сладких цветов. Где-то далеко играл аккордеон. Гораздо ближе слышался приглушенный шепот и неловкий девичий смех. В дверь тихо постучали. — Ник, дорогой, вы ужинать будете? Фламель посмотрел на гостей и, получив два одобрительных кивка, ответил: — Конечно, милая. Сейчас спустимся. — Ваши друзья так и не вернулись, — разочарованно вздохнула Пернелла, когда они вошли в гостиную. На обеденном столе уже красовался аппетитный яблочный пирог, покрытый блестящей светло-коричневой карамелью. Альбус заметно нервничал. — Даже записки не оставили? — спросил он, бросая косые взгляды на входную дверь, будто сейчас она откроется и на пороге появится Геллерт в окружении доброй половины жандармов Парижа. — Нет, — миссис Фламель пожала плечами, — возможно, их соблазнили звуки главной площади. Сегодня там чудесная ярмарка. — Ничего страшного, — Николас похлопал Альбуса по плечу, — вернутся. В крайнем случае, отправим на их поиски патронуса. Пирог был восхитительным. Легкий оттенок корицы, великолепно сочетаемый с яблоками и взбитыми сливками, напомнили Гермионе о беззаботных годах, проведенных в Хогвартсе. Она даже знала, у кого Альбус подсмотрел рецепт пирога, так часто появлявшегося в обеденном меню школы. С воспоминаниями пришла усталость, тяжелым грузом ложась на плечи и закрывая красные от нехватки сна глаза. Девушка чувствовала, что начинает клевать носом в недопитую чашку чая и встрепенулась лишь когда Пернелла мягко погладила ее по голове: — Гермиона, я приготовила вам комнату. Эти, — она махнула рукой на Николаса, — могут еще долго болтать, а вам следует хорошо выспаться. Не найдя в себе сил спорить, девушка последовала за хозяйкой дома. Ей выделили небольшую комнату с одной кроватью, маленькой прикроватной тумбой и парой стульев для вещей. Наспех умывшись и почистив одежду, Гермиона опустилась на мягкую перину, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы. Сон не шел. Все мысли занимали события последних дней, разговоры с Фламелем и беспокойство о том, куда исчез Геллерт. Она перевернулась на бок, рассматривая алый цветок на обоях. Если Геллерт решил сбежать, шансы на успех резко уменьшаются. Она была уверена в своих силах, но лишней помощи не бывает. Девушка вздохнула и перевернулась на другой бок. Если Фламель прав и легенда правдива, придется сильно постараться, чтобы найти все необходимые составляющие. Ведь ничего не бывает просто, да, Грейнджер? Она перевернулась на спину, упираясь взглядом в потолок. На улице не умолкал аккордеон. Гермиона опустила босые ноги на прохладные доски и встала с кровати, разминая затекшую шею. Взгляд выхватил холодное лунное сияние, льющееся сквозь высокое стрельчатое окно, прежде, чем на глаза легла темная бархатистая материя. Губы приоткрылись в порывистом вздохе, выражая испуг. Она попыталась пошевелиться, но что-то или кто-то удерживал ее на месте, не давая двигаться. — Работа над ошибками, мисс Грейнджер. Мы ее не закончили. Низкий с хрипотцой голос шептал на ухо, задевая губами нежную кожу. Легкий озноб проникал под одежду, вычерчивая по телу причудливые узоры. Врывался в грудную клетку стремительной волной приятного беспокойства, мучительно ускоряя гулкую пульсацию. Слетающие с губ слова растворялись в полумраке комнаты и прохладное касание плавно двигалось от скулы к шее, замирая в области ключиц. — Тссс, зачем же нарушать тишину. Сегодня только мой голос, мисс Грейнджер, будьте внимательны. Звук его слов скользил вокруг нее, сопровождаясь шелестом мантии по дощатому полу. Тяжелая накидка мягко сползла с плеча, открывая взгляду тонкую материю платья. Легкое прикосновение пальцев — и струящаяся ткань спадает вниз, оголяя бледную полоску кожи. — Одним из аспектов пробуждения является желание, — горячий шепот, улавливаемый на краю сознания, двигался вдоль позвоночника, прерываясь, чтобы быть услышанным у виска. — Желание получить, владеть, испытывая искреннее наслаждение. Не спрашивайте, почему снова я, мисс Грейнджер. Вы мне доверяете, — не поцелуй, но обжигающее касание, вызвавшее порывистый вздох. Накидка оголила другое плечо, падая вниз. — Ошибочно полагать, что доверия может быть достаточно для пробуждения. Платье сползло к ногам, оголяя грудь, заставляя чувствовать себя беззащитной под внимательным взглядом чужих глаз. — Жажда, — легкий поцелуй в солнечное сплетение и руки, нежно ласкающие грудь, — невозможность вдохнуть, — горячий язык, дразнящий нежную кожу сосков, — жгучая потребность заполнить пустоту, здесь, — длинные пальцы поглаживающие живот, поддевая кромку белья. — Вот что необходимо чувствовать, чтобы стать действительно живой, мисс. Его вкрадчивый шепот мягко скользил по коже, причиняя такое же невыносимое удовольствие, как и требовательные ласки, срывающие тихие стоны наслаждения. — Быть может, — Гермиона чувствовала, как он приблизился к ее лицу, возбужденно втягивая носом аромат парфюма, — вам просто нужно нечто иное? — Его язык коснулся ее губ, нежно сминая, словно пробуя их на вкус. Руки блуждали по телу, искусно играя на самых чувствительных точках. Желание тягучей волной заполняло ее, заставляя тело предательски реагировать. Ноги подогнулись, но цепи заклинания удерживали от падения. Глубокий безумный поцелуй сорвал стон удовольствия, когда пальцы поддели бархатистую повязку. Желание, сумасшедшее и яркое, рассеивало оковы магии, заставляя исследовать чужое тело, ощущая тепло, крепкие узловатые мышцы, перекатывающиеся под кожей. Покрывать поцелуями шею, обхватывая ногами крепкий мужской торс. Пара повалилась на пол, когда бархатистая материя окончательно соскользнула с глаз, открывая Гермионе затуманенный страстью взгляд голубых глаз и легкую, чуть ироничную улыбку. Девушка задохнулась, когда Геллерт Гриндевальд мягко шепнул ей в губы: — Так что, погадаешь мне, Гермиона? Шок, вырвавший ее из сновидения, сменился испугом. В комнате был человек. Он сидел на стуле, облокотившись руками на спинку, и выпускал тонкие струйки дыма в высокий сводчатый потолок. Люмос осветил пространство, открывая девушке личность ее гостя. — Доброй ночи, мисс Грейнджер, — сказал Геллерт, всё это время внимательно наблюдавший за спящей.