Незабываемое путешествие

- Мам, да, я всё понял… Хорошо, мам, обязательно покушаю, прям вот сейчас повешу трубку и пойду искать какую-нибудь забегаловку… Да, буду звонить! Обязательно позвоню сегодня вечером… Не разрешай Саре и Эмме лазить в мой ноутбук! Мне плевать, что они ещё маленькие и у них нет своего! У меня там… эээ… конфиденциальная информация по скульптурам Микеланджело! Да… И я тебя люблю, мам… Пока… - Окли нажал на отбой. Мать всегда, как он считал, слишком за него тряслась. Постоянно звонила, ныла, что старший сын слишком плохо питается, «выносила мозг» по поводу и без, читала лекции о его не совсем приличных друзьях и позднего возвращения домой из ночных клубов. Даже сейчас по телефону она умудрилась за несколько минут надоесть Олдриджу хуже горькой редьки. Парень выдохнул, сунул мобильник в карман рюкзака, поправил его на плече и направился в пункт проката машин, что размещался недалеко от аэропорта Веспуччи(1). Перелёт из лондонского Хитроу во Флоренцию был довольно утомительным. Да ещё сосед с явной определённой сексуальной ориентацией не давал парню зарыться носом в видавший виды плед и спокойно вздремнуть. Этот манерный и тучный сеньор весь полёт глазел на Окли и на смеси английского и итальянского приглашал посетить его виллу на побережье. Никакие уговоры и заверения, что Олдридж едет на стажировку от университета и ему некогда кататься по виллам сомнительных личностей, не помогали. Не то чтобы этот человек не нравился парню, просто в его сальных глазках было нечто такое, что отталкивало с первого мгновения. В итоге Окли плюнул на «мозгоклюя» и демонстративно отвернулся от него. Итальянец выпучил глаза и захлопнул рот, понимая, что конкретно достал соседа. Всё оставшееся время мужчины провели в гробовом молчании. Как только самолёт совершил посадку, и подали трап, Окли вскочил со своего места и кинулся прочь, не обращая внимание на крики макаронника, который явно хотел продолжить общение. Олдридж, как и обещал, после приземления позвонил матери и доложил, что благополучно долетел. В пункте проката автомобилей парню за его скромные деньги предложили «Фиат» «лохматого» года выпуска. Окли почесал кучерявый затылок, поморщил усыпанный еле заметными конопушками нос и согласился на старенький, но довольно хорошо сохранившийся автомобиль. Получив квитанцию с ключами и помахав на прощание рукой хорошенькой итальяночке, Олдридж убежал на стоянку. Пока он устраивался и осматривал колымагу, к нему прицепился какой-то барыга и предложил, по его словам, первоклассную травку во всей Италии. Окли с недоверием выслушал рекламу зелья, но в итоге всё же взял одну самокрутку, угрохав на неё чуть ли не половину сбережений. Дорога от аэропорта до Флорентийского университета, куда Окли направили от Кембриджа, должна была занять около часа, включая пробки. Парень развернул на соседнем сидении купленную заранее карту города, завёл мотор и тронулся в путь, не удосужившись пристегнуться ремнём безопасности. На трассе машин почти не было, как и полицейских, и Олдридж решил забить косяк. Выудил из рюкзака дурь и зажигалку, засунул в рот самокрутку, чиркнул колёсиком для поджига по кремнию и прикурил. Окли с наслаждением вдохнул сладковатый запах и улыбнулся. Наконец-то он один, без надоевшей отцовской опеки, нытья матери по любому вопросу и воплей младших сестёр-близняшек. Наконец-то он может расслабиться и наслаждаться жизнью в свои двадцать два года. Целых три недели Олдридж будет предоставлен самому себе и отрываться по полной: выпивка, травка, девочки, секс, танцы до упаду, гулянки до утра и купание голышом в бассейне. Конечно, он будет заниматься и напишет отчёт об архитектуре Флоренции, но только в свободное от развлечений время. Окли так давно ждал этой поездки и теперь мчался к своей мечте, пыхтя сигареткой и предвкушая безумное веселье. К удивлению Олдриджа в машине была установлена современная магнитола, и парень, поймав местное музыкальное радио, принялся громко подпевать. По обеим сторонам дороги проплывали великолепные пейзажи, залитые тосканским солнцем, но молодому человеку было на них откровенно наплевать. Голова уже подёрнулась пеленой дурмана, голубые глаза блестели, а с губ не сходила лукавая улыбка. Увлечённый своими грёзами о скором весёлом будущем и с затуманенным сознанием Окли отстукивал ритм пальцами по «баранке», выкрикивая во всё горло «Amore mio». Он уже перестал обращать внимание на шоссе, самоуверенно считая, что доедет без проблем. Шмалево было выкурено, когда на трассе возник новый поворот. Олдридж не успел вовремя сориентироваться и повернуть руль в нужную сторону. «Фиат» тут же занесло через две сплошные на встречную полосу. И тотчас Окли с ужасом увидел, что прямо на него с огромной скоростью движется чёрный «Мазератти». Парень растерялся в первые мгновения, но, как мог, быстренько собрался и начал судорожно тыкать во все кнопки, дёргать все рычаги и выкручивать руль, а шофёр крутой тачки резко дал по тормозам. Олдридж вырулил на свою полосу, но в последний момент две машины всё же столкнулись, поцарапав бамперами друг друга. «Мазератти» остановился, как вкопанный, за два метра от «Фиата», который замер совсем рядом, противно визгнув колёсами. Окли чуть не ударился лбом о рулевое колесо от грубого торможения, отметив про себя, что пристёгиваться всё-таки нужно. Его била мелкая дрожь, и сердце отстукивало бешеный ритм, но в то же время вместе со страхом и радостью, что несмотря ни на что жив-здоров, внутри закипал гнев на невесть откуда взявшийся «Мазератти». Олдридж поджал губы, выключил магнитолу и буквально выпрыгнул из салона автомобиля. Парень направился к, как он думал, виновнику ДТП с намерением отчитать его по полной программе, а заодно стрясти деньги на возмещение ущерба. Около машины его уже ждали два высоких черноволосых итальянца в строгих деловых костюмах и с ухмылками на лицах. Окли с перекошенной от злобы физиономией и всклокоченными волосами приблизился к незнакомцам и обратился к одному из них, коверкая наречие Апеннинского полуострова: - Послушайте, сеньор! Вы разбили мою машину вдребезги! Потрудитесь теперь оплатить её ремонт! Итальянцы переглянулись и зашлись в гомерическом хохоте. - Вы чего ржёте, дебилы! – не удержался Окли, мешая английский с итальянским. – Вы мне за это ответите! Я подданный британской короны! Потомственный баронет, мать вашу! В это мгновение к мужчинам подкатили ещё четыре машины. Олдридж оглянулся на звук тормозов, и его хорошенькая мордуленция вытянулась от удивления. Из «Феррари», «Бугатти» и двух «Ламборджини» высыпали ещё несколько таких же дюжих молодцов и направились прямиком к Окли. Завидев такую небольшую толпу из здоровенных накачанных мужчин, парень не струсил и, уперев руки в боки, посмотрел на них с вызовом. Подойдя поближе, один из здоровяков быстро перекинулся парой фраз с двумя своими коллегами из пострадавшей машины, скосил глаза на Окли, который всё ещё стоял с величественным видом, и, развернувшись, направился к одному из автомобилей. Мужчина остановился рядом с «Ламборджини», и стекло задней дверцы съехало вниз. Что-то сказав внутрь салона, мужчина кивнул, выпрямился и открыл дверцу. Окли с неким презрением и высокомерностью наблюдал, как из машины вышел высокий привлекательный импозантный мужчина в дорогом деловом костюме и неспеша двинулся в его сторону. Во всём его внешнем виде сквозили уверенность и спокойствие. Незнакомец невозмутимо скользнул взглядом сначала по несчастному «Фиату», из-под капота которого струился небольшой дымок, потом по поцарапанному бамперу «Мазератти» и, наконец, остановил свой зеленоглазый взор на растопыренных во все стороны кудряшках Окли. Мужчина встал напротив парня и коротко спросил на чистом английском: - Что произошло? Олдридж от изумления поднял брови, понимая, что это и есть главарь сей шайки, и ответил, не сбавляя тона: - Это вы меня спрашиваете, что произошло? Это вы своего рукожопа спросите, что произошло! Я ехал, никого не трогал, а тут ваш дурак врезался в меня! Я чуть не умер от сердечного приступа! А вы спрашиваете, что произошло?! Незнакомец обратился за разъяснениями к своим подчинённым, что стояли по стойке «смирно». Те в свою очередь отрапортовали свою версию событий на итальянском, из которой Олдридж понял только половину и то с большим трудом. Мужчина вновь посмотрел на Окли и поинтересовался: - Как тебя зовут? Парень приосанился и язвительно сказал: - Окли Томас Олдридж, к вашим услугам, сэр! - А я Марко Стронгини, - уголки губ нового знакомого чуть дёрнулись вверх, но мужчина подавил усмешку. - Не очень приятно познакомиться, сеньор Стронгини, - дальше ехидничал Олдридж. – Я требую, чтобы вы или ваши люди компенсировали мне… Он не договорил и осёкся, заметив, что Марко как-то странно на него смотрит, а его ноздри вздуваются, будто он к чему-то принюхивается. - Что? – брякнул Окли и попятился от него, а всё его показное чванство начало испаряться. - Ты, мальчик, под кайфом, как я погляжу… - пробормотал итальянец. – Кто тебя за руль-то пустил в таком состоянии? - Д-да что вы такое говорите… - мямлил в миг покрасневший Олдридж. – Всё вы врёте! Да вы сами под кайфом!.. Марко глухо засмеялся и, кликнув помощников, отдал им приказ взять паренька с собой на виллу. Окли подумал, что ослышался, но, когда его под белы рученьки подхватили два амбала и потащили к машине шефа, парень начал вырываться и вопить, трясясь от накатившей тревоги: - Отпустите меня сейчас же! Я подданный британской кроны, потомственный баронет! Вы не имеете права так со мной обращаться! Не смейте меня трогать! Я всё про вас расскажу британскому консулу! Громилы не обращали внимание на его крики и продолжали свой путь. Олдридж не унимался и с каждой секундой орал всё громче, ощущая, как в душе нарастает страх: - Я не шучу! Я пожалуюсь в консульство, и вас обязательно призовут к ответу! Это безобразие – вот так вот взять человека посреди дороги и увезти в неизвестном напр… Один из охранников не выдержал его душещипательных криков и вырубил парня, надавив на сонную артерию. Окли потерял сознание и повис безвольной куклой на руках двух мужчин, которые отволокли его к «Ламборджини» и затолкали внутрь.