Незабываемое путешествие

Окли поморщился и приоткрыл глаза. Голова гудела, а яркий свет лампы нещадно бил по зрачкам, доставляя ещё большие неудобства. Парень зажмурился и отвернулся. Снова поднял веки и попытался сфокусировать взгляд на фигуре, что сидела напротив и курила. Немного погодя, когда глаза привыкли к свету, Окли уже отчётливо видел Стронгини и нескольких телохранителей рядом. Олдридж застонал и попробовал подняться, но его попытка не увенчалась успехом. Он нахмурился и дёрнулся всем телом. Снова неудача. Он повертел головой, силясь понять, что же всё-таки происходит. В итоге оказалось, что его руки и ноги были пристёгнуты кожаными ремнями к широкой круглой кровати, а сам он распят на манер морской звезды. Окли заметался в панике и только сейчас разглядел куда попал. На стенах помещения повсюду висели на крючках, лежали на полках и стояли по периметру комнаты все атрибуты БДСМ какие только можно себе представить: плётки, снейки, флоггеры, стеки, ошейники, кандалы, маски, кляпы, страпоны, колодки, специальные машины… Слева даже болтались секс-качели, и в углу ждали своего часа крест для ролевых игр и большая клетка. - Куда я попал?.. Что происходит?.. – лепетал перепуганный Олдридж, покрываясь холодным потом. - Ты на моей вилле, - ответил Марко и стряхнул пепел с сигареты в прозрачную пепельницу, что держал в руке один из охранников. – Точнее, под ней, в подвале. Интересная комната, не так ли, мальчик? Стронгини с неподдельным интересом изучал пленника, выпуская дым. У Олдриджа похолодело в груди, а сердце пустилось вскачь, как пришпоренная лошадь. В мозгу роилось много разных мыслей о том, что же с ним собираются сделать, но думать об этом жуть как не хотелось. Перед его глазами пронеслась вся его недолгая жизнь, начиная чуть ли не с рождения, и Окли чётко понимал: живым его отсюда вряд ли выпустят, если считать, что, возможно, его поимеют все, кому не лень. - Мистер… Сеньор… Как вас там… - чуть ли не плаксивым голосом начал умолять Олдридж. – Пожалуйста, отпустите меня… Я никому ничего не скажу… - Послушай, баронет, - прервал его Марко и раздавил бычок о пепельницу. – Я не выпущу тебя до тех пор, пока ты не поймёшь, что вести себя подобным образом, некультурно и невежливо, по отношению к жителям страны, куда ты приехал, нельзя. Ты хоть знаешь, с кем ты разговариваешь? Ты хоть представляешь, что тебя ждёт, если ещё раз вякнешь нечто подобное, как совсем недавно, на дороге? Но во всяком случае, твой длинный язык всегда можно укоротить. Стронгини встал со стула и подошёл поближе, с удовольствием рассматривая перепуганное лицо Окли. А тот ещё больше струхнул, когда итальянец опустился на краешек кровати и закинул ногу на ногу, слегка повернувшись к узнику корпусом. - Понимаешь… Окли? Да? – переспросил Марко и, увидев, как парень еле заметно тряхнул светлыми завитушками, продолжил. – За один день ты умудрился нарушить, по меньшей мере, три итальянских закона. Во-первых, хранение и употребление наркотических, пусть и лёгких, веществ. Во-вторых, ты выехал на встречную полосу и тем самым создал опасную ситуацию на дороге. Видеорегистратор, установленный в машине охранника, подтвердит мои слова. К тому же пострадало движимое имущество: твоё и моё. Ты знаешь, сколько стоит ремонт автомобиля, собранного на заказ? То-то и оно… В-третьих - езда в нетрезвом виде. Наркотическое опьянение тоже подходит под эту статью. И скажи мне, дружок, как же ты будешь выпутываться из такого дерьма? У Олдриджа на глаза навернулись слёзы от осознания того, что он действительно так круто облажался. Голова шла кругом: наркотики, потрёпанное дорогое авто, подвал с кучей садистского хлама, голодный желудок, да ещё явный мафиозник, который откровенно пялился на него. Окли облизал языком пересохшие губы и проговорил, дрожа всем телом: - И ч-что же м-мне делать? - Для начала отработать мои деньги, – тут же отозвался Стронгини. - Отработать? – переспросил Олдридж. – Но как? Я же в Италию приехал всего на три недели. Мне надо изучить предмет и отчёт написать... Как и где я отработаю столько бабла?.. Марко плотоядно улыбнулся и обвёл взглядом комнату для утех, а после многозначительно воззрился на пленника. Окли проследил за ним и в ту же секунду понял, что имеет ввиду итальянец. - Нет, только не это! – завопил, что есть мочи, Олдридж. – Я не собираюсь подставлять тебе свою жопу, грязный извращенец! Ты меня ещё не знаешь! Я вас всех тут на куски порву, если вы только прикоснётесь ко мне! И он снова забился на кровати, стараясь освободиться из оков. Стронгини вскинул бровь от неожиданной истерики и кивнул своим парням. Один из них подошёл к парню, вынул пистолет из кобуры и приставил к его голове. Окли, почувствовав около виска ледяной металл, тут же успокоился. Он жалобно посмотрел на Марко и горько заплакал. Слёзы струились по скулам и щекам, а сам он вздрагивал от рыданий. - Пожалуйста, отпустите меня… - слышалось сквозь плач. – Не трогайте меня, умоляю… Я больше так не буду… Я всё сделаю, всё отработаю, только не трогайте… Я позвоню отцу, часть денег он может прислать, а остальное я сам достану где-нибудь… Пожалуйста, не надо… Я не хочу так… Если хотите, я даже в Италию больше никогда не приеду… Только отпустите меня… Стронгини слушал причитания, и взгляд его потеплел. «Кажется, я перегнул палку,» - подумал он и вслух скомандовал: - Освободите его. Охранник убрал пистолет обратно и развязал руки Окли, два других - ноги. Почувствовав долгожданную свободу, парень вскочил и бросился к Марко, уверяя его в своих честных намерениях всё отдать до последнего евро и потирая пальцами саднящие запястья. - Сеньор, я всё сделаю. Я позвоню домой… - и тут он замолчал, соображая, что рюкзак с мобильником и всем остальным остался лежать на сидении «Фиата». - Мой телефон… - прошептал Окли, вытирая слёзы и сопли, и шмыгнул носом. – Я забыл его… В той машине… Стронгини покачал головой и вновь скомандовал: - Отдайте ему его барахло. Из-под земли вырос здоровяк и протянул парню его рюкзак. Олдридж издал радостный вопль и схватил свой мешок со значками рок-групп. Он принялся рыться в нём, проверяя, всё ли лежит на месте. Наличные, кредитки, телефон, даже карта города были в полном порядке. Окли схватил мобильный и принялся искать нужный номер, приговаривая: - Я сейчас позвоню, отец обязательно вышлет мне деньги. Скажу, что меня ограбили… Марко возвёл очи к небу и поспешил накрыть телефон ладонью. Олдридж вздрогнул, как от кнута, и затаил дыхание. Рука Стронгини была тёплой. Кончики ушей парня запылали, и он смущённо опустил ресницы. - Не надо никому звонить, Окли, - спокойно произнёс Марко. - Но… - Окли боялся поднять взгляд, теряясь в эмоциях и ощущениях. - Забудь, - сказал Стронгини, убирая руку. – Мне ничего от тебя не нужно. Я просто хотел проучить зарвавшегося засранца. Вот и всё. Олдридж от неожиданности выронил телефон из рук и ошарашенно смотрел, как собеседник поднялся с кровати и поманил его за собой. Парень был настолько изумлён, что не смог выразить своё негодование. Он послушно слез к экзотического ложа, прихватил рюкзак и мобильник и молча поплёлся за Марко и его охраной. Они вышли из подвала, и Олдридж ахнул, увидев в каком огромном доме он оказался. Здесь не наблюдалось кричащей роскоши или вычурности, комнаты были обставлены сдержанно и со вкусом, но эта строгость придавала особняку свой неповторимый облик и стиль. Окли отметил на стенах репродукции знаменитых художников-авангардистов, когда вся процессия пересекала крытую галерею, и с восторгом лицезрел ранние работы Пикассо. - Так зачем ты приехал в Италию? – спросил Марко. Олдридж с трудом оторвался от очередной картины и ответил: - Я изучаю в Кембридже искусство Возрождения. Недавно выиграл грант на небольшую стажировку во Флорентийском университете. И вот я здесь. - Понятно, - усмехнулся Стронгини. – Время идёт, а люди искусства не меняются. Гуляют, курят всякую дрянь, дабы пришло вдохновение, смотрят на всех свысока и игнорируют правила. - Эй! – возмутился Окли, вздёрнув нос. – Я просто хотел расслабиться! А вот почему вы, человек «коза ностры», решили меня напугать посредством этих дебильных прибамбасов! Постарайтесь-ка объяснить, сеньор! И вообще, откуда вы так хорошо знаете английский язык? Услышав, что его причислили к мафии, Марко не выдержал и громко рассмеялся. - Что смешного? – обалдевший Олдридж стоял и не понимал, отчего Стронгини заходится безудержным хохотом. Да ещё осмелился перевести их разговор своим охранникам. Те тоже согнулись в три погибели от смеха. - Окли, ты всё не так понял, - бормотал итальянец, наконец успокоившись. – Я не состою в мафии. - Как нет? – не верил парень. – А как же машины, телохранители, пистолеты и та комната? Марко тяжело вздохнул и принялся объяснять: - Ещё раз повторяю для самых одарённых, я не мафиози. Я всего лишь скромный владелец судостроительной компании, сети туристических агентств и небольшого телевизионного канала. Да, чуть не забыл, ещё я спонсор одного футбольного клуба. Также являюсь довольно известным меценатом и попечителем того самого университета, куда тебя, собственно, и послали проходить стажировку. Если хочешь, я могу помочь тебе и пробить пропуска во все церкви, музеи и дворцы города, чтобы ты мог в полной мере насладиться красотами и духом Флоренции. Что касается охраны и оружия, то, я думаю, у тебя на родине нет богатых людей, которые бы ходили по улицам в одиночку. А если тебе всё же приглянулась комната в подвале, то спешу тебя разочаровать. Этот ужас достался мне два месяца назад от предыдущего владельца, некоего Констанцо Николетти. Странноватого и мутного типа. Я только обживаю дом, а вот до «камеры пыток» руки ещё не дошли. Я собираюсь переоборудовать её в спортивный зал. И к вопросу: откуда я хорошо говорю по-английски. Так вот, у меня интернациональная семья, отец – итальянец, мать – англичанка, а сам я одно время учился в Оксфорде. Ещё вопросы? Олдридж растерянно смотрел на собеседника, хлопал длинными ресницами и чувствовал себя в прямом смысле раздавленным. - Н-нет… - промямлил парень, и в этот момент его живот предательски заурчал. Стронгини улыбнулся. - Столовая дальше по коридору, а ванная комната – первая дверь слева. И не опаздывай на ужин, мальчик. Да, и ещё, «Фиат», что ты «покалечил», мои люди доставили в пункт проката. Все формальности улажены, так что не волнуйся, - пропел Марко и пошагал дальше, оставляя Окли наедине со своими душевными терзаниями. - С-спасибо, с-сэр… мистер… сеньор… к-как вас там… - несмело прошуршал Олдридж, сминая в руках старый рюкзак.