Прет-а-порте

- Войдите! – Безо всякого интереса крикнул Томас, когда в дверь его кабинета постучали. Послышалось тихое поскрипывание и аккуратные шаги, затем все стихло. Томас неотрывно смотрел в бумаги, что – то отмечая и выделяя. Увлекшись этой бумажной волокитой, он и вовсе забыл, что к нему стучались, а что перед ним уже несколько минут кто-то стоит и нервно сминает пальцы, Томас и подавно не знал. - Привет, - неуверенно, но безумно ласково пропел знакомый голос. В груди у модельера, что-то ёкнуло, оторвавшись от бумаг, он поднял голову, и замер в приятном удивлении. - Билл, я так рад тебя видеть, - не говоря больше не чего, мужчина поднялся со своего места и молча обнял юношу. Он мечтал об этом давно. Днями и ночами. Мечтал, как девочка о новой кукле, мечтал, как бедняк о богатстве, как старик о молодости. И сейчас ему было сложно поверить, что этот нереальный юноша, который вечно от него ускользает, сейчас с ним. В его объятиях. В реальности. Не в мечте. Проведя ладонью по бесконечно длинным волосам, модельер отстранился и нежно посмотрел на мальчишку. Ему было сложно о чем-то говорить, что-то делать, хотелось просто взять этого неземного мальчика за руку и уйти с ним далеко отсюда. Но он не мог так сделать. Так не бывает. Есть реальность, которая безжалостно крушит все мечты, даже те, которые бережно спрятаны в глубине души человека. Томас ни разу не допускал мысли о том, что возможно у Вильгельма есть парень или девушка. Он ничего не знал об этом черноволосом мальчике, которого так полюбил. Эти детали казались ему лишними, он словно выпал из реальности, когда рядом с ним был мальчишка, а мальчишка был с ним постоянно. Не рядом, так в мыслях. В мыслях брюнет был постоянно. Живой, непосредственный, искренний. И хоть Томас старался убежать от реальности, прячась от нее за книгами в своем огромном доме, он все же чуточку ее уважал, ведь именно она познакомила его с Биллом. Модельер сел на белоснежный диванчик и усадил рядом с собой Билла. Он держал его за руку и смотрел куда-то в окно. Он решил поговорить с парнем обо всем, решил заполнить этот пробел. - Билл, не буду скрывать… Ты мне очень нравишься, - модельер сказал эти слова, внимательно смотря на реакцию брюнета. Брюнет не моргал, он неотрывно смотрел в теплые и искренние глаза мужчины, а потом часто-часто заморгал и отвернулся. Кутюрье на секунду замешкался, а потом повернул парня к себе и с умилением посмотрел на его раскрасневшиеся щеки и мокрые от слез глаза. - Ты мне тоже очень-очень нравишься, и прости за слезы, просто… просто я не ожидал услышать от тебя подобное, -на губах Тома заиграла улыбка, он обнял мальчишку и чмокнул его в щеку, от чего тот покрылся румянцем и постарался спрятать лицо. - Тебе сколько лет? – удивляясь такой непосредственности и робости, поинтересовался кутюрье. - 18,- ответил брюнет, вспоминая, что год русалочей жизни, такой же, как у людей. - Какая твоя фамилия? – Билл на секунду замялся. Такого вопроса он точно не ожидал и не был готов к нему, поэтому выдал первое, что пришло в голову. - Леннер. - Леннер? – удивленно переспросил модельер. - Да, - уверенно подтвердил юноша. - Вы родственники? – Билл мысленно ударил себя по голове за то, что назвал фамилию друга. Что делать дальше он не знал и еще раз мысленно себя ударил за то, что заранее не обдумал свой ответ. - Да, братья – уверенно солгал Билл, мысленно прося прощение у Всевышнего за такую наглую ложь. - Никогда бы не подумал, - шокировано произнес Каулитц, пристально разглядывая своего собеседника. – Вы совсем не похожи. - Это долгая история Томас, я приемный ребенок в семье Леннер. - Прости, я не хотел тебя тревожить, - удивлению модельера не было предела, и хоть этот факт разъяснил почему Билл и Оливер совершенно не похожи на братьев, но легче ему от этого не стало. - Все хорошо, давай закроем тему? - Как скажешь, - Томас приблизился к пухлым губам мальчишки, остановившись в считаных миллиметрах, посмотрев в глаза юноши и не увидев там сопротивления, мужчина нежно припал к ним своими губами. Такой нежный, сладостно – тягучий, искренний поцелуй кружил голову обоим. Кутюрье аккуратно опустил русала на диван, не разрывая при этом поцелуй. Сильные мужские руки блуждали по прекрасному юному телу, поглаживая молочную и непривычно прохладную кожу. Легкая белоснежная блузка полетела на пол, открывая худое юношеское тело. Каулитц спустился к шее Вильгельма, которая так и манила оставить на ней едва заметные поцелуи, но русал резко оттолкнул от себя мужчину и быстро прикрыл шею длинными волосами. Кутюрье ошарашено посмотрел на мальчишку, искренне удивляясь той силе, которая в нем есть. - Извини, просто я никогда не… - замялся русал, стыдливо опуская глаза в пол. Каулитц сразу все понял. - Не извиняйся, - Томас обнял юношу, зарываясь носом в его мягких волосах. – Я сам должен был все понять и вовремя остановить это. - Ты замечательный, - искренне прошептал русал. Вильгельм прикрыл глаза. Хоть в этот раз он соврал. У него на самом деле никогда не было секса. Еще никто так не касался его тела, это было приятно, и он бы никогда это не остановил, если бы не одна вещь, которая постоянно напоминала ему о том, что он русалка… На шее у брюнета были жабры, и заметить их было очень сложно, так как он постоянно прятал их за длинными волосами. Он так отдался чувствам и страсти, что совершенно потерял бдительность и только когда Томас прильнул к его шее, Вильгельма словно током пришибло. Ему вмиг стало грустно. Как бы он не старался убежать от своей сущности, но у него ничего не получалось. Он по-прежнему был русалкой. Брюнет стер едва заметную слезинку, стараясь в миллионный раз свыкнуться с мыслью о том, что никогда ему не быть человеком. Ведь лекарства от рыбьей чешуи еще никто не придумал… В доме Оливере Леннера стояла тишина. Тишина эта была напряженной, давящей. На кухне сидел сам хозяин дома, медленно допивая свой кофе. Напротив него напряженно сидел русал, неотрывно смотря на свои руки нервно комкающие салфетки, он уже тысячи раз пожалел о том, что рассказал все другу. Рассказал о взаимных признаниях, о жарких поцелуях и трепетных объятиях… - Черт, вот как ты умудрился? – с горечью спросил Леннер, отставляя в сторону полупустую чашку с кофе. Билл сжал губы и отвернулся в сторону, проигнорировав вопрос друга. - Я люблю Тома, а он меня. Что в этом плохого, Олли? - Неужели ты не понимаешь? Он человек, а ты русалка, Билл! - Но, я же могу жить на суше, - с надеждой произнес юноша. – И почти не отличаюсь от людей. - Это не делает тебя человеком,- Леннер посмотрел в окно, стараясь избежать взгляда юноши. – К тому же, тебе в любом случае придется все рассказать Тому. Ты не сможешь это всю жизнь скрывать. - Я об этом даже и не думал, - честно признался юноша. - Вот именно, что не думал, - с укором произнес блондин, вставая со своего места. Он подошел к шкафчикам и достал оттуда начатую бутылку дорого коньяка и два пузатых фужера. Разлив напиток поровну, он пододвинул один фужер Биллу, а другой мгновенно осушил, даже не поморщившись. - Ты настолько заигрался в человека, что напрочь забыл, кто ты есть на самом деле, - мужчина налил себе коньяка. - Я хочу быть частью Вашего мира. Только тут я чувствую себя по-настоящему живым. - Но ты не человек, Билл. Как бы ты ни старался. - Но и не русалка, - ответил брюнет, залпом выливая в себя алкоголь. - Как бы странно это не звучало, но я больше переживаю за Тома, - Оливер снова налил себе коньяка. - Пережить смерть родителей, не родившегося ребенка, предательство любимой девушки, а потом узнать, что парень, который ему нравится – русалка! Просто сказка, а не жизнь! Я бы уже давно на себя руки наложил! - О чем ты говоришь? – Испуганно спросил русал. - Это человеческая жизнь, Билл. Сегодня судьба тебе улыбается, а завтра нещадно забирает всех тех, кого ты любил. Никогда не знаешь, что случится завтра. Мы люди – слабы, ведь мы не можем изменить судьбу, мы не можем в нее заглянуть. Мы просто куклы, которые пляшут под замысловатые сценарии Всевышнего. И самое страшное, что у нас нет другого выбора. Бедные, богатые, красивые, уродливые, здоровые, больные – мы все заложники этой страшной игры под названием судьба. - Я не думал, что это так страшно, - по слезам брюнета текли уже такие привычные слезы. Он слушал друга, и на душе становилось все тяжелее и тяжелее. - Ты уверен, что еще хочешь человеческой жизни? – Задал свой вопрос Оливер, неотрывно смотря в прекрасные глаза брюнета. Русал спрятал свои заплаканные глаза. Он не думал, что быть человеком так больно и страшно. В его мире нет всех этих ужасов, но нет и любви, которая в силах победить все. Любовь Вильгельму подарил Томас, человек, который так много потерял в этой жизни, который должен ненавидеть этот мир и презирать всех его жителей, но нет в этом мужчине ненависти. Вильгельм чувствовал это. - Да, - твердо ответил русал. Оливер лишь устало покачал головой, поднимаясь со своего места с бутылкой коньяка в руках. - А, будь, что будет! – Небрежно кинул блондин и уже было направился в сторону своей спальни. - Постой. - Что еще? - Скажи адрес Тома. - Записывай, - улыбнулся блондин, поражаясь искренности и доброте этого создания. Автомобиль такси остановился у огромного трехэтажного дома, скрытого массивным забором из серого камня. Расплатившись с таксистом, Билл восторженно оглядел роскошный дом, поражаясь его размерам и богатством. Кованые ворота были заперты, но сбоку брюнет увидел небольшой экран с кнопочками, догадавшись о его предназначении, он решил не использовать его, а пробраться в дом старым проверенным способом. Забор огораживающий территорию был высокий, но и брюнет не жаловался на рост. Найдя рядом небольшой камень, он пододвинул его впритык к каменной стене, стал на него, ловко перебросив длинную ногу. Приземление было не очень удачным, брюнет порвал джинсы, изрядно при этом исцарапав ногу. Осмотрев царапины, он сделал вывод, что ничего смертельного в этом нет, и дальше продолжил путь к дому. Остановившись перед самой входной дверью, он несколько секунд помедлил, как бы собираясь с мыслями, а затем нажал на звонок. Подождав немного, он повторил свое действие, но ни через две, ни через три, и даже ни через десять минут ему не открыли. Расстроенный парень не знал, куда себя деть. Он уже хотел было уходить, но услышал быстрые шаги, а затем звук открывающейся двери.