Дракон для Дракона

Первым дракона увидел рыжий Рон – сын господской кухарки. Мать с утра послала его по грибы, дабы к вечеру приготовить для лорда и его супруги жульен. В матушкином исполнении это была такая вкусная штука, что Рон согласился не раздумывая. - Не дай гоблин, опять мухоморов принесёшь! – Молли погрозила сыну веником, всучила корзину, здоровенный бутерброд на перекус и вытолкала за двери. Да уж. В прошлый раз его шутку, что, дескать, зараза к заразе не прилипает, не оценили. Мать лупила его полотенцем и приговаривала: - Ишь, вымахал. Тролль здоровенный, а мозгов-то и нету! Вот женю тебя, оглоеда. Супружница враз из тебя дурь-то повыбивает! Ага! Жениться! Держи карман шире. Нафиг ему лишний начальник на голову не сдался. Вон у миледи все дамы придворные молодые да незамужние. А ежели которая и с кольцом на пальце венчальным, так оно процессу не мешает. Особенно, когда кавалер неутомим и размерами не обижен. Сразу сдавались, стоило ему штаны приспустить. А уж как днём кривлялись. Не куртуазно им, видите ли, с простолюдином. Тьфу! Кошки аристократические. Конфузы, конечно, случались. Да вот хоть недавно. Рон покраснел, вспоминая. Появилась у мадам новенькая компаньонка. Оливия. Рон её как увидел, так и обомлел. Стройная, гибкая. Глаза карие, точно оленьи. И ресницы длиннющие, загнутые. Ну и залез к ней Рон в спальню вечером. Аккурат в тот момент, когда девица, стоя посредь комнаты, изволила платье снимать. Рон ещё подивился тому, что у неё из выреза солома торчит. Ему бы насторожиться, да мало какой мужик, когда в штанах напряжение, верхней башкой думает. Ну, он к ней: - Люблю, не могу. Стань моею. И руку под юбку засунул. У девицы глаза на лоб полезли, у Рона – тоже, ибо нашёл он под юбкой то, чего у порядочной девицы по определению быть не может. Короче, не Оливия то оказалась, а Оливер Вуд. Лучший гарнизонный лучник. Рон пока глазами хлопал, по мордасам и схлопотал. В комнате кроме Вуда ещё Флинт ошивался. Наипервейший замковый задира. Ежели где драка, так непременно из-за него. И ведь наказывали его за это. То картошку мешками чистит, то клозеты замковые. А однажды велели ему за миледи Нарциссой ходить да собачку её таскать. А нет для нормального мужика занятия хуже, чем весь день в дамском обществе проторчать. Организм от их болтовни портится, уши вянут и отваливаются. Да только Флинта ни одна зараза не брала. Был Флинт высок. Даже выше Рона на целых полголовы. Широк в плечах. А ещё весь в татуировках. Поговаривали, что его мамаша с орком согрешила. Ну, орк там или не орк, а кулачищи у Флинта были пудовые. Махал он ими здорово, как и двулезвийной секирой. Девки на нём пачками висли, а он на них ноль внимания, фунт презрения, как любила говаривать младшая ронова сестрица Джиневра. Только и делал, что за Вудом как приклеенный таскался. Ну, получил, значит, Рон звездюлей и ушёл энергию «ци» впитывать. Про эту самую «ци» он, кстати, от гостей лорда Люциуса узнал. Приезжала как-то к нему целая делегация из загадочной страны под названием Чина. Все мелкие и на одно лицо. Не поймёшь, где мужик, а где баба. И в халатах. Это уж потом наследник малфоевский рассказал, что это кимоно, когда себе такой же из-за границы выписал. Матушка к их приезду туеву кучу, прости гоблин, роллов навертела. Про роллы ей опять же наследник лордовский поведал. Вроде чинцы только это и едят. А готовят так: берёшь, значит, сырую рыбу, облепляешь её варёным рисом и заворачиваешь в водоросль нори. Нори этих в замке отродясь не бывало, но матушка у Рона – женщина находчивая. Она всю эту байду в щавель завернула. А то, что кисло, так гости уже узкоглазые были. И они ещё всё какое-то сакэ просили. Оказалось, что это тёплый перегон водой разбавленный. Помнится начальник замковой стажи Макнейр слезами обливался, на непотребства эти глядя. Так вот о «ци». Выйдут, значит, все черноголовики поутру во двор. Встанут ровными рядами и замрут. «Ци» впитывают. Крепкая, видать, штука, раз они потом, как кузнечики подскакивали и вопить начинали. От ихнего «кийя!» у матери вечно суфле в печи опадало. Ох, и вопила она! Похлеще этих узкоглазых. К чему всё это?.. А! Пока Рон в отключке был, его к стулу привязали и рот кляпом заткнули. Он это понял, когда очухался. Глаза открыл и тут же снова зажмурился. Ещё бы уши заткнуть, да руки за спиной связаны. Рон, конечно, слыхал, что мужик мужика тоже может того… этого… но видел впервые. Флинт весь потный был. Лицо бешеное. На коленях посередь кровати развороченной стоял, а Вуд перед ним на четвереньках и спину этак прогибал. Чистая кошка. И всё стонал: «Марк, Марк, Марк», а Флинт на агрегат его на свой всё натягивал и рычал: «Мой, мой». Да кому ещё этот Вуд нужен? Ни рожи, ни кожи. Видать его мать, в отличие от флинтовской, с эльфом путалась, иначе в кого он такой субтильный? У Рона от их воплей такое стеснение в штанах образовалось, что куда там. Весь изъёрзался. А эти знай себе наяривают. Вуд под конец уж хрипеть начал. Флинт его, как куклу вертел. А уж куда пальцы совал, что вылизывал и что в рот брал, так это вообще! На роновой физиономии под конец блины жарить можно было. В общем Рон одновременно с Вудом того… Флинт, когда всё кончилось, Рона вместе со стулом в коридор выволок, верёвки развязал и обратно в спальню угарцевал, а Вуд оттуда уже томно так: - Маааркуус… Под Роном ни одна девка так не стонала. Аж завидки взяли. Тьфу! Стыдоба и срамота! Чтобы он на мужиков, да ещё раз! Да никогда! А то, что Вуд девахой нарядился, так это он Флинту желание в карты продул. Вот тот и загадал, чтоб дружок его весь день в платье за леди Нарциссой проходил. Это уж Рон потом узнал. Рон дошёл до опушки леса и обернулся. Отсюда Малфой-кастл был, как на ладони. Стены высоченные, толстые. По углам башни, а в центре самая высокая с колокольней наверху. Замок гномы целых пятьсот лет строили. Да и не замок это вовсе. Город-крепость в кольце рва с водой, с рекой соединённого. С улицами, харчевнями и постоялыми дворами. В центральной башне лорд Люциус Малфой жил с супругой Нарциссой и сыном Драко. Наследника ещё три года назад за границу в университет отправили ума набираться, чтоб потом от отца титул перенять и достойно землями ихними править. А угодий у лорда Малфоя ого-го. Поля, леса, речка, три озера, четыре городка, а деревень вообще не счесть. А уж золота в сокровищнице столько, что гномы от зависти дохли. Это Рону его старший брат Билл, что у Люциуса казначеем служил, рассказывал. Да и не тайна это вовсе. Все знают, что Малфои побогаче некоторых королей будут. Да любой затрапезный барон за великое счастье почитал, ежели леди Нарцисса его дочурку в свою свиту приглашала. Гостей именитых в замке завсегда много пребывало. Авось и женишок, какой никакой, а найдётся. А может и сам наследник внимание обратит. Потому как Малфои эти ну точно от эльфов произошли. Высокие, статные. Волосы белые, а глаза серые прозрачные. Красивые, заразы! А уж хитрые! Кого угодно вокруг пальца обведут. Вот хоть, например. Поехал пять лет назад милорд в соседние земли. Тамошние гномы эльфам войну объявили. Дескать, чего это остроухие их нюхать не желают. Фигурально выражаясь. А чего этих бородатых матершинников нюхать, если от них мухоморовой настойкой так и прёт, аж глаза слезятся. Эльфы, конечно, обиделись. Даже пара стычек была. Никто, правда, не помер. Двум гномам бороды подпалили, а одному эльфу по причинному месту попало. От его фальцета, говорят, листья с деревьев сыпались. Милорда позвали, как незаинтересованное лицо, чтоб спор уладить. Незаинтересованное там, или заинтересованное, но вернулся он с двумя сундуками золота и огромным мешком битком набитым редчайшими травками. Золото было от гномов, травы – от эльфов. Что уж он им там наплёл, если гномы – скупердяи почище гоблинов – отвалили милорду столько монет, а эльфы, которые лишний раз задницы свои первородные с места не сдвинут, корешков да листьев насобирали. Наверняка заплатили, чтобы поскорее домой убрался. Золото в подвалы спрятали, корешки главному замковому лекарю отдали. Того от радости видно совсем пришибло. Обычно он орал на всех постоянно, да шипел, точно змея, а тут неделю молчал, из подземелий своих носа не казал. Рон углубился в лес, пиная попадающиеся по дороге мухоморы. Те, что он в прошлый раз шутки ради собрал, Северус Снейп – так лекаря звали – забрал. Ронов приятель Невилл, что у Снейпа помощником служил, рассказывал, что зельевар из мухоморов какую-то бурду сварил, а потом пузырёк с этим варевом лорду Люциусу отдал. Что там было – неизвестно, но миледи с того дня к завтраку очень счастливая выходит. Рон заходил в лес всё глубже и глубже. Корзинка наполнялась, бутерброд уменьшался. За мыслями он и не заметил, как вышел к Лысой Горе. Собственно это была не гора. Очень высокий холм с практически вертикальными склонами. Целиком каменистый. Этакая скала посреди леса. В скале имелась пещера. Все замковые мальчишки хоть раз, да лазили туда в поисках сокровищ. Рон – не исключение. Про пещеру много чего болтали. И что могучий дракон когда-то там жил, а потом сдох и кучу золота оставил. И что прекрасная девица там замурована. А тому, кто её спасёт, опять-таки деньжищи немалые обломятся. По другой легенде томился там молодой рыцарь, обет давший, что не выйдет из заточения, покуда не встретит свою настоящую любовь. Рон, хоть гоблина поцелуй, не понимал, как можно любовь встретить, на одном месте сидючи. Либо у рыцаря в сражениях мозги стрясло, либо рассказчики врали. Опять-таки с драконом не всё ясно. Если б такая зверюга сдохла, то амбре весь замок бы накрыло. И леди Нарцисса первая завопила, что ароматы не комильфо. Да и девица ни за что не стала бы столько времени сидеть впотьмах. Девицы, они такие. Всего на свете боятся. Так что её визги точно кто-нибудь услышал бы. Не грибники с охотниками, так патрули сторожевые. Они тут регулярно ездят. Наследник малфоевский тоже перед университетом её исследовал. Называлось всё это мудрёным словом – «экспедиция». Мать ронова еды наготовила. Лорд Малфой распорядился крепких мешков выдать под сокровища. Миледи милостиво всех облобызала и строго-настрого повелела сыну без прекрасной невесты не возвращаться. Драко только скривился, точно лимонов заморских наелся. Рон ещё тогда в кулак откашлялся, чтобы не заржать. Потому как наследник сиятельный того… ну, не по девкам он был. Нет, так-то всё нормально было. И фехтовал Малфой-младший отменно и из арбалета лучше всех стрелял. А уж в седле сидел, что любо-дорого. А рукопашному бою его сам Макнейр с детства учил. Немногие рыцари владели оружием так, как мастер Драко. Вот и не скажешь по нему. Хотя по Флинту, вон, тоже не скажешь. А и скажешь, то так врежет, что всю оставшуюся жизнь искрами из глаз фонтанировать будешь. А откуда Рон про это знает? А оттуда, что через замок проезжал как-то отряд. Кто-откуда, не назвались. Все на здоровенных вороных жеребцах. В плащах с капюшонами, что и лиц не видно. На руках перчатки. А оружия столько, что мама дорогая. На ночёвку в кабачке мадам Розмерты остановились. Комнаты там завсегда чистые и сухие были. Самого главного к господам на ужин пригласили. Только он не один пошёл. Рон, пока печёного кабанчика в трапезной разделывал да на стол подавал, успел гостей разглядеть. Никогда он таких красивых мужиков не видел, если только хозяева. Тот, что главный, постарше был. Лет сорока. Черноволосый и синеглазый. Всё весело скалился и на Снейпа зыркал. Второго Гарри звали. По виду ровесник самого Рона или Малфоя-младшего. Волосы тоже чёрные. Короткие и встрёпанные, а глаза зеленющие. Он у стола стоял, и Рон заметил, что парень высок. Не как Флинт, но тоже ничего. Широкоплечий. А ещё Рон заметил, как этот Гарри на наследника посматривал. Нехорошо так. Словно съесть хотел. А потом Рона выставили. Миледи сказала, что сама за гостями поухаживает. После ужина гости откланялись и к своим в кабачок ушли. Уйти-то ушли, да только Рон ещё на рассвете видел, как этот зеленоглазый из покоев наследника выходил. Обернулся на пороге, Малфоя обнял и долго ему что-то шептал. Рон от греха в нишу за гобелен спрятался, но уши навострил. Только и услыхал: «Мой Дракон». И ещё стон потом тихий, но такой, что у Рона опять штаны малы стали. А через пару мгновений навалилось на него что-то тяжёлое, к стене прижало да в бок острое и холодное ткнуло и зашипело: - Только вякни – яйца отрежу. Яйца были дороги Рону, как память. Наследник после отъезда неизвестных стал меланхоличен. Всё на кушетке возлежал, мандолину терзал и романсы пел. Лучше бы уж сонеты сочинял, как всякий порядочный рыцарь. Павлины в господском саду и то музыкальнее орали. Будь оно всё неладно. Слушал-то все эти опусы Рон. Вот он и предложил в пещеру поехать. Чтоб мастера Драко отвлечь. Опять же уши от серенад, прости гоблин, очень болели. Кроме них ещё Флинт с Вудом поехали. Эти двое всю дорогу по кустам шныряли. Опасность искали. Ага, щас! Теперь-то Рон знал, чего они там рыскали. Целый день они по этой пещере ползали. Стены простукивали. Измазались, что твои гоблинята. Ничего не нашли. Драко опять затосковал, и милорд сынка на учёбу-то и отправил. Выучиться, а потом и жениться можно. А жёны, они такие. Всю тоску враз вышибают, и на леди Нарциссу покосился, которая в этот момент с Флинтом обсуждала преимущества и недостатки двуручных мечей. С большим знанием дела, между прочим. Наследник уехал, но письма исправно слал и на каникулы приезжал. Всегда с подарками. Рону как-то книжку привёз. Читать Рон умел, да в книжке той слов не очень много было. Зато картинок полно. Да таких срамных, что прости гоблин. Полезная, в общем, книжка оказалась. А недавно письмо пришло, что Драко совсем возвращается. Милорд на радостях повелел портреты невест в парадной зале развесить. Рон как-то полюбопытствовал, так потом спать боялся. Пока Рон воспоминаниям предавался, из пещеры шорох раздался, выкатилась пара камушков. Парень проворно юркнул под прикрытие густой листвы. Из входа в пещеру показалась часть морды. Ноздри, покрытые крохотными чешуйками, шевельнулись. Из безгубой пасти высунулся длинный узкий раздвоенный на конце язык. Совершенно чёрный. Язык дрогнул, пробуя на вкус свежий лесной воздух, и тут же исчез. Наконец, показалась клиновидная голова на недлинной, но подвижной шее. Мощная грудь и передние лапы, а там и весь дракон выбрался на свет. Шкура у него была чёрная, но не глянцевая, как у змей, а матовая. Как-будто поглощающая солнечный свет. Лишь на брюхе и нижней части морды становящаяся светлее. Рон икнул, прижимая покрепче к груди корзину с грибами. Надо было всё-таки мухоморов насобирать. Съел бы он сейчас парочку, отравился и помер. Дракон съел бы его и тоже отравился и сдох. И стал бы рыжий Рон для всех героем-драконоборцем. Зверь меж тем вышел на середину поляны и потянулся, как кошка - припадая на передние лапы и оттопыривая хвостатую задницу. Мощные когти вспахали лесной дёрн. А потом плавно перетёк вперёд, вытягивая поочерёдно задние лапы и раскрывая крылья. От головы и по всему хребту шёл ряд шипов, которые на спине увеличивались в размерах, а к хвосту становились меньше. Сам хвост заканчивался острейшим жалом. Наверняка ядовитым. Рон представил удар этаким хвостищем и нервно сглотнул. Дракон плюхнулся на попу, плотно складывая крылья. Здоровенные кожистые крылья с когтями на всех суставах. А потом вдруг чихнул, выпуская струйки дыма и высекая искры, от которых мгновенно занялась трава. Рептилия смешно заскакала, всеми четырьмя лапами затаптывая так и не разгоревшийся огонь. Спася лес от пожара, дракон снова сел и со вкусом зевнул, демонстрируя пасть, с полным набором белоснежных кусалок. Особенно выделялись парные верхние, по-гадючьи загнутые клыки. Зверюга облизнулась, прищурилась и сообщила неизвестно кому: - Жрать охота, что аж... Окончания фразы Рон уже не слышал, как не видел и человека, вышедшего из пещеры следом за драконом. Рыжий арбалетным болтом пронёсся сквозь густой малинник, мощным прыжком преодолел небольшой овражек и в рекордные сроки добежал от лесной опушки до замковых ворот.