When the time comes...

Высокие стены забора, и даже сигнализация, не могли остановить Гриммджоу от его затеи. Проникнуть в кабинет директора элитной частной школы, в которую его взяли исключительно из-за рекомендаций с бывшей работы отца и благодаря его старым связям. Остановив свой байк возле обнесенной высоким кирпичным забором, территории, Гримм прислушался. Стояла гробовая тишина, даже машин не было видно. Но это не удивляло юношу, ведь школа располагалась в элитной районе, где жители привыкли спать в три часа ночи, а ни как не бодрствовать. «Возможно, там даже есть охранник» — но не успел об этом подумать как в темноте в правом крыле школы, в окне показался прыгающий подобно солнечному зайчику луч, фонарика. Очередной обход охранника, территории внутри здания, затем скорей всего, он выйдет наружу, обходить и здесь периметр… Перебравшись через забор, Охаяси прокрался к пожарной лестнице, и стал, тихо стараясь не издавать шума, подниматься на второй этаж. *** Отправив Иноуэ в душ, Улькиорра прошел в гостиную, быстро набрав нужный номер телефона. С той стороны долго не брали трубку. Но потом раздался знакомый голос. — Слушаю — Зачем ты это сделал? — Ты не выполнил моего приказа, ты ослушался меня дважды, я больше не могу тебе доверять — Твой человек мертв, мои люди убили его, девушка будет под моей защитой. Не лезь в это отец, а еще разорви связи с семьей Фудзирава, его сын, не жилец. Он тронул Нелл и я так этого не оставлю если ты не разорвёшь с ними отношения я сделаю это за тебя — Ты понимаешь, что своей выходкой, срываешь сделку всех этих лет, мы так долго мечтали вернуться в Японию, и это наш шанс, я не позволю тебе своевольничать. Послушай меня сын, я предлагаю тебе сделку, я оставлю эту девушку художницу в покое, если ты позволишь сделке пройти нормально и закроешь глаза, на выходку Нойторы. Даю время подумать до рассвета… Я сам наберу тебя, а теперь прости у меня важная встреча. Послышались гудки. Брюнет тяжело выдохнул и сломал сотовый пополам. Сав сильно в руке. Ему не нравилась эта игра, раньше все было как-то проще, да и отец ни когда не ставил свой бизнес важнее его собственных детей. «Когда же пересмотрел свои ценности отец? Когда я и Нелл стали для тебя всего лишь пешками на шахматной доске? Когда…» — ответа на этот вопрос юноша не имел, да и неважно было это уже, Шиффер все решил для себя, и свои приоритеты были расставлены. Вот только осталось добраться до Нойторы. Фудзирава младший слишком сильно напакостил, что бы спасать ему все это с рук. Так просто, отпускать и закрывать глаза на происходящее брюнет не мог, но сейчас, в данный момент ему хотелось бы забыться. Он сможет защитить Орихиме и Нелл, даже если это будет, значит пойти против отца, против собственной крови. Он сел на кровати и ослабил галстук, сжал ладони до хруста, Улькиорра смотрел в одну точку сидя в темной спальни и размышляя над словами отца. Вначале этот выбор казался очень простым, что стоит послушать собственное сердце и выбрать меду двумя женщинами любимую, но после звонка отца, все изменилось. Сделать выбор, означало изменить и защитить не только женщину, что была ему дорога, а еще это значило пойти против семьи, но под удар сейчас могла попасть не только Иноуэ, но Нелл, а жертвовать сестрой, что в последнее время и так пережила достаточно потрясений и предательств, он точно не собирался. — Похоже, выбора у меня особо нет…- как бы обращаясь к своей тени, произнес мужчина вслух, при этом тяжело вздохнул и откинулся назад, уставившись уже в потолок. Он даже не заметил как уснул. Иноуэ тихонько вошла в спальню застав парня спящим на кровати. Она не стала его беспокоить, тем более ее беспокойство и так прошло само собой, контрастный душ помог прийти в себя и собраться мыслями и силами. Она до сих пор не могла понять, почему Шиффер решился ей помочь? Почему подставил себя под удар? Их разговор пускай и обрывками, но все же был ей слышен и девушка была не столь глупа, чтобы, не понять его смысла до конца. Ей не хотелось, что бы кто-то пострадал из-а нее, поэтому она и решилась на это. Она сама сдастся отцу Улькиорры и попросит его не трогать самого брюнета. Возьмет всю вину на себя и примет смерть, с гордо поднятой головой, без страха, какой бы ужасной она не была.