Предмет уговора

      Все почему-то думают, любовь приходит с первого взгляда. Со мной случилось всё по-другому, это исключение из правил или происки злодейки-судьбы — я не знаю. Только случилась странная вещь: это был второй курс института, зимний вечер… Точно-точно шел снег… Мы с Димой собрались на ночной сеанс в кинотеатр. Даже сам не пойму, как он стал мне самым преданным другом, тем, кому я могу доверять. Мне весело с ним и спокойно, за три года дружбы ни одного сексуального взгляда, а тем более, намека на интим. Временами мне казалось, что это мне приснилось, и не было той шальной недели. А теперь, ступая рядом в снежные заносы, он выглядит, как ворчливый Винни-пух.       — Ну и намело! Лучше бы посмотрели фильм у тебя дома, тем более, родители твои на даче, — бу-бу-бу. Смешной.       — Ну, извините. Могу и сам сходить, чего поперся со мной?       — Нет уж! Обещал провести этот вечер со мной. Неделя твоих зачетов — вечность. Хорошо, что сессию не завалил. Нет, ты мне скажи, почему ты у меня такой тупой? — бу-бу-бу. О, начал снова!       «У меня, мой, наше» эти слова так вошли в наш обиход, что я перестал придавать этому значение, хотя в начале меня это раздражало, а теперь даже «тупой» вызывает смех.       — А еще давай возьмем сегодня сырный поп-корн, ладно? А то твой карамельный — извращение, — ну да! Кто из нас извращуга? Конечно, Кира!       — Ты бери поп-корн, а я в туалет, — сейчас еще будет полчаса втирать продавцу, что он несвежий.       Вернувшись, наблюдаю картину: он действительно что-то чешет продавцу. Ну, что я говорил?! Минутку! Этого человека я бы не спутал ни с кем. Хоть на нем униформа и кепка, это мой бывший друг Саня.       За секунду в моей голове всплыли воспоминания, которые я пытался забыть. И странно, слова Сашки: «Он мой!» — как будто прозвучали где-то рядом. Что это? Плод моей фантазии или призрак прошлого. Их мило улыбающиеся лица, слишком близкое расстояние между телами, мимика жестов — всё указывает на близкие отношения. Я что, буду смотреть на это молча? Нет уж, увольте! И, повернувшись к ним спиной, бегу. Убегаю, даже услышав свое имя вслед. Убегаю не от них, а от себя. Я ревную! Да так, что не соображаю, что творю. Бегу, спотыкаясь, падаю в сугробы. Поднимаюсь и бегу, одежда мокрая от снега, а лицо соленое от слез. Я не готов его отдать, хочу крикнуть на всю улицу: «Он мой!». Лишь на мгновение представив его с другим, всё перевернулось с ног на голову.       Бегу по лестничным пролетам — дверь, щелчок замка и тишина… Стою, прижавшись к двери в темном коридоре. Звонок мобильного в кармане заставил встрепенуться. На экране его лицо с нелепой рожицей. Ответить-не ответить! Что за девчачьи замашки?       — Алло? — сам не узнаю свой голос.       — Кира, что случилось? Ты чего убежал?       — …       — Это из-за Сашки?       — …       — Только не говори, что это то, о чем я подумал…       — …       — Правда?! Скажи только одно слово «да». Я большего не прошу.       — Да, — я больше не хочу себе врать.       Вот, почему я проворачиваю ключ и отворяю дверь. Я знаю: он за ней. Иначе не может быть. Темный силуэт на плохо освещенной площадке, шаг, второй, холодные ладони на моем лице.       — Кира, я так тебя люблю! — ох, какие у него горячие губы!       Смятение, страх, возбуждение. Всё перемешалось в голове. Владеть, отдаться, не расставаться. Вот, что хочу я от него. Решительность движений, напор, пути для отступления нет. Моя постель, прохлада простыней и жар его голого тела. Сейчас в темноте он не может видеть моего стеснения, но, судя по успокаивающим словам, это и так понятно.       — О, Кира! Как я об этом мечтал, — глубокий поцелуй, интимные касания. — Люблю тебя.       И я поплыл… Так приятен этот момент, я позволяю телу быть свободным. Бери меня всего, сегодня разрешаю. А дальше возбуждение уступает боли.       — Черт, прости! — попытка выйти из меня. Нет уж, только не сегодня! Сам поддаюсь вперед и обнимаю крепко за шею.       — Люблю тебя.       Занятие любовью, объятия, клятвы и обещания — той ночью мы не уснули. И именно тогда я выбрал любовь вместо дружбы. Любовь с первого взгляда? Нет. В моем случае — спустя три года.