Месяц март

Настроение опустилось ниже отметки "ноль". Сначала я заблудился на этом проклятом рынке, потом ходил с навигатором и искал цветочный, упал на ровном месте, и потому пришлось покупать ещё один букет и так с полным отсутствием денег. Да ещё и этот раздражающий жизнерадостный продавец! Будь это все проклято. Радовала лишь одна вещь — Робин наконец-то приезжала со своих небольших каникул, которые она сама себе устроила, и сейчас я шёл встречать её с электрички. Она замечательная девушка, даже, наверное, мой идеал. Что может быть лучше женской грации, ума и спокойствия? Думаю, мы могли бы здорово поселиться вместе где-нибудь в тихом местечке, по вечерам вместе смотреть фильмы и обсуждать прошедший день. Я был влюблён в неё и еле пережил эту неделю в одиночестве. На станцию я подошёл чуть раньше, чем следовало. Присев на деревянную резную скамейку, я начал рассматривать яркий букет цветов. Даже понятия не имея, как это всё называется, мне кажется, что выглядит действительно неплохо. Между цветами и обёрткой я заметил вложенный платок. Это ещё зачем? Недолго думая, я положил его в задний карман брюк. Разве нужен моей девушке платок? Она же не какая-нибудь сопливая. Точно странный продавец. Электричка наконец-то подошла к платформе, сердце моё бешено забилось. Среди огромной толпы людей с чемоданами я, вскочив на невысокий бордюр, принялся высматривать чёрную макушку, либо тёмно-синюю шляпу, которую Робин сильно любила. Бегая глазами по головам людей, я не видел лишь того, кто мне был нужен. Где же она? Людей на площади становилось меньше, вагоны опустели, электричка отошла. Уже опустив руки, я принялся набирать её номер. Она долго не отвечала, но я не мог бросить трубку. Мало ли просто не слышит? – Алло, – холодно, как и всегда, произнесла она. – Привет, ты уже подъехала? – начал я немного издалека. – Я же остаюсь здесь ещё ненадолго, разве я тебе не говорила? – Нет, ты не говорила, – стало невыносимо больно. – Извини, позже всё расскажу, – на фоне послышался мужской тембр голоса, но я не мог точно разобрать, что он говорит. – Конечно, звони, – сброс. Мне не хотелось ничего, я стоял один, на площади, с букетом в руках и так же один собирался вернуться домой. Почему она не предупредила? Что случилось? Почему так давно она сама мне не звонила? Это всё было второстепенным, сейчас не хотелось абсолютно ничего. Даже идти куда-то. Я сел на трамвай, потому что знал, как и куда ходит именно этот номер, потому что он подвозил меня практически к самому дому и потому, что у меня был проездной. А ещё наверно потому, что безумно любил трамваи, но сейчас я даже не думал о своей любви к ним. Кажется, этот день мне суждено было провести в ужасном настроении, ведь с самого начала всё не заладилось. На своей станции я сошёл и направился к дому. Жил я в высоком сером здании, без каких-либо намеков на индивидуальность. Это было обыкновенное общежитие, которое устраивало меня и по деньгам, и по расположению. Институт я заканчивал в этом году, а что будет в следующем — я не имел ни малейшего понятия. Я ещё не нашёл то, что мне действительно бы понравилось, но всегда мечтал найти. Только сейчас, стоя у входных дверей, я понял, что всё ещё держал в руках тот самый букет. Он мне больше не нужен. Цветочная лавка, где я его купил, располагалась в пяти шагах от дома прямо по улице, поэтому я поспешил вернуть букет тому, кому он был нужнее. Когда я подошёл, продавец уже смотрел в мою сторону с нескрываемой улыбкой. Мне стало неловко. – Спасибо, возвращаю, – пробубнил я, – цветы не понадобились. – Что Вы, не стоит! Подарите лучше какой-нибудь милой даме, – отмахнулся блондин. – У меня только одна милая дама, – я втиснул цветы в то ведро, в котором они изначально стояли и, отвернувшись, пошёл в сторону дома, мысленно обходя то дурацкое место, на котором сегодня споткнулся. В комнате я встретил своего единственного и, на удивление, абсолютно нормального соседа. Эйс развалился на кровати и увлечённо строчил кому-то письмо. Настоящее, бумажное. Мы с ним были приверженцами старых традиций, если можно было так сказать. В нашей комнате царил старый, домашний уют. Здесь мы не разрешали никому сидеть в мобильных телефонах или приносить с собой игровые приставки. У окна стоял рабочий стол, на подоконнике несколько растений и горы самых разнообразных книг: старых и новых, рваных и обёрнутых в обложки. По бокам, у стен, располагались две одноместных кровати, а в центре комнаты — яркий ковёр и маленький стол, на котором мы большой компанией любили развлекаться игрой в карты. Комната была освещена оранжевым цветом из-за абажура, который Эйс нашёл дома у какой-то женщины, которая была его приёмной матерью. Кроме шкафа и кресла, в нашей комнате не было больше ничего существенного, но выпивать и говорить по душам приходили именно к нам. Мы с Эйсом так здорово подружились, что сами создали это место, которое нравилось нам обоим. Я вошёл в комнату с лицом-привидением и упал на свою кровать. – Что-то случилось? – мой сосед всегда был готов помочь. – Да так, ничего серьезного, – отвечал я из-под подушки. – Пойдем-ка завалимся сегодня в бар! И лицо у тебя какое-то грязное.

***

На город уже давно опустилась тень, тёмную дорогу освещали лишь жёлтые, слегка покачивающиеся, фонари. Пока мы направлялись в бар, который тоже совсем недалеко расположен от нашего общежития, Эйс рассказывал, как сегодня к нему в лифте подсел какой-то маленький первокурсник и умолял подселиться к нам в комнату. Да в чьей комнате жить ему вообще было без разницы, лишь бы не с нынешним соседом. Так я понял из рассказа. Как хорошо, что нам повезло сразу, и мы с Эйсом нашли общий язык. Мальчишке он, естественно, отказал. Места у нас лишнего не было, да и в такой атмосфере, как у нас в комнате, вряд ли сможет ужиться кто-то ещё. Подойдя к бару я увидел блондинистую башку, которая сегодня продавала мне цветы и которая уже с блеском в глазах смотрела в мою сторону. – Санджи? – удивленно воскликнул голос слева от меня, который даже не был похож на голос Эйса. – Он самый! Старина Ди, привет! – блондин, которого звали Санджи, подлетел к моему соседу и пожал руку. Они оба глазели друг на друга с нескрываемой улыбкой, не обращая на меня никакого внимания. Кажется, я ошибся на его счёт. – Зоро, познакомься, это Санджи, классный малый, – оторопев, воскликнул Эйс. Я поклонился в знак уважения. – Рад познакомиться. – Я тоже, – флорист ослепительно улыбнулся. – Мы вместе учились в школе, – начал повествование Эйс, – только вот Санджи учился гораздо усерднее меня и был на класс выше, а я был школьным бандитом, если можно так сказать. Они оба рассмеялись. – Поч, – слова вырвались сами по себе, – ...чему же тогда ты продаёшь цветы? – В смысле? – мне показалось, что он уставился на мои серьги, а не на своего собеседника. – Эйс говорит, что ты хорошо учился, но ты всего лишь работаешь продавцом, – объяснил я, уже сам не понимая, зачем завёл этот разговор. – Так вы знакомы?! – вмешался Эйс в наше молчание, которое, я чувствовал, сейчас начнётся. – Немного. Рад был тебя повидать, Эйс, – ответил блондин, повернувшись к нему, а потом его взгляд упал куда-то за мою спину, – а занимаюсь я тем, что мне нравится. Он развернулся и вновь уселся на скамейку с сигаретой, будто ожидая кого-то возле бара или боясь туда зайти. Бар находился на подвальном этаже, это придавало ему ещё больший шарм. Внутри все было оборудовано под вампирскую тематику: чёрные стены с красными шторами в углах, круглые столы и зубчатые стулья, готически оформленная барная стойка и очень старые фильмы про вампиров на телевизорах. Мы присели за барную стойку в свои любимые места и заказали Шартрёз шампань – отличный напиток, если ты пришёл хорошенько выпить. А я был как раз в таком состоянии. Бармен напротив нас принял заказ и начал смешивать коктейль, мне нравилось за этим наблюдать. Чайная ложка Шартрёза, чайная ложка коньяка, шампанское и долька лимона. Получив выпивку, мы сделали по глотку, и Эйс начал разговор. Каждый из нас знал, зачем мы сюда пришли. – Так что с тобой сегодня приключилось? Из-за Робин? – безо всякой деликатности, напрямую спросил он. – Да, из-за неё, - я глядел в стакан и разбалтывал напиток внутри. – Говорить будешь? – Эйс за словом в карман не лез. Если он видел, что человек не настроен на беседу, он не заставлял его говорить, просто спрашивал, хочет он этого или нет. – Мне нужен твой совет. – Ты знаешь, я не люблю ничего советовать в этом плане. Потому что об отношениях двух людей никто не знает лучше, чем они сами. – Ладно, – уставший, я взглянул на телевизор, где увидел знакомых актёров. – Но если хочешь с кем-нибудь посоветоваться, могу дать тебе номер своего давнего друга. Он отлично разбирается в девушках, и мне помог в своё время, – чувствуя свою вину, ответил Эйс. Сколько же у него давних друзей? – Мне не нужен психолог, мне нужен друг, – я не отрывал взгляд от экрана. – Извини, Зоро, могу тебя лишь выслушать, а советами боюсь навредить. Номер я тебе всё же запишу, мало ли что. Я рассказал ему всё о сегодняшнем походе за цветами, там и мелькнул этот блондин Санджи, потом рассказал о Робин и электричке, о телефонном звонке и странном мужском голосе, хотя, возможно, здесь не о чем беспокоиться. Эйс молча выслушал меня и тоже поболтал стакан из стороны в сторону. – Нужно тебе с ней нормально поговорить, разговоры решают любые ситуации. - Ага, – безэмоционально пробормотал я. Хотя Эйс, наверное, был прав. – И как тебе Санджи? – он улыбчиво повернулся ко мне и подпёр голову, выжидая моих слов. – Да нет мне дела до твоего завитушечьебрового! – не выдержал я. Слишком много этого парня для одного дня. – Я в школе тоже так его называл, – рассмеялся он, – ох и весело же было.Я был просто в шоке, когда мы встретились. Три года не виделись, представляешь? А теперь ты говоришь, что он и работает прямо у нас под носом. Бывают же совпадения. – Вы дружили в детстве? – спросил я, понимая, что именно этим мой друг сейчас хочет поделиться. - Да. Помню, что мы вечно ходили вместе в столовую, а он – такой маленький дегустатор, представляешь – осуждал эту еду, говорил, что вырастет и будет готовить гораздо вкуснее. Была у него странность правда одна, да это и неважно. – А мне со школьных лет и вспомнить-то некого, – скучающе произнёс я. – Надеюсь, хоть со студенческих запомнишь кого-нибудь! - Ладно, пойдём отсюда, завтра рано вставать.