Свидание

Шестнадцатое апреля. В общем, спустя месяцы после того, как я перестала сдавленно рыдать в подушку по ночам и походить на зомби двадцать четыре часа в сутки, подумала над тем, что мне нужно как-то разложить последние события по полочкам и хоть куда-то деть остатки от Нее. Ну, ответ пришел в виде какой-то нетронутой чернилами, но потрепанной и явно побывавшей в жопе зеленой тетрадки и синей шариковой ручки. В общем, прошло около двух месяцев после того, как я с гневным "ненавижу" собралась и ушла из Ее квартиры, порвав с ней отношения (если это искалеченное смехом и отравленное желчью создание можно назвать отношениями) раз и навсегда. Поначалу была удивлена, что Она ничего не предприняла. Совершенно. Когда мы с ней пересекались, она не смущалась и не смущала меня. Все замечательно, будто ничего и не было. Мы же порвали. Так было один день. Потом я поняла, что на автоматизме, по вечерам открываю контакт и могу двадцать минут стеклянными глазами смотреть на ее фотографию, совершенно забыв о том, что изначально хотела позвонить маме. Выключить телефон, а потом вспомнить, что хотела позвонить маме, и снова нажимаю (почти что случайно) на ее номер. Заметила, что раньше никогда не обнималась с подушкой, а теперь лежит рядом (э, понятия не имею, как ее правильно называть, но сестра говорит, что это дакемакуру) такая длинная во весь рост, и я не могу заснуть, не обнимая ее. Наверно, мозг помнит, как я засыпала вместе с Ней, когда мы ночевали друг у друга. Я понимаю, что пусть больше не люблю ее - нет, там больше нет места для былой любви к ней, пожар в виде гнева и потоп горечи уничтожили эту обитель - я не могу без Нее. Просыпаться. Дышать. Жить. Она, эта сука, все знает! Все! И пользуется этим, не трогая меня, не задевая, давая в полной мере насладиться последствиями моего поступка! Ждет, пока я совсем себя измотаю и морально уничтожу, а затем приползу к ней на коленях с мольбами о прощении. Ха! Хуй ей, а не мольбы. Желательно - в буквальном смысле. После того, как я поняла это - тогда, когда прошло около пары недель после разрыва, разум занял главенствующие положение. Когда за руль встал мозг с фуражкой из остроумия, мне стало намного легче найти новую компанию - классом младше меня, но мне было абсолютно все равно. Главное, что у этих девочек, как показало время, в душе была не труха. Их нельзя назвать аутсайдерами. Они просто держатся обособленно, потому что не нуждаются в чужих им людях. Как они говорили, сверстники у них с гнильцой, так что я их понимаю. В общем, когда я познакомилась с ними, нас стало четверо: Мисс Ламповость, Мисс Застенчивость, Мисс Тревожность, ну и я. Мисс Ламповость зовут Кларой, и она поэт-самоучка. Строга к себе в этом плане, но в целом она как солнышко - у нее даже внешность солнечная. Рыжие кудряшки мелкие, но достают до пояса; лицо и покатые светлые плечи усыпаны веснушками, а глаза как два топаза. Ее иногда обзывают Конопатой, но она лишь с нотой снисхождения говорит о том, что никто не сможет ее унизить так, как это сделает она сама. Клара у нас является душой кампании и много болтает о самых разных вещах: от тонкостей при конструировании самолета до различия женской и мужской рифм. Хорошо, что в таких же количествах не смеется. После Нее у меня появилось несколько предвзятое отношение к подобным хохотушкам. Мисс Застенчивость - не знаю, чем руководствовалась Кларкуша, раздавая такие прозвища, но Мария совсем не стеснительная, какой может показаться посторонним. Да, она тиха при знакомстве, не перечит особо, старается не выделяться, но... Не знаю. Может, это потому, что она пишет музыку? Я без музыкального образования, оценить не могу, но Мисс Тревожность говорит, что пишет она очень недурно для своих лет. Не сказать, что она эталон красоты, но она столь мила и невинна, что я иногда таю от умиления, когда мы сидим рядом и она что-то спрашивает у меня. Мисс Застенчивость очень понимающая, терпеливая, нежная натура и настолько очаровывающая своей добротой (по крайней мере, ее тайных воздыхателей из пятого класса) и скромностью. Иногда кажется, что ее тело соткано из милосердия и невинности. Ну, чего греха таить - она мне нравится. Я даже думаю пригласить ее на свидание: хотя бы из тех побуждений, что она не оттолкнет меня потом как подругу, но тем не менее страшно. Что будет, если я запнусь или интонация будет работать против меня? Что будет, если она мне все же скажет "нет"? Что будет, если я вообще не подберу нужных слов? Что будет, если она не захочет со мной потом общаться? Последний вопрос звучит как бред, но все же. Надо будет поговорить с Мисс Тревожностью. Мисс Тревожность зовут Ярославой. Родители ее имеют русские корни, и вообще имя вроде бы пишется как "Ярослав", то есть мужское, но Яра не рефлексирует по этому поводу: это имя ей самой кажется очень красивым. Собственно, Мисс Тревожность оправдывает свое прозвище. Она постоянно за все и за всех тревожится. За свою годовую (единственную, которую ей не поставят, я давно говорила) четверку, за котят на заднем дворе, за мое отсутствие один день, за прогул ее младшего брата. За все и вся вокруг нее в таких переживаниях! Однако, ей это не мешает быть человеком здравомыслящим и умеющим держать абсолютно любые тайны в секрете. Правда любые, от мала до велика, и мне иногда кажется, что пусть президент вверит какую-то ей тайну, она ни под какими угрозами не расскажет. В общем, сейчас я почти счастлива и даже не обнимаю по ночам подушку. Я поначалу смущалась того, что девушки знакомы друг с другом очень долго, а я выступаю в роли новичка, но после озвучивании этой мысли все трое (а сильнее всех - Мария) стали выбивать её из неразумной черепной коробки, и я успокоилась. Лампа обзывает меня Мисс Угрюмостью или мэром города Депрессия, но мы смеемся. Эх, как бы она понимала, что попадает в точку. Мне иногда даже кажется, что и Мари это понимает, потому что не всегда верит моему смеху. Ну, она об этом не говорит, и я ничего не говорю, но что-то непонятное чувствую. Черт, все только усложнилось. Я пойду поговорю с Тревогой и приглашу на свидание ненаглядную скрипачку, все. Потому что пора начинать жить по новой и перестать терзать себя воспоминаниями: те полгода я не вычеркну из своей жизни, но для них уже отведена самая дальняя и пыльная полка в городском архиве воспоминаний. Ну, Алекс, спокойной ночи.