Шепот в темноте

      Весеннее солнышко пробивается сквозь серые зимние тучи. Его лучи ласково проникли в одну из комнату величественного особняка. Это поместье одиноко возвышалось на холме.       Темным пятном оно выделялось на фоне неба и буйно цветущего сада. Совсем не сочеталось тяжелое двухэтажное здание с яркими красками. Такое ощущение складывалось, что злой волшебник захватил домик феи и уже сделал особняк под стать себе, но пока еще его руки не добрались до сада. Или же наоборот. Добрая фея поселилась в замке старого некроманта и все силы бросила на сад. Да, работы вложили не мало.       В саду цвела сирень. Нежно-фиалковые цветы наполняют утро своим душистым, но печальным ароматом. В этих небольших звездочках такое богатство оттенков, переливов и полутонов, что кажется невероятным сочетание бледной голубизны с лиловью, чарующего розового, что становится почти пурпурным. В этих фиолетовых крестиках яркость умеряется нежностью. Огромные ветви сирени склонились под тяжестью роскошных цветов, что своими царскими и махровыми нарядами источают благоухание на всю округу.       Маленькая аллея из кустарников сплошь покрытых фиолетовыми звездочками ведет прямиком к старой вишни. Корни дерева возникают тут и там маленькими холмиками, кора уже темная, старая и морщинистая. Но это не мешает вишне расти и цвести. И сейчас на небольшом, но крепком дереве распускаются бледные розоватые бутончики. И раскрываясь они дарят миру опьяняющий аромат, что заставляет на миг забыться.       В саду было много цветов: красные тюльпаны, вызывающие тигровые лилии, нарциссы, склонившие свои желтые головки, гладиолусы, что не решили еще распускаться, вот кустик пионов, которые еще не скоро зацветут, набирающая силы роза. И тут же нежновато-сиреневый пушистый ковер из незабудок. По стенам особняка змеились лианы и все колоны и редкие статуи были в их плену.       Ароматы этих цветов вместе с озорными лучами проникли через открытое окно в комнату, где спал мальчик. На вид ему было лет семь, темные волосы и глаза и даже во сне серьезное лицо. Вот лучик прошелся по сомкнутым очам. Мальчишка открыл один глаз, затем другой, повернулся на спину и взглянул на потолок. Тот ему ничего не сказал и ничем не порадовал. Тут мальчик принюхался. На сладкий аромат каких-то вкусняшек недовольным урчанием отозвался живот. Надо вставать.       Мальчик начал подниматься с кровати. Для этого парнишка изобрел свой способ: сначала он переворачивается на живот, вытянув руку по направлению к краю кровати, затем когда тело начинает медленно падать нужно быстро повернуться так чтобы оказаться на спине, после того, как голова пожелала доброго утра ковру мальчуган делал кувырок. Это и интересно, и сразу проснешься, и зарядку, которую ты обычно отложишь на тридцать первое февраля, выполнишь.       Так было и в этот раз. Мальчик потянулся, немного размялся, косточки предательски хрустнули. И вот растрепанный и заспанный парнишка бежит по лестнице в кухню. Там уже присутствуют двое - папа и Ольга. Первый, важно читает газету и ужасно медленно пьет чай. Ольга - это мачеха, но так никто ее не называет, она вошла в их семью когда Арману было всего два годика. До этого Виктор был отцом-одиночкой. Арман знал, что Ольга не его мать, но все равно с любовью называл ее мамой.       Мальчуган подошел к женщине, что колдовала у плиты. Он крепко-крепко ее обнял, а черные глаза с нежностью смотрели на такое любимое лицо. Женщина сразу же отвлеклась, ласково потрепала по голове мальчугана по волосам и с улыбкой сказала: - С добрым утром, сынок. - С добрым утром, - разве такое утро может не быть хорошим? - О, иди-ка сюда, - это Виктор отвлекся от газеты и прижал к себе сына, отпустили Армана только после поцелуя в макушку.       Все уже поедали вкуснейшие оладьи с вареньем. Когда в комнату вошел один не проснувшийся совенок. Влада. Она еще заспанная, не разлепившая глаза, села на стул. Ее волосы были на ночь заплетены в косу, но сейчас после сна маленьким одуванчиком они окружали личико. Непослушные вьющиеся волосы лезли в серо-голубые глаза, растянутые рукава пижамы быстро познакомились с вареньем, она была, как домовенок. Но этого Кузеньку Арман и любил больше всех. Свою сестренку он просто обожал, не мог и дня прожить без этой улыбки. И сейчас Арман с радостью наблюдал, как Влада сажает на специальный стул своего старого медвежонка.       Но вот они и покончили с завтраком. Мама с Владой пошли в гостиную. Там совершался каждодневный ритуал расчесывания, и каждый день присутствовал Арман. Он сидел рядом с Владой, держал и поглаживал ее руку, чтобы ей было не так больно, чтобы соленые слезы не капали на нос Мишутки. Вот ритуал закончен. Волосы заплетены в аккуратный рыбий хвост, одето нежно-голубое платьице, даже на шее у медвежонка повязана синяя лента. Вот папа покружил свою принцессу и по дому прокатилось эхо двух голосов. Влада отправилась гулять.       Арман сел с книжкой на старые качели, что были в их саду. Солнце припекало, птицы радостно пели, белые облачка лениво плыли по небосводу. Но тут утреннюю тишину нарушил плач Влады. Арман сразу же бросился на звук. Оказалось, что к Владе пристал Муранов.       Этот паренек был того же возраста, что и Арман. Гильс Муранов - хулиган, его многие боятся, они соперничают. Сегодня этот муран отобрал медвежонка, по лицу Влады ручьем текли слезы, ей не хотелось расставаться со своей игрушкой. - Отдай медведя, Муранов, - Арман был зол, никто не смеет обижать его сестру. - Иначе что ты мне сделаешь? - Муранов бесил своей наглой улыбочкой, Влада прижалась к брату, и только тогда Арман заметил на ее щеке кровоточащую ссадину.       Кровь вскипела, глаза стали стеклянными шариками, кулаки сжались, появились желваки. Одним шагом Арман пересек разделяющее расстояние и ударил. Бил он сильно, с яростью, с злостью, с ненавистью. Муранов согнулся, на миг у него перехватило дыхание, он начал медленно падал на колени. Но Арман взял его за шею и прижал к коре ближайшего дерева. - Если еще хоть раз ты тронешь мою сестру, я тебя убью, - процедил Арман сквозь зубы, голос был похож и на рычание, и на шипение одновременно. Говорилось это так уверенно, так холодно и равнодушно, что не было сомнений.       Арман всегда защищал свою сестру. Но никто не смел ее трогать дважды....        А Влада всегда знала, что брат ее поддержит, защитит, выслушает, поймет.        Им никто не был нужен, просто у нее был самый лучший на свете брат, а у него самая лучшая сестра