Daughter Black

Утром веселья заметно поубавилось. Рея открыла глаза. Голова болела, хоть и не сильно. Сливочное пиво тоже может «довести до кондиции», если выпить не одну бутылку. Рея мысленно погладила себя по голове за то, что предусмотрела такой случай – в ее наборе зельевара была пробирка с опохмелительным зельем. Девушка осушила ее, с наслаждением чувствуя, как мозги становятся на место. «Так, сегодня четырнадцатое», — подумала Рея. – «Значит, Стив должен быть уже в школе» Рея приняла душ, оделась и спустилась в гостиную. Там играли в карты Фред и Джордж. Бодрые, как огурчики. — Что, Рея? – сочувственно спросил Фред. — Наверное, голова болит? — Нет, — усмехнулась Рея. – На этот случай у меня есть опохмелитель. — Молодец! – похвалил Джордж. – А мы по старинке… иммунитетом. И близнецы вместе с Реей рассмеялись. Рея села сбоку стола и стала следить за игрой. — Присоединяйся, — предложил Джордж. — Нет, я не играю в карты, — ответила Рея. – Бабушка Маргарет не допускала азартных игр. — Неужели твой дедушка проигрался? – спросил Фред с усмешкой. — Нет, — пожала плечами Рея. – Просто бабушка Маргарет считала, что азарт и религия несовместимы. А нас учили быть религиозными. Вот так и получилось. — Понятно, — кивнули близнецы. И тут карты с оглушительным треском взорвались. Некоторое время в гостиной стояла тишина. Рея изумленно и ошарашено смотрела на покрытые копотью лица близнецов Уизли, которые еще больше походили на озорных чертят. А через две секунды гостиную огласил дружный, громкий и веселый смех. Через полчаса гостиная начала заполняться. К Рее подошел Гарри и отозвал ее в сторонку. — Рея, — прошептал он. – Сегодня в два часа ночи приходи в гостиную. Мы увидимся с Сириусом. — Но как? – шепотом удивилась Рея. – Он ведь скрывается от Министерства. — Через камин, — пояснил Гарри. — Я ничего пока не говорил Сириусу… И тут к ним подошла Алисия. — О чем шепчетесь, голубки? – спросила она, лукаво блеснув глазами. — О звездах, — сказал Гарри и мечтательно поднял глаза к потолку. Рея тихонько захихикала, а Алисия удивленно подняла брови. В этот день Рея пыталась читать, но даже сведения из книг по черной магии вытесняла одна-единственная мысль. «Вот он, момент истины», — думала Рея. – «Сегодня я увижу его. Правда ли я так на него похожа? А вдруг… вдруг он будет не рад меня видеть?» В конце концов, Рея бросила чтение и решила найти Сторма. Это было весьма проблематично – ведь Стив слизеринец, а, значит, сейчас в гостиной Слизерина. А где она располагается, не говоря уже о пароле, она не знала. Девушка вышла из гостиной, спустилась на первый этаж и… нос к носу столкнулась со Стивом. Вид у того был усталый и слегка болезненный. — Как ты? – спросила его Рея. — Лучше некуда, — улыбнулся Стив. — Бедняжка, — Рея дотронулась до его щеки. – Хорошо хоть, что Дамблдор дает тебе это зелье. А то бы ты еще и себя рвал. — Да уж. Каркаров об этом не заботился. Старый говнюк. Рея хохотнула. — Ладно, иди, отсыпайся, — сказала Рея. – Хотя нет, постой. Я хочу тебе кое-что сказать. Сегодня вечером я увижусь с отцом. Глаза Стива округлились. — Где? — В гостиной. Он воспользуется камином. — Он что, собирается прийти сюда?! — Нет, я думаю, он частично перенесется, — сказала Рея. – Только поговорить. — Тогда ладно. Волнуешься? — Да, — призналась Рея. — Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулся Стив. – И ты, наконец, увидишь его. И он увидит тебя. И будете вы жить долго и счастливо. Рея засмеялась. — Спасибо, дядя. А теперь марш спать! — Слушаюсь, моя леди! – Стив «взял под козырек» и направился в сторону подземелий. «Бедный, бедный одинокий волк», — подумала Рея. – «Жаль, что в этом я не могу тебе помочь, Стив». Рея сидела в гостиной как на иголках. Было уже двадцать минут второго, а в гостиной все еще сидели пятикурсники Дин Томас и Симус Финниган. «Ну, шевелитесь!» — думала Рея. – «Двигайтесь! Вы ведь так хотите спать!» И то ли Рее удалось внушение, то ли ребятам просто наскучило сидеть, но вскоре эти двое удалились. В гостиной остались только Гарри, Рея и еще Рон, младший брат Фреда и Джорджа. Рея сидела в кресле, развернутом в другую от камина сторону. Положенные полчаса все сидели молча. Разговаривать не хотелось никому. И тут… — Добрый вечер, — раздалось со стороны камина. Голос был слегка хрипловатый, но довольно веселый. Рея не повернула головы к камину, но по ее телу разлилась волна приятного тепла. Это был голос ее отца. — Сириус! – воскликнули Рон и Гарри. — Как дела? – спросил Сириус. — Отлично, — ответили ребята. И тут Рея решила все же показать себя и посмотреть на отца. Она встала с кресла и повернулась к камину. — А это…? — Сириус хотел спросить, но слова застряли у него в горле. Он увидел перед собой…себя? Себя, но только давно, еще во время Хогвартса. Тот же четкий подбородок, тот же контур лица, тот же прямой, типично блэковский нос, та же прядь, слегка небрежно спадающая на глаза, те же лукавые глаза…только темно-синие. Рея тоже разглядывала лицо отца, отмечая необыкновенное сходство. Но только у отца были черные глаза, и в них лежала неизгладимая тень. Тень боли и потери. Да еще лицо отца было очень худое, из-за чего скулы выступали гораздо резче, чем у Реи. — Папа? – негромко произнесла Рея. Сириус встрепенулся. — Кто ты? – глухо спросил он. — Андреа Джейн Сторм Блэк, — ответила она, и слезы катились по ее щекам. – Дочь Элизабет Элиссон Сторм. — Лиз, — проговорил Сириус, и на губах его появилась легкая улыбка. – Ты – дочь Лиз… моя дочь. И тут на лестнице послышались шаги. Сириус с хлопком исчез. И через пару секунд со стороны спален мальчиков спустился Невилл Долгопупс. В тот момент Гарри в четвертый раз захотелось убить – после Сириуса, Малфоя и Волан-де-Морта… Через два дня Рея получила письмо от отца. За завтраком к ней прилетела незнакомая сова и сбросила ей на голову желтый пергаментный конверт. Затем развернулась и бросила такой же Гарри. На конверте не было подписи. Рея посмотрела на Гарри. Тот покачал головой. Рея убрала конверт в карман мантии и, встав из-за стола, пошла в гостиную. В своей комнате она села на кровать, открыла конверт и впилась взглядом в строчки. Андреа! Наша встреча была совершенно внезапной и совершенно бестолковой. Я был поражен до потери речи, да и ты, кажется, тоже. К тому же, нас внезапно прервали. И теперь я хочу хотя бы в письме расспросить тебя о вопросах, что я носил в себе все эти годы. Во-первых, как дела у Лиз? Во-вторых, где сейчас она? Где вы живете? В-третьих, есть ли у тебя другой отец? (я, конечно, понимаю, что это не слишком корректный вопрос, но все же) В-четвертых, расскажи мне, пожалуйста, о себе. Как ты жила все эти годы? Андреа, мне очень жаль, что я не знал о тебе ничего. Я не был тебе отцом все это время. И сейчас я тоже не могу дать тебе полноценной отцовской заботы. Но я хочу сделать все возможное для того, чтобы ты знала – у тебя есть отец, который сможет прийти на помощь. Тебе, наверное, уже говорили о том, что я двенадцать лет провел в Азкабане. Сама понимаешь, веселой жизни там быть не могло. Сейчас я скрываюсь и мне, сама понимаешь, тоже не очень-то весело. Зато теперь у меня, по крайней мере, есть жилье. И нет возможности его покинуть. И тут, будто лучик света, появляешься ты. Я постараюсь найти способ снова увидеться с тобой. Целую, Сириус. Рея прочитала письмо, достала пергамент и перо. «Черт», — подумала она. – «Ведь отец еще не знает о том, что мама умерла. Да и о Карене не имеет никакого понятия. Неужели придется снова ворошить рану?» Но потом она решительно обмакнула перо в чернила и принялась за письмо, как всегда, время от времени поправляя своенравную прядь надо лбом. Здравствуй, папа. Я только что получила твое письмо и решила сразу написать. Тем более, что профессор Трелони, учитель прорицания, внезапно заболела. Наверное, перепила своего странного чая. Или слишком долго дышала рядом со своими гадкими курильницами. Этот ее дым – просто ужас какой-то. От него глаза на лоб лезут. Ну, перейдем к делу. А точнее, к твоим вопросам. Папа, мне придется рассказывать все почти со времен сотворения мира. Мы родились двенадцатого декабря семьдесят восьмого года. Мне сейчас почти семнадцать. Мы никогда ничего не знали о тебе, кроме того, что намеками и полунамеками сообщала нам мама. Бабушка Маргарет была категорически против того, чтобы сообщать о нас тебе. О нас – значит обо мне и моей сестре Карене. Мы были близнецами. Но прошлым летом все распалось. Тогда, пятого августа, в наш дом пришли Пожиратели смерти. Ты, наверное, знаешь, что у Стормов, как и у любой другой чистокровной семьи, есть свой талисман. Они хотели получить его. Один из них пытал маму. Мы с Кареной выбежали из своего укрытия, попытались сделать что-нибудь. Несколько Пожирателей мы оглушили, но в этот момент мама уже была мертва. Затем смертельное заклятье попало в Карену. Рея чертыхнулась, когда соленая капля упала на пергамент. К счастью, чернил в том месте не было, и девушка, смахнув слезы, продолжила писать. Палочку направили и на меня, но тут пришли люди из Министерства. Они скрутили некоторых Пожирателей, но около трех человек спаслось. Среди них и тот ублюдок, что пытал маму и убил ее, а потом и мою сестру. Твою вторую дочь. На следующий день приехала бабушка Маргарет и забрала меня в свое поместье. Через три дня приехал брат ее мужа, Энтони, вместе со своими сыновьями, и они увезли меня к себе. Там я на все сто процентов ощутила, что я — Сторм. Стивен и Джейсон сделали для меня то, чего я не забуду до конца своих дней – заново научили меня жить. Вот такая у меня печальная история. И теперь я даже не могу сказать тебе о том, где похоронены мама и сестра. Бабушка Маргарет не сказала мне об этом. Живу я сейчас в Хогвартсе, а на летних каникулах – месяц у бабушки, месяц у Стормов (я имею в виду Энтони Сторма, его жену и сыновей). У нас никогда не было другого отца, мама жила только с нами. Она всегда любила только тебя. У нас же не было даже твоей фотографии. Она сгорела через два месяца после того, как мы родились. Тогда был пожар в доме бабушки Маргарет. Слезинка упала-таки на написанное, буквы слегка расплылись. «Черт!» — разозлившись, подумала Рея. – «Но не переписывать же все сначала!» Вот так все и было. Пиши мне. Пока. Рея запечатала письмо в конверт и отнесла его в совятню.