Под сенью Вековечного леса

- И все-таки не нравится мне это, - в который раз тихо проворчал темноволосый гном, направив своего пони прямиком к возвышающемуся на горизонте лесу. Будучи странствующим гномом, Торин Дубощит привык к тому, что дорога часто петляет под ногами, заводя доброго путника в самые дебри и заставляя отклониться от курса. Он не раз уже побывал на свою голову и в смердящих топях, и на тропах Мглистых гор, вдоль и поперек истоптанных гоблинами, и в скользких темных пещерах, полных враждебной живности. Однако более всех мест гном не любил леса: в скольких чащах ему довелось побывать, а ни в одной спокойно пройти путнику не давали. В Лихолесских зарослях основательно угнездилась тьма, отравляя воздух и даруя жизнь поганым тварям, в лесах Фангорна и вовсе обитало неведомое для гнома лихо. Деревья шептались, глазели на него из-под раскидистой листвы, и, заслышав будто бы грузные шаги где-то вдалеке, Торин поспешил убраться восвояси, благоразумно рассудив, что идти в обход, может, и дольше, но куда безопаснее. Не сказать, чтобы гномы испытывали неприязнь к растительному миру, но и особой симпатии тоже не проявляли. Они никогда не занимались земледелием или скотоводством и предпочитали вести торговлю с другими народами Средиземья, выменивая свои изделия на плоды сельского труда. Дерево воспринималось ими как топливо для кузней и печей, реже – как сырье для каких-нибудь поделок и украшений, на которые подгорные жители всегда были горазды. Но у Торина были причины для того, чтобы смотреть на лес с явной неприязнью. Как известно, эльфы Средиземья любят леса и ко всему живому относятся с особым трепетом, свойственным лишь тому, кто чувствует ответственность и груз долгих лет на своих плечах. Но гномы и эльфы давно разорвали узы дружбы, оставив вместо нее лишь холодный деловой расчет и острое нежелание находиться друг рядом с другом. Гномы защищают свой дом неприступными стенами и сложными механизмами, эльфы же скрывают свои жилища под кронами могучих деревьев и окутывают их дымкой сильных защитных чар. И именно это так не нравилось Торину: он, как и всякий гном, не любил эльфов и, тем более, их магию – такую чужеродную и непонятную, окруженную множеством дивных преданий и слухов. И не хотелось ему разбираться, что из блуждающих по земле сказаний об эльфийской магии было правдой, а что досужим вымыслом: подгорный воин решил для себя держаться от этих древних колдунов подальше и по возможности иметь с ними как можно меньше дел. Однако в этот раз, похоже, выхода у Торина не было. Его путь лежал на северо-запад, в Синие Горы, а до этого он пребывал среди дунэдайн: в поселениях людей кузнечное ремесло всегда было востребовано. Не имея желания идти к Западному тракту во избежание встречи с эльфами Ривенделла, он упрямо пересекал Дикий Край, сторонясь Южного тракта из-за дурной славы, принесенной ему разбоем орков и нечестивых людей. И теперь был на подступах к большому и очень древнему лесу. То были южные границы Вековечного леса, слухи о котором распространялись на много лиг даже к востоку от Мглистых гор. Торин, оказавшись у самой кромки леса, в тени широких крон, остановил коня и пригляделся. Перед ним не было никаких зарослей или чащоб: в лесу не было кустарников и подлеска, трава была едва ли по щиколотку, а высокие могучие деревья стояли друг от друга на расстоянии не менее пяти-шести метров. Благодаря этому в лес попадало достаточно солнечного света, позволяя обозревать довольно широкое пространство вокруг себя. Его пони стоял спокойно, воспользовавшись остановкой, уже щипал травку и не выглядел встревоженным, как обычно это бывает перед каким-нибудь недобрым местом. Это немного обнадежило гнома, и он решил рискнуть. Проговорив про себя слова о том, что он добрый путник и пришел с миром, Торин толкнул пони шенкелями и двинулся вперед. Высокие дубы, буки и грабы зашелестели над головой, но в шелесте том не было враждебности. Гному на миг показалось, что деревья шепчутся и решают между собой, стоит ли пропускать незваного гостя. Преодолеть весь лес за один день у него явно не получится, поэтому Торин заранее подумывал о ночлеге. Спать среди деревьев ему не нравилось – мало ли, кто там сидит, спрятавшись среди листвы. У него даже появилась мысль самому залезть на дерево и переночевать на ветке, обвязав себя поясом, чтобы не свалиться. Если, конечно, его своеволие деревья не воспримут, как оскорбление. За такими мыслями он преодолел пару сотен метров. Все это время он чувствовал на себе внимательный взгляд, но не подал виду, что его это нервирует. Однако воин насторожился, когда его пони споткнулся о внезапно возникший под ногами толстый корень. Спешившись и взяв коня под узды, он огляделся. И в этот момент с дуба, у чьего ствола он остановился, упал желудь, попав аккурат по макушке гнома. Зашипев от неприятных ощущений, он вскинул голову, посмотрев, не кинул ли кто в него этот желудь преднамеренно. Нет, только листва покачивалась от легкого ветра. Гном решительно сделал шаг вперед, продолжая свой путь, да тут же замер. Показалось ему, или он только что отчетливо слышал чей-то смешок? Следующие несколько часов Торину пришлось прыгать по толстым корням и травяным кочкам. Лес смыкался перед ним, деревья стали друг к другу ближе, а их могучие ветви закрывали почти все небо. Хоть света и стало меньше, но Торин по-прежнему не чувствовал угрозы от лесной чащи и просто следовал своей дорогой, примерно прикидывая направление своего движения и периодически останавливаясь, чтобы свериться с солнцем, которое клонилось к закату. Даже несмотря на то, что низкие ветви порой мешали пройти, мысль о том, чтобы прорубить себе путь топором, гном отмел сразу же. Поэтому он раздвигал ветви, аккуратно придерживая их, чтобы не хлестнуть ими по следующему за ним пони. Когда на лес опустился сумрак, гном решил обустроиться на ночлег. Ни о каком костре, конечно, речи не было, но нужно было расседлать и стреножить пони на каком-нибудь богатом травой участке, а потом подкрепиться самому. И едва Торин устроился под стволом дерева, приготовившись ко сну, как услышал чей-то жалобный крик. Подскочив на ноги и взяв меч, он тенью скользнул в чащу, прислушиваясь. Крик повторился, но на сей раз гном был уверен, что кричит зверь, а не разумное существо. Выглянув из-за деревьев, Торин изумленно замер. Перед ним стоял небольшой олень совершенно белого цвета, и рога его, разветвленные и крепкие, светились загадочным серебристым цветом. Этот бедолага, видно, хотел почесать рога о ствол дерева, как это делают олени перед гоном, но застрял в расщелине одним рогом, а теперь не мог выбраться. Он дергал головой и упирался копытами, но чем темнее становилось вокруг, тем страшнее становилось зверю остаться беспомощным, поэтому он издавал тихие крики, будто бы призывая на помощь. Торин, недолго думая, осторожно приблизился. Ступал он так, чтобы зверь хорошо видел его, но при виде крадущегося к нему гнома, олень явно встревожился. Он широко раздувал ноздри и переминался с ноги на ногу, глядя с испугом. Торин, сообразив, что животное может ударить его копытами, стал подходить ближе к голове. И, когда до зверя оставалось всего несколько шагов, гном поднял руку ладонью вверх, шепча слова на синдарине, который ему все-таки пришлось выучить, странствуя по Средиземью. - Dina, mellonamin. Uuma dela…[1] Олень перестал прядать ушами и прислушался к речи гнома. Наверное, язык эльфов был знаком ему, решил Торин, поэтому он и перестал бояться. Подойдя вплотную к дивному животному, Торин аккуратно потрогал его рог, проверяя на наличие повреждений, и осмотрел расщелину. Похоже, этот бук специально заключил зверя в свои тиски, иначе зверю даже при большом желании не удалось бы туда просунуть свой рог. Торин нахмурился, а олень, почувствовав добрые намерения незнакомца, перестал брыкаться и ждал, пока тот что-нибудь придумает. А Торину было, над чем подумать. Высвободить оленя можно было, повредив дерево, но гном не решался сделать это: он собирался пройти этот лес, не сломав ни одной ветви, не ранив ни одно деревце, чтобы не ссориться с хозяевами. Но сейчас перед ним была самая настоящая дилемма: олень попал в беду, его ухватило это дерево – из коварства или из шалости, гном не знал – и теперь нужно вытащить его из тисков, не причинив вреда самому проказнику-дереву. «Ну не разговаривать же мне с деревом, в самом деле», - раздосадовано подумал Торин, но, встретившись с добрым и полным надежды взглядом белого оленя, решил попробовать. - Leitho tanya aras, galadh beleg, ro la carn ulug cen[2], - произнес гном, посмотрев снизу вверх на большое дерево. В ответ хитрое растение лишь сильнее сжало рог оленя, отчего тот нервно дернулся. «Либо этот бук хочет чего-то взамен, либо нужно просить его лучше», - подумал Торин, но порадовался тому, что дерево хотя бы понимает его. - Nel hallaer, leitho han. Em la aniraulug cen[3], - повторил свою просьбу Торин и прикоснулся к стволу дерева, почти ласково погладив его огрубевшую от прожитых лет кору. Бук будто бы замер, и Торин улыбнулся ему так, как если бы перед ним стоял его товарищ-гном. Медленно хватка дерева ослабела, и Торин осторожно вытащил рог притихшего оленя. Оказавшись на свободе, олень потряс головой, фыркнув. Гном обернулся к дереву и заметил, как расщелина затягивается, превращаясь в монолитный ствол. - Diola lle[4], - поблагодарил он и снова посмотрел на оленя. Животное с любопытством рассматривало его, уже ничуть не боясь чужестранца с мечом на поясе и топором за спиной. Торин подумал, что этот олень, должно быть, принадлежит какому-то очень редкому виду, потому что такие прекрасные животные ему еще не встречались. Его рога источали приятный глазу серебристый свет и, казалось, имеют магические свойства. «Хорошо, что я его нашел раньше, чем какой-нибудь хищник или ищущий поживы проходимец, - с облегчением подумал гном, - наверняка кто-нибудь мог воспользоваться его беспомощностью и убить, а потом продать за большие деньги». Олень, вдоволь насмотревшись на спасителя, медленно развернулся и пошагал в сторону, мягко наступая на невысокую траву. Торин смотрел ему вслед, пока дивное создание не исчезло из поля зрения. А затем вернулся к месту ночлега. *** Маленькие светло-зеленые огоньки озорно летали между ветвей, мягким светом озаряя чащу. Вековечный лес не спал – он пел шелестом своей листвы и скрипом ветвей, и не дано было свершиться под кроной могучих деревьев чьему-либо злому умыслу. Светлая, сильная и древняя магия окружила лес, касаясь каждого листочка и каждой травинки своей добродетельной рукой. Путник мирно спал, и не являлись ему во снах кошмары, идущие за ним много лет по пятам. Он расслабленно лежал на мягкой подстилке, и травы укрыли его собой, грея и даруя покой. Черных волнистых волос гнома коснулась светлая рука. Дух леса, обретя форму и присев на колени перед спящим гномом, с интересом вглядывался в его лицо. Мужественные черты незнакомца были сейчас расслаблены, но прямой нос и волевой подбородок выдавали в нем целеустремленного и стойкого гнома. Руки его были грубыми, с мозолями от оружия и работы – значит, он опытный воин и честный труженик. Густая черная грива с парой седых волос свободно разметалась по травяному настилу, и Дух вновь прикоснулся к ней, перебирая мягкие пряди. Этот незнакомец очень удивил заскучавшего Духа. Его заботой была безопасность леса и его обитателей, а потому пришельцев с темными намерениями он не пропускал глубоко в чащу, преграждая путь, а то и пугая так, что недоброжелатели обращались в безоговорочное бегство. А этот путник, хоть и не изъявлял желания идти через Вековечный лес, но шел осторожно и вреда деревьям не причинял. Тогда и пришла Духу мысль проверить гнома на честность его поступков: не упустит ли он выгоды содрать ценную шкуру или поможет оленю выбраться из беды? Но и здесь пришелец несказанно удивил хозяина леса, проявив знания эльфийского языка и сумев договориться со старым буком. Почтенное древо, к слову, также немало изумилось красноречию странника. Оттого светлому Духу стало очень интересно узнать гнома поближе. Любопытство вспыхнуло в нем с такой силой, что он еле удержался от того, чтобы заглянуть в мысли лежащего перед ним мужчины. Но нет, решил он, гораздо интереснее будет познать этого гнома при обычном общении, разговаривая с ним и глядя на его поступки. А для этого можно и задержать его в Вековечном лесу на пару-тройку дней. [1] Тише, мой друг. Не беспокойся… [2] Отпусти этого оленя, могущественное дерево, он не сделал зла тебе. [3] Высокий бук, отпусти его. Мы не желаем тебе зла. [4] Спасибо.