Эпилог. Места, где все сходится воедино
За несколько недель Сара Уильямс не успела привыкнуть спать с кем-то и потому объяснимо испугалась, когда кто-то разбудил ее шёпотом в ухо. — М-м-м? — вздрогнула она и открыла глаза. Затем она вспомнила, где находится: в Подземье, в Городе гоблинов, в спальне Короля гоблинов, укрытая простыней, но одна. Стоявший у кровати Джарет, полностью одетый, усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. — Перестань, — хрипло и сонно простонала Сара. — Чего тебе надо? — Хм, ты по утрам такая злюка, верно? — Почему ты такая ранняя пташка, а? — жалобно спросила Сара, расчесывая пятерней волосы. — Во всем остальном ты ведешь такой декадентский образ жизни… — Кто сказал, что я должен быть последовательным и предсказуемым? Я пытаюсь постоянно удивлять тебя, любовь моя. — Отлично. Могу я теперь еще поспать? — Я бы не советовал, — ответил Джарет и кивком показал на стоявшее у противоположной стены зеркало, которое было зачаровано так, чтобы показывать комнату Сары в Надземье. Там сквозь шторы уже просачивался солнечный свет, освещавший ее аккуратно заправленную постель. — Тебе разве никуда не надо? Сара задумалась, буквально чувствуя, как вертятся со скрипом шестеренки в ее голове. Она села, потерла глаза, и тут ее осенило. — Выпускной! — с ужасом воскликнула она. — О нет. Сколько времени? Она спрыгнула с кровати, не заботясь о том, что была совершенно голой, и, подбежав к зеркалу, вгляделась в него. — Шесть… шесть тридцать. Слава богу, Карен еще не стучится ко мне. Она повернулась к Джарету, прислонившемуся к столбику кровати, и спросила: — Можешь отправить меня домой? — Могу ли я? Несомненно. Хочу ли я?.. Он бросил на нее вожделеющий взгляд, который, впрочем, был скорее показным и изрядно приправлен весельем. Этим утром он был в хорошем настроении. Сара, которую когда-то смущало, как он смотрит на ее обнаженное тело, сейчас лишь уперла руки в бока и укоризненно взглянула на него. — У нас договор, Джарет, — напомнила она. — Это не может подождать пару минут? Выражение его лица изменилось, и юмор в его взгляде уступил место вожделению. На этот раз Сара слегка покраснела. — Пару минут? — скептически спросила она, чуть улыбнувшись. — И всё? Нет уж, прости, но я на это не куплюсь. — Может, если мы поторопимся… — Нет! — пылко отозвалась Сара. — Это по-настоящему безвкусно — идти на выпускной… в таком… состоянии, знаешь ли. — Вообще-то нет, не знаю, — с искренним недоумением сказал Джарет. — В состоянии? — Не дразни меня, — сказала Сара, щеки которой стали пунцовыми. — Ты понимаешь, о чем я. — Твоя девичья скромность не перестает меня забавлять, Сара. — Да, такая вот я бунтарка. Теперь отправь меня домой, пожалуйста. — Не хочешь сначала одеться? Раздраженно скривив губы, Сара махнула рукой и призвала к себе шёлковый халат. Быстро накинув его на себя, она подняла бровь и посмотрела на Джарета. Тот выгнул бровь в ответ. У него это получилось лучше. — Конечно, ты можешь одолжить мой халат. Но я хочу получить его обратно. — Джарет! Он сделал быстрый жест рукой, и через секунду оба неожиданно оказались в комнате Сары. Такое перемещение всегда было слишком резким для Сары и на мгновение лишало ее ориентации. Придя в себя, она многозначительно посмотрела на Джарета. Тот только улыбнулся и сел на кровать, опершись спиной на подушки и закинув ноги на одеяло. Это была странная, но не такая уж неприятная картина, и Сара даже не сразу открыла рот, чтобы укорить его. Высказаться ей, однако, не дал раздавшийся в коридоре голос Карен: — Сара, ты уже встала? Сара в ужасе закрыла рот руками, глядя на свое едва прикрытое халатом тело, затем на Джарета, затем на дверь. «Я ее закрыла. Я знаю, что закрыла. Просто должна была...» Да, она и впрямь закрыла накануне дверь. Сара облегченно выдохнула. Джарет наблюдал за ее паникой с нежным выражением лица, даже не пошевельнувшись. — Я как раз собираюсь в душ! — поспешила ответить Карен Сара. — Подожди немного. — Не торопись, у тебя полно времени, — ответила Карен. — Я делаю для Тоби французские тосты, ты будешь? — Да, конечно, хорошо. — Сколько кусочков? — Два, — сдавленно сказала Сара, глядя на то, как Джарет удобнее устраивается на ее кровати. — Спасибо. — Пожалуйста. Сара не шевельнулась, пока не услышала, что Карен стала спускаться по лестнице. Затем она схватила светлое платье, висевшее на ручке шкафа, подбежала к комоду порывшись, извлекла чистое белье, а потом спокойно подошла к кровати и яростно посмотрела на того, кто ее оккупировал. — Как думаешь, твоя мачеха сделает и мне французский тост, если я вежливо попрошу? — Нет, не сделает. Она закричит, на ее крик прибежит папа и попытается тебя ударить, но я постараюсь его остановить, а ты будешь стоять и с ухмылкой наблюдать за этим, и тогда я скажу: «Папочка, не бей его, это Джарет, Король гоблинов, с которым я провожу большую часть ночей в неделю», и папа придет в бешенство и захочет убить тебя, но у него случится инфаркт и он умрет. Тогда Тоби вырастет безотцовщиной и вступит в какую-нибудь банду, а Карен начнет пить и колотить его, и они вышвырнут меня на улицу, где я потом покончу с собой от стыда. Сара выпалила все это на одном дыхании, без единой паузы, развеселив Джарета своими предположениями. — У меня большое искушение проверить, действительно ли все так и будет. Кстати, что такое этот французский тост? — Все, я пошла собираться. У тебя что, нет никаких королевских дел? — В настоящий момент мое единственное королевское дело — вздремнуть. Прошлой ночью мне не удалось поспать: одна юная и пылкая особа, известная нам обоим, делилась со мной своими нервными переживаниями. И он закрыл глаза, зарываясь в подушки. — Я не нервничаю! С чего бы мне нервничать? Она ничуть не нервничала. Ну, по крайней мере, не слишком сильно. В конце концов, не каждый день у тебя последний в жизни школьный выпускной. И вечеринка в честь этого впускного, на который придут твои расставшиеся далеко не друзьями родители, их новые супруги и семья твоего бывшего парня. Некоторое напряжение вполне ожидаемо. — Ты разве не планировала идти собираться? — Не издевайся, ты, невыносимое создание, — сказала Сара с полуулыбкой, смягчившей ее слова. — Да, но таким ты меня и любишь. Всё, иди. Сара, не переставая улыбаться, отправилась в ванную, уверенная, что Джарет скроет себя от посторонних глаз, несмотря на все его поддразнивания. Было странно находиться с ним в таких хороших отношениях, но в то же время приятно. С ним никогда не будет легко, учитывая его гордый, капризный и тираничный характер, но это же делало его еще более притягательным. Пока Сара ждала, когда пойдет горячая вода, ей подумалось: то, что с ней происходит — на самом деле просто абсурд. Невероятно. Безумно. Нереально. Сара сняла халат, аккуратно сложила его и пристроила как можно дальше от душа, чтобы на него не попала вода. «Не могу поверить, что у меня на кровати дремлет Король гоблинов, хотя не факт, что он еще там. И еще более немыслимо то, что мне это нравится, что я буквально таю от радости ». Сара терпеть не могла быть такой сентиментальной, потому попыталась взять себя в руки. Правда, не то чтобы она постоянно была на седьмом небе от счастья, но теперь ей было легче выносить многие вещи, например, следить за Тоби, когда больше хотелось почитать или погулять с друзьями, высиживать уроки алгебры и писать страшно сложные выпускные экзамены. А все потому, что в конце дня ее ждала ее новая тайная, но замечательная жизнь. Поэтому даже если родители начнут драться в самый разгар церемонии выпуска, она сможет это пережить. Ну да, конечно. Сара шагнула в душевую кабинку и первым делом сунула под воду голову. Ладно, положим, она нервничала. Подумаешь. Это пройдет.* * *
Когда Сара вышла из кабинки, позаимствованного у Джарета халата нигде не было видно, а вернувшись в спальню, она обнаружила, что там никого нет. Это одновременно разочаровало Сару и вызвало у нее облечение. Облечение — потому что никогда нельзя было недооценивать способность Джарета создавать проблемы, а разочарование… «Ну, мне в каком-то смысле нравится, когда он рядом». — Я такая дура, — сухо произнесла Сара вслух, глядя на свое отражение в зеркале туалетного столика. Она поправила зеленое полотенце, обернутое вокруг мокрой головы, и провела одной рукой по шее и ключице. Несколько минут она задумчиво разглядывала подвеску, висевшую у нее на шее, а затем расстегнула цепочку и положила ее в корсаж. Подвеска, с ее золотистыми отблесками и элегантной формой, была красива, но Сара не могла открыто носить ее. Только не здесь. Сара спустилась на кухню, шлепая по полу босыми ногами и шелестя голубой многослойной юбкой. Сидевший за столом Тоби, за воротник которого была заправлена салфетка, широко улыбнулся ей. Карен, стоявшая у раковины, взглянула на Сару и сказала: — Сара, ты великолепно выглядишь. Ты ведь сделаешь что-нибудь с волосами, так? В ее голосе было одновременно восхищение и озабоченность — то сочетание похвалы и не высказанной прямо критики, которое годами сводило Сару с ума. — Да, Карен, — терпеливо ответила она, скривив рот. — Я высушу их феном после завтрака. — Да, да, конечно, — быстро сказала Карен, поняв свою ошибку. Как Сара научилась терпеть ее, так и Карен научилась понимать, что больше всего раздражало Сару. — Разумеется. Я поставила твою тарелку на плиту, чтобы тосты не остыли. — Спасибо. Сара взяла тарелку и села рядом с Тоби. Тот был все еще одет в пижаму, а его светлые волосы топорщились во все стороны. Когда Сара взяла в рот первый кусочек тоста, Тоби потянулся к ней и прошептал на ухо: — У меня для тебя секретное послание. Сара фыркнула, проглотила и спросила, взглянув на потрепанную мягкую игрушку, лежавшую возле тарелки брата: — От Полосатого мишки?(1) — Нет. — Тогда от Ланселота? Как он, кстати, поживает? — Нет, — снова прошептал Тони, недовольно нахмурившись. — Он сказал, что если ты снова украдешь его халат, он бросит всю твою одежду в Болото вечной вони, и тебе придется ходить голой, и это хорошая идея и, может, он в любом случае так и сделает, и он увидится с тобой позже, и не споткнись, не упади, пусть тебя не стошнит, и поздоровайся с Джереми, хотя нет, он сам это сделает. На этом все. Сара, поднесшая было вилку ко рту, застыла. — Сара? Она не шевельнулась — Ты меня слышала? — Да. — Она, наконец, отмерла и, повернувшись, посмотрела в невинные голубые глаза Тоби. — И ты это все запомнил? — Конечно, — с гордостью заверил её Тоби, отстраняясь и неловко отламывая кусочек от собственного тоста, плавающего в тарелке в сладком карамельном соусе. — А когда он тебе это сказал? — Когда я пошел наверх, чтобы позвать Полосатого мишку к завтраку. — Тоби снова понизил голос, и в его глазах заиграли лукавые огоньки, когда он добавил: — Он еще сказал, что когда-нибудь научит меня магическому фокусу, если я буду хорошим. — Хм, — только и смогла ответить на это Сара. «И как мне к этому относиться?» — Он тебя не пугает? — Не-а, он нормальный. — Хм, — повторила Сара и съела еще кусочек тоста, испытывая непроходящее изумление. Тоби не боялся своего некогда похитителя. А Джарет пообещал научить его магии, что означало, что у Тоби есть способности. Саре представились страшные картины того, как восьмилетний Тоби левитирует огненных саламандр в рюкзаки своих одноклассниц или использует их, чтобы разжечь костер в лагере бойскаутов. Нет, мысль о колдующем Тоби была чересчур пугающей для такого утра. «Мне в жизни и без того хватает ужасов». И потому Сара не стала забивать себе этим голову, и спокойно позавтракала, слушая болтовню брата. Наконец, настало время выходить из дома, и через десять минут отец и Карен высадили Сару у школьного кафетерия. Сара с тревогой посмотрела на бескрайнее сине-белое море студентов. Час спустя выпускная церемония была завершена. Учитывая четыре года напряженной работы и два часа нервного ожидания, все прошло слишком уж спокойно и скучно.* * *
О том, что делать после выпускного, Сара и трое ее ближайших друзей начали размышлять задолго до него. Эта проблема стояла перед всеми выпускниками, и все решали ее по-своему. Кто-то предпочитал пойти на праздник, который устраивала школа, другие праздновали с семьями, третьи отправлялись в дорогой ресторан, ну а кто-то ехал на пляж. А некоторые возвращались в подвал своего дома и напивались. Сара с друзьями придумали вариант, который устраивал их всех. В считанные минуты после того, как ее шапочка выпускницы взлетела в воздух, Сара оказалась на почти неформальной вечеринке с пиццей. Бледно-голубой сарафан на ней казался сотканным из тумана. Четыре почетных гостя и их приглашенные до отказа забили ресторан семьи Дайны. Большинство собравшихся Сара видела первый раз в жизни. Семью Бенджамина было легко опознать по темной коже, а вот родственники Дайны и Аарона смешались друг с другом, и понять, кто из них кто, было невозможно. Сара изо всех сил старалась избегать Аарона. Пусть они с ним и остались почти друзьями, у Сары было такое чувство, что мистер и миссис Бувье еще таили на нее обиду за то, что она бросила их обожаемого сына. — Привет, детка, — раздался позади Сары глубокий голос. Обернувшись, она увидела нависшего над ней Бена, красный галстук которого съехал на бок, а рубашка вылезла из брюк. Он с искренним дружелюбием улыбнулся Саре — в отличие от Дайны и Аарона он без единого слова принял ее возвращение. Сара рассказала друзьям самое простое объяснение, которое только смогла придумать: она заявила, что Джереми уговорил Анарад Дара отказаться от ее безумных планов. Дайна как всегда открыто усомнилась в этом, а вот Аарон недоверчиво промолчал. Сара же вдруг осознала, что между ними пролегла пропасть, которой не было прежде, или, по крайней мере, она не была столь широкой. Сара могла лишь надеяться, что когда-нибудь они ее преодолеют: оставались друзьями, но далеко не такими близкими, как раньше, и это её расстраивало. Около недели назад Сара спросила Бена, почему он не стал относиться к ней по-иному, и тот лишь пожал плечами и улыбнулся. «Я всегда знал, что ты другая. Не думал, правда, что настолько другая, но я могу это принять. Дайна тоже сможет, дай ей время. Она просто принимает все близко к сердцу». Да, это определение как нельзя лучше подходило Дайне. — Привет, — отозвалась Сара. — Моя племянница сказала, что выйдет замуж за твоего брата, — с серьёзным видом сообщил Бен, кивнув в сторону маленькой девочки с хвостиками. Кучку детей, включая Тоби и племянницу Бена, собрали в углу, где они играли под присмотром пары терпеливых взрослых. — Не уверен, кем после этого мы с тобой будет приходиться друг другу, — добавил Бен. — Отлично, дядюшка Бенджамин, — сказала Сара, едва сдерживая улыбку. — Просто замечательно, что наша семья станет больше. — Слушай, ведь твоя мама и отчим были на церемонии, верно? — спросил Бен с виноватым видом: он чувствовал себя неловко оттого, что затронул эту больную тему. — Да, — ответила Сара, добавив в голос радости, чтобы успокоить Бена. — Мама сказала, что чуть позже они и сюда придут. «Надеюсь». Она чувствовала себя немного одинокой, потому что в шумной толпе ее родных было только трое. Ее отец был единственным ребенком в семье, и его родители давно умерли, а родители Карен жили на другом конце страны и не хотели ехать так далеко ради неродной внучки, которую едва знали. А Линда перестала общаться с семьей еще до рождения Сары. — Ну, можешь позаимствовать любого из моей родни, — сухо сказал Бен. — У меня их больше, чем я могу переварить. Думаю, что Дайна тоже будет не прочь одолжить тебе парочку своих родственников: она устала от того, что все щиплют ее за щеки. — Серьезно? — Сара оглядела собравшихся, пытаясь найти лучшую подругу, и весело улыбнулась. — Что, её правда щипают за щеки? — Чистая правда. Ты видела ее двоюродную тетушку? Волосы как улей, толстые очки, метр в ширину? Ходячее клише. Она назвала меня негром. Сара, не удержавшись, ухмыльнулась. — Бедные вы с Дайной, бедные. Может, даже хорошо, что у меня мало родных: не задушит в широких объятиях какая-нибудь двоюродная тетка. — Да уж… — Бен вдруг часто заморгал и уставился куда-то за спину Саре. Затем он поднял бровь и медленно улыбнулся. — Единственное, чего тебе стоит бояться, так это что твой бывший бойфренд влюбится в твою маму. Я так понимаю, что то чудесное видение, что идет ко мне, — это твоя мама, да? Сара резко повернулась и увидела в толпе знакомые лица: на фоне остальных Линда и Джереми казались чересчур шикарно и богато одетыми. Сара помахала им рукой, чтобы убедиться, что они точно ее видят, а Бенджамин начал потихоньку отходить в сторонку. — Эй! — Сара поймала его за рукав. — Куда это ты? Ты столько слышал о маме и Джереми, а теперь сбегаешь вместо того, чтобы познакомиться с ними? — Именно. Невооруженным взглядом видно, что твоя мама в душе амазонка. Поэтому я пойду поцелую свою девушку и предложу ей чего-нибудь выпить. — Трус. — Не спорю. Увидимся позже. Бенджамин сбежал, и Сара снова повернулась к матери. Теперь она видела, что за Линдой и Джереми идут по пятам еще двое: высокий, худой и бледный юноша и более низкая, полная и темноволосая девушка — кузен и кузина Сары, бунтари семьи. Габриель выглядел как всегда отстраненным и собранным, даже несмотря на засунутую в карман брюк руку и ослабленный галстук. Каллиста была явно не в своей тарелке. Саре показалось, что Габриель, идя сквозь толпу, подталкивал Каллисту вперед, положив руку ей на спину. Сара улыбнулась. Она не ожидала их увидеть, но была рада их присутствию. Впрочем, уже через секунду ее охватил приступ беспокойства: боже, Аарон, Бен и Дайна наверняка узнают Габриеля. Надо их предупредить… нет, нормально познакомить их, по-дружески… или хотя бы прояснить все до того, как начнется драка… — Сара, милая! Сара оказалась в объятиях Линды, окутанная облаком ее духов. Мама долго обнимала ее, а затем отстранилась, положив руки Саре на плечи. Она ослепительно улыбнулась, продемонстрировав идеально белоснежные зубы, и затарахтела: — Я так тобой горжусь! Не могу поверить — уже выпускной! Осенью ты пойдешь в университет и уже через год будешь того же возраста, что была я, когда встретила твоего отца — можешь себе это представить? Так что осторожнее с обходительными юношами… О, ты была таким очаровательным младенцем, несмотря на весь шум, который издавала… кажется, не прошло и недели с тех пор, как ты носила хвостики… Вдруг Линда, улыбка которой померкла, часто заморгала, как будто только что проснулась, и в ее глазах появилось незнакомое Саре выражение: — Когда ты успела вырасти? — выдохнула Линда. — Клянусь, я… Это был, пожалуй, первый и единственный момент, когда Линда поняла, что она поступила неправильно, бросив Сару. Та же, увидев, как мама сникла и закусила губу, оценила ее прозрение… и оставила все как есть, ничего не сказав. «Наверное, я и впрямь взрослею», — мрачно подумала Сара, глядя, как Линда снова широко улыбается. — Ты только посмотри, как я расчувствовалась! Такое клише, верно? Мать вся в слезах, потому что ее дочь закончила школу. Ты ведь знаешь, как я ненавижу соответствовать клише. Пойду-ка я чего-нибудь выпью, пока я окончательно не опозорила себя. Мы позже поболтаем. Джереми, найди меня после того, как поговоришь с Сарой, хорошо? Я не в том настроении, чтобы в одиночку встречаться с Робертом. Высоко подняв голову, Линда пошла прочь, покачивая бедрами, и на лице у нее было нарочито веселое выражение. Сара с изумлением поняла, что её это скорее развеселило, чем ранило. — Твоя мама — единственная в своем роде, — пробормотал себе под нос Джереми, откидывая со лба прядь волос. — Не знаю, как одна и та же женщина может быть одновременно такой умной и такой несообразительной. Но, знает бог, я её все равно люблю. — Нам не всегда хватает ума влюбляться в простых людей, — медленно сказала Сара, глядя, как ее мама принимает бокал шампанского от матери Дайны. — Но, может, так любовь более ценна. — Может. — Джереми бросил на Сару странный взгляд, но та этого не заметила. — Возвращаясь к тому, зачем мы здесь: поздравляю с тем, что вы пережили школу, Ваше величество. Сара отшатнулась, как будто он ударил ее, и резко повернулась к Джереми. — Что! Нет. Нет-нет-нет-нет, не смей называть меня так! — Ты этого полностью заслуживаешь, — заметил Габриель, выглядывая из-за плеча Джереми. — Я всю жизнь пытался вывести из себя семейство, но это не удалось и вполовину хорошо так, как тебе. Хоть ты не связана со мной кровью, я горжусь тобой, как сестрой. — Не надо… пожалуйста, не упоминайте об этом, — взмолилась Сара, краснея. «Хорошая же из меня королева — до смерти смущаюсь, когда кто-то называет меня так. Нет, так не пойдет». — Никто здесь не знает об этом… никто, кроме вас троих. — Мы же не собираемся заявлять об этом во всеуслышание, — ответил Джереми. — По многим причинам, как ты понимаешь. — Тут на его лице появилось забавное выражение: смесь веселья, недовольства и замешательства. — При всем при том мне до сих про сложно… хотя нет, я не буду думать об этом сейчас, я ведь даже не смогу потом напиться. Но когда-нибудь, Сара, когда у нас будет время, тебе придется многое мне объяснить. А пока наслаждайся праздником. И, поцеловав Сару в щеку, Джереми пошел к Линде. Сара осталась наедине с кузенами, и некоторое время они молча смотрели друг на друга. Каллисте определенно было не по себе, и Сара, тяжело вздохнув, обняла ее. От неожиданности Каллиста тут же напряглась. — Я рада, что ты пришла, — прошептала ей на ухо Сара, — поэтому перестань нервничать. — Ой… прости… просто мы не были приглашены, и я чувствовала себя неудобно… Каллиста пожала плечами и смущенно улыбнулась Саре, когда та ее отпустила. Габриель закатил глаза и едва заметно покачал головой. — Дядя Джереми рассказал нам о выпускном и предложил пойти с ним. Он сказал, что ты, скорее всего, будешь нам рада, — пояснил Габриель. — Как я понимаю, он был прав. Я также хотел бы поговорить с тобой об одном деле. — Деле? — с любопытством спросила Сара. — Да. Видишь ли, я решил оставить на время Подземье — неважно, почему — и обосноваться в Надземье. Я снял квартиру в Манхэттене, и Каллиста намерена жить со мной. Надеюсь, семье будет все равно и они не попытаются остановить нас. — Серьезно? Как ты умудрился снять квартиру без удостоверения личности, банковского счета и всего такого? — У нас свои способы, — с лукавой улыбкой сказал Габриель. — В мире людей живет больше выходцев из Подземья, чем ты думаешь. Вы бы назвали их изгнанниками. Некоторые из них помогли мне, но теперь я немного… застрял. Джереми сказал, что ты начинаешь учиться с осени в Университете Нью-Йорка, и, как я понимаю, ты не собираешься отказываться от этого, невзирая на последние события? — Не собираюсь, — осторожно подтвердила Сара. «Если бы мне не было так неловко обсуждать эти самые «последние события», я бы посмеялась над тем, как мы все, включая меня саму, старательно избегаем произносить вслух имя Джарета», — подумала Сара. — Он ведет к тому, — вмешалась Каллиста, глядя на Габриеля с легким раздражением, — что мы бы хотели, чтобы ты жила с нами. Нам будет неплохо иметь еще одного соседа, а тебе будет легче жить с нами, чем с людьми, которые не знают о твоих обязанностях в другом мире. К тому же, если ты будешь жить с нами, моя семья вряд ли появится, чтобы забрать меня обратно в Идунн. Теперь никто не рискнет идти против тебя, так что нам всем это было бы выгодно. — Серьезно? — повторила Сара, чувствуя себя тупицей. Она попыталась обдумать эту неожиданную просьбу, и это заняло у нее немало времени. С одной стороны… с одной стороны, Каллиста была права: что скажут любые другие люди, с которыми Сара могла бы снимать квартиру, если она станет исчезать из дома в странные часы? Им, по меньшей мере, будет любопытно, куда она девается. И, потом, живя с незнакомцами, Сара не сможет практиковаться в магии. С другой стороны, Сара чувствовала небольшое разочарование оттого, что у нее не получится жить в университетском общежитии. Но, как ни крути, обычной студентки из нее все равно не выйдет. Да и обычного человека с обычной жизнью — тоже. Это была плата за Подземье. — Насколько мне известно, наша квартира находится недалеко от твоего университета, — добавил Габриель, и Сара удивленно моргнула. — Как ты… ладно, неважно. Знаю, знаю, у тебя есть связи. Вау. Возможно, мне придется поспорить об этом с папой, но что до меня, то я согласна. Спасибо, спасибо огромное. — Отлично! — воскликнула Каллиста, подпрыгивая на месте и хлопая в ладоши. — Будет здорово в кои-то веки находиться рядом с таким милым членом семьи. Не обижайся, Габриель. — Не обижаюсь, — сухо отозвался Габриель. — Думаю, мы обговорим все детали позже. Прошу прощения за то, что отнял у тебя столько времени. — Он оглядел ресторан и спросил: — Тебе надо общаться с гостями? — Нет, это необязательно: почти все — чужие семьи. Но мне надо найти маму и папу, пока они не убили друг друга… да, кстати, мне надо представить вас моим друзьям Дайне, Бену и Аарону. В последний раз они видели тебя, Габриель, когда ты забрал меня в Подземье, и я не хочу, чтобы они набросились на тебя с кулаками… — Верные друзья, — сказала Каллиста. Сара слегка улыбнулась и встала на цыпочки, оглядывая толпу. — Вон они. «И как бы мне хотелось не отплачивать им за верность тонной лжи». Бен стоял в углу с Дайной, держа в руках банку «Колы». Дайна выглядела довольной, но уставшей — несомненно, она улучила минутку, чтобы отдохнуть от своих родственников, наводнивших ресторан. Ее шикарные волосы начали выбиваться из высокой прически, которая еще утром была элегантной и идеальной, но сейчас уже распадалась. Да, это был долгий и тяжелый день. Сара поманила за собой Габриеля и Каллисту и пошла к друзьям, прокладывая себе путь между группками беседующих взрослых. Бен и Дайна не заметили их приближения, и Сара едва успела предупреждающе поднять руку, прежде чем они повернулись к ней и застыли, увидев Габриеля. — Спокойно, спокойно, — быстро сказала Сара. — Не волнуйтесь, на этот раз он пришел с миром. — Но… — начал было Бен, но Сара, покачав головой, перебила его: — Все в порядке. Он лишь следовал приказам. Но ты больше не будешь подчиняться воле своей бабушки, так, Габриель? — Да, по крайней мере, во всем, что касается Сары, — ответил Габриель, обращаясь к Бену и Дайне. Он сменил привычное выражение лица — таинственно-насмешливое — на что-то, напоминающее на дружелюбие. Это сделало его более похожим на человека. — Я не собираюсь трогать ее. Ни ее, ни кого-либо другого. Я прошу прощения за недоразумение, произошедшее пару месяцев назад. — Ну, вот, мы все уладили, — заявила Сара, стараясь в эту минуту подражать Карен, и обвела всех укоризненным взглядом, что было непросто, учитывая, что и Бен, и Габриель были намного выше нее. Но уж если она могла справиться с Джаретом, то с ними — и подавно. — Теперь все должны играть по правилам и не ссориться. Я даже познакомлю вас друг с другом, чтобы вы могли притвориться, будто видитесь первый раз в жизни. Дайна, Бен, это мои сводные кузены Габриель и Каллиста. Они приехали с мамой и Джереми, что было очень мило с их стороны. Думаю, вы подружитесь. — Рада с вами познакомиться, — робко сказала Каллиста. — Мы просим прощения за то, что пришли без приглашения… — Да забудь ты об этом! — стиснув зубы, прервал ее Габриель и закатил глаза. — Где твое чувство собственной правоты? Не могу поверить, что ты родилась в нашей семье. — Не волнуйся об этом, — сказала Каллисте Дайна, которая с нехарактерным для нее молчанием наблюдала за Сарой и ее кузенами. Сара знала, что Дайне по-прежнему интересно, чем закончилась история с бабушкой Дара, и понимала, что как только она уйдет, Габриель и Каллиста подвергнутся пристрастному допросу. Одна мысль об этом вызывала дрожь. — Что заставило вас проделать такой долгий путь? — невозмутимо спросил Бен. Интересно, он и впрямь пытался поддержать разговор или это было начало допроса? Ладно, неважно, по крайней мере, он старался. — Просто заглянули в гости к Саре, — как ни чем не бывало ответил Габриель. — Мы — черные овцы в семье. Ну, я — точно, а Каллиста ей станет, если найдет, наконец, в себе хребет. И мы решили, что предпочитаем нашу сводную кузину остальной родне. — Кроме, конечно, дяди Джереми, — добавила Каллиста, бросив на брата взгляд, в котором можно было углядеть твердость и настойчивость. — Да и Надземье ужасно интересное. — Серьёзно? — вполне радушно, на взгляд Сары, спросила Дайна. Расслабившись, Сара осмотрела гостей, пытаясь найти Аарона, но того нигде не было видно. — Ребята, вы не видели Аарона? — прервала Сара намечавшийся дружеский разговор. — Надо и ему обо всем рассказать. — Он был в дальнем коридоре минуту назад, — сказал Бен. Дайна кивнула и вдруг улыбнулась во весь рот, что не сочеталось с образом утонченной дамы в вечернем платье и на каблуках. — Кажется, у него был серьезный мужской разговор с твоим отчимом, Сара. Было смешно наблюдать за этим. Что, никто не сказал Джереми, что вы уже не встречаетесь? — Что? — удивилась Сара, пытаясь понять, что имела в виду Дайна. Джереми ведь пошел к Линде, то есть к столам с напитками и едой. И он в любом случае не смог бы найти среди приглашенных Аарона, потому что Сара упоминала о нем лишь вскользь после своего дня рождения, так что вряд ли Джереми запомнил, как он выглядит. — Ты же раньше не видела Джереми, почему ты решила, что это он? — поинтересовалась Сара у Дайны. — Ты ведь его описывала: короткие светлые волосы, английский акцент, настоящий красавчик, так? Еще на нем был классный кожаный пиджак. О-оу. На Джереми точно не было кожаного пиджака. — Пожалуй, лучше будет, если я их найду, — сказала Сара. — А вы постарайтесь обойтись без проблем, ладно? Повернувшись, Сара пошла прочь так быстро, как только ей позволяли тонкие высокие каблуки и чувство приличия. Она испытывала странную смесь эмоций: страх, раздражение и немного предвкушения. Раздражения было больше всего — она подозревала, кто мог донимать ее бывшего парня. Имя этого человека начиналась на «Джа» и заканчивалось на «рет». Обойдя толпу сбоку, Сара вышла к дальнему коридору, который вел к туалетам, платному телефону и разгрузочной площадке. Именно возле него и стоял Аарон, галстук которого был лихо сдвинут набок, а челка падала на глаза. В руках он вертел пустой пластиковый стакан. На первый взгляд казалось, что Аарон вежливо беседовал с улыбающимся мужчиной средних лет, стоявшим напротив него. Но Сара слишком хорошо знала обоих, чтобы понимать, что это не так: улыбка на лице одного была определенно хищной, а плечи второго были напряжены. Собеседник Аарона говорил слишком тихо, чтобы его можно было расслышать с того места, где остановилась Сара. — Как дела, ребята? — спросила Королева гоблинов с фальшивой доброжелательностью, приближаясь к мужчинам. Её руки невольно уперлись в бока. Аарон быстро повернулся к ней, его собеседник сделал то же самое, но гораздо изящнее. — Я просто разговариваю с твоим дядей, — поспешно сказал Аарон. — Но я должен идти, хм, чтобы кое-кого найти. Увидимся позже. Было приятно познакомиться с вами, сэр. — Мне тоже, — отозвался «дядя» Сары мурлычущим голосом. Только он мог вложить в эти слова такую хоть и завуалированную, но различимую угрозу. Сара посмотрела вслед Аарону, который стремительно покинул их компанию, и подумала, что выражение «как будто за ним черти гонятся» было придумано специально для него. — Очень вежливый мальчик. Сара холодно посмотрела на Короля гоблинов, которому хватило наглости улыбнуться ей. — Я так зла на тебя сейчас, — сказала она ему и, кивков показав на коридор, добавила: — Иди за мной. Я хочу накричать на тебя в менее публичном месте. — Разве ты не рада видеть меня? — не обращая внимания на ее слова, спросил Джарет. — Я же сказал, что увижусь с тобой позже — Ты сказал Тоби, что увидишься со мной позже, — мрачно возразила Сара. Они пошли по коридору, пока не уперлись в дверь, ведущую на улицу, к наружной разгрузочной площадке. Там вдоль тротуара тянулись длинные перила, и Сара села на них, свесив вниз ноги. Джарет встал рядом. — Итак? — поднял он бровь. — Тебе есть что сказать? — Если ли мне что сказать? Прошу прощения? По-моему, это я должна тебя об этом спрашивать. Какую херню ты наговорил Аарону? — Мы с ним просто беседовали. Мне было любопытно познакомиться с другим мужчиной, который был в твоей жизни. У Джарета отлично получалось строить из себя невинную овечку, но он был бы убедительнее, если бы его губы не дергались в сдерживаемой улыбке. — Джарет, я серьезно. Ты что, правда думаешь… «Ты что, правда думаешь, что в моей жизни есть место какому-то мужчине, кроме тебя, ты, помешанный на контроле придурок? Нет, этого я ему говорить не буду, он все равно сочтет это за комплимент». — Между мной и Аароном уже много недель как все кончено, и ты это знаешь. Так зачем ты его пугал? — Я его не пугал, лишь… немного надавил. Удовлетворил свое любопытство относительно характера ваших отношений. Под личиной заботливого дядюшки, конечно, не открывая твоего секрета. — Иными словами, ты его пугал. — Ну… возможно. Если ты предпочитаешь это так называть. В голосе Джарета не было ни капли сожаления или раскаянья, и Сара тяжело вздохнула. Она еще не привыкла к тому, что принципы и стиль поведения Джарета отличались от принятых в современном американском обществе. Ей придется поработать над его манерами. — Ты мог бы просто спросить меня о нем. — И ты бы мне ответила, что это не мое дело. В этом он был прав. — Ты не можешь вот так появляться там, где я нахожусь, чтобы… чтобы выманивать информацию у людей, когда ты того пожелаешь! — воскликнула Сара. — Мне надо поддерживать вид, что я живу прежней жизнью. Большинство людей и представить себе не могут всей правды, но при этом кто-то все равно может увидеть, что вокруг происходит что-то странное. К тому же мои друзья знают о Подземье, и чтобы совместить мою жизнь здесь и там, здесь я должна быть как можно нормальной. Джарет выслушал Сару, молча глядя на нее. Он был в образе человека, таким, каким Сара увидела его в Нью-Йорке: короткие светлые волосы с аккуратной стрижкой, оба глаза — голубые, ровные длинные брови и никаких странных отметин на лице, делающих его похожим на сову. Брюки, рубашка, кожаный пиджак — он казался всего лишь респектабельным и дорого одетым мужчиной, оказавшимся вдруг на вечеринке подростков, а не подозрительным типом, каким выглядел в своем обычном обличье. И тем не менее… тем не менее, было в нем что-то, что отличало его людей. Слишком хищная улыбка, слишком пристальный взгляд, слишком быстрые движения. Большинство людей не казались такими опасными. Он привлекал к себе внимание, а этого Сара позволить себе не могла. — Ты действительно думаешь, что у тебя получится? — спросил Джарет. — Что? — Ты полагаешь, что у тебя получится жить и здесь, и в Подземье? — Да, — пожала плечами Сара. — Думаю, что да. Во всяком случае, я попробую. Она искоса посмотрела на Джарета. — Ты сделаешь все возможное, чтобы удержать меня в Лабиринте, так? — спросила она. — Я еще не решил, — легко ответил Джарет и сел на перила рядом с Сарой. — Я хотел бы попытаться, но, боюсь, результат будет прямо противоположным тому, который я желал бы получить. Мои планы в отношении тебя никогда не срабатывали: ты слишком упряма и своевольна. — А ты — манипулятор. — Верно. Сара задумалась. Упрямый подросток и король с идеологией Макиавелли, связанные друг с другом магией и странной взаимной симпатией… любовь — забавная штука. Интересно, устанут ли они со временем друг от друга, от постоянных ссор и противостояний? Что, если в университете ей встретится обычный парень, от которого ее сердце будет замирать так же, как и от Джарета? Что, если Джарету надоест жить с неопытной девчонкой, которая в тысячу раз младше его? Трудно сказать. «Я такая молодая, — пришло в голову Саре. — Так сказал бы любой разумный человек. Я не представляю, как у нас все получится. И не могу даже вообразить, что у нас ничего не получится». — Не знаю, почему ты мне нравишься, — сказала вдруг Сара, глядя на асфальт в белых точках, на котором стояли их ноги. Два коричневых ботинка и пара белых босоножек с открытыми носами, из которых видны были пальцы с накрашенными ногтями, — они совершенно не сочетались друг с другом. — Я едва тебя знаю. — Наглая ложь. — Да? — Она начала теребить манжет рукава кожаного пиджака, перекатывая податливую ткань между пальцев, и Джарет взял ее руку в свою. — Когда я шла через Лабиринт в первый раз, ты лишь время от времени появлялся на моем пути, чтобы насмехаться надо мной. Потом я увидела тебя на приеме у мамы, а потом мы спорили во сне. Я жила месяц в твоем замке и сбежала. Мы с тобой вместе всего несколько недель. В общем и целом мы с тобой почти не знакомы. — Тем поразительнее тот факт, что мы отлично знаем друг друга. — Я даже не представляю, какой у тебя любимый цвет. И есть ли у тебя семья. Когда у тебя день рождения и какая у тебя любимая еда. — Это помогло бы тебе лучше меня узнать? — Даже не глядя на него, Сара слышала в его голосе улыбку. — Я знаком с Ариандной и Дедалом два тысячелетия, а с Джеремиелем — столетие, но ты, только появившись в Лабиринте, чувствовала себя свободнее рядом со мной, чем они спустя многие годы. — Свободнее? Удивившись, Сара подняла голову, которую ранее положила ему на плечо, и увидела, что да, ей не показалось: он и впрямь улыбался. Не широко и искренне, а криво и язвительно. — Ничего подобного, — заявила Сара. — Ты мгновенно стала звать меня по имени и постоянно перечила. Возможно, не всегда осознанно, но тем не менее. Это должно для тебя что-то значить. — Только то, что я была до смерти напугана и не хотела этого показывать. — А, те благословенные дни, когда я еще мог напугать тебя. Его губы изогнулись еще сильнее в насмешке над самим собой. — Бедный, несчастный Король гоблинов, — легкомысленно отозвалась Сара, — лишенный силы маленькой девочкой. Его улыбка поблекла, и хоть и вполовину не с такой яростью, как бывало, но все же недовольно взглянул на нее. Сара увидела в его взгляде смирение, недоумение и немного злости. Прищуренные глаза, поджатые губы, косой взгляд — он жалел себя и слегка обижался на нее. Внезапное прозрение окатило Сару как волна ледяной воды: «Когда я научилась читать его как раскрытую книгу?» Сара рассмеялась, потянулась к Джарету и быстро поцеловала, а отстранившись, снова рассмеялась. — Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она. — Ни у кого прежде не хватало дерзости смеяться надо мной. — В этом все и дело, Джарет. Это-то и важно. Над тобой время от времени просто необходимо смеяться. — Ты не возражаешь, если мы сменим тему? — спросил он. — Давай, — согласилась Сара, улыбнувшись. — Вижу, что твоя гордость задета. — Я лишь хотел посоветовать тебе кое-то. И, поскольку я делаю это по доброте душевной, тебе лучше оценить по достоинству мой порыв. — Валяй. — Это касается совмещения Надземья и Лабиринта: я советую тебе не разделять эти две части жизни, если хочешь нормально прожить в обоих мирах. Ты сойдешь с ума, пытаясь не допустить, чтобы эти две жизни соприкоснулись друг с другом, и к тому же они связаны теснее, чем тебе кажется. Когда ты осенью переедешь в Нью-Йорк, гарантирую, ты не пройдешь и километра без того, чтобы кто-то не опознал в тебе обитательницу Подземья. — И что ты предлагаешь? — полюбопытствовала Сара, думая: «Что, серьезно? В Нью-Йорке так много, как Габриель их называет, изгнанников? Как они смогут увидеть во мне соплеменницу?» — Совмести их, сплети воедино. Найди друзей среди не-людей — полагаю, это будет легко. Практикуйся в магии в свободное время. Не думай о себе лишь как о жительнице Лабиринта в Подземье и всего-навсего студенте Саре — в Надземье. Ты — и то, и другое, едина во многих лицах. — Я люблю, когда ты притворяешься мудрым и полезным, — сказала Сара. — Так ты более привлекателен, чем когда строишь из себя самовлюбленного ублюдка. — В самом деле? — скептически уточнил Джарет. — А раньше и это отлично срабатывало. Сара не ответила. Во-первых, потому что не хотела подогревать его самоуверенность, во-вторых, потому что он был прав. Она находила его привлекательным в любом виде, в том числе и ублюдком. Как же это неудобно! Особенно в те моменты, когда она должна бы злиться на него, как, например, сейчас. Но злость неожиданно куда-то испарилась, и Сара решила не обращать на это внимания и также сменить тему. — Габриель и Каллиста сделали мне сегодня неожиданное предложение. — Двое паршивцев Дара? Не знал, что они здесь. — Джарет прищурился. — Они ведь не беспокоят тебя, так? — Мне они нравятся, и они не паршивцы. Ну, точно не Каллиста. За Габриеля не ручаюсь — он странный тип и чересчур сдержанный. — Да, — пробормотал себе под нос Джарет. — Он что-то задумал. Старший сын богатой семьи становится вдруг бунтарем, если только имеет план, который принесет ему выгоду. Или если он дурак, но к лорду Эриану это не относится. — Откуда ты знаешь? — с подозрением спросила Сара. — От твоего отчима. Собственно, именно об этом мы с ним разговаривали в тот день, когда мы с тобой встретились в квартире твой матери. Джеремиель слегка нервничал из-за этой ситуации. Но ты, конечно, же отвлекла его внимание. — Джарет сделал вдох и сказал: — Расскажи мне об их предложении. — Они с Каллистой будут жить теперь в Надземье и сняли квартиру в Нью-Йорке недалеко от университета, в котором я буду учиться. Они попросили меня переехать к ним. Судя по всему, Джарет был удивлен, услышав это. Несколько мгновений он молча размышлял над этим, и Сара, поерзав, добавила: — Я сказала им, что мне нравится эта идея. С ними мне будет проще жить, чем с другими студентами в общежитии. И для нас с тобой так удобнее. — Надо же, какое удачное совпадение, что они сняли квартиру именно в этом районе. — Я подумала о том же. — Габриель, очевидно, хочет довести это до чьего-то сведения. — Что я на его стороне? — уточнила Сара. — Было бы неплохо узнать, что это за сторона, но, несмотря ни на что, я доверяю Габриелю. Он всегда был честен со мной. — И ему за это воздалось, — отозвался Джарет. — Не совсем. Точнее, не только это: он не совсем уж эгоист, он взял с собой Каллисту, увел ее из их ужасной семьи, а она-то точно не может быть ему особо полезной. У нее еще меньше магической силы, чем у Джереми. Если верить Каллисте, они хотят, чтобы я поселилась с ними именно поэтому: чтобы никто из Дара не попытался вернуть ее. — Какой оптимизм, — с привычной язвительностью сказал Джарет. — Я не стану с тобой спорить, но я все же хотел бы выяснить, что задумал этот мальчишка. — Спасибо большое, рада, что получила твое разрешение, — сухо ответила Сара. Некоторое время они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Джарет мог бы напомнить, что он лучше разбирается в политике Подземья и в том, как опасно не обращать на нее внимание. Сара могла бы проворчать в ответ на это, что до этого момента она отлично справлялась со всеми своими проблемами. Они могли бы поспорить, но не стали. Снова наклонившись к Джарету, Сара мягко его поцеловала, затем отстранилась с разочарованным вздохом и слезла с перил. — Мне надо возвращаться внутрь, боюсь, меня хватятся, если я буду долго отсутствовать. — Логично. Я пойду с тобой. — По-моему, мы это уже обсуждали, — огорченно сказала Сара и чуть нахмурилась. Джарет покачал головой и поцокал языком. — Пожалуйста, не стоит меня недооценивать, Сара. Если я не захочу, чтобы смертные стали задавать мне вопросы, они меня даже не заметят. «Смертные, — мысленно повторила Сара, чувствуя себя неуютно. — Я никогда не привыкну к тому, что теперь между ними и мной есть разница. Что теперь я могу поджигать вещи силой воли и левитировать предметы. Что я могу прожить немного… дольше, чем я раньше представляла. Я была рождена и выросла человеком, и этого ничто не изменит. И мне совершенно не нравится этот тон превосходства». — Тебе обязательно влезать в головы людей? — Ты бы предпочла, чтобы я шел у тебя за спиной и меня все видели? Я-то не прочь выяснить, воплотится ли в жизни тот сценарий, что ты нарисовала утром, или нет, — издевательски сказал Джарет. Сара нахмурилась еще сильнее. — А ведь мы так мило разговаривали. Вот надо было тебе все испортить, да? Делай что хочешь, мне все равно. Она повернулась и пошла в пиццерию, старательно не глядя назад и не прислушиваясь к тому, звучат ли за ее спиной его шаги или нет. «Грр. Боже, иметь много веков в подчинении целый мир, который тебя боится, оказало плохое влияние на его характер. Не мог же он всю жизнь быть таким невыносим засранцем. Да родители удавили бы его еще до того, как он вырос». Если бы Сара не была так зла, мысль о юном Джарете с ломающимся голосом вызвала бы у нее смех. Да и сама мысль о том, что у него были родители, заслуживала улыбки. Однако Сара не готова была так быстро сдаваться и расставаться со своим плохим настроением. «Я так легко не уступлю, — упрямо подумала Сара. — Он никогда не изменится, если я буду покорно выносить его… брюзгливость. Хотя нет, лучше найти другое слово, это больше подходит для ворчливого старика. Но «грубость» тоже не годится, слишком просто. А, черт с ним». Сара вошла в зал, погруженная в свои мысли, но что-то тут же привлекло ее внимание. Сначала она не поняла, что именно, но затем осознала: в помещении воцарилась какая-то нездоровая атмосфера. Сара выбросила Джарета из головы и огляделась, чтобы понять, от чего все вокруг были так напряжены. Голоса, раздававшиеся из дальнего левого угла — очень знакомые голоса — подсказали ответ. Говоривших было не видно большинству гостей, но, к сожалению, отлично слышно. — Черт, — тихо выругалась Сара и пошла в ту сторону. Вот этого-то она и боялась все утро. Нет ничего лучше скандально разведшихся супругов, чтобы заставить тебя почувствовать уверенность в твоих собственных далеко не мирных и гармоничных отношениях. Особенно если эти разведенные супруги — твои собственные родители, которые в этот момент позорят тебя перед толпой незнакомцев. — …идеализировала тебя, а ты ни разу ни в чем ее не поддержала! — с жаром кричал покрасневший Роберт Уиильямс. — Я всегда ее поддерживала! — крикнула в ответ Линда Карлайл. — Да, чеками, присланными по почте! Да ты даже не знаешь, что такое настоящая поддержка! Где ты была, когда она впервые пошла в среднюю школу? Когда она… Сара услышала достаточно. Ее прежнее раздражение, смешанное с волнением и неуверенностью, превратилось в настоящую ярость. — Сколько это продолжается? — спросила она у одного из зевак, притворяющегося, что он ничего такого не происходит. — Хм, не очень долго, — с явной неловкостью ответил мужчина. — Хотя громкость постепенно нарастает. Надеюсь, кто-нибудь скоро их разнимет. — Да уж, — буркнула Сара. Она подошла поближе к родителям. Ни Карен, ни Джереми нигде не было видно «Как они могли быть настолько глупы, что оставили их одних? Куда они подевались? Мне придется самой с этим разбираться». — Какого черта вы творите? — спросила она, уперев руки в боки. Ее голос был не такой громкий, как у отца и матери, и Роберту потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что к ним кто-то обращается. Он с трудом отвел взгляд от бывшей жены, а Линда медленно повернулась к дочери. — У нас небольшое разногласие, милая, — недовольно ответила Линда. Сказать что-то еще она не успела, ее перебила Сара: — Крича во весь голос на вечеринке в честь моего выпускного и моих друзей? Нет, я бы сказала, что выставляете себя полными идиотами. — Сара! — воскликнул ее отец, все еще красный. — Следи за языком, юная леди. — Не буду, — напряженно сказала Сара. — Если вы собираетесь вести себя как дети, я не стану общаться с вами как с взрослыми. Разве не это ты мне всегда говорил? Тишина. — Не могу в это поверить. Хотя нет, могу, но я все равно зла, как черт. Не знаю, о чем вы спорили и как это началось, но, очевидно, ни один из вас не подумал обо мне. Теперь благодаря вам я буду помнить, что на вечеринке в честь выпускного вы опозорили меня перед кучей народа. — Сара… — снова начала Линда, чья обычная сдержанность дала трещину, и теперь, казалось, она не может найти слов. — Помолчи, хорошо? Я еще не закончила. — У Сары непроизвольно сжались кулаки. — У меня уже в печенках сидит вся эта семейная драма, и я скажу это только один раз, поэтому слушайте. Папа, да, мама бросила нас, и да, она все испортила. Но теперь у тебя есть замечательная жена, четырехлетний сын, который, вероятно, слышал ваши крики, и счастливая жизнь без Линды Карлайл. Забудь уже о ней. Сара перевела взгляд на Линду и продолжила: — Мам, последние шесть или семь лет моей жизни были бы куда приятнее, если бы ты действительно была мне матерью, а не просто женщиной, которая меня родила. Но в последнее время ты, кажется, исправляешься, и ты вышла замуж за Джереми, который мне очень нравится. Думаю, мы с тобой сможем быть друзьями, но только если ты перестанешь вести себя как маленькая девочка и научишься держать себя в руках. Ты успешная актриса, богатая, красивая и еще относительно молодая — тебе нет нужны ругаться с бывшим мужем. Что до меня, если вы об мне беспокоитесь, в чем я лично очень сомневаюсь, то забудьте об этом. Я уже взрослая. Весь вред, который мог быть мне причинен, уже нанесен, но при этом я жива и по большей части счастлива. Правда, точно не сейчас. Споры о том, кто что для меня сделал, а кто нет, ничего не изменят, только разозлят меня. Понятно? Ее родители были поражены. Сара никогда так с ними не разговаривала, с такой честностью и таким самоконтролем. В прошлом весь ее гнев выражался в криках: «Я ненавижу тебя», «Ты меня не понимаешь» и «Оставьте меня в покое». Теперь же ее сдержанность ошеломила их. — Думаю, вам стоит извиниться перед мистером и миссис Валенти за то, что вы устроили сцену на празднике, который они так любезно для нас организовали. Вы также можете извиниться перед Дайной, Беном и Аароном за то, что испортили им вечеринку. Передо мной вы тоже можете извиниться, но я предпочла бы, чтобы вместо этого вы запомнили то, что я вам сказала. Теперь я пойду чего-нибудь выпью. Пожалуйста, не ходите за мной. Резко повернувшись на каблуках, Сара пошла к столу с напитками с высоко поднятой головой и невозмутимым выражением лица. Вскоре она заметила, как со стороны двери к ней спешит Джереми, державший в руке погашенную сигарету. — Что случилось? — задыхаясь, спросил он. — Мои родители едва не подрались. Сейчас все в порядке, но тебе лучше присмотреть за ними. Сара потрепала его по руке и пошла дальше. Краем глаза она заметила, что вокруг ее все расступаются, словно не желая даже дотрагиваться до нее. Забавно, раньше она никому еще не внушала страх. Она осторожно вынула одноразовый стаканчик из стопки и налила в нее «Колу» из двухлитровой бутылки, почти с исследовательским интересом глядя, как поднимается и оседает пена, словно никогда раньше этого не видела. Поднеся стакан к губам, она увидела, что рядом с ней стоял Джарет. — А, опять ты, — вздохнула она. — Напомни, почему ты не хочешь перебраться жить ко мне. Сара, не сдержавшись, рассмеялась, беззвучно и скорее безрадостно, чем по-настоящему весело. — Большую часть времени они разумные люди. Но когда они рядом… — Звучит знакомо, — пробормотал он. Налив себе «Севен-ап», он осторожно попробовал напиток, поморщился и быстро поставил стакан на стол. — Знаешь, иногда я боюсь, что мы закончим так же. Что наши споры потеряют всякую привлекательность и мы начнем ненавидеть друг друга. — Ты слишком много беспокоишься, — рассеянно ответил Джарет, разглядывая остальные бутылки. — Может, так и случится, но это жизнь. Все рискуют оказаться в такой ситуации, мы не исключение — Ну почему моим родителям приспичило полаяться? — жалобно спросила Сара. — Все ведь шло так хорошо: меня не выдали замуж за какого-то аристократа, мы с тобой пришли к согласию, я как-то умудрилась сдать экзамены, мои друзья все еще мной разговаривают и я закончила школу. А они взяли и унизили меня перед целой толпой. Неужели я не заслужила счастливого конца? Это так… Сара осеклась, потому что едва не произнесла то самое судьбоносное слово, застрявшее у нее в горле. — Несправедливо? — закончил за нее Джарет, подняв брови. — Но жизнь вообще несправедлива, — вновь вздохнув, сказала Сара. Джарет слегка улыбнулся и погладил ее по голове. — Хорошая работа, рад, что ты это усвоила. Если тебе от этого легче, не думаю, что все гости слышали ссору твоих родителей. Самое большое — половина из них. — Да? Мне от этого намного легче, — ядовито ответила Сара. — Всего пятьдесят с лишним человек, но не сто же. Тем не менее, она огляделась и поняла, что Джарет был прав. Те, кто стоял ближе все к ее родителям, смотрели куда угодно, только на них, и беседовали друг с другом с фальшивой жизнерадостностью. К удивлению Сары, ее родители действительно просили прощения у родителей Дайны, и Линда даже выглядела смущенной. Это радовало. Джереми стоял чуть вдали, а Карен — еще дальше, тихо разговаривая с Тоби, которого держала на руках. Однако в другой части ресторана гости выглядели так, словно ничего не произошло. Дайна и Бен стояли, обнявшись и глупо улыбаясь друг другу. Габриель разговаривал с тремя парнями, вероятнее всего, кузенами Бена, и явно смешил их, хотя Сара не могла себе представить, зачем он это делал. В углу она увидела Каллисту… которая беседовала с Аароном. Тот не сводившим глаз со своей пышненькой собеседницы, на щеках которой горел румянец. Каллиста выглядела довольной и, хотя сама наверняка этого не представляла, очень симпатичной, а на лице Аарона было приветливое заинтересованное выражение. Губы Сары дрогнули в улыбке. Она перестанет винить себя в том, что бросила Аарона, если тот увлечется ее застенчивой кузиной. Он заслуживал кого-нибудь такого же милого, как он сам. «Если бы они услышали ссору, они бы подошли ко мне», — сказала себе Сара. По крайней мере, она хотела так думать. «Или же их больше не волнуют твои проблемы. Боже, ты становишься похожей на Линду». Сара мысленно дала себе оплеуху и заткнула свой мысленный голос: «Все, замолчи. Ты и впрямь слишком много беспокоишься». — О чем ты думаешь? — спросил ее Джарет. — О том, что мне надо расслабиться и развеяться. Устроить себе передышку. — С этим я могу тебе помочь, — вкрадчиво сказал Джарет. — Не сомневаюсь, — ответила Сара, глядя на него из-под ресниц. — Может, позже. Сейчас у меня другая задача. — Вот как? И какая же? — Быть восемнадцатилетней, — просияла Сара. — Иди отсюда и займись тем, что ты обычно делаешь, когда не крадешь детей и не преследуешь меня. Мне надо пообщаться с друзьями. — Как пожелаете, миледи. — Джарет склонил голову в шутливом поклоне. — Постарайся не влипнуть в неприятности. — Это будет проще, если тебя не будет рядом. — Возможно. Пару долгих мгновений он смотрел на нее своими разноцветными глазами, а затем повернулся и пошел к выходу. Когда он открыл стеклянную дверь, как ни странно, колокольчик, прикрепленный наверху, не звякнул. Сара смотрела ему вслед: вот он снаружи, сделал пару шагов, пожал плечами… и следующим, что она увидела, были сильные белые крылья, тут же исчезнувшие в вышине. Сара моргнула и заставила себя пошевелиться. Она поставила свою колу на стол и взяла стакан Джарета. Отпив из него в том же месте, которого касались губы Джарета, она выяснила, что газировка была немного выдохшейся, но не такой уж плохой. Сара пошла к Дайне и Бену. Она давно не чувствовала себя такой свободной и не собиралась позволять своими идиотам-родителям все разрушить. Если хотят, пусть портят себе день. А Сара будет праздновать и веселиться до упаду. ___________ 1. Строго говоря, Bumble bear ‒ не полосатый медведь, это медведь из коллекции Bumble bears, т.е. мишек, произведенных определенной компанией и определенного вида. Но ведь какой-то из них вполне мог быть полосатым, оправдывая свое название, т.к. bumble переводится также как «шмель».