В розовый сад

Глава 21. Дай мне хоть одну причину

Сара облегченно выдохнула, когда ее ноги коснулись травы, росшей под дубом. Перед ней лежал темный парк, лишь слегка освещенный луной. Другим большое темное пространство показалось бы жутковатым. Сара же… ну, она уже привыкла перемещаться туда-сюда, это было странно, но уже знакомо — мгновенный перенос из Надземья в Подземье и наоборот. Сара осторожно высвободилась из объятий Джарета и отошла от него на пару шагов. Они изучающее посмотрели друг на друга. Возможно, они боялись высказать все, что хотели. — Я не стал с тобой спорить, поскольку нам надо было поскорее покинуть Идунн, — сурово сказал Джарет, — но теперь, когда мы здесь… мы возвращаемся в Лабиринт. — Нет, — просто отозвалась Сара. — Возьми меня за руку. — Нет. Нам надо поговорить, и я хочу, чтобы этот разговор состоялся здесь. Наверное, ты можешь заставить меня покинуть это место, но я точно сделаю все возможное, чтобы осложнить тебе задачу. Джарет низко зарычал от раздражения, но не шелохнулся. Они стояли друг напротив друга, освещенные луной, и платье Сары мягко мерцало, а бледная кожа Джарета и его светлые волосы казались сияющими. Сара вдруг вспомнила кое-что. — О. Ты не можешь меня ни к чему принудить, верно? Тебе все еще нужно мое согласие, чтобы переместить меня куда-либо. Надо мной нет твоей власти, помнишь? Это не изменилось. Джарет поморщился и яростно взглянул на нее, но промолчал. Значит, она права: у него связаны руки. — Что такое ты хочешь обсудить, о чем нельзя поговорить в более удобной обстановке? — спросил, наконец, Джарет напряженным от сдерживаемого негодования голосом. — Дело не в теме разговора, — честно ответила Сара, — дело в месте. — Вот как? — Это нейтральная территория. Я и шагу не ступлю в Королевство гоблинов, пока мы не проясним кое-что. Джарет поднял бровь, и совиные отметки под ней блеснули в лунном свете. Он скрестил руки на груди с нарочитым спокойствием, не выказывая злости. — Хорошо, приступай. И поторопись: я не хочу стоять в этой сырости всю ночь. Сара не купилась на его безразличный тон и, поняв это, удивилась тому факту, что она так хорошо изучила его. Она почти улыбнулась. Если Джарет что и ценил больше собственной ярости, так это свое достоинство. Он не будет бушевать и злиться на нее в ситуации, которую не мог изменить, ведь это значилось бы продемонстрировать слабость, а на это он пойти не мог. — Что это? — резко спросила Сара, протягивая ему подвеску, зажав ее рог между большим и указательным пальцами. — Кусок обработанного метала, — коротко ответил Джарет. Сара стиснула зубы: так вот как он собрался отплатить ей за непокорность. Разговор явно займет долгое время. — Не лги мне, — сказала она. Почти спокойно. Джарет переступил с ноги на ногу и ответил слегка оскорбленно: — Я не лгу. Это обычный металл, такой же, какой используют в твоем мире для изготовления украшений. В отличие от моей собственной подвески, в твоей нет магических сил, тем более тех, которые позволили бы контролировать Лабиринт. Это лишь простое кулон, ничего больше. — Нет, это что-то больше, — бросилась в бой Сара, прищурившись. — Простое ожерелье ни от чего не спасло бы меня. Почему Гуннар так отреагировал на него? И почему я услышала от него слова «королева»? Джарет немного помолчал. Он выглядел так, будто хотел рассмеяться, но взбешенный взгляд Сары остановил его. — А, ты об этом. Данная форма подвески является довольно символичной. — Довольно символичной? — Да, я так и сказал. Сара, постарайся не повторять за мной. — Уголок его губ дернулся: да, он определенно любил издеваться над ней. — Я король, но я не ношу корону, как другие правители. Моя подвеска считается символом моей власти. И потому наличие у тебя похожей подвески… — Он улыбнулся. — Ты поняла, о чем я. Сара, не веря своим ушам, уставилась на него, и он мягко посмотрел на нее в ответ. — Так, ладно, хорошо. Это проблема. — Она медленно вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. — Что бы ты там ни думал, это не просто кусок металла. Почему ты дал мне эту подвеску, этот символ? Пожалуйста, скажи. — Ты путаешь предмет и реальность, которую он отражает, — сказал Джарет сухо, без тени насмешки. — Я дал тебе подвеску как видимый знак того, что было невидимо взгляду. Она была предназначена, чтобы защитить тебя от тех, кто желал тебе зла. — Что еще за реальность? — нетерпеливо воскликнула Сара. — Ты что, хочешь сказать, что я действительно королева блядских гоблинов? — Ну, — Джарет опустил глаза и стал изучать свои ногти, — не только блядских, но и всех остальных гоблинов тоже. Если хочешь. Он спокойно посмотрел на нее светлыми глазами с искаженными зрачками, в которых появилось непонятное выражение. — Ты не можешь изменить то, кем стала. Откажешься ты от подвески или примешь ее — уже неважно. — Это еще один твой трюк? — прошептала Сара, встретившись с ним взглядом. — Еще один способ заманить меня обратно? Потому что я не вернусь, пока не буду во всем уверена. И ты не можешь меня заставить, у тебя нет надо мной власти. На этот раз у Джарета на лице не дрогнул ни один мускул. — Власть бывает разная, — тихо сказал он. Ветер взъерошил его волосы, бросив несколько прядей ему на лицо. — Хотя, возможно, и нет. — Он горько рассмеялся. — Нет, я не могу тебя заставить. Я трижды отвергнут — твой ответ более чем ясен. — Нет! — воскликнула Сара почти в панике. — Я не… не отвергаю тебя. Не сейчас. — Тогда что значат твои слова? — Мне просто нужно все прояснить. Я хочу знать, что делаю. Что ты делаешь и почему ты это делаешь. — Делаю что? — лишенным эмоций голосом уточнил Джарет. — Почему я стала королевой? Почему ты учил меня, почему звал меня во сне? Почему дал мне магию? — С каждым словом она говорила все громче, возбужденнее и даже отчаяннее, выливая на все свои сомнения и тревоги. — Почему ты вообще мной заинтересовался? — Я не знаю, — тихо ответил он. — Нет, знаешь! — выкрикнула Сара. — Никто не поступает так, как ты, просто так, от нечего делать! Молчание. — Ты меня любишь? — едва слышно спросила она, едва осмеливаясь произнести это слух. Но она хотела узнать это, сама не представляя, почему. — …люблю? — Джарет выговорил это слово так, словно оно прозвучало на незнакомом ему языке, словно он прежде его не слышал. — Какое отношение имеет любовь к нашей ситуации? — Я не знаю, — призналась Сара, затихнув. «Пожалуйста». — Я знал тебя еще до того, как ты пожелала, чтобы твоего брата забрали гоблины, — сказал Джарет невпопад, но Сара не осмелилась перебить его. — Я услышал, как ты произнесла мое имя в Надземье, и, ведомый любопытством, отправился посмотреть на тебя. Избалованный, разозленный ребенок — и такой отчаянно смелый в Лабиринте. — Он замолк на секунду с непонятным выражением на лице. — Но многообещающий. Ты была почти взрослой взрослая. Что для меня пара лет ожидания? Я думал, ты станешь для меня симпатичной игрушкой, но потом ты вырвалась изо сна. Маски гоблинов и кружащиеся фигуры, часы на стене и высокая прическа, тянущая голову вниз, смятение и недоумение, смех людей… — Это была ловушка. — Разумеется, это была ловушка. Ты попалась во все ловушки, которые я для тебя расставил — и сумела благополучно выбраться из каждой из них. — Он покачал головой. — Думаю, я был заинтригован. Да, точно был. А потом, в самом конце, ты продолжила сопротивляться. Раньше ты никогда так не делала. — Раньше? — почти беззвучно спросила Сара нахмурившись. — Что ты имеешь в виду, я никогда?.. Джарет тонко улыбнулся. — Разве этого не было в твоей книжке? Поначалу ты была для меня воплощением всех прочих бледных темноволосых девушек, которые бросали мне вызов, всех мечтателей, потерявшихся в собственных снах и мечтаниях. Я встречался с тобой тысячи раз на протяжении тысяч лет. Для Сияющих и прочих магических существ я — страшилище, но люди помнят меня по большей части как создание из снов. Ты была для меня всего лишь Девушкой, очередным ее воплощением по имени Сара. А потом… Он замолчал, и Сара затаила дыхание. — Ты решила загадку, о существовании которой я и не подозревал. Сияющие просто-напросто решали Лабиринт и, доходя до моего замка, забирали своих братьев и сестер. Ты не только нашла мой замок, ты поверила в невозможное, чтобы спасти брата и приземлилась в руинах комнаты кошмаров. Ты бросила мне вызов, сказала положенные слова и завершила ритуал. Тогда ты перестала быть Девушкой и стала кем-то… уникальным. Джарет, сам Король гоблинов, отвел взгляд, посмотрев в сторону. Сара невольно подошла ближе, словно паря в облаке серебряного шелка. — Тогда зачем ты дал мне магию? — мягко, но требовательно спросила Сара, чувствуя, как в ней просыпается странная сила при виде такой скрытности Джарета. — Я… Сара застыла. — Я хотел гарантировать твое возвращение. — Зачем? — Месть. Необходимость утвердить свою волю. Желание. Любопытство. Скука. Страсть. Все это вместе — и ничто из этого. — Это не ответ. Сара положила ладони ему на грудь с обеих сторон от подвески, чувствуя, как он дышит. — Даже для меня, после тысячелетий существования, есть вещи, которых я не знаю. Это было непривычное зрелище: Король гоблинов, такой знакомый Саре и в то же время неизвестный, отринул язвительность и насмешку и признал правду. И все же, несмотря на признание собственной слабости, он был властен, задумчив и вовсе не стыдился своего признания. Тихий, сдержанный, но по-прежнему красивый. — Ты любишь меня? — снова спросила Сара шепотом, обняв его за талию под фраком. Она хотела… ей нужно было это знать. Он прерывисто вздохнул. — Я читал о любви и слышал, как рассуждают о ней люди, но я не знаю, что это. Мир сузился для Сары до них двоих, стоявших под черным небом и шелестящей кроной дуба. Ночь похитила у земли все краски, оставив ей лишь различные оттенки серого. — Я хочу зарыться пальцами в твои волосы и поцеловать твою шею, — лениво сказал Джарет. — Хочу обнять тебя и почувствовать, как ты дрожишь, когда я шепчу тебе что-нибудь на ухо. Хочу видеть, как ты облизываешь губы, когда решаешь какую-нибудь проблему, хочу слышать, как ты задаешь раздражающие вопросы о магии, когда я не желаю, чтобы меня беспокоили. Я хочу трахать тебя, пока ты не потеряешь дар речи. Хочу обнимать тебя, пока ты спишь рядом. Хочу нарядить тебя в бриллианты — и ничего больше. Хочу научить тебя всей магии, которую только ты захочешь и сможешь усвоить, чтобы однажды ты смогла предстать перед Подземьем на пике силы, чтобы смогла показать всем этим высокомерным придворным, что с тобой нельзя играть. Когда ты в замке и постоянно создаешь проблемы, дни кажутся мне менее скучными. Думаю, я не хочу, чтобы снова покидала меня. Возможно, это любовь. Я не знаю. Мир замер, перестав дышать. Сара была окутана мертвой тишиной. Она не слышала ни стрекота сверчков, ни скрипа дуба. Она была не в состоянии пошевелиться или что-либо произнести. Все, что она могла, так это смотреть на Джарета глазами, которые щипало от слез. «Вот она, наша основная битва. Тоби и все остальное было лишь прелюдией. В основе всего лежит именно это. Но кто выиграл?» — Давай устроим перемирие, хорошо? — сказала дрогнувшим голосом Сара. Она уткнулась лицом ему в грудь, чувствуя, как у нее дрожат ноги. Она еще крепче обняла его, и его руки обвили ее талию. Они долго стояли так, ничего не говоря, потому что ни один не знал, что сказать. «И с чем это нас оставляет?» Тоби, Карен, папа, Линда, Дайна, Аарон и Бенджамин. Выпускной, летние каникулы, университет. Все, что она любила и чего ждала против Подземья, против Хоггла, Людо и сэра Дидимуса, Адди Озервуд и Дедала, Антония, Бенедикта и Плассы, лорда Феллмарча и главы троллей, Пиджина. Каллисты и Габриеля. Джарета. — Я не могу просто бросить Надземье, — наконец глухо сказала Сара. Джарет сжал ее чуть крепче, и Сара подняла голову. — Я не отпущу тебя, — обыденным тоном сказал он, как обычного говорят: «Сегодня хороший день» или «Я хочу есть». Было такое впечатление, что он говорил, подразумевая каждое слово, и теперь никогда не выпустит ее из своих объятий. — Я и не сказала, что хочу, чтобы ты это сделал! — воскликнула Сара, вновь разозлившись. — Почему все наше общение рано или поздно превращается в борьбу? — Ты желала бы, чтобы все было по-другому? Сара по натуре своей была прямым человеком, и она уже устала от вопросов в ответ на вопрос. — Послушай, я не могу оставить все, что у меня здесь есть. Моя мама так поступила, и я до сих пор пытаюсь это пережить. С другой стороны, если я пошлю тебя к черту и прикажу оставить меня в покое, я буду несчастна до конца своих дней. Не знаю, почему, и, подозреваю, это не слишком разумно, но это правда. Ты нестерпимый ублюдок, и, видит бог, я тебя не переношу, но ты сексуальный нестерпимый ублюдок и ты мой сексуальный нестерпимый ублюдок. Ясно? Пауза. — Я польщен, — ядовито отозвался Джарет, и Сара подавила истерический смех. — Почему я должна делать выбор между Подземьем и Надземьем? — спросила Сара, невзирая на то, что ей больше всего хотелось в этот момент продолжить тихо стоять, зарывшись лицом в его пальто. — Они, как оказалось, связаны больше, чем я предполагала. Джереми живет в Нью-Йорке, Каллиста читает Дугласа Аддамса, и даже Гарбиель бывает на земле: у него есть пара джинсов. Почему мне обязательно надо выбирать что-то одно? — И что ты предлагаешь? — скептически спросил Джарет. — Я не знаю! Я буду жить здесь и ускользать к тебе, когда смогу. Когда я начну учиться в университете, будет проще: у меня над душой не будут постоянно стоять Карен и папа… — Сара осеклась и вздохнула. — Это просто нелепо. — Не думаю, что мне нравится эта идея, — невозмутимо сказал Джарет. — О твоей жизни в Надземье. Она противоречит моим планам. — Смирись с этим. Такова жизнь, Ваше величество. Это и есть равные отношения. Я не должна слепо следовать твоим планам, поэтому нам придется… искать компромиссы. — Компромиссы, — презрительно повторил Джарет так, словно само это слово вызывало у него отвращение. Хотя, зная Джарета, можно было предположить, что так оно и было. Он стиснул зубы и сжал губы. Некоторое время он не сводил с Сары тяжелого взгляда из-под опущенных век, но она не поменяла решения. — Компромисс, — вновь повторил Джарет, на этот раз задумчиво перекатывая это слово на языке. — Компромисс, насколько я понимаю, означает, что мы оба пойдем на уступки, чтобы достичь взаимовыгодного соглашения, верно? — Да, — нерешительно ответила Сара. — Но, по-моему, ты не идешь на уступки. — И? — Если я соглашусь на твою идею — заметь, пока речь идет только о «если», — я ожидаю компенсацию за то время, что ты будет проводить вне Лабиринта. Он тонко улыбнулся, обнажив острые зубы. — Что у тебя на уме? — полюбопытствовала Сара, прекрасно представляя, что он имел в виду. — Ну, первое, что приходит в голову — щедрое количество секса. — Эм. — У Сары мгновенно пересохло во рту и екнуло сердце. — На это я могу согласиться. «Черт, я совершенно точно на это согласна». — Значит, договорились? — Есть еще кое-что… Джарет снова начал заводиться, и Сара быстро продолжила: — Сущая ерунда: Гарбиель сказал, что мою семью заколдовали так, чтобы они не заметили моего отсутствия. Ты можешь, хм, вернуть все как было? Или хотя бы скажи мне, как это сделать. Джарет пробормотал что-то себе под нос и, отойдя на пару шагов назад, протянул Саре руку. Та с опаской посмотрела на него. — Мы отправляемся к тебе домой, — сообщил Джарет. — Постарайся унять свою паранойю. — Ладно, — буркнула Сара. — Прости. В ответ Джарет лишь фыркнул. И уже спустя долю секунды они оказались в прихожей старого викторианского дома Уильямсов. Перемещение было таким внезапным и резким, что Сара даже потеряла равновесие. Свет был выключен: к облегчению Сары, семья спала. Джарет тут же пошел к лестнице, стуча каблуками по полу. Сара ринулась за ним, подхватив тяжелые юбки. — Тише ты! — прошипела она, когда Джарет начал подниматься по лестнице все так же шумно. — Ты их разбудишь! И это будет сущим кошмаром. Сара легко могла себе это представить: папа и Карен просыпаются и видят мужчину за тридцать, стоящего в коридоре с их восемнадцатилетней дочерью, и оба одеты в старомодные костюмы. Карен ахнет, папа разозлится и начнет обвинять Джарета, который, будучи собой, сделает что-нибудь ужасное… — Это вряд ли, — насмешливо и слегка обиженно ответил Джарет. — Я не настолько бездарен, знаешь ли. Он прошел по коридору и остановился у дверей главной спальни, где его, наконец, догнала Сара. Джарет приоткрыл дверь и скользнул внутрь, а Саре пришлось остаться снаружи, поскольку для того, чтобы последовать за ним, ей пришлось бы распахнуть дверь, а она не хотела рисковать. Карен и Роберт спали. Роберт лежал на спине, закинув одну руку за голову, а Карен вытянулась рядом, положив голову ему на обнаженную грудь. Оба размеренно дышали и были расслаблены. Они даже не шелохнулись, когда в комнату вошел Джарет. Тот же, оглядев их, материализовал на ладони хрустальный шар, который бросил в сторону Роберта и Карен. Шар завис над ними и рассыпался мерцающим дождем. Он оросил спящих и мгновенно исчез. Роберт пошевелился, но не проснулся. Сара молчала до тех пор, пока Джарет не вышел в коридор. — Ну? — Они не удивятся, когда увидят тебя утром, но и не станут спрашивать, где ты была последние несколько дней. Все в порядке. — Спасибо, — искренне поблагодарила его Сара и хмыкнула. — Кажется таким глупым волноваться о таких вещах после всего, что я пережила. В конце концов, что бы они мне сделали? Заперли бы дома? — Никогда не стоит недооценивать простоту и отказываться от нее, — заметил Джарет. — Твоим родителям незачем знать, что с тобой произошло. Тут он посмотрел куда-то Саре за спину и, скривив рот, кивком показал в ту сторону. — Сара? — услышала она за спиной тонкий сонный голосок. Сара резко обернулась и увидела Тоби, стоявшего у двери своей комнаты. На нем была пижама в динозаврах, а в руках он держал старую плюшевую игрушку Сары — Ланселота. На Сару и Короля гоблинов он смотрел без малейшего страха. — Тоби! — прошептала Сара обеспокоенно и в то же время радостно. — Почему ты не спишь? — Я услышал шум, — капризно ответил Тоби. — Почему ты так одета? — Мы были на вечеринке, — быстро нашелся Джарет. — Сара пришла сказать тебе спокойной ночи. — А. — Тоби взял поудобнее Ланселота и сказал Джарету: — Привет. Я тебя знаю. — А я знаю тебя. — Ты смешной. Губы Сары дрогнули, и Джарет предупреждающе взглянул на нее: «Даже не смей!» — Иди сюда, малыш, — сказала Сара, поднимая Тоби. Тот обнял ее ручками за шею и спокойно дал Саре отнести себя обратно в комнату. — Спи дальше, — сказала Сара, положив его на кровать. — Не волнуйся, утром я буду здесь. Хорошо? — Да. — Спокойной ночи. — Сара поцеловала его в макушку и накрыла одеялом. — Не говори об этом маме и папе, ладно? — Не буду. Спокойной ночи. — Он обнял Сару и зарылся поглубже в одеяло. — Спокночи, Король гоблинов. Сара удивленно посмотрела на брата, но тот уже закрыл глаза. Пожав плечами, Сара встала с колен и вышла в коридор. — Он помнит тебя, — сказала она пораженно Джарету, но тот бровью не повел. — Я очень запоминающийся. — И скромный. Как, по-твоему, он не расскажет обо всем родителям? — До сих пор же не рассказал, — равнодушно ответил Джарет, потом посмотрел на Сару и сообщил: — Я начинаю терять терпение. Так мы заключаем договор? Сара притворилась, что обдумывает его слова, просто из вредности, хотя на самом деле все уже для себя решила. — Да. Но я оставляю за собой право спать одной, если ты выведешь меня из себя. — Конечно. — Джарет раздраженно постучал ногой по полу. — Договорились? — Договорились. — Идем? — Он вновь протянул ей руку. — Ну, завтра мне в школу, и уже поздно, и… — Во имя всего святого, женщина! Сара решила, что, пожалуй, не стоит больше дразнить его. Но ей начало нравиться играть с ним — скорее всего так же, как ему нравилось играть с ней. Правда, он был гораздо более непредсказуем, чем она, поэтому Сара пока что будет осторожна. И она взяла его за руку. — Идем. Они исчезли из Надземья и перенеслись прямиком в спальню Джарета. Сара широко улыбнулась и увидела ответную улыбку Джарета. «Наверное, — подумала она, когда Джарет начал снимать с нее одежду, — завтра будет странный день. Но о завтра я подумаю завтра. А сегодня я буду наслаждаться происходящим». Она стянула с плеч Джарета фрак, как раз когда он закончил расшнуровывать ее корсет, и с чувством глубокого удовлетворения запустила руки ему под рубашку, ощущая под ладонями гладкую прохладную кожу. Сегодня ее ждал отличный вечер.