Оставь всё позади

             Мир сжался до размера маленькой точки, когда Сакура услышала «Каоро мёртв». Внутри всё будто схлопнулось за одно мгновение. Осталась лишь мысль: «это происходит не со мной».              И да, всё что было дальше словно бы к ней и не относилось. Её тело продолжало жить своей жизнь, мозг координировал все процессы и реакции. А то, что делало Сакуру собой, наблюдало со стороны, никак не вмешиваясь в происходящее. Потому что его отодвинули на задний план и не подпускали к своему законному месту.              Жизненно важно было заполнить каждую минуту своего существованиями работой или любыми другими заботами, потому что во время бездействия подкрадывались глупые мысли, шепчущие, что она просто себя обманывает. Самое ужасное, то чего она боялась на последней миссии больше всего всё-таки произошло: Каоро погиб. И в этом была полностью её вина. С этим грузом Сакура не смогла бы справиться и поэтому тщательно оберегала свой покой полным отречением от эмоций. Лишь во снах отвратительный душащий страх пробивался в её сознание, что к моменту пробуждения от своего же крика почти наяву чувствовала на шее тугие верёвки.              Именно из-за этого забила своё расписание так, чтобы спать очень мало и почти бессознательным сном, едва ли не являющийся обмороком. Сакура при этом чувствовала себя нормально. Однако все вокруг доказывали ей обратное. Ино, Наруто, Сай, коллеги постоянно говорили ей о том, что нужно отдохнуть, взять выходной и хорошо выспаться. Не нарочно, но всё же они желали ей самого худшего, что можно было для неё представить в данный момент. А ещё все они сочувствовали её утрате. На что внутри неё тут же отзывалось «это другой Каоро, они что-то путают». Переубеждать их было глупо, поэтому она кивала в ответ и говорила, что переживает «свою утрату».              Но Ино была особенно настойчива. И вероятно не верила ни одному её слову. Её внимательные глаза даже начинали рождать в Сакуре некоторую неловкость, выводя из оцепенения. Из-за этого приходилось быстро сворачивать разговоры, ссылаясь на неотложные дела. Однако подруга не оставляла попыток достучаться до неё. И приходилось говорить что-то вроде «мне тяжело, да, я скорблю, когда остаюсь наедине с собой». Конечно это было абсолютной неправдой, но никаких угрызений совести она не чувствовала. Как и ничего другого впрочем. Сакура так сильно испугалась боли утраты, груза вины, что её раздавит обязательно, что в какой-то момент даже смогла обмануть тот голос на краю её сознания, что представлял её личность. Даже он начал сомневаться в том, в чём был уверен ранее.              Проблема заключалась в том, что чем сильнее Сакура игнорировало своё «Я», тем больше оно набирало сил, готовясь проявиться в тот момент, когда его не будут ждать. И заявить о себе. Показать, что именно её чувства и мысли делают её настоящим человеком и той самой Сакурой, которую знали близкие и друзья. Той Сакурой, о которой ей постоянно твердила Ино, пытаясь воззвать к её чувствам.              Дни проходили приятно однообразными, до того момента, когда поздним вечером в её дверь неожиданно постучали. Сакура уже дремала над книгой, едва не проваливаясь в своё любимое бессознательное состояние. За дверью стоял Саске. Ничего необычного она не увидела в его неожиданном визите. И всё шло как всегда ровно до того момента, как она открыла холодильник. Жуткая вонь заставила её не только физически содрогнуться, но и мысленно. Потому что в голове тут же зароились мысли и набежали вопросы: как это произошло, когда она последний раз открывала холодильник? Логическая цепочка выстраивалась слишком быстро. Сакура едва ли вовремя успела выпихнуть эти мысли на задворки сознания, не позволяя по-настоящему до неё добраться.              Саске ушёл за продуктами. А она непонимающе оглядывалась, будто видя эту квартиру в первый раз. Здесь было грязно. Очень грязно. И предвещая бурю в своих мыслях, Сакура сделала то, что точно спасало её в последнее время: составила себе очень подробный план действий, где было много пунктов с минимальным количеством времени на его выполнение. И это, правда, помогло. Выметая грязь и мусор, вымывая полы, протирая пыль, которой было так много, что приходилось вымывать тряпку после каждого протирания, не заметила, как быстро вошла в привычное русло. Это ей точно походило. А когда Саске вернулся, то загрузила себя разбором продуктов и приготовлением ужина. В этот раз она удачно успела спасти себя. Пусть где-то глубоко внутри чувствовала лёгкое беспокойство. Такое же, как испытываешь ещё какое-то время на миссии, когда тебя едва не рассекретили.              Следующие её два дня прошли превосходно однообразно и загружено. Так, как она привыкла, так, что это позволяло ей не отвлекаться. Вереница однообразных действий, те же самые лица, ровно в то же время. Всё как нужно и очень правильно.              А потом снова пришёл Саске. Только в этот раз всё было намного лучше: никаких непредвиденных сюрпризов, как в прошлый раз. Продуктов хватало ещё с того визита и Сакура готовила ровно тот же ужин. Прекрасная стабильность, неспособная поколебать её покой. Ровно до того момента, как она поняла, что чакра её гостя находится рядом с дверью, за которую она не могла заходить.              — Стой! — голосовые связки будто бы схватил спазм. Едва хватило воздуха, чтобы проговорить это. Тело перемещается будто бы самовольно. Она с ужасом смотрит на его пальцы, что сейчас могут коснуться дверной ручки, опустить её… — Не трогай! — страшно, очень страшно. Так, что хочется упасть в обморок, причинить себе физическую боль, но только бы притупить это отвратительное чувство, что держит её за горло.              — Почему? Каоро мёртв и ты знаешь об этом. Значит, комната ему не нужна, — эти ужасные слова слышит будто бы через толщу воды. Не осознает их совсем. Главное, чтобы он ни в коем случае не открыл эту ужасную дверь.              — Не трогай, пожалуйста, — голос опускается до шёпота. Сил не остаётся на большее.              Глаза застилает пелена, когда слышится негромкий щелчок. Впереди темный проём, предметы видны лишь смутными очертания. Сакура невольно начинает пятиться назад, качая головой из стороны в сторону. Но её опять ведут обратно, удерживая. Появляются силы сопротивляться ровно до того момента, когда она оказывается на пороге комнаты. Мышцы немеют в момент. Руки скрутила судорога, челюсть саму собой ведёт в сторону.       — Нет, — единственное, что смогла выдавить из себя, но поздно.              Щёлкнул выключатель, на секунду ослепляя. Затем Сакура почувствовала, что её затянули под воду как минимум на километр, где её вот-вот раздавит ужасным давлением. Она не могла открыть рот и сделать хотя бы маленький вдох. Её сильно придавило, но почему-то ещё не размазало. Хотя очень хотелось, потому что тогда это бы прекратило её дальнейший кошмар.              Сакура непроизвольно делает несколько шагов вперед, глазами обводит обстановку, осознавая увиденное. Свистящий вдох выходит сам собой, обжигает грудную клетку. В горле появляется отвратительная горечь, которая поднялась будто бы из самого её нутра. Бурлящая, движущаяся с огромной скоростью волна буквально сбивает её с ног. Все те мысли и чувства, что она выдворила за пределы сознания, обрушиваются на неё разом.              — Каоро мёртв.              Только сейчас понимает смысл этих слов.              Слёзы тут же застилают глаза, но Сакура яростно вытирает их, желая оглянуться и найти опровержение. Вот же комната Каоро, вот все его вещи, книги, свитки, письменный стол и принадлежности, вещи, которые он оставил на кровати и не убрал, потому что спешил на эту отвратительную миссию. Всё на месте, не хватает только самого Каоро. Но он больше никогда сюда не зайдёт.              Тщетные попытки отереть глаза от слёз прекращаются. В сознании появляется образ улыбающегося мальчика с бордовыми волосами и синими глазами, что приветливо машет ей рукой. Сакура захлебывается собственными слезами и тянет руки вперёд. Каоро продолжает жить в её памяти тем же добрым и милым ребёнком с живым блеском в глазах и нежным румянцем. А не таким, каким видела его тело в последний раз перед кремацией.              — Я люблю тебя, мама.              Сакура закрывает рот ладонями, пытаясь сдержать себя, чтобы не кричать в голос. Ей вспоминается, что в какой-то момент после возвращения в Коноху ей было неловко, когда Каоро на людях называл её мамой. Она постоянно ловила косые взгляды. Даже один раз задумалась над тем, чтобы попросить называть её Сакурой. Как хорошо, что она сразу отказалась от этой мысли. Сейчас ей было очень стыдно, что она вообще о таком подумала. Да, ей исполнилось только восемнадцать лет, когда у неё ещё была амнезия в той деревушке и она пропустило день, когда стала совершеннолетней и естественно, что у неё не могло быть такого взрослого ребёнка. Но злые языки находили какие-то грязные объяснения и сочиняли домыслы и сплетни. Хорошо, что она смогла не обращать на это внимания. Как бы сильно она тогда обидела Каоро этой просьбой. А так он ушёл…              Её начинает трясти ещё сильнее. Он ушёл. Совсем. Навсегда. Она больше никогда его не увидит.              Сакура не сразу понимает, что её крепко держат, куда перемещая. Голова гудит, будто её очень сильно ударили. Грудную клетку жжёт невыносимым огнём. Дышать очень трудно. Глаза ничего не видят перед собой. А когда их касается обжигающе ледяная вода, то вдобавок ещё начинает больно жечь. Самовольно получается сделать очень глубокий вдох из-за которого сильно закололо под рёбрами. Сакура хватается за них руками, чтобы унять боль, но понимает, что не чувствует рук. Не может ничем помочь себе, как не помогла когда-то Цунаде-сама, хоть и могла…              Эта мысль вынуждает её реветь в голос от отвратительного бессилия. Почему она не помогла своим близким людям? Почему оказалось никчёмной, неспособной изменить обстоятельства?              Онемение забирает всё больше территории её тела. Сакура едва чувствует стакан воды, что ей насильно сложили в руки, заставляя выпить содержимое. Совершенно не понятно, что она пьёт. Но жидкость холодная и на время остужает огонь в грудной клетке. Ей очень плохо. И морально, и физически. Она не может справиться с болью утраты, чувством вины, непониманием как жить дальше. От стресса весь её организм будто сошёл с ума: больно дышать, ноги не слушаются, руки совсем потеряли чувствительность. Ей ужасно холодно, но при этом внутри всё печёт. От жалости к себе начинает рыдать ещё громче. В ответ на это ещё сильнее начинает болеть голова и саднить в горле. Сколько времени это продолжается неизвестно.              В какой-то момент всё стихает, потому что у неё попросту закончились силы. Нет возможности даже вытереть слёзы или делать нормальные вдохи-выдохи. Сакура отстранённо думает о том, сможет ли всё это пережить? Хватит ли сил? Как бы ей не было плохо, но умирать не хочется. Она знает, что будут переживать её близкие в таком случае и не желает подобной участи. Как бы ей не было больно, она обязана жить дальше. Это в неё вложили учителя, так живут её друзья, пройдя через потери. Умереть сейчас, значит сдаться. Она не сделает этого.              Ей нужно загладить свою вину перед Каоро, перед Цунаде-сама, перед погибшими на войне. Нужно делать больше, чем даже возможно. Только как, если сейчас даже дышать очень трудно. Как жить, понимая, что Каоро больше нет? Что он точно не вернётся.       — Я не хочу в это верить, — забываясь, шепчет вслух. — Я не могу принять, что Каоро умер.              — Ты была на похоронах, — слова проходят мимо неё. — И ты уже осознала его смерть.              — Это всё я виновата, — Сакура видит на подоконнике засыхающий цветок. Вспоминает, как Каоро заботился о нём, вырастив из семечка. Это семечко он забрал из родной деревни. Ей не нужно было забирать Каоро в Коноху. Если бы она оставила его, то он был бы жив. Из ниоткуда берутся новые слёзы, обжигая кожу и мешая дышать.— Нельзя было брать его на миссию.              Комнату снова оглушает громкий плач. Сакура уже ничего не пытается делать. Её трясет. Через какое-то время снова иссякают силы. Она наконец-то проваливается в бессознательное состояние сна. Там до неё пытаются добраться кошмары, заставляя ворочаться. Становится холодно, пока её снова не накрывают чем-то тяжёлым и тёплым. Едва ощутимо улавливается знакомый родной запах, который странным образом успокаивает. Это позволяет ей проспать ещё пару часов.              Просыпается Сакура от того, что дико пульсируют виски. Первое, что она видит — встревоженные глаза Саске, внимательно осматривающие её.                     

***

                    Обычный шум позднего утра за окном, солнце ярко светит в окно, никаких определённых планов на день. Наруто был уверен, что этот день пройдёт без каких-либо примечательных событий. Он уже успел заскучать по миссиям. Но понимал, что придётся отправиться в одиночку, если что, потому что из членов команды, либо друзей многие заняты и не смогут сорваться в один момент. Можно было бы прибиться к кому-то менее знакомому, но что-то не хотелось. Тревожно было снова вот так вот покинуть родную деревню. Неопределённость с состоянием Сакуры, планы Саске уйти, занятость Какаши-сенсея и Шикамару в делах управления будто бы обязывали его быть сейчас здесь. Однако никому из перечисленных он значительно помочь мог.              Сакура постоянно сбегает от него, ссылаясь на дела. Он пытается поговорить с ней откровенно, но не знает точно, о чём и как. Чувство вины тормозит его в эти моменты. Когда он хочет поддержать подругу, искренне выразить сочувствие, то ожидает услышать что-то вроде «а где ты был, когда мог помочь?». Наруто понимает, что она так не скажет, но с другой стороны даже хотел это услышать. Тогда бы Сакура выразила нормальные эмоции, подходящие этой ситуации, он бы мог понять её, разговорить. А так она не даёт ему приблизиться словно он чужой для неё.              Планы Саске для него известны давно. Только бы он не решил уйти тайком, не удосужившись с ними попрощаться. Выбор друга он понимал и принимал. Хотел только, чтобы он уходил с пониманием, что его здесь ждут, что он важен Конохе. Большего и не надо.              Какаши-сенсей и Шикамару постоянно пропадали в резиденции. Правда, после возращения с той миссии Шикамару просидел на территории клана почти неделю безвылазно. А потом с каким-то ненормальным рвением начал работать, помогая Хокаге. Наруто помогает им время от времени, но по большей части они загружают его чтением чего-либо, что ему будет необходимо знать на посту главы деревни. Да, это важно и полезно, но бумажную работу никак не продвигает. Разве что на переговоры его зовут регулярно. Хоть здесь у него природные умения, которым не придётся учиться из книг.              Хорошая погода сегодня располагала к небольшой тренировке. Только вот тренироваться в одиночку плохая затея чаще всего. Он привлекает много излишнего внимания после войны. Пусть фанаты и воздыхательницы не смеют к нему приближаться, когда он отрабатывает дзюцу, но все же отвлекают. Невозможно полностью расслабиться и сосредоточиться под прицелами десятков глаз, что следят за каждым твоим движением. Ещё существует риск ранить кого-нибудь, отрабатывая некоторые техники.              Во время последней прогулки с Хинатой, которая всё-таки состоялась, они договорились потренироваться вместе. Но точный день и время не назначали. Интересно будет провести несколько спаррингов с Хинатой, учитывая как сильно она выросла как куноичи с того боя с Неджи на экзамене на чуунина. Только, по словам самой Хинаты, свободного времени у неё было не так много. Она понимает, что отец готовит Ханаби на пост главы клана, но от этого забот стало будто бы больше. Относительно спокойное время, когда главной обязанностью была хорошая учёба в Академии, закончилось.              Да, очень много событий произошло с того времени. Сейчас он может назвать его беззаботным. Теперь они все так сильно изменились. Неясно насколько им удалось остаться собой, проходя взросление.              Наруто помотал головой. Не хватало ему ещё погрузиться в меланхоличную ностальгию. Итак кошки на душе постоянно скребут. Даже без каких-либо его усилий. Стоит оптимистичней смотреть на настоящее. Они закончили войну и принесли на землю мир. Что ещё нужно для счастья? Или уже хотя бы спокойствия. Пусть есть проблемы, но они решат и их. Да, тех, кто ушёл не вернуть. И поэтому они обязаны жить ещё насыщенней, за тех, кто этого уже не сделает. Джирайя внушал ему что-то подобное. Нельзя всё время жить с оглядкой на свои ошибки.              Наспех умывшись и одевшись, Наруто почти выбегает из дома, оставляя за дверью все философские и отнюдь не радужные мысли. Хорошим началом дня будет позавтракать раменом, чтобы потом можно было несколько часов провести в больнице, почитывая книги об истории, политике и экономике, иногда прерываясь на разговоры с Саем или Ино. Странно осознавать, что такой распорядок стал для него абсолютно нормальным. Да уж, чтоб он об этом сказал пару лет назад?              — Как это Сакура-сан сегодня не вышла на работу? — спустя время переспрашивает Наруто в приёмной госпиталя.              — Мы сами не знаем, — невысокая женщина в больничной форме разводит руками. — Хокаге-сама уже сообщили, Шизуне-сан вызвали из отпуска.              Наруто хмурится и кивает. Бежит по лестнице в палату Сая. Он по обыкновению полулёжа читает книгу, выписывая важную информацию себе в блокнот. Как только он видит посетителя, то его взгляд с внимательного меняется на встревоженный.              — Ты уже в курсе, что Сакура не вышла на работу? — бледные пальцы нервно крутят карандаш.              — Да. И я так понимаю, что ты тоже не знаешь почему? — Наруто запускает пятерню в волосы, сжимая их у корней. — А что Ино думает на этот счёт?              — Она выписалась вчера, — голос заметно тише. — Но Ино постоянно высказывала опасения и о ментальном, и о физическом здоровье Сакуры. Она работала на износ, да ты и сам видел, что выглядеть она стала хуже многих больных.              — Вот, даттебаё, — Наруто вскочил на подоконник. — Я узнаю, что произошло и сообщу тебе.              Оказавшись за пределами госпиталя, остановился. И куда сейчас: в резиденцию Хокаге или домой к Сакуре? Если Какаши-сенсею сразу сообщили, то он уже точно знает в чём дело. Но вдруг там какая-то мелочь? Может это не стоит того, чтобы нарушать налаженный распорядок. Он уже вырос из того возраста, когда может беспардонно ворваться в кабинет главы деревни и истерично выпрашивать миссию. Погрузившись в этот процесс, понял, почему бабулька Цунаде лупила его за такие выходки. И странно, что так слабо.              Рванув к съёмной квартире Сакуры, Наруто уже на половине пути почувствовал знакомую чакру. И рядом с ней точно был Саске. Сразу полегчало. Можно чуть снизить скорость, не распугивая прохожих или заставляя отскакивать спешащих по делам ниндзя. Просто с момента, когда он узнал, что Сакура не пришла на работу, успел подумать о многих страшных вещах. А если она дома и ещё рядом Саске, то с большей вероятностью их вместе отправляют на срочную миссию. Почему только об этом не сразу сообщили в госпиталь?              — Привет, даттебаё, — Наруто подошёл к Саске, который вышел встретить его у двери подъезда. — Сакура-чан не пришла в госпиталь сегодня и там не знают что случилось. Пришёл узнать, — поясняет, стараясь выглядеть обыденно доброжелательным.              Вид у Саске очень усталый, успевает заметить до того как он начинает говорить. Что как-то странно, учитывая, что на данный момент он ничем не занят.              — Я уже сообщил причину, присланному Какаши шиноби.              — Так что случилось? С Сакурой-чан всё в порядке? — Наруто снова начинает нервничать, чувствуя неладное. — И почему ты здесь? — заглядывает через плечо в подъезд, будто ожидая там увидеть подругу.              Саске молчит пару секунд, не зная как точно сообщить нужное. Он медлит, не желая нервировать и без того взвинченного собеседника, но делает это, чтобы правильно преподнести информацию.              — Несколько дней назад Какаши дал мне поручение проследить за Сакурой, потому что считал, что с ней что-то не так. Я начал следить. Оказалось, что Сакура не ест. Не нарочно, — тут же поспешно сообщил, понимая, что его уже собираются перебить. Саске снова замолчал, понимая, что не хочет рассказывать о совместных ужинах, потому что это было личным для него. Надо свернуть тему. — Но её поведение было очень подозрительным, отличающимся от обычного. Стало понятно, что Сакура закрылась в себе и отрицает смерть Каоро. Вчера вечером она приняла правду.              Если бы он объяснял не Наруто, то был бы менее многословен. А так, Саске прекрасно понимал, что не отделается парой фразой, особенно, когда это касается их сокомандницы. Конечно он не стал вдаваться в подробности своей роли во всём этом.              — Так что сейчас с Сакурой-чан? — голос друга стал немного хриплым. Он хмурился, оставаясь на месте и не выдавая своего нетерпения.              — Она переживает смерть Каоро так, как это более ей свойственно. Постоянно плачет. Если не плачет, то спит.              Наруто почувствовал глухое раздражение. Откуда он вообще знает, как Сакуре-чан свойственно переживать потери? Хотелось сказать что-то колкое, но взглянув на друга, передумал. Саске не выглядел снисходительно усмехающимся или раздражённым. Нет. Наоборот, не выдаваемое внешне волнение, просто ощущалось в воздухе. И судя по всему он пробыл здесь всю ночь, не оставив Сакуру наедине со своим горем.              — Ино говорила, что что-то не так, — Наруто опускает глаза, устыдившись. — Да я и сам это понимал. Но все разговоры были бесполезны.              Между ними затянулась пауза. Наруто испытывал много противоречивых чувств: и облегчение, что Сакура выбралась из своего безэмоционального кокона, и страх о её состоянии сейчас, некоторую досаду, что он не смог для неё ничего сделать, но и радость от того, что Саске, сам того не понимая, всё больше показывает свои чувства. Почему только Какаши-сенсей дал поручение следить Саске, а не ему? Об этом ещё нужно будет спросить.              Обойдя друга, Наруто пошёл к подъезду. Его не остановили. Хотя с чего бы? Тихо открыв дверь и аккуратно сняв обувь, прошёл в гостиную. Сакура лежала на диване, укрытая и пледом и одеялом, свернувшись в клубок. Вид у неё был очень болезненный и даже измождённый. Такой он её никогда не видел: кожа сухая и бледная с нездоровым тусклым оттенком, глаза в окружении красно-фиолетовых синяков от слёз и недосыпа, губы почти бесцветные и потрескавшиеся, все черты лица заострились, а здоровые и блестящие раньше розовые волосы, сейчас на вид как сухая трава неясного пожухлого цвета.              Рука на ощупь шершавая, холодная и костлявая. От прикосновения Сакура нахмурилась, а потом тяжело открыла глаза, медленно и с трудом моргая. Наруто подал ей стакан с водой, к которому она потянулась и придержал, когда пила. Взгляд зелёных глаз проскользнул по привычной обстановке, замечая в комнате обоих сокомандников. Реальность вновь начала давить на неё, прогоняя сонную негу бесчувствия.              — Наруто, — Сакура едва пробормотала сквозь уже подступившие слёзы.              — Всё пройдет, — он тут же прижал её к своей груди, сгребая в охапку вместе с одеялом и даже подушкой. — Ты справишься, — начал покачиваться, поглаживая по голове. — Это обязательно пройдёт.              Сакура начала громко плакать, не сдерживаясь и сжимая пальцами его кофту. Его слова она едва слышала. Но они были очень важны для неё сейчас.              И Саске тоже это видел. Как глупо, что такие простые слова он не смог сказать ей сам. Во всей этой обстановке чувствовал себя сейчас неуютно. Словно третий лишний.              — Мне нужно отлучиться домой на три часа. Будешь здесь? — шиноби подобрал катану, направляясь к двери. Получив утвердительный кивок, обулся. Собирался выйти, больше ничего не говоря, но передумав, добавил: — Я вернусь.                     

***

                    Оставлять всё так, как есть Ино не собиралась. Если у неё ничего не выходит с Сакурой, то это не значит, что она больше никому не может помочь. Отчаиваться точно не в её принципах.              Первым делом Ино заходит за Шикамару. Тот, уже вернувшись домой из резиденции, по обыкновению лежал на открытой террасе, закинув руки за голову и смотря на оранжево-розовые закатные облака. И как обычно он до последнего делал вид, что не слышит никаких шагов и не замечает присутствие гостя.              — Привет, — опустившись рядом на тёплые доски ступеней, Ино заставила обратить на себя внимание.              — Привет, — Шикамару поднялся на локтях. — Поздравляю с выпиской, — искренне улыбнулся. — Без тебя было очень непривычно.              — Ты хотел сказать «плохо и тоскливо»? — добрый смешок вызвал ещё одну улыбку.              — Да, именно так я и хотел сказать, проблематичная женщина.              Ино шутливо-обидчиво толкает его в плечо и снова смеётся. Вне больничных стен ей стало намного лучше. Мама постоянно печётся о ней, время приятно протекает в хлопотах о магазине. Вместо осточертевшего запаха дезинфектора, хлорки и лекарств — цветочные ароматы и запах домашней еды. Вместо больничной пижамы привычная и удобная одежда не белого цвета. Вечерами приятные прогулки по деревне, а не тоскливое созерцание потолка или вида из окна. Последние дни в госпитали никак не улучшили её самочувствие и не поправили здоровье. Всё как она и предполагала. Всё что ей нужно было, так это вернуться к нормальной жизни. И она даже завела небольшую традицию в виде ежедневных прогулок: сама или с мамой.              И на очередную прогулку Ино уже тащит друга, по заранее намеченному маршруту с чётко определённой целью. Шикамару сначала немного упирается, но всё же послушно тащится следом, уступая. Как бы там ни было, но ему тоже давно не помешает вливаться в привычное русло с приятными повседневными обыденностями. И встречи с друзьями не исключение.              Есть предположение, что без Темари, которая сейчас безвылазно находится в Суне, поправляя дела после войны, Шикамару как-то не очень «гуляется». Но да, конечно, это не прогулки, а деловые встречи с послом из дружественной деревни. Да, они всё понимают. Но нужно и честь знать и не забывать про старых друзей. Тем более спорный вопрос, кто из них ещё более «старый».              После очередного поворота они замечают Чоуджи и Кибу. Акамару тоже рядом. Ино приветливо машет им рукой, хватает Шикамару под локоть и буквально тянет его, увеличивая скорость. Последнему ничего не остаётся, как прибавить шаг, чтобы его не волокли за шиворот.              — Привет, мальчики. Заждались? — девушка излучает хорошее настроение. Акамару тут же ластится к ней. Ино треплет его густую белую шерсть, а потом почёсывает за ушами. Пёс радостно виляет хвостом и жмурит от удовольствия глаза.              — Привет. Не очень, — отвечает Чоуджи после того как отправил чипсы в рот. — Только вот едва удалось уговорить Кибу. Не очень-то он хотел идти. Хорошо Акамару мне помог.              — Я не понял, что ты задумала? — Шикамару переглядывается с Кибой, который тоже ничего не понимает.              — Ох, ты ворчишь как старик, — Ино щёлкает его по носу. — Я просто решила устроить дружеские посиделки. Собрала, кого успела найти и кто не особенно занят. Это вышло спонтанно. Ну, а ещё у меня новости, с которыми мне нужно поделиться.              — Я правильно понимаю, что сегодня мы тебе вместо подружек, — снова подзуживает Шикамару. Как ни странно, но у него очень даже неплохое настроение сейчас.              Ино отвешивает ему лёгкий подзатыльник, а потом затаскивает всю компанию в небольшое уютное кафе. Естественно, что здесь есть барбекю. Иначе ей бы сначала пришлось придумать весомую причину для Чоуджи и дело затянулось бы подольше. Странно, что многие в их выпуске как-то резко стали домоседами.              К удивлению Ино они легко находят темы для разговоров. Без глупых неловких пауз или наигранной заинтересованности или смеха. От сердца отлегло. Окунуться на несколько часов в беззаботный трёп, погрузиться в атмосферу лёгкости обычного вечера, коих ещё должно быть очень много. Не ради ли этого они желали закончить войну? Именно из-за этого. Они сами завоевали себе право на жизнь в мире, на возможность создать семью, обустроить дом и быть уверенным в завтрашнем дне. Конечно, будут миссии, проблемы и трагедии, которых в жизни шиноби не избежать никому. Так из-за этого и стоит ещё больше ценить возможность пожить как обычный человек без оглядки на свой статус.              Чоуджи собирается заказывать третью порцию барбекю. Шикамару и Киба яро отговаривают его от этого или просят хотя бы повременить. Акамару уже дремлет у ног, сложив голову на лапы, и лишь иногда недовольно поглядывает на шумную компанию. Ино украдкой смотрит на товарищей. Она прекрасно понимает, что её предложение может вызвать непонимание, в лучшем случае, а в худшем — бурю негодования. И что из этого будет, предстоит скоро узнать. Вначале спонтанно возникшая идея ей самой показалась бредовой или даже какой-то детской. Пришлось откинуть её. А потом Ино подумала, а что бредового в том, чтобы вытащить друзей отдохнуть под благовидным предлогом помощи для неё?              А помощь ей бы не помешала. После уничтожения деревни, потом войны маленький цветочный бизнес начал понемногу угасать. Некоторые поставщики цветов просто обанкротились, кто-то поменял профиль, а третьи считали уже невыгодным работать с Яманака. Ино сразу заметила, что ассортимент у них очень обеднел, когда вышла на работу после своей выписки. Мама, по сути, только поддерживала порядок, но не была озабочена фактом, что торговля почти не идёт. Бросать семейное дело на произвол судьбы было бы кощунством. Именно поэтому Ино сразу озаботилась вопросом, где найти новых надёжных поставщиков? Связываться вновь с теми, кто от них отказался, не позволяла гордость. Но и раз всё так повернулось, то это хороший повод обновить не только ассортимент, но и переделать кардинально планировку в магазине, а не ограничиться косметическим ремонтом.              Буквально пара дней поисков и разговоров с парочкой конкурентов и Ино нашла тех, кого считала идеальной кандидатурой для совместной работы. Буквально в восьми часах пути (если двигаться со средней скоростью шиноби) от Конохи находился небольшой городок. Буквально тут же за его пределами расположилась небольшая горная гряда с заброшенными в ней храмами, били горячие источники, а в некоторых местах расползлись лужи с целебной грязью. Пару местных предпринимателей два десятилетия назад смекнули, как можно всё это выгодно облагородить и привлечь туристов.              Дело было хорошим, учитывая, что рабочих мест в городишке было немного, молодёжь предпочитала переселяться, чтобы найти стабильный доход где-то вне родных мест. В общем, идею поддержала большая часть населения кроме некоторых стариков, что хотели дожить свои дни в тишине и спокойствии. Но раз большинство положительно отнеслось к грядущим переменам, то оставалось только приниматься за дело. Строителей набрали из местных, работников и персонал в будущие гостиницы и на источники тоже. Затеявших всё это предпринимателей через пять лет готовы были носить на руках, потому что в город потекли туристы, которые хотели и заброшенные храмы в горах посмотреть, и в грязевых ваннах подлечиться и на горячих источниках косточки попарить. Часть населения было обеспечено стабильной работой, из-за потока туристов в городе открылись новые магазины и преобразился местный рынок, разросшись почти в два раза.              Всё это пришлось выслушать Ино от милой старушки, которая по сути была её конкуренткой в Конохе. И лишь прослушав историю, узнала, что прекрасные цветы, представленные у неё на продажу, от семьи из этого самого города. Их небольшая лавочка разрослась до десятков огромных теплиц и теперь они оптом поставляют не только цветы, но также рассаду, саженцы, луковицы и семена. Ино немного скептически относилась ко всей этой информации, потому что казалась она слишком удивительной и прекрасной, чтобы быть правдой. Однако невзначай узнала местонахождение, чтобы отдохнуть на горячих источниках и стала продумывать план, как ей убедить эту семью работать с ней. Потому что по рассказу словоохотливой старушки поняла, что новых поставщиков они берут неохотно. И будет ли им выгодно сотрудничать с ней, в принципе?              И вот сейчас она думает, как уговорить товарищей посетить столь замечательное туристическое место, преследуя сразу две цели: отдохнуть прекрасной компанией и наладить рабочие моменты.              — Ино, ты что-то хотела нам сказать? — очень кстати напоминает Шикамару задумавшейся подруге.              — Да. Мне нужна помощь. Я нашла новых поставщиков, но мне нужно убедить их заключить договор, — говорит прямо, зная, что намёков они не поймут. Но вероятно и это ей придётся дополнять и разжёвывать.              — А в чём тебе нужна помощь? — уточняет Киба непонимающе. Он не думает, что это представляет из себя какую-то проблему. Да и не мнит себя экспертом в вопросах торговли или флористики.              — Они находятся в восьми часах пути от нас. В этом же городе прекрасные горячие источники, кстати, — Ино, ухмыляясь, дёрнула бровью. — А ещё прекрасные кафе, где готовят мясо по местному уникальному рецепту. Но помощь мне нужна в виде прекрасной компании друзей, которые поддержали бы меня в первых шагах моей взрослой жизни, где я стала ответственной за весь клан и семейный бизнес, а потом мы бы прекрасно провели время, отдохнув и душой и телом.              — Я согласен, — к удивлению компании тут же откликается Киба, когда слышит про горячие источники. — Так давно нормально не отдыхал. Давайте ещё Хинату и Шино позовём, ты не против?              — Наоборот, я за то, чтобы собрать как можно больше человек, — воодушевляется Ино. — Чем больше компания, тем лучше!              — И я не против, — Чоуджи улучил момент и подозвал официанта. — Всё лучше, чем киснуть дома. Миссий мне сейчас всё равно не дают.              — Не смотри на меня так, — Шикамару закатывает глаза, понимая, что ему уже не получиться слиться. — Только вам придётся ждать моего выходного. И как только мы сможем собрать всех в один день? — задаёт риторический вопрос.              Ино смотрит на товарищей, переводя взгляд с одного на другого. Разве может пойти всё так хорошо? Даже не понадобится ни одного аргумента, которых она приготовила уйму для каждого?              Как ни странно, но такой ход событий вводит её в некоторый ступор. Продумав несколько сценариев этого разговора, она даже не мечтала, что они тут же согласятся, предложат позвать ещё кого-то из их выпуска и начнут обсуждать вероятность встретить там знакомых шиноби из других скрытых деревень. Всё было настолько хорошо, что закрадывалось подозрение, что в этом кроется какой-то подвох.              Теперь в голове крутился другой вопрос: а почему она решила, что у неё обязательно должны были возникнуть трудности, почему она так не верила в своих товарищей, почему везде видит обстоятельства, которые точно должны помешать? Что с ней стало не так? Почему жизнь в какой-то момент стала представляться ей такой тяжёлой и даже изматывающей?              — Ино, — Шикамару вытаскивает её из мрачных мыслей, — ты займёшься организационными моментами? Иначе мы либо не соберёмся все вместе, забыв кого-то или соберёмся, но не в тот день, — по-доброму ухмыляется, надеясь, что подруга возьмёт на себя обязанности лидера. — Обещаю помочь тебе в переговорах с поставщиками.              — А мы с Чоуджи можем заранее посетить город, чтобы осмотреться на местности и забронировать для нас места. Потому что пусть лучше заранее готовятся к нашей большой и шумной компании, — Киба воодушевляется возможностью сорваться с места и «проветриться». Ему сейчас дали принудительный длинный отдых после той бесконечной миссии. Только это вынужденное просиживание его уже утомило.       Ино порывисто обнимает друзей. На глаза начинают предательски накатываться слёзы благодарности. Она и не ожидала, что они так поддержат её, внося свою инициативу. Тревоги полностью отступили на задний план. Да, она точно не позволит им чувствовать себя одинокими. Как и они ей.              — Спасибо, ребята.