Страсть с привкусом крови 3

Страсть с привкусом крови 3. Иллюзионисты Глава 1 Не первые лучи солнца пригрели руки и ярче осветили свитки. Я настолько увлеклась записями, что пропустила рассвет? Всю ночь расшифровывала сказания Рико-Алса, и, черт возьми, похоже, мы гораздо ближе к зеркалам, чем думали. Шикамару не ошибался, рассчитывая расположение пещеры Озра в центральной горе территории Нато-Гаг, южной части Деревни Тумана. В момент битвы мы как раз приблизились к центральной точке, так что Исты буквально у нас под ногами. Как же ты нужен сейчас, Нара. Твои толковые рассуждения и железная логика гораздо быстрее справились бы с задачей, чем я. Эти противники застали нас врасплох, иначе ни в коем случае не принудили б вдохнуть свой яд и вести бой в половину силы. Эти гады мертвы, но выгоды в том чуть-чуть: вы трое теперь лежите без сознания, а на медицинские техники тратить чакру я уже не в праве, ведь на замену атаковавшим могут прийти другие, дабы отобрать рукописи. Самое интересное то, что мы не знаем, какова цель их нападения. Простое воровство? Как-то слишком сильны они для местных бандитов. А про смерть старика Рико-Алса и его писания знать они просто-напросто не могли. Секретная информация нашей операции, производимая умнейшими расшифровщиками и одним медиком в команде, была поведана исключительно доверительным лицам. Так что, пока придется смириться с нависшей задачей хотя бы до того времени, пока не проснется один из логиков. Осадок бессонной ночи отдавал усталостью, я потерла глаза и затушила тлеющий, полумертвый костер. Эти записи не давали покоя. Расшифровка информации находилась где-то на поверхности, в чертежах рисунков, изгибистых иероглифах, где-то просто под носом. Спустя два с половиной часа я добралась до сути. Элементарно, блин! Озра — это не пещера Нато-Гаг, а старое прозвание реки Озира, что течет в нескольких холмов этого места. Зеркала у нас под боком, а, вместо того чтобы упаковать их в заранее приготовленный по приказу Цунаде контейнер, я целую ночь занимаюсь непонятно чем. Не дожидаясь пробуждения остальных членов команды, я отправилась к озеру, создав им укрытие из веток лиственницы. Около часа я шла вдоль течения и сама себе не поверила, когда обнаружила намеренно заваленную дыру в забытой скале. Мне потребовалось немного времени, чтобы расчистить себе путь и по указаниям свитков вытянуть в мой рост четыре запыленных зеркала старше, наверное, моей бабушки. Будущие хранители Конохи выглядели достаточно хрупкими и несчастными. Оставалось только аккуратно донести их до нашего лагеря и надеяться, что глава команды, Шикамару, не убьет меня за самодеятельность. Способ передвижения предпочла приземленный, так как слишком уж боялась повредить такой важный атрибут для нашей деревни, а контейнер, конечно же, захватить не догадалась. В глубине леса ощущалось упокоение и прохлада. Лишний треск леса тоже не прошел мимо ушей, этот короткий звук показался неестественным в окружающий среде, будто вырезанные строки из другой композиции. Но, тем не менее я продолжила свой путь, не подавая виду своей настороженности и щепетильности. Причин на мое беспокойство больше не заметила, лишь подсказки неуверенной тревоги. — Выходи! — остановившись, крикнула я в густоту колючих кустов. Если за мной кто-то следит, то я, как проницательный ниндзя и верный товарищ, не имею права довести шпиона к лагерю моих ослабленных напарников. — Я предпочитаю видеть лица тех, кого в дальнейшем убью, — тише добавила я, пытаясь зацепить гордость играющего в прятки. А вдруг такого нет, и мое волнение можно объяснить перенапряжением и беспокойством, связанным с важными предметами в моих руках? — Ты стала внимательнее, — подметил кто-то низким спокойным голосом. Значит, все же не ошиблась. Черт. Придется драться. Для битвы сил у меня достаточно. Все еще удерживая зеркала подмышкой, я в несколько подходов откинула препятствующую обозрению листву и взглянула на говорившего незнакомца, который незнакомцем уже не казался вовсе. Обалдеть. Как же давно мы не виделись. Наверное, целую жизнь или даже вечность. Но в душе не играла радость встречи, ведь только Акацки мне тут не хватало. Почему он здесь? Он не мог знать о защитной иллюзии. Не мог! — Какого хрена ты здесь делаешь, Итачи? Ответа не было. Прижавшись спиной к дереву, он стоял ко мне в профиль с выражением типичного спокойствия и эмоциональной сдержанности. Взгляд был устремлен на золотистый кинжал, которым вытачивали что-то похожее на зубочистку. Одна нога согнута. Вид полного умиротворения, будто это я потревожила его благоговейный покой, проходя мимо, а не он устроил за мной слежку. — Подумай. Каковы причины того, что я здесь? — Он отвлекся от своего оружия и повернул голову, неосознанно сметая тонкую продолговатую косу с плеч. Он не может знать о свойствах этих зеркал. Информация о смерти нашего видящего была полностью засекречена и спрятана в охраняемом сейфе архива Деревни Листа. Почему же тогда он ждал меня в этом месте? — А разве в твоем понимании женщины обязаны думать? — язвительно ответила я, взволновано оглядев его вид: черные обтягивающие нарукавники и безрукавка; штаны с кожаным поясом, заправленные в высокие сапоги, и обмотанная бинтовой тканью рука в зоне плечевой мышцы. Глаза остановились на выточенной зубочистке, которой Учиха двойным стежком проколол себе кожу на ладони, словно добавил последний аксессуар. Мое лицо не скривилось удивлением, плевать на причуды этого типа. Моя цель — задание, ценой в Коноху. — Откуда ты знаешь о зеркалах? Ситуация жутко не нравилась. — Скажем так… — он вложил в разговор кусочек паузы, — в муравейнике завелись крысы. Крысы? Кто-то предал нас Акацки? И не только им, ведь теперь объясняется то нападение на нашу команду. Какая-то дрянь купилась парой монет и отдала копии рукописей? И не обычная дрянь, а та, что тепло пригрелась у ног Цунаде и пользуется ее неземным доверием. Черт, это… омерзительно слышать. Нас продали организации, которая в свое время чуть не уничтожила моих близких, дом, весь Лист. И теперь, в период многолетнего восстановления, эта мерзость ищет все способы защиты и опоры. А высокоуровневая, не различимая даже носителями шарингана иллюзия, способная спрятать город или даже страну — идеальный вариант их покоя. Ну уж нет. Эти зеркала или будут обставлять Коноху, или же раскрошатся в песок. — Ладно. С крысами разберемся после. Уступим место мышам. Мои насмешки явно не обошлись без внимания, ведь организацию Акацки многие считали уничтоженной из-за их полного исчезновения, потому прозвание «мышь» так идеально-оскорбительно подходит им, как и для Цунаде — пьяная старуха. — Ты неисправима, — с проблеском еле заметной усмешкой ответил он. — Я готов предложить тебе два варианта выхода: ты уходишь — артефакт остается у меня, или ты умираешь — артефакт остается у меня. — О, Ками! Какое великодушие! А с чего ты сам не выберешь тот единственный вариант и просто не выпотрошишь меня? Он отвел взгляд на пронзенную заточенным сучком кожу, ранее поглаживаемой подушечкой большого пальца, и вытянул посторонний предмет зубами. — Если кто-то и убьет бывшую моего брата, так это он сам. Я чуть не подавилось слюной от такого заявления. А почему я не знала, что твоему братишке являюсь бывшей? К тому же, я искренне надеялась, что этот мерзавец уже давно гниет в могиле. Смех так и просился выплеснуться ему в лицо, пришлось приложить усилия, чтобы подавить это веселое ощущение, но неодолимая улыбка все же взяла верх. — По сути, ему я такая же бывшая, как и тебе. Спала с ним в равном количестве. Но я восприму это как комплимент: лучше быть бывшей брата, чем коноховской шлюшкой. Итачи резко выдохнул, улыбнувшись правой частью рта, и, наверное, подобное зрелище откровенней всякой интимной близости, которая между нами когда-либо возникала. Все же я рада его видеть. — Ты слишком открыто выражаешься. Куда же подевался страх, что возникал при каждой нашей встрече? — Да брось… Не стоит указывать на мои старые глупости. Перед смертью человеку рекомендуется говорить что-нибудь хорошее, — хоть это и было сказано шутливым тоном, суть приговора была ясна. Но я не нуждалась идти до конца, мне всего лишь нужно было скрыться. С зеркалами, естественно. — Что ж. Пусть так и будет. — Он выплюнул зубочистку и с приоткрытыми поблескивающими губами посмотрел на меня уже более опасным взглядом. Прыжком и кувырком я отдалилась на просторную поляну и уложила свой важный груз на землю, после чего сложила печати и призвала своего любимчика — сюрикен в мой рост из твердой и мягкой стали, заточенный мастером оружейного дела, Тен-Тен. Стоило помнить, что все Учиха могут атаковать на расстоянии, способностью проникать в сознание, посему нужно было исключить надобность смотреть ему в глаза. Запустив сюрикен, я снова использовала дзюцу вызова для призвания своего маленького невидимого помощника, чтобы действовал в моменты отвлекающего маневра. Схватив обратно оружие, которое, как и ожидалось, лишь срубило несколько деревьев, я создала клона и заодно в его дыме сделала подмену натуральных зеркал на фальшивые, где настоящие отдала клону. Проблема осталась в том, что мой противник успел скрыться с поля зрения, а это означало, что нужно быть максимально внимательной и осторожной. Лишь услышала взмах крыльев, лишь успела обернуться, как стая черных птиц напала из ниоткуда, впиваясь клювами в части тела и отщипывая кусочки кожи. Эта техника Итачи была мне известна, но мои представления шокировало безмерное количество крылатых созданий. Боль по правилам рефлексов была омерзительной, но мне ли не привыкать. Ловкостью рук с правильной последовательностью печатей я вызвала земляной смерч, и через секунду мое тело оказалось в густой песчаной воронке вертящихся почвенных глыб и кричащих воронов, формирующихся в мужскую фигуру. Стоило мне лишь оглядеть свои раны, как осознание об опасности клона пришло само собой. Разоблачение подделки вмиг перевело стрелки на подлинных Истов и фальшивую меня, которой я дала задание смыться. Сюрикен-Крылатое-Лезвие вновь завертелся в воздухе, разрывая акацушную дрянь, как сгусток черного тумана, будто он не человек, а некий прозрачный фантом. И в тот же момент на меня в полную силу обрушилась техника Катона — я даже ощутила, как приближающийся жар и красные языки пламени тянут руки для объятий. Уязвленная, но целая, я спряталась за широким деревом и позволила себе отдышаться. Призванная в последний момент земляная защита в очередной раз спасла мою дурную шкуру. Взрыв успел лишь коснуться любимых волос, и, если бы долго отращиваемый хвост, что заканчивался как раз у щиколоток, не был опутан металлическим плетением, то пришлось бы попрощаться со своей выразительной прической. Но, главное, что не с жизнью же. — Оставь их, и я оставлю тебя, — предложил Итачи невероятно близко. — Нет, — я ахнула, так как умение быть внезапным — опять застигло врасплох, и резко повернулась, как тяжелая рука влепила ошеломляюще сильную пощечину, отбрасывая меня на несколько метров. После приземления и вскрика я успела лишь прикоснуться к онемевшей щеке, как проклятый Учиха уложил меня на живот и, усевшись сверху, заломил руки за спину. — Мне незачем тебя убивать, но ты сама сделала выбор, — в его голосе и точном звуке оголенного кинжала послышалось какое-то сожаление. Он всерьез собирался меня прирезать. — Итачи. — Да, — его медлительность отражала уважение. — Когда у тебя есть доступ в сознание, ты превращаешься в мысли. Когда у меня есть доступ к почве, я превращаюсь… в грязь. Техника полного слияния с землей. Растворение, деформация тела и пространственное перемещение. Я поистине горжусь этим умением, и было время, когда его использовал Орочимару, теперь же и я кое-что знаю о своей стихии. За пару секунд я успела сформировать себя поодаль от Итачи, что разоблачено сидел в грязной луже, и отвлечь его атакой ранее вызванным клоном. Пока он уходил от ударов и уничтожал ту Сакуру, я намотала на локоть розовый хвост и в воздушном круговороте зарядила по симпатичному лицу тяжелым наконечником, зачастую используемый мною в роли цепной булавы. Вражеское тело покатилось по траве, ведь вложенной силы я действительно не пожалела. В мгновение схватив то, за что и идет этот бой, я прыгнула на встрявший в дереве сюрикен и решила использовать шанс на отступление. Знала: так легко не отстанет, но задача еще и состояла в том, чтобы отвести его подальше от лагеря моей обездвиженной команды. Я развернулась на сто восемьдесят градусов и сделала первый прыжок своего бегства, как передо мной совершенно негаданно появилась новая фигура и всадила свой кулак не просто в живот, а, казалось, куда-то под ребра, касаясь позвоночника. — Привет, Сакура, — что и услышала я от его наглой рожи, прежде чем улетела назад на поляну, выпуская зеркала и врезаясь в кривой ствол дерева с выпуклостью, решившей безошибочно отбить мне почки. — С-саске, — выплеснулось с меня так же автоматически, как и кровавый кашель.