Страсть с привкусом крови 3

От резкого настоящего света заболели глаза, но что это по сравнению с произошедшим и, что греха таить, грациозным кошмаром? Зелень казалась настолько яркой и неправдоподобно красивой, что вначале подумалось о нереальности и этой видимости. Проснувшись, я успела посмотреть на стоящего напротив палача, деспота, спасителя, как тут же многочисленными уколами тело пронзили всеми ощущениями, испытанными в качественной иллюзии. Ранения на коже не появились, процесс происходил на подсознательном уровне, будто организм хотел поведать все запомнившиеся потрясенной психикой испытания. И лишь ухо показалось достаточно влажным для раны, но на проверку не хватило ни сил, ни времени. В следующую секунду моя, можно сказать, безжизненная туша рухнула на колени, а после и вовсе развалилась на липких листьях сорняка. Мое тело напрочь отказывалось выполнять приказы, и, как назло, зеркала лежали буквально рукой подать. Те самые, которые я когда-то была обязана доставить в Коноху. Итачи стоял, не шелохнувшись, по крайней мере, мне так казалось, так как видела лишь его голени и ступни. Но отчетливо слышимое, будто после суточной тренировки, дыхание заставляло возбуждаться снова. Тяжело кашлянув, он вдруг рухнул на землю, с немалыми усилиями удерживаясь на руках. Голова была опущена, мышцы плеч напряжены, и даже черная коса, уныло повисшая на них, выглядела обреченно. Озадаченность ослабленного состояния одного из сильнейших преступников отступила лишь тогда, когда я заметила вытекающую с глаз кровь, так контрастно гармонирующую с расцветкой его одежды. Об этом я тоже читала из документов об Акацки: Аматерасу и Цикуеми — одни из сложнейших техник шарингана. Используя их, человеку приходится платить высокой степенью нагрузки как глаз, так и всего организма. «Нужно подняться», — твердила себе одну и ту же фразу, но слабость, глубокая и полноценно воцарившаяся, шептала обратное. Я лежала и вспоминала жителей Конохи: как я их подведу, не проделав сей путь. Ведь я могла дождаться восстановление команды и… поцеловать пустую пещеру. Нет, не приди бы я раньше, Акацки изъяли б зеркала из хранилища и вскоре спрятали логово так, что не нашли б самые опытные сыщики. Я понимала, что не доставив Иллюзию в Деревню, наша страна продолжит страдать от нападений соседних селений и их регулярного шантажа в экономическом и военном плане. Цунаде доверила миссию мне, как одному из способных ниндзя Конохи, так почему же я такая «способная» распласталась перед врагом и целью задания? Нет, я ведь так старалась быть сильной, столько изнуряла себя тренировками и даже во снах изучала новые техники. Я внушила себе одержимость знаниями, когда увидела способности Наруто. Его слова «Тренировки нужны для того, чтобы защитить все тебе дорогое» служили долгой мотивацией совершенствования, потому что не хотела подвергать других опасности. Пусть в последний раз, но я желала смотреть в глаза смерти. Достойный воин управляет битвой, достойный дух — телом. Собрав размером с наперсток свою силу, я начала подниматься на ноги. Организм сопротивлялся до судорожной дрожи в мышцах, но расслабившись на миг, я не поднялась бы снова. Слабость и полное истощение не дали бы даже закричать, но, тем не менее, я оказалась в полустоячем положении. Одолеть пару метров дистанции тоже пришлось несладко, но заслуга ощущалась пальцами — холодное пыльное стекло с тайным могучим эффектом. Замахнувшись, рука ударила по верхнему зеркалу, но оно, вместо того чтобы разбиться, даже не треснуло. Причина во внутренней чакре, которой не хватило даже на силовой удар. Так низко я себя не чувствовала со времен своего двадцатилетия, когда поверила заключенному о золотых залежах под руинами Ман и вместе с Ино целый день бесполезно долбила землю. Я, конечно бы, могла раздавить их своим весом и однозначно использовала этот вариант, если бы не подозрительный звук за спиной. Насмешливый выдох и вражеский, ощутимый затылком, взгляд. Поразительно, что в таком состоянии органы чувств вообще могли воспринимать детали реальности, но именно они меня и шокировали в следующую минуту, когда я, до порезов ладоней, опираясь на зеркала, выпрямилась во весь рост и настолько резко, насколько было возможно, развернулась. Сильные руки сдавили виски, а в меру сухие губы прижались ко рту. Я лишь успела ошарашено раскрыть глаза, когда язык наглого Саске умудрился пробраться вглубь и касаться всего, чего ему категорически не позволено. Такой сочный и богатый поцелуй абсолютно не вписывался в столь насыщенно мятежную ситуацию. Просто дико и странно получать подобное от этого человека, хотя, чему удивляться? Возбудила его никто иная, как я. Не успела сообразить, не успела возмутиться, как этот мужлан перебросил меня через плечо и понес к пню диаметром в полтора метров, который по случайной идиллии, подрезал мой же сюрикен. Мне пришлось жалобно застонать, когда мое немощное тело бросили на широкую деревянную поверхность. — Будь ты проклят, Саске. Да, моих сил хватало лишь на бессмысленные проклятия, и он действительно теперь мог меня изнасиловать. Это конец? — Ты хотел свернуть мне шею. Так исполняй свои обещания. С ответом он не спешил, потирая теплой ладонью мою щеку, затем поглаживая шею, а вконце и вовсе сжал левую грудь. — Так быстро молишь о пощаде? Я обещал еще кое-что, как помнишь. — Мразь, — огрызнулась я и неожиданно для себя заскулила. Сволочь! — Просто думала, что твоя самооценка слишком высока, чтобы трахать бревно на бревне. Созерцать его реакцию мне не позволила собственная усталость, принудительно заставив закрыть веки. Быть может, если бы хорошенько выспалась перед этим боем, то нашла в себе способность противостоять. Но сейчас это однозначно проигрыш. Его постоянные прикосновения отнимали возможность расслабиться и забыться мирным сном. На диво горячая ладонь пробралась под блузку, беспринципно поглаживая живот и грудь, и, что самое странное — с помощью касания малыми волнами делился своей чакрой. — Чтобы ты не была полным бревном. От прилива сил я громче задышала и открыла глаза, осматривая, словно чародея, серьезного и увлеченного заклинаниями своего будущего убийцу. Рот был страстно приоткрыт, а голодный взгляд гулял по моей верхней части тела, ткань на которой в один момент жалобно треснула и порвалась бы на несоединимые кусочки, если бы не податливые пуговицы, уступившие настойчивым рукам. Грудь теперь прикрывал лишь лифчик. Мерзавец большими порциями начал впускать в меня чакру, собственно, и намного богаче лаская и искушая. Я прекрасно оценивала свои возможности и уже вполне могла ему противостоять, используя даже пару слабых техник, но грех не использовать такой шанс поживиться, пусть и дивным способом. В бою все способы хороши, не так ли? Всех ощупанных частей тела ему, похоже, стало недостаточно, так как его пальцы, подобно шагам маленького человечка, поползли к моим узким штанам и юбке. Он только успел подцепить их ткань, как я тут же откинула его наглую руку. — Довольно. Хватит с тебя игр. Саске даже не удосужился с ответом, перехватив меня за запястья, и твердым грозным взглядом посмотрел в глаза. Волна холодных мурашек пробежалась по телу, и интуиция в граммофон сказала свое последнее слово: «Действуй». Я вскочила и замахнулась для атаки: так он не только ушел от нее, а и умудрился повалить меня назад и ударить в грудную клетку. Моя бровь буквально поползла на лоб, когда он начал снимать ремень. Боль в груди не наблюдалась, к тому же не было смысла лежать и ждать, пока тебе вставят. Вторая попытка вышла бы более удачнее, если бы Учиха не схватил меня за волосы и не стянул с них металлический покров, не затянул запястья ремнем и не расположил мои руки над головой, утягивая второй конец к земле. Пока я безнадежно пробовала освободиться, его кисть шпионом пробралась под одежду, в зону между ног, и углубила два пальца, пуская при этом невероятно щедрую долю чакры. Я утонула в стонах и экстазе, тут же поймав себя на мысли, что не от дозы новой силы, а от густого приятного возбуждения. Нет, только не это. — Похоже, все было не настолько неприятно, насколько ты пыталась состроить, — довольствуясь собой, обвинил в лицемерии Саске. — Это твой братишка постарался, идиот, — выдала я, сразу же заливаясь краской. Ведь Итачи мог нас услышать. В поисках этой личности я оглядела ту территорию, где мы двое вышли из Цукиеми, но кроме пустой поляны — ничего не обнаружила. — Как мило. Он начал быстро, ненасытно и беспрерывно двигать во мне пальцами, при этом еще сильнее натянув ремень, чтобы я отчетливо ощутила его возможность управлять мною. Зрение поплыло, сознание утратило рамки, не имея больше четких представлений о том, чем занимается мое тело. С каждым разом толчки больше грубели, больше ударялись и воспроизводили то, как именно Саске хотел бы меня. Этот тест я к чертям собачьим провалила, потому что предъявленный пленитель очень хорошо информирован моими желаниями и маниями, но ощущения… они просто сводили с ума. — Я подвешу тебя на этот ремень, — процедила я, всеми силами пытаясь отогнать мысли, что мне нравятся его действия. — Так ты мне благодарна за чакру? — Сам себя благодари. За словами тут же последовал максимально глубокий вдох, потому как Учиха облизал пальцы круговыми движениями языка и продолжил процедуру. Это разрушило всякие пределы стандартов и рамок нормальности. Старательно пытаясь выглядеть достойно, я вдруг нашла того, кого недавно искала. Он стоял невдалеке и с типичным спокойствием наблюдал за нашими шалостями. Ни доли зависти, ни доли ревности, ненависти. Самое обыкновенное безразличие. Впрочем, это же Итачи. Обнаружение старшего из братьев заставило проснуться и образумиться, ведь у меня есть сила, чтобы достойно закончить миссию — уничтожить зеркала и, возможно, даже скрыться. Никогда не думала, что скажу такое, но, спасибо, Саске. На миг ремень перестали фиксировать, и мне хватило этого времени, чтобы вскочить на землю, но Саске тут же обхватил меня и боком прижал к себе. Опоры под ногами уже не было, и я, получалось, лежала на его руках, хотя «лежала» — значит что-то расслабляющее и спокойное, а его «объятья» ассоциировались лишь с сдавливающими клешнями краба: тугими и непреодолимыми. Не успела я изобразить презрение, как он попытался поменять положение. Не собираясь плясать под его дудку, я вцепилась в грубую шею; кровавые руки хоть и были связаны, но зато пальцы у меня длинные. Отбиваясь, Учиха перестал меня удерживать, и я мигом полетела вниз, по дороге прихватывая ворот его майки. Не обращая внимания на свой нелепый вид, он не давал мне передохнуть, снова пытаясь меня сковать и обезвредить. Но я прокатилась голой спиной по земле и вскочила на ноги. Гадина все же успела схватить конец ремня и рвануть меня к себе, и я совершенно случайно наступила ему на ногу, но неслучайно замахнулась коленом в пах. На такие случаи у него, похоже, выработался рефлекс, уж слишком быстро он поставил блок. Но следующий удар прошел удачно: я успела сконцентрировать чакру в кулаке и зарядить им в тугую грудь. Не рассчитавший моей силы, Саске с болевым сдавленным стоном полетел параллельно земле, а я, не упуская момента, высоко подпрыгнула, дабы впечатать его метров на пять ниже горизонта. В воздухе Учиха в последний момент ухватился за мою выставленную для атаки ногу и увел влево, таким образом я повалилась рядом с ним в жалящую крапиву. Растение заставило быстро вскочить, но все же успело оставить красные пятна на локтях. Саске тоже уже поднялся. Его куртка открывала плечо, а надорванная мною майка — татуировку. — Что это? В широкой абстракции его тату мелко, но все же отчетливо рисовался знак Деревни Листа. Та самая родная милая завитушка. Ну, это явно она, правда? Этот символ ввел меня в такое заблуждение, что я без опаски подошла к Учихе и бесцеремонно стянула с него куртку. Он помнит свой дом… Помнит. В сердце защемило, а в голове предстал образ того мальчишки, который когда-то завершал команду номер семь. Наши миссии, совместные обеды, совместные улыбки. Неудачи, победы, ощущение единства. — Нет. Это не Коноха, — прочитав выражение лица, разбудил меня Саске и злостно рассмеялся. — Ты не в состоянии стереть память, Учиха. Ты был шиноби. Шиноби Листа! Рядом со мной и Наруто! Во главе Какаши-сенсея! — Ты параноик! — С ненавистью он крепко схватил меня за волосы. — Срал я на твою Коноху, слышишь? — Твое детство это Коноха, ты не можешь на нее просто срать, — не уступала я, желая понять его истинное отношение к Листу. — Слушай, ты, кажись, хотела трахнуть Итачи у меня на глазах. Ну, так, я готов смотреть. — Рывком за те же волосы он бросил меня к ногам брата, и все распущенные розовые пряди укрыли лицо. Я встряхнула головой, чтобы убрать их с обзора и взглянула на старшего Учиху. Он был слегка нахмурен, но мысли-сомнения от заявления глупого младшего братишки явно бродили в его голове.