Западня для лисицы

      Если суждено было когда-либо наступить дню, когда подчиненные устрашатся гнева господина Ханамии, то этот день наступил сегодня. И не без помощи Имаёши Шоичи. ***       Экран монитора давно погас, а Имаёши все сидел, уставившись в одну точку и опустив подбородок на скрещенные руки. На тонких губах змеилась едва заметная ехидная улыбочка, но люди, знакомые с ним давно, знали – эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Как и блестящие лукавством черные глаза, надежно спрятанные за стеклами очков.       Момои, расположившаяся чуть поодаль на диване, тревожно вскинула на него взгляд, будто почувствовав незримую угрозу, и как можно безмятежнее поинтересовалась: — Нашел что-то интересное?       Имаёши моргнул, очнувшись, и отрицательно покачал головой: — Нет, ничего.       Сатцуки недоверчиво прищурилась, но промолчала, вернувшись к чтению документов. Если Имаёши решил ничего не говорить – настаивать бессмысленно.       В воздухе повисла напряженная тишина. Глядя на задумчиво нахмурившуюся девушку, Имаёши чувствовал себя виноватым, но пути назад не было. Он быстро застучал по клавиатуре, закрывая все окна и кодируя доступ к обнаруженной видеозаписи – весьма страстной сцене, в которой были задействованы небезызвестные для генерального директора лица. И то, что одним из этих лиц был Ханамия Макото, явно потерявший контроль над ситуацией, вызывало у Имаёши восторг. Откинувшись на спинку стула, брюнет торжествующе ухмыльнулся, хрустнув пальцами.       Шоичи обожал такие моменты, когда его коварный кохай попадал в свои же собственные сети. Видеть его растерянность, сменяющуюся злостью, видеть его бешенство и бессилие... Такое зрелище дорогого стоило. К большому сожалению бывшего капитана, порадоваться подобным эпизодам удавалось редко. Поэтому тот очевидный факт, что Ханамия-кун впервые попал на поле в игре, правила которой не знал, Имаёши Шоичи никак не мог оставить без внимания. Азарт бурлил в нем, подстегивая желание ввязаться в эту схватку с Ханамией, затянуть того в новое противостояние, где ставкой будет паучья гордость. И победить.       Имаёши даже пришлось прикусить губу, чтобы злорадная улыбка не выдала его мыслей. То, что он решил несколько минут назад, было аморально, и он не хотел, чтобы Сатцуки, с ее порядочностью и гуманностью, вмешивалась в эту маленькую назревающую авантюру. Шоичи хотел уберечь Момои от этой грязи любой ценой, ради её же блага.       И все же недоверие, мелькнувшее в глазах любимой, остро кольнуло в грудь. На какую-то долю секунды Имаёши стало совестно перед невестой, но затем он взял себя в руки. — Просто просматривал записи с ночных камер. — Негромко пояснил Шоичи, поднимая глаза на погруженную в работу девушку. Сатцуки кивнула, показывая, что услышала его объяснения и устало потерла глаза. Отложив в сторону один из документов, она потянулась за другим, зевая и прикрывая кулачком рот. Если бы она в этом момент взглянула на возлюбленного, то увидела, как серьезное выражение лица сменяется нежностью во взгляде. Имаёши, склонив голову к плечу, с умилением наблюдал за ней – такой естественной и расслабленной сейчас, какой она бывала лишь с ним наедине.       Утреннее солнце освещало своими лучами окруженную листами исписанной бумаги девушку, играя бликами на ее светлой сияющей коже и подчеркивая нежный цвет волос. Шоичи молча любовался длинными ресницами, пухлыми губами и яблочками щек, точеным профилем и белоснежными ключицами, выглядывающими из выреза легкомысленной кофточки, запоминая каждую деталь, боясь спугнуть волшебство момента. Он мог часами наблюдать за ней, очарованный и плененный этой мягкостью линий, ее женственностью, сочетающимися с острым умом и потрясающей жизнерадостностью. Просто стоять и смотреть, боясь даже дышать, все еще не до конца поверив в то, что эта потрясающая – неземная! – девушка согласилась быть с ним, согласилась стать его женой... — Шоичи? — со смешком позвала его Момои, заметив, что он слишком мечтательно уставился на нее.       Имаёши почувствовал, как уходит земля из-под ног от звонких колокольчиков в ее смехе и радостной улыбки, но все-таки нашел в себе силы вернуться в реальность: — Уже видела отзывы на новую продукцию?*       Сатцуки отрицательно покачала головой, не отрывая взгляда от отчетов, и указала пальчиком куда-то на пол. — Они там, в нижней стопке.       Имаёши потянулся и поднялся со стула, захлопывая крышку ноутбука. Присев на краешек стола, он кинул быстрый взгляд на наручные часы, подсчитывая в уме, сколько времени осталось до прихода остальных сотрудников. Они с Сатцуки всегда приходили самыми первыми, это был их долг, как руководителей – подавать пример остальным сотрудникам.       Быть лучшими, всегда на шаг впереди остальных, стойкими, упорными и всегда с приветливыми улыбками на лице. Ну и еще скрывать различные секретики, вроде того, на который Имаёши наткнулся сегодня утром. — Да, кстати, я думаю, что нашему новому стажеру из Америки нужен больничный. — Словно бы между прочим заметил он, пристально наблюдая за реакцией собеседницы.       Момои подняла голову и задумчиво изогнула бровь. По её спокойному лицу никак нельзя было понять, какие эмоции у нее взвали эти известия. — Ёшиваре Рэйко? Почему ты так решил?       Имаёши пожал плечами и снял очки, потянувшись за специальными салфетками для протирания оптических средств. — Записи с камер. Она поскользнулась в бассейне, и упала.       Лицо Момои приняло озабоченное выражение. — Что-то серьезное?       Несколько секунд Шоичи молчал, обдумывая ответ. Раз за разом проходясь салфеткой по линзам очков, он просчитывал реакцию Сатцуки на слова о том, что Ханамия принял непосредственное участие в этом инциденте. Определенно, логическая цепочка была очень простой. Но и скрывать этот факт было бы неразумно – рано или поздно все об этом узнают. Поэтому... — Нет, ей очень вовремя оказали помощь. — Шоичи вновь надел очки, поправляя дужки. Момои тепло улыбнулась, откладывая документы и разминая затекшие плечи. — Значит, все хорошо? Ей повезло, что рядом оказался кто-то другой.       Имаёши неопределенно повел плечами, не высказывая однозначно ни согласия, ни протеста. С одной стороны – да, Ёшиваре повезло, что рядом оказался куратор и вызвал врача, с другой – возможно, если бы она была там одна, ничего бы и не случилось. Она бы спокойно вышла из бассейна, без лишних эмоций и спешки, аккуратно и осторожно, как и подобает по правилам безопасности. Радовало одно – Ханамия, если и был виноват в случившемся, то лишь косвенно. Воду на пол не лил, в спину не толкал. Значит, судебного иска можно будет избежать... — Шоичи? — Сатцуки подошла к нему и положила руки на плечи, заглядывая в глаза. — Ты что-то скрываешь от меня?       Имаёши прямо встретил взгляд ее обеспокоенных глаз. — Врача вызвал ее куратор, Ханамия Макото. — Ну, хоть здесь нечего таить. Момои несколько секунд пристально и напряженно вглядывалась в лицо жениха, словно надеясь получить какую-нибудь подсказку, а затем отпустила его и отошла на несколько шагов, обхватив себя руками. — Он ведь не...? — ей не нужно было договаривать, чтобы он понял ее. — Нет, международного скандала не будет. — Шоичи улыбнулся, развеивая ее опасения, и притянул невесту к себе. — Она сама поскользнулась и упала, доказательства мы предоставить сможем.       Сатцуки прижалась к нему и глубоко вздохнула, прикрывая глаза. "Теперь ясно, что ты прятал от меня." — Это все, что мне нужно знать? — тихо уточнила девушка, не поднимая взгляда, и чувствуя, как напряглись его мышцы под ее руками. — Больше добавлять и нечего. — Его голос звучал ровно, искренне, но его тело дало ответ ей гораздо раньше. И этот ответ был другим. — Как скажешь. — Момои попыталась смягчить эти слова, но оба они почувствовали, как в этот момент ушло что-то важное, что-то, чего уже не вернуть.       "Чертов Ханамия", — с досадой подумал Имаёши, крепче обнимая невесту и зарываясь носом в ее волосы. — "Прости меня, Сатцуки-чан." ***       Едва коммерческий директор "Generals Corporation" вошел в здание, как Имаёши тут же вызвал его к себе.       Ханамия не заставил себя ждать, войдя в кабинет к генеральному директору с невозмутимо высокомерным лицом. Лишь разбитая губа портила общее впечатление, и Имаёши не упустил случая съехидничать на этот счет. — Ханамия-кун, ты так сильно кусал губы от досады? — кивком головы указав на кресло, Шоичи дождался, пока подчиненный усядется, и, нацепив самую льстивую из своих улыбок, поинтересовался. — Или в порыве страсти прокусил?       Ханамия пренебрежительно фыркнул: — Не понимаю, о чем ты.       Имаёши нарочито удивленно протянул: — Не помнишь, что произошло вчера? — К чему ты клонишь? — Ханамия засунул руки в карманы брюк и вытянул ноги, скрестив их. С самого утра у него ужасно болела голова, и не было никакого желания разгадывать шарады и загадки Имаёши. Видимо, веселье в бассейне и встреча с тяжелыми кулаками американца не прошли бесследно. Мысленно сделав заметку пройти обследование на наличие сотрясений мозга, Ханамия перевел взгляд на собеседника. Все это время семпай, как называл его Макото по старой привычке, следил за ним, расставив локти на столе и положив подбородок на скрещенные руки. Если бы Ханамия знал его чуть хуже, он бы мог решить, что Имаёши позвал его побеседовать насчет вчерашней презентации, но для этого разговора Шоичи был слишком... взбудоражен. Все эти его улыбочки, вопросы... будто он знал что-то, что его очень веселило, и каким-то образом причиной этого веселья было...       "Вот черт!" — мысленно ругнулся Ханамия, прикрывая глаза. Как он не догадался раньше?! Видеозаписи! Имаёши видел их.       Видел, и теперь...? Чего он хочет? Какая для него выгода? Если он обнародует их – то, прежде всего, пострадает это девка, а не он, Ханамия. Уволит за неподобающее поведение? Тут Ханамия не сдержался и громко хмыкнул. Тогда половину компании нужно увольнять, и самого Имаёши в первую очередь. К тому же именно он уговаривал его прийти на эту работу, а не наоборот. Макото сразу обозначил свою позицию – он не держится за эту должность. Заставит девчонку подать на него в суд? Скажем, за домогательства? Или потребует что-то взамен за молчание? Или... Ханамия резко одернул себя. Ему не стоит торопиться с догадками и накручивать панику раньше времени. Ведь Имаёши – хитрый лис, который любит манипулировать людьми, он специально провоцирует Макото. Пытается заставить его дергаться, нервничать, и совершать ошибки. Эмоции и чувства соперников – вот то поле, где Имаёши чувствует себя, как рыба в воде. Он предугадывает наперед реакции оппонентов на слова, действия, жесты и движения. За те года, что пролетели после их первой встречи, Имаёши совершенствовался в искусстве манипуляций с пугающей стремительностью. И постоянно доказывал это на площадке, в игре. Так было всегда, но не сейчас. Bad boy – не тот, с кем стоит связываться, и Ханамия напомнит семпаю об этом.       Усилием воли расслабившись на кресле, Макото положил руки на подлокотники и приготовился ждать. Время утекает, как вода сквозь пальцы, а это значит, что рано или поздно Имаёши выложит свой козырь. Напряжение, висящее между ними, можно было резать ножом. — Я и не знал, что ты такой заботливый семпай, Ханамия-кун.       Вот и ответ. Все-таки дело в записи и в падении девчонки. Так просто! Что ж, тут он не виновен, как ни странно, и они не смогут ему ничего предъявить. — А я не знал, что ты так сильно любишь подглядывать, очкарик. — Ханамия, высунув язык, показал ему фигуру из пальцев, которую в народе обычно именовали "фак".       Глава компании в ответ лишь усмехнулся и повторил его жест, добавив для пущего эффекта и вторую руку. — Ну надо же, как грубо! Впрочем, это неважно. — Имаёши откатился на стуле в сторону и вытащил что-то из ящика рабочего стола. — Как ты там говоришь? "Рыбак рыбака видит издалека", да? — Шоичи небрежно толкнул к Ханамии папку с бумагами. Поймав ее, Макото не стал спешить и открывать, нахально глядя на собеседника, и красноречивым изгибом брови потребовал объяснений. Имаёши пришлось снизойти до них. — Анализ и отчет по внедренной тобой акции. Спонсоры одобрили.       Ханамия недобро прищурился. — И это все?       Имаёши поправил галстук и ослепительно улыбнулся. — Да. — Я могу идти? — Макото все еще не верил в то, что семпай никак не попытается его поддеть. И оказался прав. — Я лишь хотел спросить у тебя лично, понравилась ли тебе роль героя-спасителя? — Казалось, еще немного – и кончики губ Имаёши дотянутся до ушей, такая широкая была у него улыбка. Ханамия кисло скривился, не желая отвечать на подобные идиотские вопросы. — Так неожиданно – и приятно – было увидеть эту твою новую сторону! Надо же, ты умеешь быть человечным! Я тронут до глубины сердца. — Макото метнул на брюнета неприязненный взгляд исподлобья, не предвещающий ничего хорошего, но Шоичи это не остановило. — Уж не затронула ли эта милая девчушка твое каменное сердце, Ханамия-кун?       Макото яростно фыркнул и резко поднялся, не желая больше терпеть общество семпая. Все эти глупые игрища и словесные изыскания надоели ему до чертиков, к тому же нарастающая головная боль не давала ни на миг забыть о причине, ее породившей, и все это в совокупности приводило молодого мужчину в бешенство, граничащее с аффектом. — Она не могла бы этого сделать по причине отсутствия сердца у меня как такового. — Отчеканил каждое слово Ханамия, уперевшись руками в столешницу и сжимая злосчастную папку с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — И вообще, по поводу сердец – это к Киёши Теппею. Ты ошибся адресом, Имаёши. Резко крутнувшись на месте и пихнув от себя кресло так, что оно упало, Ханамия стремительно вышел, хлопнув дверью и испугав секретаршу. — Так ли? — с тихим смешком прошептал ему вслед генеральный директор корпорации, доставая мобильный телефон. По его мнению, реакция Ханамии была выше всяких похвал. ***       Макото сидел в лимузине, бездумно уставившись в экран смартфона, снова и снова нажимая кнопку "play" медиапроигрывателя. Объектом столь пристального внимания стало видео, присланное недавним собеседником. Догадаться о его содержании было несложно – он все понял сразу, едва только обнаружил входящее сообщение от Имаёши. Увиденное его шокировало – тем, насколько он был не похож на себя, когда лапал эту дуру. Слишком открытый, слишком возбужденный, отдавшийся во власть инстинктов, потерявший контроль и жалкий в самом конце.       "Надо было ее все-таки трахнуть", — с нелепой тоской подумал Макото, вновь и вновь глядя на то, как призывно прогибалась Рэйко под его руками. Смотрел и никак не мог вспомнить, почему же он тогда остановился? Вспомнил про камеры? Решил ее проучить? О чем он вообще тогда думал?       Но несмотря на это, в глубине души он был рад, что сумел остановиться. Сумел вернуть себе самообладание и пошатнувшийся рассудок, и выкрутился из этой щекотливой ситуации, иначе Имаёши досталось бы самое реальное порно из всех, что он видел. И что-то подсказывало Ханамии, что именно это зрелище вызвало бы наивысшее любопытство у семпая.       Ханамия сдул со лба отросшую челку и откинулся на спинку сиденья. Если бы он не сумел остановиться, у Имаёши Шоичи на руках оказался бы самый стремный для бывшего кохая компромат. С ума сойти! Компромат на него – мастера шантажа. Ханамия невесело усмехнулся и перевел взгляд на окно. Да как он вообще мог оказаться в подобном положении?! Всё произошедшее было слишком стремительным, слишком неожиданным, и он сам не мог сейчас себе объяснить, что его толкнуло на такой поступок. Он никогда не питал к этой девушке никаких чувств, даже банальной симпатии, да он вспомнил-то про ее существование, лишь когда увидел в бассейне! На ее месте могла бы быть любая...       "Но ведь именно она следила за тобой в парке", — тут же возразил Макото сам себе. Сталкерша, мать ее. А может быть, это был ее план? Заманить его, подловить и... совратить? Может, она одержима им? Мечтает о нем втайне, следит за ним, не спит по ночам, вынашивая развратные планы...       Тут Макото не выдержал и расхохотался, изрядно удивив водителя. Только представьте – невинного Ханамию Макото пытались соблазнить, какой ужас! Его честь и непорочность были под угрозой! Какая ужасная ситуация, какой позор! От смеха у него даже слезы на глазах выступили.       Впрочем, пораскинув немного мозгами, Макото пришел к логичному заключению: во всем виноват недотрах. Стресс с презентацией, нехватка времени и женского внимания привели к тому, что, оказавшись в ситуации расслабления, он был готов наброситься на первую встречную. Вот и все. Чтобы впредь избежать подобных ошибок, ему следует хорошенько отдохнуть. И все пройдет, как страшный сон. Он не допустит повторения подобной ситуации. Только вот что делать с последствиями этой?       Следом за первым сообщением Имаёши прислал еще одно: "Теперь, как истинный джентельмен, ты просто обязан взять на себя ответственность! (^_~)".       И еще одно: "Я имею ввиду – отвези ее в госпиталь. А ты о чем подумал? (￣▽￣*). Еще нужно поставить в известность ее отца, оставляю это на тебя, как на самого заботливого куратора! p(^^)q И поскорее возвращайся, у нас сегодня важная встреча."       И, будто до этого мало настрочил, еще одно, четвертое: "А вечером можешь составить ей компанию (^_<), если твое каменное сердце этого захочет. Или мне нужно адресовать этот вопрос Киёши, нэ?".       Дочитав последнюю строчку, Ханамия зло скривился. При чем тут Киёши? И почему это он должен звонить отцу этой девки, а не Имаёши?! Чертов очкарик! Что он опять задумал?!