Западня для лисицы

      Спустя несколько часов, дав полицейским показания прямо на месте, Рэйко, наконец, смогла отправиться домой. Ханамия остался там, вместе с Ямазаки – и Рэйко вспомнила, кстати, где видела его. Как выяснилось в ходе беседы с полицией, Макото случайно оказался в этом переулке – по дороге домой он случайно встретил школьного приятеля, с которым они давно не виделись, и они решили заглянуть в ближайший бар... Наткнулись на нападающего и его жертву, Ямазаки вызвал патруль; совместными усилиями им удалось обезвредить преступника. По странному стечению обстоятельств жертвой оказалась сотрудница компании, решившая сократить путь домой.       Гладко, ладно, не придерешься.       Рэйко даже сама бы им поверила, если бы не знала точно, что этот самый Ямазаки Хироши несколько недель назад участвовал в ее похищении из гостиницы, на пару с Судзуки и остальными прихвостнями Макото.       И Макото точно знал, что здесь был именно Джейсон. И пришел именно поэтому. Были еще другие мелкие детали, которые противоречили красивой легенде, что Макото излагал полиции, но Ёши не стала об этом говорить. Она лишь устало подтвердила его слова и отправилась домой, отказавшись от медицинской помощи. Ей не хотелось ничего иного, кроме как забраться теплую постель. Рэйко была совершенно измотана.       Полицейские оказались на удивление понимающими и не слишком терзали ее расспросами. Медики описали состояние, как «острый шок», Ямазаки перетер с главным, и, – вуаля! – госпожа американка оказалась свободной.       До гостиницы была пара метров, поэтому сопровождающих не назначили. В какой-то момент Рэйко даже ощутила себя лишней в этой ситуации, будто разыгрывался изощренный спектакль, а она не знала сценария. Или попросту отыграла свою роль. Стало отчего-то противно и... страшно.       Не так, как было перед Джейсоном, – его, кстати, сразу увезли в отделение полиции, – а иначе, будто она случайно коснулась чего-то опасного и запрещенного. Она чувствовала, что Макото руководил этой ситуацией – исподволь направляя всех персонажей. Они все, словно мухи, плясали в его паутине, и он был способен в одночасье уничтожить каждого из них. И эта власть, это могущество Ханамии ужаснули ее.       На прощание Макото послал ей мрачный выразительный взгляд, и в нем было.... что? Американка смутно уловила неясное предупреждение, но о чем – не поняла. Или не хотела понять. Она слишком устала, слишком много было всего, и не только сегодня.       Джейсон. Макото. Отец.       «Ты что, не в курсе, что твой папашка чуть не подох от инфаркта?» — в голове беспрестанно крутились чужие слова. Злые, хлесткие, полные превосходства и язвительности.       Придя домой, Рэйко зашвырнула сумку на пол и долго сидела в темноте, вглядываясь в окно. К ее удивлению, слез больше не было. Как и осознания того, что случилось. Нет, умом Рэйко понимала, что произошло, – бывший жених напал на нее и пытался шантажировать, – но она не верила, что это было с ней. С ним. Так.       Словно заторможенная, девушка нашарила в сумке телефон и набрала номер отца. Снова недоступен. В санатории? После инфаркта? Почему ей не сообщили? «Это не твое дело», — тут же всплыл в голове образ отца и обжег надменностью, словно вживую.       Ёши закусила губу и отпихнула от себя телефон – туда, в темноту, как можно дальше. В голове гудело. От мысли, что причиной инфаркта отца могла стать... она, сводило спазмами живот. Брюнетка зажмурила сухие глаза, – под веками жгло, – и подтянула к себе острые коленки, обхватывая их руками.       Как долго?.. Как долго ей придется гнуться под тяжестью этих испытаний? Закончится ли все это, когда она вернется в Америку? Станет ли ее жизнь нормальной?       Рэйко прижалась спиной к кровати, и запрокинула голову, упираясь затылком в матрас. Сегодня Макото спас ее. Снова.        «Твой ебарь со мной случился», — что Джейсон имел ввиду? Как он связан с Ханамией? Почему Макото так вовремя оказался рядом? В то, что это совпадение, Ёши не верила. У нее было стойкое ощущение, что она была лишь приманкой. Девушка мрачно усмехнулась. Использовать ее – вполне в духе Ханамии. Но почему он так ненавидит Джейсона? Что такого произошло между этими двумя, что паук готов со света сжить Майклза? Когда он сказал, что убьет его – Рэйко всей кожей ощутила эту жестокую решимость. Такую, будто он уже бывал за этой чертой. Рэйко не знала о Макото слишком, слишком много – и между ними лежала настоящая пропасть.       Американка не была уверена, что Джейсон останется жив, но не хотела об этом думать. Где-то в глубине подняло голову слабое беспокойство, но тут же утихло, стоило ей вспомнить тускло блестящее лезвие ножа.        На полу засветился экран мобильного. Мелодия разорвала тишину, но Рэйко даже не пошевелилась. Плевать.       Даже, если это отец. Не сейчас, пожалуйста. Только не сейчас. Д      евушка сжала руками пульсирующие виски. Гул немного утих, зато дали о себе знать синяки и ссадины – все тело ныло. Ей нужно принять обезболивающее. Нужно найти в себе силы подняться и пойти в душ. Поесть. Просмотреть почту.       Найти в себе силы уснуть.       Найти в себе силы проснуться.       С трудом, помогая себе руками, Рэйко поднялась. Вяло передвигая ногами, двинулась на кухню. Включила свет, нашла таблетки. Через силу проглотила.       Все действия были на автомате, механическими и бездумными. Ленивыми. Апатичными. После горячей еды стало лучше. В душе Рэйко уже почти пришла в себя. Смывая запекшуюся кровь с ног, американка представила, как вместе с ними стекают в сливное отверстие и все ее беды. Хотя бы до завтрашнего утра.        «Пожалуйста, — с нажимом повторила она про себя, — пожалуйста». Она устала; ей нужно забиться в свою нору, чтобы зализать раны.       Однако, надеждам не суждено было оправдаться. Стоило девушке выйти из ванной комнаты, как раздался настойчивый стук в дверь. Рэйко притихла, кидая затравленный взгляд в ту сторону.       Стук повторился. А затем еще, и еще, превращаясь в единый слитный звук. Тот, кто стоял с другой стороны, был очень настойчив. И упрям.       Рэйко вздохнула, сдаваясь. Она знала, кто мог так тарабанить.       Девушка не ошиблась – облокотившись о дверной косяк плечом, на пороге стоял Ханамия. — Я звонил, — недовольно бросил он и, не спрашивая разрешения войти, шагнул внутрь скромной обители. Весьма ощутимо толкнув Рэйко плечом, к тому же. Девушка с каменным лицом захлопнула за ним дверь. Запоздало вспомнился не отвеченный звонок с незнакомого номера, но какое сейчас это имело значение, если Макото уже вовсю по-хозяйски оглядывал ее квартирку, скинув обувь у входа. — У тебя миленько. Очень аккуратно, — ядовито-насмешливо оценил мужчина, указывая на разбросанные по полу вещи.       Ёшивара не была в настроении слушать его подколы, поэтому перешла сразу к сути. — Зачем ты пришел? — и, видят боги, она была благодарна себе за то, что голос прозвучал ровно и по-деловому. — Так ты благодаришь своего спасителя? — искренне удивился Макото, оборачиваясь. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, весь такой совершенный в своем небрежно расстегнутом пиджаке и идеально белых носках. Даже волосы на голове лежали так, будто он собирался на вечеринку, а не участвовал в захвате преступника. Непонятно почему, это покоробило Рэйко. — Зачем ты пришел? — жестче, чем хотела, повторила американка, уперев руки в бока. Макото ощетинился. — Я ведь говорил тебе сегодня – есть разговор. — Я слишком устала. У меня был тяжелый день, если ты не заметил. — У меня день был не легче. — парировал Ханамия, вскидывая брови. Казалось, он действительно не понимал, что Рэйко не хочет его видеть.       Американка протяжно вздохнула, понимая, что избавиться от Макото будет непросто. В висках потихоньку начинала пульсировать боль.       В памяти невольно всплыл их сегодняшний разговор. Вроде всего пару-тройку часов назад они пикировались в его кабинете, а чувство такое, будто неделя прошла. Ёшивара быстро прошла к шкафу и извлекла оттуда рубашку и брюки Макото, в которых ушла от него тем самым утром. — Забирай, — она швырнула одежду Ханамии, и тот машинально поймал ее. Бровь мужчины поползла вверх. — Ты... — Я хочу, чтобы ты ушел. — Рэйко громко перебила его, не дав начать фразу. Руки невольно сжались в кулаки – она была на пределе терпения.       Макото зарылся свободной рукой в волосы и недоверчиво покачал головой, прикрыв глаза. Пухлые губы сжались в тонкую полоску. — Нет, серьезно. Я спас тебя от твоего свихнувшегося женишка, и ты приказываешь мне убираться?! — Макото швырнул ком одежды на кровать и резко шагнул к ней. — Твою мать, ты серьезно?! — А чего ты ждал? — она не сказала это – выплюнула. — Что я брошусь тебе на шею и буду до конца своих дней целовать пыль у твоих ног?! Был ты там, или тебя не было – неважно; полиция бы все равно приехала! Я успела их вызвать, я... я держала все под контролем! — на последних словах девушка все-таки сорвалась на крик. — Под контролем? — его слова огрели, словно хлыст. — Нож у горла ты называешь контролем?.. Да он бы прирезал тебя там, как собаку, и никто бы не узнал! А полиция нашла бы только труп, тупая ты овца! — Тогда что там делал ты?.. — голос упал до шепота. Отчаянного, испуганного.       Макото не ответил, отвернувшись. Кадык на напрягшемся горле дернулся вверх и вниз, словно брюнет сглотнул, но японец не издал ни звука. — Ты ведь не знал, что полиция приедет. Вы пришли вдвоем, и у вас был пистолет. Я спрошу еще раз – что ты делал там, Ханамия?.. Что?! — Это не твое дело. От его ответа, холодного и ледяного, словно январский ветер, ей сделалось не по себе. Она столько раз слышала его от другого мужчины – своего отца, что ее плечи невольно поникли. — Ясно. — Ясно? — темная бровь изогнулась. Ханамия повернулся к ней, засунув руки в карманы, и окатил недоверчиво-презрительным взглядом. Лицо его, замкнутое и разом постаревшее, разрезала ненавистная Рэйко ухмылочка. — Ясно, — сухо подтвердила девушка, скрещивая руки на груди. — Ты даже не знала, что он следит за тобой, — тихо, с расстановкой и ядовитой насмешкой произнес он. Ёши ударили эти слова, будто молнией. — Следил?.. — машинально переспросила она, как-то неловко ворочая языком. — Следил. — А ты... следил за мной?       Ханамия расхохотался так искренне, что Рэйко сразу ему поверила. Бывший баскетболист от хохота сложился почти вдвое и долго не мог успокоиться. — Твой нарциссизм прогрессирует, — отсмеявшись, японец вытер уголки глаз, намекая, что она развеселила его до слез. — Ты ведь не думаешь, что мой мир вращается вокруг тебя? «…вокруг тебя?» — в ушах еще звучали слова брюнета, а Ёшивара вдруг с чувством ошеломляющей догадки поняла – он говорит правду. Сердце заколотилось о ребра, а спина покрылась прохладными мурашками. Он следил не за ней. Он следил... — ...за Джейсоном? Ты знал, что он здесь? В лице Макото моментально отразились настороженность и жесткость. Смех резко оборвался. — Это не детские дела, малышка, — он попытался скрыть промашку под шуткой, но ему не удалось. Поняв это, мужчина сменил тактику: — Не для твоего умишка, понимаешь? Не лезь в это, Ёшивара. Даже не пытайся. Никогда, — резко и непреклонно. Повелительно. Рэйко молчала, обхватив себя руками. — Эй, ты можешь больше не беспокоиться о нем, — успокаивающим тоном произнес Ханамия, поняв ее страх по-своему и сделав к американке шаг. — Я позабочусь о твоем женишке, можешь спать спокойно.       Девушка вздрогнула и отступила по инерции, глядя на мужчину расширившимися глазами. Волнение задрожало под кожей американки, прорываясь легкой дрожью. Макото замер. — Позаботишься?.. — повторила Ёши. — Спать спокойно?.. Давно ли ты записался в рыцари, Ханамия? — О чем ты? — фыркнул японец, склонив голову на бок и сверля ее немигающим взглядом. В его движении было что-то по-птичьи хищное, и девушка повернулась, избегая прицела его внимания. Она обхватила себя за плечи, словно пытаясь защититься. — Автобус, договор, Джейсон... Ты спасаешь меня, делая вид, что заботишься. Да вот только ты совсем не герой. Ты – монстр, который впился клыками в жертву, и не хочет ее ни отпускать, ни делить с кем-то. Ты – чудовище, Ханамия. И всегда им был!       Макото выпрямился, и Ёши скорее ощутила, чем увидела, как его глаза стремительно чернеют от ярости. Его гнев, едва сдерживаемый, тяжелый, удушливый, заполнил все пространство, пригибая Рэйко к земле. — Чудовище? Монстр? В каком мире ты живешь, Ёшивара? — он говорил приглушенно, словно через силу, и его слова вибрировали у американки под кожей. — Разве дело во мне? Это ты вечно убегаешь, ноешь и ведешь себя, словно жертва. Бедненькая Ёшивара, давайте ее пожалеем!.. Да вот только дело в том, что ты просто не умеешь по-другому. Признай! Тебе жизненно необходимо быть чьей-то жертвой. Ты такая жалкая, Рэй-ко. — Пошел ты, — прошипела девушка, сдерживая подступающие к глазам слезы. Вцепившись в собственные предплечья ногтями, она изо всех сил старалась скрыть боль, которую причинили его слова. — Ты реально двинутая! Понятно, почему вы сошлись с тем ублюдком – рыбак рыбака видит издалека. Ох, прости, наверное, надо было дать ему пырнуть тебя, да? Я вмешался в ваши ролевые игры? Ну, уж извини! — буквально выплюнул он ей в лицо. На лбу мужчины вздулась вена. — Может, мне позвонить в полицию, сказать, что произошла ошибка, и любовнички из Америки так развлекаются?! — Ханамия резко выпрямился и прижал руку к глазам. Изо рта мужчины вырвался хриплый гомерический хохот. — Твою мать, зачем я вообще в это ввязался! Ты настолько ебанутая, что вместо простого человеческого «спасибо» обвиняешь меня в том, что я тебя спас! — Да что ты знаешь о человечности! — выкрикнула брюнетка. — По твоему приказу меня похитили, ты миллион раз пытался причинить мне вред, ты унижал меня, оскорблял, и ты упрекаешь меня в отсутствии человечности?! Ты подстроил арест Джейсона; ты знал, что он следил за мной! А я даже не знала, что он вообще остался в Японии! Ты знаешь больше меня о том, что происходит в моей жизни, и это... пугает! — Рэйко захлебнулась криком, и замолчала, зажмурившись. Из-под век набухшими каплями скатились слезы, и девушка сердито стерла их руками.       Макото молчал, глядя на нее. Если бы Рэйко подняла голову, она бы увидела, как глубину сверкающих от гнева глаз затапливает стылая отчужденность, но Ёши оставалась недвижимой. Злость сходила с мужчины, словно волна, уступая место усталости и равнодушию. Ханамия прошел к кровати и сел на ее край, облокотившись о колени, и опустив голову. Густые волосы свесились вниз, закрывая лицо. — Хватит, — глухо произнес, наконец, мужчина. Рэйко продолжала стоять на месте, и тогда Макото приказал: — Сядь.       Ёшивара послушалась. Их перепалка вытянула из нее все силы, и девушка была больше не в состоянии спорить с Макото. Она принесла из кухни стул и уселась напротив своего незваного гостя, ожидая, когда он продолжит. Сняв пиджак, Ханамия провел в безмолвии несколько минут, очевидно, тщательно обдумывая речь. — Чего ты хочешь? — не выдержала американка. Голова разболелась с новой силой, и Рэйко хотелось закончить поскорее. Макото говорил что-то об их разговоре – значит, пришел по делу, о котором упоминал. — В офисе ты, кажется, говорил о каком-то предложении? — Да. В офисе с тобой было приятнее разговаривать, знаешь ли, — отстранено съязвил Макото, поставив локти на колени и сцепив руки в замок. На его запястье сверкнули часы, проглядывая сквозь манжету рубашки. — В офисе я обязана с тобой разговаривать, знаешь ли, — передразнила его брюнетка. Девушка подогнула под себя озябшие ноги и теперь сидела на стуле с ногами, стараясь запахнуть халат как можно сильнее. Затянувшаяся неясность нервировала.       Они снова погрузились в тишину, и молчали до тех пор, пока Макото не поднял, наконец, голову. У Рэйко, в ответ взглянувшей на него, внутренности скрутило в узел – бесчувственный, расчетливый, полный леденящей отстраненности... таким был его взгляд. — Ты права, — негромко заговорил японец. — В офисе ты обязана разговаривать со мной, вне офиса – нет. Ты оскорбила меня сегодня, как делала это уже не один раз, и тебе это сходило с рук. Тихо! — пресек он попытку Рэйко перебить его. — Меня достали перепады твоего настроения и постоянное хамство – то ты трахаешься со мной в машине, то делаешь вид, что я пустое место. Это бесит. — Ханамия взглянул прямо в лицо собеседнице, и у Рэйко на миг захлестнуло сердце от того, каким замкнутым и враждебным выглядел мужчина. Расстояние, разделявшее их, внезапно показалось американке таким далеким, будто они были на разных полюсах. — Сегодня я спас тебе жизнь, как бы ты не хотела это отрицать. Знал я о том, что твой ублюдок в Японии, или не знал – не имеет значения. Не буду врать, что сделал это только из благих побуждений, я не рыцарь – тут ты права. У меня есть к тебе предложение, и твое согласие на него я приму в качестве благодарности. Твой отказ будет означать, что ты готова к травле. Как в школе – только теперь в пределах нашего милого офиса. Я клянусь тебе, что сведу тебя с ума, если ты откажешьс, — у Рэйко побежали по ногам холодные противные мурашки ужаса. Макото был серьезен, и это ужасало в тысячу раз сильнее его гнева. — Чего ты хочешь? — выдавила из себя Ёши. Она уставилась на носки его туфель, сжав в пальцах ткань халата, и закусила щеку изнутри. Макото неторопливо встряхнулся, подвигав плечами, и откинулся назад, зарываясь пальцами в покрывало. Он поглаживал мягкую ткань, глядя на собеседницу исподлобья, и девушку затрясло. — Ты охуенно трахаешься, — чуть охрипшим голосом произнес мужчина, и в многозначительности его тона Рэйко услышала неумолимый ответ. — Зачем тебе это? Ханамия, пожалуйста, не нужно, — тихо и отчаянно взмолилась американка, мигом растеряв пыл и забывая про головную боль. Мужчина криво усмехнулся. — Так ты умеешь говорить вежливо, Рэй-ко? А вот я не умею раскаиваться и не умею отступать. Так что можешь не просить, — хоть Макото и сказал это насмешливо, в его ответе слышалась холодная решимость получить желаемое. — Я предлагаю тебе роль моей любовницы. Мы будем парой в глазах окружающих, твоих подруг, если захочешь, родственников... Но на деле – мне плевать, с кем ты и где, главное, чтобы ты прыгала в постель, когда я позову. Никаких претензий, обязательств – только секс и игра на публику. А когда все закончится – мы устроим красивый разрыв, и больше я не буду тебя трогать. Никогда.       Макото смотрел на нее, не отрываясь, и Рэйко закрыла глаза. Во рту появился привкус металла – американка не заметила, как прокусила губу. — Зачем... тебе это? — Зачем? У меня нет желания заводить отношения. Каждая сразу начинает ныть о чувствах, что я что-то должен, названивать... Поэтому мне было бы удобно, если бы ты просто спала со мной. Взамен я буду дарить тебе подарки, ну и делать все то, что обычно делают мужчины для любовниц, если захочешь. — Обычно они их любят, Ханамия. — Ты так думаешь?.. Не будь наивной.       Рэйко отчаянно застонала и подалась вперед, складывая руки в молитвенном жесте. — Пожалуйста, Ханамия, услышь меня. — американка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь взять себя в руки. Макото снисходительно наблюдал за ней, полулежа на кровати. — Твоя идея – бред. Ты красивый, сексуальный, богатый, ты легко сможешь найти подходящую девушку, тебе не нужно... — Теперь я сексуальный и богатый, ну, надо же. Нет-нет, продолжай, ты становишься такой милой, когда умоляешь.       Рэйко пришлось проглотить его сарказм. — Ты мог бы завести себе настоящую любовницу. Зачем тебе я? Я ведь... плоская, страшная, тупая – ты сам это говорил. Пожалуйста, Ханамия!.. Ты ведь придумал это, чтобы наказать меня – не нужно, прошу, я больше не буду тебе перечить, или хамить, вообще постараюсь не попадаться тебе на глаза!.. Я уверена, что ты быстро найдешь девушку, которая с радостью станет твоей любовницей! И таких много, точно… — Ёши все еще не теряла надежды образумить бывшего куратора.       Ханамия демонстративно зевнул и взмахнул рукой. — Достаточно. Ты разве не слышала? Все предельно просто – я хочу тебя, — жаркий взгляд полоснул американку. Рэйко откинулась назад и плотно закуталась в халат, нахмурившись. Макото проследил за ее движениями и реакцией, словно хищник. На его лице то и дело проскальзывала довольная улыбка, словно он упивался ее бессилием. — Я хочу загибать тебя в разных позах, когда хочу и где хочу, и не слушать после этого каждый раз, какой я мудак. Хочу, чтобы ты старалась развеселить меня, и чтобы на работе от меня отвалили все эти тупые курицы. Хочу, чтобы ты получала удовольствие от всего, что я с тобой делаю. Хочу, чтобы ты полностью была моей. — Я могу подать на тебя в суд за домогательства, — девушка пропустила его тираду мимо ушей, напряженно ища выход из создавшегося положения. — Можешь, — послушно согласился Макото, меняя позу. — Но тогда тебе придется давать объяснения по поводу старого видео из бассейна, или же видео с внешних камер той забегаловки, где был гоукон... Ну, еще свидетельство моего водителя, что он не слышал никаких протестов и не видел никакого насилия с моей стороны… Думаю, суд пройдет не в твою пользу. К тому же, — брюнет указал на гору одежды рядом с собой, — на самом деле ты тоже хочешь трахаться со мной. Просто боишься признать это. Опять играешь в жертву, Рэй-ко. — Я не хочу быть твоей игрушкой, — Ёши сгорбилась на стуле, подтягивая ноги к себе. Высохшие волосы небрежными локонами упали на лицо, закрывая от собеседника. — Тогда тебе должно быть очень жаль, что меня не интересуют твои желания.       Девушка горько улыбнулась и кивнула. — Мне действительно очень жаль.       Макото непринужденно пожал плечами и снова сел на кровати. Вытянув длинные ноги, мужчина скрестил их в лодыжках, касаясь стула, на котором сидела девушка. — Ну, это почти добровольная сделка.       Рэйко фыркнула и покачала головой. — Да, за исключением угрозы превратить мою жизнь в ад. — Ты можешь не поверить мне и рискнуть, — вкрадчиво прошептал японец, придвигаясь к девушке ближе, и дотрагиваясь до ее ноги. Рэйко отодвинулась, насколько это было возможно.       Стоило представить последствия «риска», как ее передернуло. Мысли о сопротивлении, борьбе, вылетели из головы в тот же миг, как ей вспомнились месяцы гонений в школе. Что Ханамия может устроить сейчас, обладая несоизмеримо большими возможностями, было страшно подумать. Он может разрушить ее репутацию одними словами, а если у него сохранено видео из бассейна, которое он ей показал, и ему в голову придет идея как-то это разместить в СМИ, то и репутацию ее семьи...        «Какая же я дура!» — Рэйко схватила себя за волосы. Зачем она только ввязалась в эту игру с Ханамией?! Зачем поддалась влечению и переспала с ним? Зачем открыла дверь и впустила его в квартиру?.. Сотни «зачем». Тысяча «жаль». От сделки с этим уродом у нее не было возможности отказаться. — Ты... покупаешь меня, будто шлюху, — ей было омерзительно соглашаться на его условия, но сейчас Рэйко не видела другого выхода.       Макото развел руками, и иронично вздернул бровь. — Называй, как хочешь, — он рассмеялся. — Обещаю – тебе понравится. — Я так не думаю, — мрачно возразила девушка. — Мне плевать, что ты думаешь, — Макото поправил рубашку, и взглянул на часы. — Пора заканчивать эту чертовски приятную встречу. — Такой она была только для тебя.       Японец не выдержал и раздраженно вздохнул. — Можешь начинать мне угождать прямо сейчас. Мое терпение на исходе, — сухо бросил он, недовольно уставившись на девушку. — Эта сделка будет приятна для нас обоих только до тех пор, пока меня все устраивает. — Макото широким жестом провел по голове, зачесывая волосы назад, а затем быстро и пружинисто поднялся на ноги. Шагнув к Ёши, он наклонился к ней и схватил за подбородок. Насильно закинув голову девушки вверх, он заставил ее посмотреть себе в глаза. — Сейчас ты ненавидишь меня, но тебе придется смириться. Потом ты начнешь получать удовольствие. Затем будешь умолять меня не прекращать эту сделку. Потому, что тебе надо быть чьей-то жертвой. Когда ты вернешься в Америку, ты будешь вспоминать обо мне каждый день и мечтать, чтобы я снова тебя трахнул... — челка Макото снова упала на лоб, прикрывая брови и часть глаз, и американка уставилась на его шею. — Не терпится в этом убедиться, господин Ханамия, — ядовито усмехнулась Рэйко, прожигая мужчину презрением, плещущимся внутри. Неожиданно вспомнилась их стычка в лифте, его бескровные пухлые губы, кривящиеся в усмешке, и красные пятна на шее, прикрытые воротником рубашки.       «Надо было задушить его тогда, даже, если пришлось бы отсидеть полжизни».       Макото не ответил. Вместо этого он обошел ее, вставая со спины, и зарылся руками в волосы. Его пальцы принялись нежно массировать голову девушки, вызывая непроизвольные мурашки и тепло – скользя за ухом и по шее, потягивая прядки в разные стороны и снова с силой проводя по коже головы... Рэйко перехватила его руки, чувствуя, как начинает расслабляться от этих слишком хорошо знающих ее тело прикосновений. — Ты убедишься в этом очень скоро, Kitsune. Даю тебе слово, — раздался возле уха шепот, и губы Ханамии легко скользнули по ее шее. Ёши сладко вздрогнула и резко повернулась. Макото оказался слишком близко и коснулся губ, мягко втягивая в поцелуй, но внезапно зашипел и отстранился, прикладывая руку ко рту. — Хорошо тебя Джейсон приложил, да? — не удержалась Ёши. Ханамия заледенел, глядя на нее сверху вниз. — Я прощаю тебя в последний раз, — сквозь зубы произнес он, отходя к кровати и подхватывая одежду. — Я приду сюда завтра утром, и тебе же будет лучше, если ты к утру сумеешь принять новые правила, — накинув на плечи пиджак, мужчина двинулся к входной двери. — На завтрак я люблю блинчики, и кофе с горьким шоколадом. И имей ввиду, что нам нужно выехать раньше – утром всегда пробки, так будь готова к моему приходу, — обувшись, Ханамия остановился, глядя на американку. — А сейчас самое время подойти ко мне и пожелать спокойной ночи.       Рэйко отвернулась и осталась сидеть на стуле, несмотря на затекшие конечности. — Пошел ты, — неслышно процедила она одними губами. Входная дверь хлопнула, ставя точку в их разговоре.